маневр были израсходованы предпоследние граммы топлива - и теперь в героях ходили те, кто при подготовке старта настоял все-таки на том, чтобы каждый двигатель был запрограммирован на выключение не тогда, когда топливо выгорит досуха, но до этого - чтобы сохранить возможность маневра в пути. Самый же последний остаток надлежало использовать, согласно заложенной программе, лишь тогда, когда цель - Тело Угрозы - будет достоверно опознана и придет пора ложиться на боевой курс.
     Но это - в самом конце. А пока - в общем и целом - можно было с облегчением перевести дыхание, что и было сделано во всех местах, где размещались посты Международного центра управления залпом; на самом деле единого центра, в одной какой-то точке планеты, не существовало, но был телемост на частоте, наглухо закрытой для всех прочих, и были так называемые посты, которые этот мост и соединяли, не отключаясь ни на миг.
     Не то, конечно, чтобы все прошло без сучка без задоринки: некоторые из ракет, общим числом до двадцати пяти, полученную коррекцию почему-то восприняли как команду на самоуничтожение, которую без малейших колебаний и выполнили. Летели эти снаряды, конечно, не вплотную один к другому, напротив - те интервалы, которые существовали сразу после старта, за время полета изменились, и в том, что так и будет, не сомневался ни один, хоть что-то смыслящий в баллистике. И тем не менее разлетевшиеся на кусочки самоуничтожившиеся ракеты своими осколками ухитрились задеть и еще несколько других, вполне исправных, и тем самым изменить их курс, пролегавший теперь не к цели, а черт знает куда; не к Земле - вот и слава Богу. Еще какая-то часть ракет - а точнее, их компьютеры, - истолковали полученные команды иным образом; они послушно изменили курс - но не на такой, какой предписывался, а сфантазировали новый и помчались куда-то, возможно, к центру Галактики, чтобы подбросить в его огненную печь еще малую толику самораспадающихся элементов. Компьютеры в этом не виноваты; все дело, по нашему мнению, заключается в том, что даже самая современная и совершенная связь порою в своем действии напоминает старинную игру "испорченный телефон", и претензии на это следует адресовать не связистам - конструкторам и операторам, а разве что Творцу - или, куда вероятнее, его извечному оппоненту. Итак - еще несколько боевых единиц выбыло. Но сколько-нибудь заметного воздействия на операцию в целом все это оказать никак не могло.
     Именно после того, как команды на коррекцию ушли и были, как уже сказано, приняты, кораблям, на этот миг составлявшим вместе с Телом Угрозы небольшую космическую систему, был направлен приказ уходить от тела и указано, каким именно курсом. Поскольку у главных участников операции не осталось более взаимных подозрений в каких-то нечистоплотных замыслах при высылке к телу кораблей, возвращаться им предстояло по одной дороге. Если бы все было в полном порядке, они наверняка летели бы порознь просто потому, что скорость "Амбассадор" мог развивать большую, чем "Ураган": американский корабль принадлежал все же к следующему поколению по сравнению с русским -у которого существовали, однако, и свои преимущества. Если бы все было в полном порядке. Но пока на такую благодать не было похоже.

***

     Бортач с "Урагана" пошел на вынужденный риск: добираться до "Амбассадора" пришлось, не закрепляя фал на своем корабле: длины не хватило бы, а дальнейшее сближение кораблей было, пожалуй, еще более рискованным. Инженер плыл в пустоте медленно, почти не расходуя рабочее тело микродвигателей, какими был оборудован скафандр, и сохраняя общее направление на американский корабль; точнее сейчас нацелиться нельзя было из-за вращения объекта. Корма "Амбассадора", с двигателем и находившимся рядом Брюсом, раз за разом появлялась 15 поле зрения инженера, описывала дугу и исчезала, чтобы через две минуты с небольшим возникнуть снова. Насколько инженер успевал заметить, американец пытался, видимо, что-то выправить - судя по ритмичному движению его правой руки, в пальцах которой был зажат то ли молоток, то ли еще какой-то инструмент, с дистанции разглядеть не удавалось. И лишь когда инженер оказался уже совсем близко и стал рассчитывать маневр, при помощи которого, изменив направление своего полета почти под прямым углом, мог бы пристроиться к корме и Брюсу, - лишь тогда он заметил, что американец изменил позу и, судя по положению его шлема, смотрел теперь не на двигатель и вообще не на свой корабль, но на .Тело Угрозы - смотрел так внимательно, что, похоже, даже не заметил приближающегося инженера, во всяком случае - никак на это не отреагировал.
     - Начинай переговоры, - велел командир, неотрывно следивший за действиями своего подчиненного. - Переходи на частоту его скафандра. Не забыл? Потом снова на нашу - доложишь, что и как.
     - Уже пытался, - ответил инженер. - Он на постоянной связи со своим кораблем - видно, у него канал защищен, я вклиниться не могу.
     - Вот черт. На что это он там уставился? Зеленых человечков увидел? Погляди-ка, может, что-нибудь поймешь?
     - Угу, - буркнул инженер в ответ. Для того чтобы видеть тело, ему надо было изменить свое положение в пространстве, сейчас глыба находилась у него за спиной. Он осторожно включил гироскоп и тут же выключил - чтобы не закрутило слишком сильно. Секунды через полторы отработал назад, и это помогло уравновеситься в новой позе.
     Он посмотрел. Увидел. И почувствовал, как холодеют пальцы, все двадцать - хотя совсем не холодно было в пустолазном костюме, обогрев действовал исправно.
     - Командир...
     - Командир на связи. Что там?
     - Их два...
     - Кого? Американцев двое?
     - К... Тел стало два. Оно разделилось, что ли. Тебе не видно, а вот отсюда... И между ними уже просвет.
     - Та-ак... - проговорил командир после крохотной паузы. - Жизнь бьет ключом...
     - Не ключом - ломом!
     - Поправка принята.
     - Это скорее всего они своей ракетой...
     - Отставить искать виновных. Давай к нему, сделай что-нибудь, чтобы он тебя увидел, похлопай по плечу хотя бы. Я тем временем срочно доложу на Землю.
     - Мы сейчас в тени. - Инженер знал наизусть все часы и минуты сеансов связи.
     - Известно. Сейчас буду звать КС - она открыта. Если не дозовусь - стану сигналить в НАСА. Выбирать не приходится. Все, конец связи.
     Стало тихо. Инженер еще несколько секунд глядел на Тело Угрозы - пака оно, поворачиваясь, не закрыло собой увиденный только что просвет. Хорошо было бы дождаться, пока закончится оборот, чтобы понять: расходятся ли обе половины бывшего монолита дальше, или взаимное притяжение заставит оба тела снова сблизиться? Хотя, конечно, единым оно больше не станет никогда, но от поведения двойного объекта, как понял инженер, теперь очень многое зависело - да все на свете зависело, если вдуматься...
     Впрочем, и не видя еще, он уже представлял, хотя и в самых общих чертах, как поведут себя оба, условно говоря, полушария. Полученный от двойного взрыва импульс, что привел к разлому тела в самом, наверное, слабом, уязвимом месте, распределился, видимо, неравномерно - то есть не растолкал обе половины в разные стороны, но отбросил одну - инженер успел уже заметить, что она явно была поменьше, - от второй, что была раза в два объемней, да и удар шел как бы с ее стороны, и потому (так показалось, во всяком случае) почти не изменила своего движения. Полученный импульс так просто не затухнет, был он явно сильнее, чем гравитация, и тела будут продолжать расходиться, пока взаимное притяжение не уравновесит полученный толчок, разбегание прекратится, а затем начнется и обратное сближение; но медленно это будет.происходить, ох как медленно, до сближения с ракетами тела будут все еще расходиться - скоро ясно будет, какова скорость, с которой это происходит, - и таким образом может получиться, что...
     Инженер не стал додумывать - пора было завершить маневр сближения, отвлекаться не время было - иначе промахнешь, и придется потом тратить ресурс на торможение, разворот и новое сближение. Маневр удался, корма "Амбассадора" и Брюс в скафандре оказались рядом. Инженер невольно напрягся - как еще отреагирует астронавт на внезапнее появление рядом другого существа, - однако Брюс, похоже, засек его раньше и вроде бы ничуть не удивился; и на частоте инженера (выходит, американцы были информированы не хуже обо всем, что касалось российских коллег) проговорил - и даже на смешном подобии русского (который на МКС был как бы другим государственным языком), что следовало расценивать как проявление дружеских чувств:
     - Добы дэй, друк.
     - How are you? - любезностью же ответил русский (хотя за качество произношения мы и тут поручиться никак не можем). - What's happening?
     - Fucking engine, - сообщил Брюс, и оба они склонились к аварийному месту, сосредоточив на основательной вмятине конусы света обоих фонарей.
     Инженер всматривался недолго - картина была ясной. Устройство если и подлежало восстановлению, то уж никак не здесь.
     - Shit, - выразил инженер свое отношение с увиденному. - Ладно, хода у вас нет, связи - тоже, так?
     - Апучто ньет, - подтвердил американец.
     Коротенькая пауза, наступившая после этой констатации факта, вызвана была тем, что обоим одновременно пришли в голову почти одинаковые мысли.
     Американцу: "Если бы не ваша разэтакая ракета - все было бы в порядке. Ну почему у вас нет таких телескопов, которые могли бы. произвести надежный спектральный анализ, не трогая тело руками? Когда же у вас все будет как у людей?.." У инженера же: "Ох уж эта ваша хренова привычка - во все совать свой нос в звездах и полосах! Ну вот какого черта... Мы выпустили ракету - значит была такая надобность, зачем же у вас засвербело - ее перехватывать, да еще таким калибром? А уж если перехватываете - так хоть попадайте, меткачи недоделанные..." Может, конечно, такие мысли и отразились как-то на лицах коллег, но увидеть это нельзя было, и разговор продолжился по линии здравого смысла, а не эмоций. И следующими словами инженера были:
     - Есть команда, которую просили вам передать: уходить срочно. Курс задан. Но боюсь, вам ее не выполнить. Наше предложение: мы вас эвакуируем к себе. Вас ведь двое только?
     Брюс подтвердил.
     - О'кей. Места хватит. Домой поедем вместе. Но добираться придется в скафандрах.
     - Все записи, все... Почему нет стыковка?
     - Нас тоже немного зацепило. - Инженер свел кулаки в перчатках вместе. - Мы уже думали. Герметичности не будет совсем.. Весь воздух сразу - фюить. А в скафандрах не пролезть, сам знаешь.
     - Ясно.
     - И - быстро. А то попадем под обстрел, чего доброго. Своими же ракетами.
     - Да, но. Ты видел? Был один - стал два.
     - Видел. Наш командир уже сообщил на Землю. Вашим, в НАСА.
     - Спроси его: приказ в силе?
     - А ты думаешь?..
     - Что я думаю -. не важно. Важно - что скажут оттуда.
     Инженер подумал самую малость..
     - Скорее всего ты прав. Прерываю связь с тобой, вызываю свой борт.
     Наверное, Брюс кивнул - но эти шлемы не приспособлены для таких движений.

***

     При помощи "Хаббла" Земля заметила происшедшие в структуре Тела Угрозы изменения на несколько минут раньше даже, чем "Ураган" смог выйти на связь с МКС и передать неприятное известие. И за эти несколько минут все участники постоянно действующего закрытого телемоста, находившиеся даже в часы отдыха в постоянной готовности к работе, уже успели дать предварительную оценку случившемуся. Оценка эта была единогласной:
     - Хуже некуда.
     И в самом деле: вряд ли можно было придумать что-нибудь похуже даже обладателю самой изощренной фантазии - если бы он не захотел, конечно, выйти далеко за пределы реальности.
     Участникам моста проанализировать положение и сделать выводы было намного легче, чем людям, находившимся поблизости от расколовшегося тела. К услугам "Командиров Земли" были мозги специалистов и супермощности компьютеров. Так что достаточно было зафиксировать самые первые, начальные изменения, каким подверглось тело, ввести их в процессоры, чтобы компьютеры тут же принялись экстраполировать, прослеживать развитие ситуации, какой она станет через час, сутки, неделю - даже через год, хотя такой срок, разумеется, никого не интересовал сию минуту: речь шла о временах куда более близких.
     Получалось, что:
     - расхождение новообразовавшихся субтел будет продолжаться еще не менее трех суток; скорость разбегания, постепенно гасимая взаимным притяжением обеих масс, лишь к концу этого срока смогла бы стать нулевой;
     - однако все. это время, начиная с мига возникновения двух субтел из одного материнского, они образуют систему, которая неизбежно вращается вокруг своего центра. С убеганием меньшего субтела от большего, центр этот, находящийся сейчас в пределах А (такое название было дано осколку помассивнее), перейдет в пространство и будет постоянно менять свое местоположение с увеличением расстояния между обломками А и Б. Вращение двух тел вокруг общего центра вызовет к действию центробежную силу, которой, естественно, в большей степени будет подвергаться легкое субтело Б, и поэтому разбегание будет продолжаться, причем субтело Б станет все больше удаляться от прежней траектории полета материнского Тела Угрозы, правда, в тех временных пределах, которые рассматривались, центробежная сила не успела бы сыграть сколько-нибудь заметной роли в деформации системы; но...
     - но еще большую роль в эволюции новой системы будет играть, безусловно, та собственная скорость, которой Тело Угрозы обладало еще до своего разрушения. Скорость эта, как и испытываемое Телом Угрозы ускорение (связанное с искривлением орбиты вследствие солнечной гравитации), претерпела, естественно, некоторые изменения, различные для обеих масс еще и вследствие того, что сила, приведшая к разрушению Тела Угрозы, была приложена к ним как бы в разных направлениях. Этого скорее всего не случилось бы, будь то просто соударение ракеты с телом; но сила взрыва (если только он не готовился специально как направленный взрыв) действует по любому радиусу сферы, в центре которой находится его источник, и практически направления наиболее значительного действия взрыва зависят от конфигурации того пространства, в котором он произошел: в центре шара, допустим, он будет действовать равномерно во всех направлениях, между двумя плоскостями - максимальное воздействие придется именно на эти плоскости, направления же, параллельные им и ничем не занятые, никаких неприятностей не претерпят. В данном же случае (судя по созданной компьютером ретроспективной модели) основному воздействию подверглись одна плоскость (хотя на самом деле она обладала некоторым положительным радиусом кривизны - была чуть выпуклой, иными словами), и почти точно в противоположном направлении - поверхность, которую можно охарактеризовать как вогнутую - с отрицательным радиусом. Моделируя течение взрыва и его воздействие, легко было представить, что же произошло на самом деле: обширная и слегка выпуклая плоскость приняла на себя свою долю энергии удара, некоторую часть которого затем отразила, подобно выпуклому зерка, во все стороны; находившееся же напротив углубление, наоборот, сработало подобно зеркалу вогнутому - то есть не только приняло на себя удар, но и, сфокусировав, отразило его на первую плоскость. То есть на долю этой первой пришлось куда больше - а разлом прошел именно между ними (хотя ими, понятно, не ограничился), и рассеивающая плоскость остала
сь в составе субтела Б, получившего таким образом прибавление скорости куда более значительное, чем субтело А. И таким образом с самых первых секунд независимого существования оно стало удаляться от старой орбиты (которая для субтела А изменилась лишь в незначительной степени) по очень растянутой эвольвенте. Так что двойная система вряд ли должна была просуществовать долго: суммарное воздействие вновь полученного Б ускорения практически сводило взаимное тяготение к величине, которой в данной ситуации можно было и просто пренебречь.
     Все это, безусловно, было весьма интересно и познавательно. Однако всех принимавших участие в мосте командиров планеты сейчас интересовало не объяснение того - как и почему нечто произошло: над этим можно будет и потом подумать - если останется время. А им сейчас куда важнее было - не уразуметь, почему возникли две новые траектории, но - каковы эти самые траектории, куда полетит теперь одно тело, и куда - второе, какую • долю угрозы забрало с собой каждое из них, а также - что в этой связи нужно еще предпринять, а из нужного - что является возможным, а что - нет, что они способны сделать, а что находится во власти лишь Вседержителя. Поэтому компьютерам немедленно были заданы вопросы - в пределах, конечно, их компетенции. Поскольку каждому было ясно, что не на компьютеры ляжет ответственность за судьбу планеты, а на них, сидевших перед мониторами, --и ни на кого другого. И пусть не они атаковали ракетами тело - но тех людей выпустили в космос и направили именно туда, а не на Марс или еще куда-нибудь, тоже они сами. Так что сейчас им осталось лишь дождаться, пока завершится расчет новых небесных путей, - и немедленно принимать меры; хотя бы для того, чтобы самих себя убедить в том, что меры принимаются. Самым невыносимым сейчас было - сидеть сложа руки; так что пока электроника складывала и вычитала, множила, делила, возводила и извлекала, дифференцировала и интегрировала - верховные люди, каждый на своем посту, отдавали какие-то распоряжения, сейчас вовсе не обязательные, просто для того, чтобы действовать, а не поджариваться на огне незнания, нанизанными на вертел нетерпения.
     Дождались наконец: на мониторы загрузились результаты - и в виде чисел, и графические схемы, куда нагляднее показывавшие, кто - где, кто - куда и чем в конце концов сердце успокоится.
     Уже через несколько секунд каждому стало ясно: и на этот раз успокоение им не прописано - даже в самых малых дозах.
     Вернее, тут, как это нередко бывает в жизни, им предложили сразу две информации, два вывода: плохой и хороший.
     Хороший заключался в том, что орбита субтела А, того, что помассивнее, претерпела относительно небольшие изменения, и были они к лучшему: теперь субтело А уже не держало диск Земли на перекрестии нитей своего прицела (если бы у него такой был), но, по расчетам, то ли должна была пролететь мимо - правда, очень близко, вызвав своим пролетом массу неудобств, утащив, может быть, даже какую-то часть атмосферы, вызвав цунами и так далее - но это все же оставляло кому-то хоть какую-то надежду. Кому? Тут же потихоньку были отданы команды: вычислить - кого именно Земля подставит угрозе, кем пожертвует в момент их противостояния. Но куда больше успокаивало то, что субтело А, в общем, не минует точки пространства, намеченной для встречи с ракетно-ядерной армадой, придет лишь с небольшим отклонением в пространстве и времени - настолько незначительным, что ищущие цель устройства каждой ракеты вполне успеют их заметить, идентифицировать и, тратя последнее топливо, выйти уже на окончательный, боевой курс, при этом кассетные успеют вовремя выпустить свои боеголовки. То есть операция как бы состоится.
     Как бы?
     Вот тут и начиналась вторая новость, целиком относящаяся к субтелу Б. И была она действительно очень плохой. Очень, очень. На беду.
     Беда же была в том, что субтело Б с его лихо изогнувшейся траекторией направлялось сейчас вовсе не туда, куда хотелось бы.
     Нет, уже первый взгляд на схему как будто успокаивал: Земле встреча с этим обломком никак не грозила, летел он теперь туда, где нашей планеты и не было и уж точно никогда не будет. Их орбиты никогда не пересекутся.
     Но те же схемы недвусмысленно показывали, что пересекутся другие пути: субтела Б - и ракетно-ядерной армады. Той, для которой это субтело представляло - по разумению множества ее компьютеров - цель ничем не худшую, чем субтело А; глыба Б теперь стремилась почти точно навстречу ракетам, и они никак не могли на нее не отреагировать.
     И они отреагируют. Ударят. Рванут