ек с выправкой. - Работайте так, как будто все данные у вас есть, а если понадобятся изменения - придется вносить уже по ходу дела. Медлить нельзя! Тем более что через шесть часов к вам подключатся военные - им добираться было дольше, - и им потребуются крнкретные цифры для перенацеливания.
     - Цифры никуда не денутся, - успокоил его Сретенский.
     С цифрами, однако, оказалось не так просто, как думалось.
     Теоретически все выглядело достаточно просто. Если только были бы - с допустимой точностью - вычислены параметры суммарного воздействия на объект основных тяготеющих небесных тел - сила и вектор, - уже несложным стало бы определить ту точку пространства, в которой орбита Тела Угрозы будет обладать наименьшей устойчивостью, поскольку Солнце будет тянуть его в одну сторону, а суммарное воздействие других тел - главным образом планет-гигантов - станет определенным образом мешать этому, таким образом ослабляя влияние центрального светила. Этим и определилось бы время и место вмешательства человека с его техникой.
     Если бы. Вот именно - если бы.
     Параллельно работали и в другом направлении. Поскольку важно не только то - куда направить, но и - что именно направить.
     Воздействие одного тела на другое, как известно, ослабевает пропорционально квадрату расстояния между ними; следовательно, максимум воздействия возникает тогда, когда расстояния вообще нет, то есть - при соударении. Пусть воздействующая масса, по космическим меркам, и крайне незначительна - но, помноженная на скорость в миг соударения, она вполне способна внести во влияние отдаленных тел существенные коррективы. Тем более что речь идет не просто о столкновении, но и о высвобождении при этом такого количества энергии, к какому уже вполне можно применять даже и космические мерки. Зная количество и мощность ракетно-ядерного парка Третьей планеты, сделать нужные выводы было вовсе нетрудно.
     Поэтому когда в работу включились и прибывшие наконец военные ракетчики, они сразу же принялись решать задачи артиллерийского характера: кроме уже названной, еще и другую: атаковать ли тело фронтально - или с фланга. И тот, и другой способ должен был привести к раздроблению тела на осколки, количество и массу которых пока что, не обладая информацией о составе тела, определить нельзя было даже гипотетически - слишком большим получался разброс возможных значений. Зато более или менее ясно было, что в первом варианте скорость тела уменьшится - в момент взрыва его как бы осадят; однако направление движения, во всяком случае - наиболее массивных обломков, сохранится с относительно небольшими изменениями.
     Если бы при возможном столкновении Тело Угрозы направлялось к центру Земли, как в "яблочко" мишени, то можно было бы предположить, что обломки отклонятся от прежнего курса настолько, что (если взрыв будет произведен на достаточно большом расстоянии от планеты, но точка, намеченная для атаки, именно на таком примерно расстоянии и находилась, даже с небольшим запасом) просвистят мимо, даже не чиркнув по верхним слоям атмосферы. Но сейчас никак нельзя еще было определить - будет ли оно направляться к центру, или (что было куда вероятнее) траектория его будет ближе к касательной, и тогда эффект мог оказаться противоположным, и немалая часть осколков как раз обрушилась бы на поверхность Земли.
     Во втором же случае - при ударе сбоку - траектория тела претерпела бы более значительные изменения, но каким после этого окажется суммарное влияние тяготеющих тел, куда и как тело повернет - требовалось еще считать и считать, кроме всего прочего, и потому еще, что в таком случае почти непредсказуемое воздействие могли оказать те самые тела - мелкие, мусорные, можно сказать, - о которых пока еще почти никаких сведений не было.
     Так что в выборе способа имелись затруднения.
     А времени для их разрешения было очень немного - потому что, если тело нужно встретить в месте его наименьшей устойчивости - дней до старта, до залпа оставалось не так уж много.
     Но это были еще, так сказать, цветочки. Отведать же ягодок пришлось тогда - уже поздно вечером, - когда сверху поступило одно уточнение, очень существенное. Очень.
     Уточнение это заключалось в том, что, рассчитывая и готовя залп, нельзя было располагать, как это до сих пор делалось, всем ракетно-ядерным парком, но не более, чем на две трети арсенала трех больших ядерных держав - и, соответственно, на такое же уменьшение вклада других цивилизованных обладателей такого оружия: или все, или никто не останется безоружным - таков был принцип.
     Что же касается держав, неофициально признававшихся не весьма цивилизованными или даже весьма нецивилизованными, то они вообще не давали никакого определенного ответа, отговариваясь тем, что для того и созывается Конференция, чтобы все согласовать и прийти к единым, приемлемым для всех выводам. Что оставалось делать? Посвященным было уже ясно: Конференция, хотя подготовка ее шла полным ходом, если и состоится, то лишь тогда, когда вопрос залпа потеряет актуальность; следовательно, рассчитывать на весь парк нельзя было.
     Конечно, существовала и такая возможность: посвятить руководство этих стран в суть дела, растолковать, что речь идет не о том, кто кого перехитрит, а о самом существовании планеты или, во всяком случае, жизни на ней. Однако на это никто не решился, и оба президента в том числе: велика была опасность, что, услышав о возможном конце света, изгои и фанатики решат, чтобы Добро зря не пропадало, перед-смертью насытить свои взгляды зрелищем, о котором давно мечталось, и выпустить ракеты не по далекому небесному телу, а по издавна облюбованным целям; кто по Штатам, кто - по Израилю, одна Корея - по другой, Индия и Пакистан - друг по другу... В таком случае, пожалуй, даже столкновения с Телом Угрозы не понадобилось бы, чтобы жизнь на Земле начала стремительно сокращаться. Нет, это был бы совершенно гиблый вариант. Отсюда и проистекла необходимость обойтись лишь частью - пусть и большей - ядерного арсенала и ракетного парка.
     На группу "Залп" эта новость произвела удручающее впечатление. Потому что из нее сразу же следовал однозначный вывод: все нужно пересчитывать с самого начала. И в конце концов, чтобы работа не шла псу под хвост еще раз, необходимо выяснить наконец состав тела, чтобы понять - можно ли вообще рассчитывать на какой-то успех.
     Поужинали молча и на непродолжительный сон расходились тоже молча; настроение было - хуже некуда. А за ранним завтраком сразу же снова заговорили о деле - как будто работа и не прерывалась.
     - Видимо, есть только один выход, - хмуро проговорил Игошин, складывая салфетку. - Перенести встречу на более раннее время.
     - Что это нам даст? - не сразу понял военный.
     - Столкновение произойдет на большем расстоянии от Земли. Следовательно, разлет обломков будет продолжительнее - в каждую единицу времени все меньше их будет направляться к планете.
     - Уменьшение мощности взрыва компенсировать увеличением времени разлета, - сказал Сретенский. - Пожалуй, это самый надежный способ - если вообще у нас есть такие способы. Однако, - он нахмурился, - тут есть и свои недостатки. И немалые. Во-первых, это будет означать, что время залпа придется перенести - самое малое на сутки, а то и на двое раньше, чем мы предполагали.
     - Несомненно, - кивнул Игошин.
     - Успеют ли ракетчики все подготовить? Перенацелить? Согласовать, наконец, - речь идет ведь не только о наших войсках, операция международная.
     - Армия, - сказал военный, откашлявшись, - сделает все возможное. Но вы прекрасно понимаете, что согласование здесь идет не на уровне генералов и даже командующих, но на самом высшем уровне - президентов и верховных главнокомандующих. Видимо, с сегодняшнего дня им придется целиком переключиться на эти дела.
     - А вы уверены, что это возможно? - сомневаясь, спросил Селиверстов.
     - Это вне моей компетенции, - ответил военный. - Наше дело - доложить наверх точно - и, главное, быстро. Поэтому прошу впредь не отвлекаться от рабочих вопросов.
     С этим все согласились без слов. Сретенский сказал:
     - Таким образом, при реализации нового варианта столкновение произойдет не в момент, когда Тело Угрозы будет находиться в состоянии наименьшей устойчивости, но раньше. Следовательно, взрыв произведет меньший эффект, чем мы первоначально предполагали. Далее: возможность коррекции движения ракет с увеличением дистанции будет, естественно, ослабевать - мы все понимаем, что они не оборудованы такой телеметрией, как, скажем, межпланетные зонды, поскольку создавались эти изделия для... гм-гм... использования в пределах Земли. Поэтому мне представляется, что вопрос о направлении воздействия на тело снимается сам собой: вряд ли наши специалисты смогут поручиться за точность маневра ракетами при ударе сбоку; там вообще черт знает что может получиться: довернут немного лишнего - и подхлестнут его, вместо того чтобы притормозить. Остается лишь лобовой удар; здесь вероятность успеха все еще сохраняется более пятидесяти процентов. Кто-нибудь думает иначе?
     Думать, может быть, кто-нибудь и думал; однако оставил свои мысли при себе. Селиверстов заговорил о другом:
     - Необходимо принять во внимание еще вот что. На том участке своей траектории, на котором, по нашим предположениям, должно произойти столкновение, возмущающее воздействие и гигантов, и неизвестного источника на тело действуют заторма-живающе, то есть ведут к определенному уменьшению его орбитальной скорости. Я тут ночью подсчитал: при сохранении действующих сил без изменения к моменту пересечения орбит Земля уже успеет миновать предполагаемую точку встречи; попросту говоря, тело отстанет, и дальнейшее его сближение с Солнцем будет происходить уже внутри земной орбиты. Так что, вообще говоря, мы могли бы, я полагаю, и вообще отказаться от какого-либо воздействия на тело. Во всяком случае, так у меня получилось --.. Можете проверить.
     В наступившее затем полное молчание булыжниками упали слова военного:
     - Хотите, чтобы со всех нас поснимали головы? И все покосились на Селиверстова с осуждением, словно он и в самом деле именно этого добивался. Военный же добавил:
     - Нас тут собрали, чтобы мы рассчитали залп, а вовсе не отменяли его. Решение о залпе принято на самых верхах и поэтому стало уже решением политическим и глобальным. Давайте будем заниматься своими делами, а мировой политикой пусть рулят те, кому это положено.
     Его поддержал Сретенский:
     - Идея не кажется мне совершенно корректной. Для полной оценки ее необходимо, самое малое, рассчитать и вторую ветвь орбиты тела - когда оно начнет удаляться от Солнца. Как тогда будут соотноситься движения тела и Земли - по траектории и времени? Не придется ли нам тогда встретиться с угрозой вторично - и, быть может, при худшем раскладе?
     - А почему бы и не подсчитать? - не сдавался Селиверстов.
     - А потому, - ответил военный решительно, - что для этого у нас нет времени. И команды такой, кстати, тоже не подавалось. Учитывая, что время на подготовку залпа урезается до минимума, мы должны дать свое заключение - со всеми цифрами - уже сегодня. И чем раньше, тем лучше. Его ждут с нетерпением. Мне уже звонили, и я доложил, что сегодня все будет сделано.
     Селиверстов только пожал плечами.
     - Начальству виднее - вы что, полагаете, что из этого правила нет исключений?
     Военный даже не стал отвечать. Сретенский же проговорил примиряюще:
     - Тогда давайте уточнять время залпа - согласно нашим допущениям. Больше мы все равно ничего сделать не в состоянии.
     - Вы в состоянии по-прежнему соблюдать наивысший уровень секретности, - напомнил военный. Но это и без него всем было ясно.
     Уже говорилось, кажется, о том, что информация, какой бы она ни была засекреченной, рано или поздно протачивает себе ход сквозь любую преграду. Но было бы ошибкой считать, что люди, заинтересованные в сохранении тайны, этого не понимают. Понимают; и стараются если не обеспечить полное и вечное сохранение закрытых сведений (что невозможно), то, во всяком случае, отсрочить час, когда тайное станет явным, так далеко, как только возможно (и это является реальным и достижимым). При этом, когда вопрос созревает, в ход идут всяческие средства - в том числе и такие, о которых вслух говорить не принято. Чаще всего это происходит, когда информация должна оставаться недоступной для масс лишь до определенного срока; как мы понимаем, информация о теле относится именно к этой категории: уже на следующий день после того, как Земля и Тело Угрозы благополучно разминутся, об этом можно будет хоть кричать на площадях. Ну а если не разминутся - тем более.
     И чем меньше времени оставалось до момента истины, тем круче становились меры, принимаемые властями всех заинтересованных в сохранении секретности государств, хотя внешне все оставалось вроде бы спокойным; все, что происходило, не выходило за рамки обычных событий; вернее - тех, которые уже принято было считать обычными, потому что происходили они довольно часто.
     В частности - поскольку журналистами и политологами было замечено, что глава объединенной оппозиции уже некоторое время не появляется на людях и не принимает никакого участия в политической жизни, пресс-служба оппозиции сделала разъяснение, из которого следовало, что названный политический деятель болен и в настоящее время находится за границей, где ему сделают сложную операцию. Новость была принята обществом достаточно равнодушно. И хотя неизвестно откуда выполз слушок, что на самом деле оппозиционер не просто болен, но ранен неизвестно кем, - интерес к происшествию так и не возник: покушения на политических, финансовых и деловых деятелей, в том числе заказные и в том числе и с летальным исходом давно уже стали привычными и воспринимались как неотъемлемая часть современной жизни - как оно на самом деле и было. Привычка - великая вещь, вторая натура, как говорится, и никому давно уже не приходило в голову, что на самом деле это страшно и глупо и означает лишь, что власти либо оставались такими только по названию, на самом же деле контроль за качеством жизни в стране ушел из их рук в какие-то другие - либо же, что эти самые власти признают такой образ жизни приемлемым, может быть, даже нормальным, что в свою очередь означало бы, что они и сами готовы прибегнуть - и прибегают - к такой методике решения сложных вопросов. Так что никакого шевеления по поводу якобы болезни не возникло; кое-кто пожал плечами - и только.
     Тем не менее иногда шевеление все же возникало - однако не выходило за рамки допустимого. И здесь тоже привычка оказывалась сильнее здравого смысла.
     Уже притерпелись, например, к тому, что падают самолеты и что причины подобных аварий чаще всего остаются неизвестными - во всяком случае, для населения. Основных, официальных причин было две: акт терроризма - или же так называемый человеческий фактор, иными словами - летчики проспали высоту. Иногда допускалась и техническая неисправность какого-то жизненно важного узла - предпочтительно в тех случаях, когда этот узел был изготовлен и поставлялся каким-то кооперированным предприятием по ту сторону государственной границы.
     Поэтому когда в море упал очередной пассажирский "Ил", следовавший чартерным рейсом из Стамбула в Москву, переживали в основном родные и близкие тех полутора с лишним сотен человек, что находились на его борту. Была, естественно, создана государственная комиссия по расследованию трагического происшествия - безусловно, трагического, потому что все население самолета, естественно, погибло. Один из "черных ящиков" был найден, но особой ясности в дело записи его не внесли; можно было только понять, что на борту еще за секунды до происшествия все было в наилучшем порядке. Падение самолета удалось зафиксировать внизу, поскольку он летел вблизи района, где разыгрывали учебное морское сражение два черноморских флота; кое у кого невольно возникло подозрение: а не повторилось ли то, что однажды уже произошло в начале века примерно в тех же местах с другим таким же самолетом, тоже пассажирским и чартерным, нечаянно (а может быть, и нет) сбитым ракетой, тоже выпущенной в ходе происходивших в это время на земле военных учений. Такая версия тоже была упомянута одним особо настырным журналистом - и тут же с негодованием опровергнута, поскольку, как разъяснило командование, выпускавшиеся обоими флотами ракеты не были оснащены боеголовками, то есть заряда не несли, а стрельбы по воздушным целям в тот день и час вообще не велось, происходила лишь ракетно-артиллерийская учебная дуэль между надводными кораблями.
     Никто, собственно, и не ожидал какого-то другого ответа. Комиссия, отзаседав положенное время, пришла к выводу, что взрыв в воздухе был вызван, вернее всего, террористом-камикадзе, чью принадлежность установить не представилось возможным, поскольку ни одна из заметно поредевших на всех материках террористических организаций не взяла происшедшего на себя. Так что родным и близким оставалось лишь проливать слезы. В том числе и супруге погибшего в числе других главного редактора "Вашей газеты" господина Гречина. Адельфина Петровна (так звали вдову) горько жалела о том, что муж не последовал ее телефонному совету не лететь чартерным рейсом, но сесть на российский теплоход (с украинской командой и под мальтийским флагом), как раз в тот день зашедшему в стамбульский порт и простоявшему там до позднего вечера. Безутешной женщине как-то не пришло в голову, что не только самолеты падают, но и пароходы тонут. Так или иначе - место главного редактора стало вакантным - хотя и очень ненадолго.
     Правда, такие, прямо сказать, роскошные похороны устраивают далеко не каждому. Панкратов, например - генеральный директор "Шахматной" кнопки, вы не забыли? - погибни он, его наверняка погребли бы менее торжественно. А ведь дело было, как говорится, на мази: в его "ауди" поздно вечером, когда телевизионщик возвращался с работы, на всегда шумном проспекте Мира врезался перестраивавшийся в правые ряды грузовик, по словам случайного свидетеля - чем-то загруженный под самую завязку "КрАЗ", спускавшийся с эстакады как раз в тот момент, когда "ауди" выезжал слева, со стороны Первой Останкинской. Легковушка была отброшена на массивное бетонное основание дорожного указателя, водитель - он же единственный ездок - погиб, как определили было подъехавшие быстро инспекторы, на месте, машина восстановлению не подлежала. Правда, уже через минуту выяснилось, что человек жив, просто сознание вырубилось, а последствия минимальные: пара синячков. Впрочем, в больницу его все равно отправили на предмет обследования, а один инспектор сказал другому:
     - Катил бы он на Илье Муромце каком-нибудь или "Ладе" - уж точно был бы всмятку. Ну а хорошая машина - это хорошая машина, ничего не скажешь. Ладно, а второй участник где?
     А черт его знает, где мог быть сейчас второй участник. Грузовик с места происшествия скрылся и обнаружен не был, поскольку тот единственный свидетель, о котором было уже упомянуто, номера грузовика не запомнил (он уверял, кстати, что тяжелая машина шла без огней), цвет ее при слабом ночном освещении Установить было затруднительно. Еще один висяк в ГИБДД - одним больше, одним меньше, что это по сравнению с вечностью? Зато теперь можно было ожидать, что шестьдесят четвертая окончательно уразумеет что к чему, перестанет наконец выпендриваться и будет жить, как все.
     А вот директор института имени Моргенштерна, больше всего (как полагали те, кому ведать надлежит) занимавшийся проблемой тела, и вообще погас как-то тихо и незаметно. Его не очень могучий организм не смог справиться с возникшими в результате трех выстрелов в упор, произведенных из пистолета калибра 9 мм, изменениями, поскольку они были, как говорят медики, несовместимы с жизнью. Поэтому он умер на месте - во дворе дома, в котором он жил; спаниеля, которого он как раз вывел на вечернюю прогулку, оставили в живых - видимо, на него заказа не было. Поскольку собака эта не служебная и не боевая, она помочь хозяину ни