он ни старым, ни тем более дураком. Но всякий имеет право на свою форму кокетства - так подумал собеседник, отвечая:
     - Я всегда считал: каждый должен знать только то, что ему положено, - и не более того.
     "Далеко ты ушел бы в политике, если бы всерьез считал так, как же! Но у молодых - неодолимая страсть к фразеологии", - так подумал Гридень. И сказал:
     - Не стану терзать ваше любопытство. Но вы и сами все поняли.
     - Наверное, это лучше, чем аренда подземного дворца, например, - ответил собеседник. - Который плох уже тем, что могут потребовать его возвращения - и никуда его не унесешь. Подвижность - великое качество.
     - С вами приятно работать, - констатировал Гридень. - Вторая тема, на какую я хотел с вами поговорить: наш главный оппозиционер. Вы по нем не соскучились?
     - А я должен?
     - Мне просто хотелось знать ваше мнение.
     - Вы его знаете.
     - Вот и прелестно. Ну, как вам арманьяк? Еще наперсточек? Это предложение означало конец главной части разговора.
     Было бы наивно думать, что высокопоставленные военные Штатов после встречи с гостем из России, не имеющим официального статуса, просто от нее отмахнулись; наоборот, сразу же были приняты меры и отданы распоряжения, чтобы запастись всей информацией, какая только могла оказаться в их распоряжении.

***

     Случайно, по сути дела, подхваченная в беседе с астрономами шальная мысль насчет астероида с мотором дала ростки, потребовала серьезного к себе отношения, а значит - новых данных по поводу тела. Оказалось, что было их не так уж мало. Просто до военных они не доходили, поскольку считалось, что сведения имеют целиком гражданский характер.
     Сразу же после получения нужных предпосылок была организована другая встреча - без российских представителей, разумеется. В ней участвовали, с одной стороны, кроме известных уже генералов, два представителя разведывательных органов этой страны, с другой же - четверо астрономов из четырех разных обсерваторий - именно из тех, где, как установили военные, уже занимались, кроме всего прочего, и вопросом космического тела.
     Несколько удивленные тем вниманием, какое вдруг стали оказывать их совершенно аполитичной науке столь далекие от нее люди, ученые, однако, отнеслись к ним с полным уважением (с каким вообще относятся к органам власти люди, которым не приходится повседневно и тесно соприкасаться с этими учреждениями) и постарались дать исчерпывающие ответы на заданные им вопросы. В той, разумеется, мере, в какой эти ответы вообще существовали.
     - Потому что, - объяснили им, - вообще-то в этом секторе нет ничего такого, что заставляло бы нас вести серьезные наблюдения. Это скорее вчерашний день науки, и сегодня там хозяйничают в основном любители. Открытие еще одной кометы - день истины для любителя, однодневная сенсация для журналистов, но для науки?.. Гипотеза беглого спутника? Она не опровергнута, но и не подтверждена, сейчас автор продолжает работать над нею, но переводить ее в ряд достоверной информации вряд ли возможно. Да и потом - какое значение это может иметь для ваших интересов?
     - Но вы же все-таки занимаетесь ею?
     - Что значит "занимаетесь"? Да, мы получили сообщение, проверили его, как это принято, подтвердили, что такое тело существует, первооткрыватель - какой-то любитель из России; занесли данные куда полагается, пытаемся найти ответы на вопрос - чем вызваны аномалии в его движении; что еще прикажете с ним делать?
     - Самое малое - ответить: с какой долей вероятности можно предполагать, что это небесное тело представляет какую-либо реальную угрозу для нашего мира? Ведь к каким-то выводам вы уже смогли прийти?..
     Астрономы, приглашенные на деловой ленч, представляли четыре разных обсерватории и встречались друг с другом достаточно редко. Тем не менее они знали и о работах каждого из них, включая самые последние, и о привычках, симпатиях и антипатиях - поскольку их нечастые личные встречи происходили все же на протяжении многих лет: в науке нет той текучести кадров, какая характерна для политики и вообще - государственной службы. Поэтому им с самого начала было ясно, кто именно из четверки станет играть роль, так сказать, пресс-секретаря: любивший поговорить доктор Грукок из Маунт-Вилсон.
     - Вы имеете в виду, собственно, что? Какую опасность? Столкновение? Об этом вам с удовольствием рассказали бы в любой редакции. Что касается меня, да и всех нас, думаю, что в таких намерениях интересующее вас тело вряд ли можно подозревать: ребята, занимавшиеся проверкой, конечно, поделились бы с нами такой новостью. Но пока оно находится, как я помню, слишком далеко, и надо ожидать дальнейших наблюдений, измерений и подсчетов. - Трукок глянул на коллег, они молча кивнули, один откровенно посмотрел на часы, показывая, что такую трату времени полагает напрасной. - Так что конкретно по этому телу угрозы, как мне представляется, во всяком случае, пока не существует. Если же вы хотите обозреть проблему в общем виде, то есть - с какой вероятностью можно определить, угрожает ли нашей планете некое космическое тело, то можно, конечно, потратить еще несколько минут...
     Тот, кто возглавлял группу военных, вздохнул:
     - Хорошо, начнем с проблемы в общем виде. Доктор Грукок откашлялся.
     - Предположим, - сказал он, - что вы решили проехаться, скажем, из Индианаполиса в Оклахома-Сити. Это миль шестьсот, помнится. А из Оклахомы в Бостон одновременно направляется "Мак" с полным грузом. Как вы оцените вероятность вашего столкновения?
     Разведчик, против ожидания, отнесся к столь странному вопросу серьезно.
     - Я смог бы, - сказал он, - оценить такую вероятность после того, как выяснил бы некоторые обстоятельства. Погода; время суток; техническое состояние грузовика; опыт водителя; срочность груза; когда, сколько и чего он выпил; один ли он в кабине, или подсадил по пути хич-хайкера или девицу. И так далее.
     - Разумно, - согласился Грукок. - Но если даже предположить, что вы получили все эти сведения, садясь за руль, вы не сможете полагаться на них безоговорочно, поскольку они могут варьировать с течением времени: например, в момент выезда был вечер, погода сухая, драйвер один и трезв; но где гарантия, что и через триста миль условия сохранятся?
     - Можно запросить дорожную полицию, - усмехнулся разведчик.
     - Безусловно, - согласился астроном. - Но в нашем случае вся полиция стянута в Оклахому.
     - Пусть так. Но насколько описанная вами ситуация соответствует реальности? В космосе погода не меняется...
     Четверо переглянулись.
     - Еще как! - удовлетворенно произнес Грукок. - Кроме того - продолжая мою аналогию - нам пока неизвестно, что представляет собою груз тяжеловоза.
     - Как следует понимать это?
     - Элементарно. Тело пока еще слишком далеко, чтобы можно было оценить его массу, а исходя из нее - его состав. Глыба водяного или другого льда - это одно, а железно-никелистый монолит - совсем иное. Потому что, скажем, магнитное поле, хотя бы Солнца, на льдину влиять не будет, а на железо - непременно. Это влияние сможет придать телу определенное ускорение; и сейчас мы просто не в состоянии сколько-нибудь удовлетворительно предвидеть, какой вид примет его траектория под неизбежно усиливающимися влияниями гравитационного и магнитного полей. Вот если бы мы могли наблюдать его, находясь достаточно близко... Мы, конечно, получим такую возможность, поскольку оно, в общем, приближается. Но это случится еще не завтра.
     - Не может ли статься, что эта возможность возникнет слишком поздно?
     - Это уже из области гаданий.
     - Вот как. Хорошо, но скажите: уже сейчас можно ли сделать из ваших наблюдений какие-то, пусть предварительные, выводы?
     - Например?
     - Можно ли стопроцентно утверждать, что тело это - природного происхождения?
     Этот вопрос, кажется, даже развеселил астрономов.
     - А вы предполагаете, что оно может быть артефактом? Об этом мы пока не задумывались. Можно ли заподозрить?.. Коллеги?
     - Об этом можно было бы говорить, - вступил в разговор астроном с горы Паломар, - если бы наблюдения показали, что тело движется порой, так сказать, целеустремленно. Будь это тело, скажем, каким-то управляемым механизмом - вы ведь это имеете в виду? - оно могло бы временами производить какие-то эволюции, указывающие на его возможную цель - ну, допустим, сближение с каким-либо другим телом, даже посадку на него или в этом роде. Однако пока мы наблюдаем лишь, я бы сказал, общую тенденцию - приближение к Солнцу, Притом с ускорением. Но это характерно для любого члена Солнечной системы на определенных участках их орбит...
     - Вряд ли кто-нибудь из нас возьмется рассматривать такую гипотезу всерьез, - сказал третий - астроном из Массачусетса. - Это скорее по линии уфологов. Во всяком случае, наблюдения свидетельствуют о том, что тело имеет неправильную форму, и судя по тому, что его видимая яркость периодически изменяется, оно вращается вокруг некоторой оси. Это - аргумент в пользу его природного происхождения.
     - Итак, вы отвергаете возможность артефакта?
     - Нет; мы просто не рассматриваем ее, - ответил Грукок. - Нет позиции, с какой мы могли бы ее анализировать. Да и у вас вряд ли есть основания для такого предположения.
     - Разве не сказал кто-то из ученых, что верная гипотеза должна быть достаточно сумасшедшей?
     - Нильс Бор. Впрочем, он шутил. Да. Но с такой точки зрения можно сомневаться во всем на свете.
     - А это - наша обязанность. Но вернемся к теме. Скажите, а если бы вы получили возможность наблюдать тело с достаточно близкой дистанции?
     - Уверяю вас - мы бы непременно ею воспользовались. Но мы не очень представляем себе...
     - Пока это тоже лишь гипотеза, пользуясь вашей терминологией. И тоже немного сумасшедшая. Но не исключено - вполне осуществимая. Ответьте вот на какой вопрос: как по-вашему - может ли это тело создать какую-то угрозу марсианской экспедиции? Вы, конечно, в курсе этого проекта.
     - Естественно - с нами консультируются, хотя разработка принадлежит НАСА.
     - Речь может идти даже о переносе сроков, - вставил астроном из Коннектикута. - Хотя с технической точки зрения, насколько мне известно, все обстоит наилучшим образом: корабль готов. Жаль будет,-если он так и не полетит.
     - Нет, отчего же, - сказал разведчик, - Обязательно полетит. Я в этом совершенно убежден. А скажите...
     И беседа продолжалась еще не менее часа.
     - И однако, - произнес в заключение четвертый ученый муж, - если бы наблюдения в будущем заставили подозревать, что не все в движении тела может быть объяснено известными нам, хотя на эту минуту еще и не установленными причинами, можно было бы вернуться к вашей гипотезе - поскольку, надо полагать, она ведь вам не во сне привиделась... Нам было бы трудно предположить, что какие-то из причин, действующих в наблюдаемом пространстве, до сих пор оставались неизвестными нам - кроме, конечно, процессов, вызванных и управляемых людьми. Вот что вам нужно: организовать серьезный контроль над движением этого тела. Но только не у нас: наша тематика утверждена на годы вперед и соответственно финансируется. Астрономия, как вы понимаете, не дает прямой прибыли, как и фундаментальная наука вообще; прибыль дают лишь отходы ее жизненного процесса.
     Военные сдержанно посмеялись. Возможно, они ожидали от встречи большего. Но некоторые соображения ученых показались представителям вооруженных сил достаточно интересными. И корабли ведь тоже могут вращаться - особенно если им нужно притвориться природной глыбой. Но нужно, значит, проверить: все ли маневры тела объясняются естественными причинами, а если нет, то... Да, наблюдение, явно придется организовать под контролем армии, чтобы был порядок. А пока, джентльмены, как бы вы ни отнеслись сейчас к нашим вопросам, должен предупредить вас: все, что было сказано и выслушано здесь, является строго секретным и не подлежит ни малейшему разглашению. Пусть вам и кажется, что это всего лишь бред тупых вояк.
     Доктор Грукок на это, пожав плечами, проговорил:
     - Есть многое на свете, друг Горацио... но до сих пор в мою дверь стучались по большей части почтальоны и никогда - королева английская.
     Он был, похоже, любителем цитат и bons mots.
     - Возможно, - продолжал ученый, - если бы мы могли организовать широкую дискуссию по интересующему всех нас вопросу, то услышали бы и другие, неожиданные мнения. Однако ваши запреты...
     - Они вызваны требованиями безопасности страны.
     Впрочем, астрономы и без того не стали бы рассказывать о своих, а тем более - о чужих делах каждому встречному и поперечному. Хотя каждый из них искренне считал, что тема беседы лежала, по сути дела, вне пределов науки и потому выходила за рамки их компетенции.
     Беда в том, что каждый из них был и ученым с именем, и руководителем, и возраст их заходил уже за пятьдесят; иными словами - никто не мог себе позволить заниматься пустяками. Открытия же совершаются, как правило, в менее зрелую пору жизни, когда и пустяки кажутся значительными.
     А вот парню, непосредственно наблюдающему за новооткрытым телом, тому самому Элиасу, не показалось пустяком то, что уже третье фотографирование и расчет - последние, как он предполагал, - показали, что место объекта вновь не совпадает с расчетным. И он продолжал наблюдать - хотя, разумеется, с инструментом не из лучших на Маунт-Вилсон, - чтобы убедиться, что не ошибается. И если окажется, что причина этого несоответствия, до которой он вроде бы уже начал додумываться, действительно существует, то это будет пахнуть - ого-го чем!
     Ассистент Морган Элиас - так его звали - к науке относился серьезно. И знал, что сообщение о замеченном можно будет сделать лишь после того, как оно проверится и перепроверится, а еще лучше - если можно будет найти не только в расчете, но и в пространстве - на очередной фотографии - какое-то реальное подтверждение его идеи...
     Идею эту он пока не оглашал. В науке конкуренция - одна из движущих сил, и вовсе не нужно позволять другим бежать по твоему следу, пока ты не оторвался хотя бы на полкруга, а лучше - на круг.
     Поэтому доктор Грукок об этой новой гипотезе своего ученика не успел еще узнать ничего. И в свою очередь, генералы не получили от него такой информации.
     Тем не менее, как видно, идея, высказанная дважды: в шутку - астрономами при первой их встрече с военными, и как бы всерьез - московским гостем принимавшим его генералам, упала, как мы видим, не на совершенно сухую почву.

***

     Панкратов вошел. Президент попытался с первого взгляда определить: прибыл каяться или снова качать права? Однако по облику тивишника понять что-либо было, как и всегда, трудно: выглядит таким же пижоном, как обычно, и все та же улыбочка на физиономии - неизменно доброжелательная. Никакой неуверенности, чувства вины - словно это не над ним сгустились тучи и вот-вот разразятся громами и молниями. Ладно, паренек, улыбаться мы тоже научились, показывать зубы в отличном состоянии. Только не забудь: хорошо смеется тот... кто пьет шампанское, можно и так сформулировать.
     - Рад видеть вас, хотя, откровенно говоря, не ожидал встречи с вами здесь. Садитесь, садитесь. Вероятно, какие-то экстраординарные события или соображения заставили вас пуститься в такое путешествие? Как вы, кстати, добрались?
     Панкратов уселся; основательно всел в кресло, еще задницей поерзал, сукин кот, словно устраивался надолго. Уверен в себе, почти механически отметил президент. Блефует? Или в самом деле у него за душой что-то существенное?
     - Воспользовался любезностью военных, - ответил тот.
     Президент улыбаться не перестал, но внутренне подобрался. Это было что-то новое. Армия - опора власти, как известно, а не оппозиции. Что может быть у них общего? Да отношение к ядерно-ракетной проблеме, тут же ответил сам себе. Вот, значит, как. Покаянием тут и не пахнет. Ну-с, что дальше?
     - Да, армия всегда готова помочь прессе, - тем временем говорил он вслух, улыбаясь своей защитной улыбкой, профессиональной, за которой могло крыться все что угодно. - Я, конечно, не уверен, что она станет защищать ваших сотрудников - я имею в виду тех, на кого заведены дела следственными органами... и вряд ли сумеет помочь вам в деле снятия ареста с вашего пакета акций: закон есть закон, собственность остается собственностью...
     Вот так тебя - сразу по сусалам, чтобы не чувствовал себя, как на курорте. Что скажешь, милый?
     - Мне бы и в голову не пришло затруднять военных, а тем более - отрывать вас от дел для разговора о таких, прямо сказать, не существенных в масштабе истории вопросов.
     Вот те раз. Какого же тогда черта...
     - В таком случае вы привезли, надо полагать, какую-то глобальную проблему? (Побольше иронии в голос, побольше иронии!)
     Панкратов, мерзавец, даже не дал закончить: прервал!
     - Да, проблема действительно такова - ваша проницательность и на этот раз не подвела. Возможно, конечно, что вы уже целиком в курсе, это естественно; однако общество пока не получало совершенно никакой информации по этому поводу. Мне удалось перед тем, как обращаться к вам, выяснить, что практически ни одно средство массовой информации или не обладает сведениями, которые я имею в виду, или же намеренно замалчивает их. Вывод напрашивается сам собой: молчание продиктовано сверху. Нет, я не собираюсь винить в этом кого-то лично, однако же факт остается фактом, не так ли? А позиция нашего канала остается прежней: народ имеет право на всю полноту информации, какой бы она ни была. Я знаю, что многие стоят на иной точке зрения...
     Что, он никак еще и обвинять собрался? Народный трибун! Да никто не дает всей полноты, и ваш канал в том числе, все о чем-то умалчивают - только каждый о своем. И потому одни молчат правильно, а другие - нет!
     - Послушайте...
     - Еще две минуты, господин президент, я уже перехожу к сути. Так вот, наш канал получил в свое распоряжение достаточно полную информацию о назревающей угрозе. Она полностью готова к обнародованию. И в той достаточно сложной ситуации, в которой канал сейчас находится, мало что может удержать нас от ее публикации. И уж во всяком случае - никакое силовое воздействие. Причем это может произойти уже завтра... простите, уже сегодня. О последствиях говорить не стану - вы представляете их не хуже моего, а наверное, намного лучше. И о политических, и экономических...
     Он угрожает, недвусмысленно угрожает. И с такой уверенностью, что скорее всего чувствует под ногами твердый фундамент. Если бы еще знать - о чем это он? Воистину, какой-то день загадок: сперва янки, теперь этот... Спокойно, президент, спокойно. Воспользуйся тем, что Панкратов раздухарился; дай ему выговориться, воспринимай доброжелательно - и сумеешь вытащить все, что у него за душой.
     - Скажите, главный редактор, а вам не кажется, что вы сильно преувеличиваете последствия вашей, как вы это назвали, публикации?
     Вот это оказалось ударом! Похоже, Панкратов ожидал многого, но не такого вопроса. Судя, во всяком случае, по тому, что на какие-то секунды у него даже челюсть отвалилась - совсем оторопел, бедняга. Секунд пять он только моргал, а президент продолжал смотреть на него в упор - неотрывно и доброжелательно. И наконец тивишник проговорил - едва ли не с ужасом:
     - Бог мой! Господи, Господи!..
     - Что вас так смутило, господин главный редактор?
     - Да вы же... Вы же ничего не знаете! Совершенно не в курсе! Боже мой!
     Тут президент почувствовал, что пропустил удар. Такой, что может считать себя в нокдауне. И счет пошел. Шесть... семь... восемь. Пора подняться и клинчевать. Не то последует удар еще похуже.
     - Вы так полагаете? Не стану терять времени, чтобы разубедить вас. Лучше сделаем так: обменяемся информацией. Вы откроете, что известно вам, я сделаю то же самое. Не вижу другого пути. Согласны?
     По выражению глаз Панкратова президент понял: журналист остается при своем мнении, понимает, что попал в яблочко, что информации у президента на сам