отя к бюджету и не имели отношения.
     Зато они имели прямое касательство к Конференции и залпу, которые, как удалось наконец в принципе договориться с другими главами, произойдут в один и тот же день - уточнение даты сейчас было за астрономами. Сейчас он хотел знать: первое - как поступают с "Урагана" данные о характеристиках тела: без их знания нельзя было поставить точку в расчетах залпа. И второе - как соблюдается секретность во всех делах, связанных с телом. Он предполагал, если с Думой договориться никак не удастся, бросить эти секреты на стол, чтобы огорошить болтунов и упрямцев, сказав: "Сейчас решается вопрос существования всего человечества и вашего в том числе - а вы тут увязли в крохоборстве в то время, как нужно небывалое единомыслие и единодействие!"
     - Итак? - спросил он, глядя главе своей администрации прямо в глаза тяжелым взглядом и привычно постукивая ногтями по столешнице.
     - Наверху (собеседник глянул на часы) через час пятнадцать минут начнется операция спектрального анализа тела - для установления массы. Последняя связь с бортом была двадцать минут тому назад - все в полном порядке.
     - Соседи?
     '
     - Пока не реагируют. - Чиновник осторожно кашлянул. - Может быть, все-таки стоило бы предупредить Вашингтон?
     Президент покачал головой:
     - Они предложили бы ничего такого не делать, а воспользоваться их данными, которые должны вот-вот поступить; они-то делают анализ при помощи своих телескопов, а у нас пока... Хотя наш способ даст куда более точные результаты!
     - Вы правы, результаты у нас будут лучше. Что касается второго вопроса - то никаких нарушений молчания не установлено. Ни в печати, ни в эфире, ни даже на базаре.
     Президент не улыбнулся. Сказал задумчиво:
     - Сэр Уинстон Черчилль, великий политик, смог в свое время наглухо закрыть распространение любой информации относительно НЛО. Если у него это получилось чуть ли не век тому назад, да еще не где-нибудь, а на Британских островах, то неужели же мы за это время не научились делать это еще лучше?
     "Может, просто политики не того масштаба?" - подумал собеседник с изрядной долей ехидства, одновременно отвечая вслух;
     - Ни слова не прорвалось - и не прорвется, я совершенно уверен.
     - Хорошо. Спасибо. Ну, где там наши Цицероны и Марковы-вторые? Собрались? - Он вздохнул. - Ладно, вода в ступу налита, пест в руках - пойдем толочь в поте лица...
     Когда стемнело, Минич первым спустился с чердака по лестнице и придерживал ее, пока на земле не оказалась и Джина. Небо оставалось чистым. К вышке прокрались, как всегда, стараясь не шуметь - теперь по этому маршруту они могли бы пройти без единого звука даже во сне. У вышки Минич подсадил на высокую ступеньку Джину, влез сам. Вошли в будку. Минич задвинул засов.
     На ощупь приготовились к наблюдению, Минич медленно - чтобы, не дай Бог, ничего не скрипнуло - раздвинул створки, еще медленнее, с усилием крутя ручку поворотного механизма, ориентировал круглую платформу с куполом в нужном направлении - подвернуть пришлось бы совсем немного, если бы платформа оставалась в той позиции, в какой закончилось последнее наблюдение, позавчерашнее; однако ее каждый раз приходилось возвращать в то положение, в каком купол находился в день, когда они здесь поселились. Джина тем временем сняла чехлы с зеркала и окуляра. Вчера долго провозились, ориентируя телескоп по новым координатам. Куда как легче было наблюдать тело: подстраивать инструмент не приходилось: каждое движение было рассчитано заранее, ожидаемое положение тела - известно. Или, вернее, ожидаемые положения, заранее рассчитанные покойным Люцианом - не так, как сделали бы это в любой обсерватории, но с учетом присутствия Небиры где-то в пределах видимости. Если удастся найти... Сейчас они этим займутся: включив камеру, уйдут в погреб - там успели уже высохнуть фотографии, сделанные прошлой ночью, и сейчас придется очень внимательно разглядывать их. И если - дал бы Бог! - окажется, что какая-то черточка не принадлежит ни одному из известных в этом секторе объектов, то... то придется садиться за компьютер и до изнеможения считать, чтобы хоть приблизительно понять - из положения, в котором сейчас находится тело, по какой траектории двинется оно дальше. В определении этого и заключался тот момент истины, о котором они думали и говорили с самого утра, да и накануне вечером тоже. И - как и предвидел покойный Люциан - именно теперь можно было надеяться на успех: по расчетам, Небира была уже на таком расстоянии от центрального светила, что успевшая тысячи лет тому назад замерзнуть ее атмосфера - из чего бы там она ни состояла - должна была, нагреваясь, таять, переходить в газообразное состояние - а это сразу как бы увеличивало видимые параметры планеты и давало возможность обнаружить её не только на кончике пера, но и на фотографии
 и просто - приблизив глаз к окуляру... А дня через три ее можно будет разглядеть и простым глазом, любой увидит ее, если у него нормальное зрение и он знает, куда смотреть. Если кто-то знающий подскажет.
     Через четыре с лишним часа, когда из глаз уже текли слезы от напряжения, Джина сказала даже не со вздохом, а с каким-то судорожным всхлипом: - Вот она.
     - Ну, как там наши отреагировали на то, что никакой это не корабль, а нормальный обломок мироздания?
     - С облегчением. Брюс, Земля сообщает, что в таком случае будут предприняты меры по уничтожению тела заблаговременно. Нам сообщат, как только сделают все уточнения.
     - У нас вроде бы свободный часок?
     Она улыбнулась:
     - Знаешь, мне пришло в голову то же самое. Но Земля хочет, чтобы мы попытались установить связь с русским кораблем. Наверное, он летит с таким же заданием, как и мы.
     - Пусть русские потерпят еще часок.
     - Иногда ты говоришь умные вещи...
     Русские были заняты своими делами.
     - Ракета номер первый - к бою!
     - Номер первый к бою готова.
     - Оптика?
     - Держу цель.
     Сам же Зернов занялся тем, что он называл "выходом на огневую позицию": нацелил "Ураган" носом на тело. Он уже привык к тому, что оно представлялось взгляду как бы колеблющимся, даже мерцающим - это зависело от того, какую часть своей до причудливости неровной поверхности тело, без устали кувыркаясь, подставляло в каждую секунду солнечным лучам: бока (как называли космонавты его длинные стороны) или же торцы - тогда яркость сразу и заметно падала. Вращение тела было равномерным, происходило в определенном ритме, и взгляд воспринимал как бы точки и тире - романтически настроенному наблюдателю это представилось бы сигналами из космоса; но не специалистам, конечно.
     - Через три минуты оно подставит бок - надо будет угодить в самое темечко.
     Темечком они окрестили относительно ровное, со стомильного расстояния казавшееся совершенно гладким местечко на том боку, которому предстояло вот-вот появиться в их поле зрения.
     - Ракета будет лететь четырнадцать секунд. Врубай всю аппаратуру заблаговременно. Там все остынет очень быстро.
     Инженер не удержался от вопроса:
     - Считаешь, нас не зацепит? Без осколков ведь не обойдется.
     - Не думаю. В случае чего - успеем увернуться: дистанция достаточно велика.
     Компьютер согласовал оси прицелов ракетных установок и наблюдательной оптики с целым арсеналом приборов, без которых не обходятся военные корабли.
     - Хорошо бы все сделать с первой попытки, - проговорил Зернов, скорее всего самому себе. - Тогда еще семь останется. Он имел в виду ракеты в установках.
     - А что их беречь? Может, хочешь, вернувшись, продавать их как сувениры?
     Он невольно усмехнулся:
     - Неплохой был бы заработок. Только дело не в этом: мы тут все-таки не одни.
     И он кивнул затылком, словно показывая назад.
     - Ну, - не согласился инженер, - мы же теперь союзники... Ответить Зернов не успел: яркость тела начала быстро возрастать.
     - Внимание! Вышел на цель. Упреждение сделано. Готов?
     - Полная готовность!
     - Пуск!
     Одна из готовых к бою ракет стремительно вырвалась из своего гнезда.
     Ракеты "Урагана" были намного меньше и слабее тех, что сейчас на Земле готовились к глобальному залпу; они предназначались для уничтожения спутников и заатмосферных кораблей противника - и те, и другие не прикрыты броневой защитой, а для обстрела земных целей имелись, как все понимают, другие средства. Комочек пламени быстро уменьшался, приближаясь к телу. На шкале мелькали секунды, колесом крутились десятые.
     - Брюс, ты видишь? Похоже, они начали обстреливать тело! Крыша поехала?
     - Shit! Идиоты! Нельзя... По местам!
     - Что ты?..
     - Надо перехватить ее! Номер первый - к старту!
     - Первый готов.
     - Пуск!
     И ракета стартовала с "Амбассадора".
     - Командир, они выпустили перехватчика!
     - А вот хрен они успеют! Да и с чего это они?..
     Лихая гонка получилась. Американец стартовал вторым, но ракета была помощнее. Нагоняла. И перехватила бы, буди расстояние до тела еще хоть на полсотни километров больше. Но не было этих километров. Ракеты поравнялись у самой поверхности. И одновременно сработали - и преследуемая, и преследовательница. Совсем рядышком.
     Яркая вспышка на поверхности тела. Лишь на мгновение. Но когда она погасла, еще несколько секунд светилось, хотя куда слабее, то место, куда ракета угодила: кусочек поверхности Тела Угрозы, успевший раскалиться при высочайшей температуре ядерного взрыва. По соседству с телом промелькнуло и погасло несколько искр: вероятно, выброшенные взрывом осколки поверхности. Но они сейчас никого не интересовали: главным было - вот это быстро гаснущее свечение материала, из которого, надо полагать, тело и состояло, поймать в объективы, записать, пропустить через призмы - и безошибочно определить, из чего состоит поверхность объекта, а скорее всего - и весь он: сделанные ранее наблюдения позволяли думать, что оно однородно, поскольку альбедо его оставалось неизменным, как бы тело ни поворачивалось.
     - Нет, это не перехват был скорее всего. А может, они и хотели - но не вышло. Отбой боевой тревоги! - проговорил Зернов. И усмехнулся: - Знаешь, я до последнего мига ждал - вдруг оттуда вторую выпустят по нам... Обошлось. Ну, теперь уже совершенно точно можно сказать: кораблем тут и не пахнет. Хотя безопаснее от этого положение и не делается.
     - Ну, что говорят анализы?
     - К твоим услугам: все на дисплее.
     Зернов вгляделся. Тело явно состояло не из льда, водяного или еще какого-нибудь.
     - Ты сам видишь: скорее всего это в основном железо. Да еще и никель и титан - немного, около трех процентов. Теперь можно определить массу куда точнее.
     Загрузили все параметры, умножили. Зернов присвистнул:
     - Да, внушительная сумма летает.
     - Сумма?
     - Ну, если бы можно было его мягко посадить на Землю - вся металлургия оказалась бы обеспечена до конца века, а то и дольше... Не знаешь, почем нынче тонна железа? Шучу, конечно. Мягко его не посадить... Сколько у нас до связи?
     - Восемь тридцать.
     - Кодируй. Докладываю: программа-один выполнена без сбоев и срывов. Техника сработала нормально. Продолжаем полет. И передай результат.
     - А насчет их попытки перехвата?
     Зернов сделал гримасу:
     - А ты уверен, что это был перехват? Я сначала тоже так подумал. Но ведь перехвата не состоялось, остается только предположение. Может, у них команда - отвечать на наши действия такими же?
     - Почему же не попытались установить с нами связь? А если - мы ответили бы? Все просто: у нас нет приказа - и у них наверняка тоже.
     - А может, у них на нас вырос зуб?
     Зернов ответил сразу - видимо, такое развитие событий уже проигрывал в уме:
     - Нет повода. Если бы мы скрывались - только в космосе куда скроешься? Никакая маскировка не поможет. Значит, поскольку мы имеем полное право тут находиться, как и они, - будем молча сохранять добрососедские отношения. Тем более что эта штуковина, давно уже ясно, на корабль никак не похожа - ни . на американский, ни на марсианский. А что не наш - это мы еще до старта знали. Значит, и нет никаких причин, чтобы нам с ними играть в разные игры. Да и у них, думаю, тоже.
     Только после паузы Зернов добавил:
     - Тем не менее порох, как и полагается, должен быть сухим. Все же это был военный корабль, и люди на борту тоже военные. То есть должны бьши быть готовыми ко всяким прыжкам и гримасам судьбы.

***

     - Брюс, после этой атаки я почему-то начала бояться... Как ты думаешь, это конец - если...
     Командир "Амбассадора" ответил не сразу:
     - Расколоть Землю оно вряд ли сможет. Но... Угоди оно в океан - потоп обеспечен по высшему классу: цунами обойдут всю планету, пожалуй, не раз и не два, уцелеет, наверное, только то, что высоко в горах. Это при условии, что глыба сохранит монолитность до самого соударения.
     - А если расколется?
     - Если накроет планету все-таки - то сработает как разделяющаяся боеголовка. Тогда не позавидуешь всему полушарию, которое в тот миг подставится под удар. И в первую очередь, боюсь, солоно придется странам Тихого океана. Япония, наша Калифорния, русское побережье... Если, конечно, тело угодит в цель. Я-то надеюсь, что пронесет.
     - Хоть бы это было другое полушарие. А лучше всего бы - в Антарктиду.
     - Отсроченный штраф.
     - Что?
     - Антарктида потечет. Другой вариант потопа - медленнее, но так же неизбежно. Нет уж, пусть лучше оно уйдет своей дорогой... Время связи. Порадуем наших: предприняты совместные боевые действия при полном отсутствии реального противника. И обязательно - о том, что ракета самопроизвольно сменила цель.
     - Да, мне это не нравится? Отчего?
     - Я подозреваю - магнитные влияния. Надо запросить: наши наверняка уже проанализировали состав. И это придется учитывать. Давай, сладкая, работай! Осторожно! Ты что: голова закружилась?
     - По-моему, это ты меня задел.
     - Ничего подобного. Мне показалось, что ты - меня.
     - Ладно, все о'кей.
     - Постой, постой. Какое-то сотрясение все же было - почему, мы же не по проселку едем. Сейчас.
     Брюс переключил компьютер на контроль состояния корабля.
     - Ага. Герметичность не нарушена - слава Богу. Семь ракет на своих местах - приятно слышать. Что же тут могло?..
     - Брюс, связь. Связь!..
     - Я готов. Черт... Что у меня - в глазах двоится? Не пойму. Постой, постой...
     - Смотри - вроде бы их чуть тряхнуло?
     Зернов посмотрел. Пожал плечами:
     - Вероятнее всего - корректируют свое положение: ракету-то они выпустили, значит, параметры изменились.
     - Прекрасная видимость.
     - Где оно? Где?
     Джина ответила не сразу: вероятно, хотела убедиться - потому что разница между обоими ожидаемыми положениями сейчас должна была быть совсем незначительной; затем с каждым днем она должна была делаться все большей - у Люциана все было просчитано еще на две недели вперед. Дальше, по его расчетам, тело можно будет наблюдать и простым глазом - если, конечно, знать, где искать его.
     - Ты что - не можешь определить?
     - Да определила...
     И по ее голосу, едва слышному, он понял, что именно она увидела в небе: то самое, что они сегодня днем разглядели все-таки на ночных снимках: то, чего не должно было вроде бы быть, но оно тем не менее было. Ошибка исключалась: условия для фотографирования были прекрасными - новолуние, поэтому ночное светило не мешало, и атмосфера была спокойной даже на тех высотах, где нередко ураганные потоки воздуха как бы размазывали изображение.
     Не Тело Угрозы; если не точка нахождения, то, во всяком случае, область его наблюдения была достаточно ясна, и возможные сбои с достаточной точностью просчитал еще покойный ныне Люциан. Он же успел предсказать, где надо будет искать и виновника возмущений. Ошибка оказалась минимальной.
     - Небира это? - спросил Минич почему-то шепотом.
     Джина только кивнула; казалось, она тоже не решается или стесняется нарушить наступившую тишину, которая почему-то показалась вдруг им торжественной.
     Они долго еще не решались сломать ее. Потому, может быть, что оба они стали вдруг представлять, каждый по-своему, какова эта планета: не плотность ее или масса интересовали их, а как выглядит, на что похож, а если не похож, то как именно, этот мир на тот единственный, в котором они более или менее разбирались.
     Люди достаточно грамотные, они понимали как будто, что планета с таким периодом оборота вокруг Солнца, с такими расстояниями, на каких она проводила большую часть своего времени, не может быть ничем другим, как насквозь промерзшим телом, где и газы находятся в кристаллическом состоянии и вот только теперь, в чем они только что и убедились, начали течь и испаряться; следовательно, ни о какой жизни в общепринятом понимании на Небире и речи быть не могло.
     Однако они если и не знали наверняка, то, во всяком случае, чувствовали, что природа и ее Творец способны на многое такое, чего люди даже не представляют - прежде всего по причине формализованности и инертности своего мышления.
     А поскольку воображение у них было достаточно богатым, то картины в сознании каждого возникали как бы сами по себе, без учета логики и известных истин.
     Миничу мерещились горные цепи, крутые склоны, густые - чернее черноты - пятна, означающие входы в пещеры, да не в пещеры, а, быть может, в целые подземные города. Он принимал без всякой критики мысль о том, что в недрах планеты температура неизбежно достигает уровня, делающего в принципе возможной существование какой-то формы жизни. Пусть даже неорганической; может быть, там живут не отдельные существа, но какие-то области, а возможно, и целые слои горных пород обладают тем, что можно назвать не просто жизнью даже, но жизнью на определенном, не таком уж низком уровне сознания. С возможностью получать энергию, быть может даже - запасать ее впрок во время столь редких приближений к центру системы. Для человека этот мир оказался бы, конечно, очень неудобным: движение, которым, наверное, неизбежно сопровождается всякая жизнь, человеку представилось бы серией землетрясений, извержений, когда живая порода делает нечто вроде выдоха, постоянного изменения рельефа поверхности - и так Далее. И тем не менее Небира казалась ему не миром ужаса, но таким местом, в котором человеку стоило бы побывать, чтобы испытать свой характер на предел прочности и - неизбежно - Узнать нечто новое о возможных жизнях - такое, о чем до сих пор и не задумывались. Минич успел даже пожалеть, что во время этого визита Небиры человек вряд ли успеет снарядить туда экспедицию, а время нахождения редкой гостьи в пределах, достижимых для современных кораблей, будет слишком кратким: сейчас ее орбитальная скорость должна была уже приближаться к пределу, как и у любого небесного тела с такими периодами и большими осями орбит. Жаль, ему действительно жаль стало, что такой возможности не будет, а до следующего визита неизвестно еще, что произойдет на Земле и с нею; и этот поворот мысли вернул его к действительности.
     Джине же представлялась совсем иная картина. У нее сразу же возникла мысль: Небира, разумеется, не возникла тем же путем, какой прошли, формируясь в окрестностях Солнца, остальные планеты. Она, судя по параметрам орбиты, была захвачена Солнцем когда-то очень давно. А до того? Была ли она одинокой, самостоятельно путешествовавшей в пространстве планетой, или принадлежала к семье какого-то другого светила, не сумевшего удержать ее во время близкого прохождения Солнца? Джине, мешая друг другу, одновременно полезли в голову и теория Джинса с прохождением посторонней звезды близ нашего светила - теория отвергнутая впоследствии, но ведь возможности такого сближения никто не отвергал? И картинка; но почему-то не огненные шары в пустоте привиделись ей, а два могучих зверя, два самца, сражающихся ради обладания самкой, в сторонке покорно ожидающей решения своей судьбы. Потом она вернулась к рассуждениям. Конечно, планета должна была быть не из самых близких к своему прежнему светилу; с друго