его
болели и еле волочились. Он понимал, что Чика могла бы идти быстрее,  но
нарочно идет медленно, чтобы не отрываться от него. На шею  накатывались
волны острой боли, все тело горело от ударов. К тому  же  он  чувствовал
довольно сильное головокружение.
   Они дошли почти до площадки первого этажа, как  вдруг  услышали,  что
парадная  дверь  резко   распахнулась   и   тяжело   застучали   ботинки
полицейских. Оставшийся путь Вулф частично пробежал, частично съехал  по
перилам, не отставая от Чики ни на шаг. Когда  они  добежали  до  задней
части  дома,  в  вестибюль  ввалились  полицейские.   Офицер   отрывисто
скомандовал прочесать помещения. Вулф и Чика  в  этот  момент  открывали
заднюю дверь, выходящую на маленький грязный дворик, загаженный  мусором
и всевозможными отбросами, источавшими невероятную вонь. Сквозь  дыру  в
каменной стене они вылезли на улицу и  пошли  по  рассыпанной  на  лужах
щебенке.
   Пройдя в  боковой  переулок,  они  увидели,  что  полицейские  успели
установить там заграждения.
   - О боже! - воскликнула Чика.
   Вулф оглянулся назад - туда, откуда они  только-только  пришли,  -  и
увидел, что маленький дворик заполнили полицейские. Еще момент-другой, и
они обнаружат дыру, выводящую на улицу. "Ну вот и попались", - с горечью
подумал он.
   Неожиданно послышался визг тормозов,  и  обшарпанный  желтый  фургон,
выскочивший в полуквартале из-за угла,  направился  прямо  к  ним.  Вулф
вытащил стилет и уже приготовился было метнуть его,  как  вдруг  услышал
знакомый голос:
   - Вулф, не бросай! Это я, Бобби!
   Да ведь это же и впрямь Бобби Коннор собственной персоной, сидящий за
рулем их старенькой автомашины. Вулф остановился как вкопанный.
   - Эй, Вулф! Забирайся, черт  бы  тебя  побрал,  поскорее!  -  крикнул
Бобби.
   Полицейские тем временем уже вылезали через дыру в  стене.  Часть  из
них отодвигали заграждения, чтобы пропустить  патрульную  машину.  Мотор
ревел, из-под колес из-за резкого торможения  шел  дым,  на  размышления
времени не оставалось.
   Вулф втолкнул Чику на заднее сиденье и плюхнулся рядом с  ней,  Бобби
нажал на газ, и они понеслись по улице, затем быстро свернули на другую.
Движение по ней запрещалось - стояли лишь  припаркованные  машины  да  в
одном месте фургон  с  прицепом,  на  который  Бобби  не  стал  обращать
внимания. Он резко повернул у  перекрестка  и  выскочил  на  Восемьдесят
шестую улицу, ведущую к Центральному парку с западной стороны.
   - Вовремя подоспел, - сказал Вулф. - Но как, черт  подери,  ты  нашел
меня? И как меня нашел Бризард?
   - Этот сукин сын и в самом деле жаждет твоей крови, - ответил  Бобби,
обгоняя  перекосившийся  набок  автобус,  из  выхлопной  трубы  которого
вырывались целые клубы густого  черного  дыма.  Громко  посигналив,  они
легко обошли автобус и помчались вперед.
   - Мне по секрету сообщили, - продолжал Бобби, - что Бризард поднял  в
ружье особое подразделение, ну и я, конечно, заинтересовался, по  какому
случаю.  Похоже,  что  ему  откуда-то  позвонили  и  выложили,  где   ты
находишься.
   - Нет, это невозможно, - покачал головой Вулф. - Никто этого не знал.
   - Однако кто-то все-таки донес Бризарду. - Бобби глянул  на  Вулфа  в
зеркало заднего обзора. - Ты же знаешь, что все звонки из других  штатов
у нас фиксируются. Так вот после  звонка  с  кодом  города  два-ноль-два
Бризард поднял всю эту свору.
   - Сворачиваем налево, - сказала Чика, - на улицу Сентрал-Парк-Саут.
   Вулф заметил, как Бобби бросил на нее быстрый взгляд в зеркало.
   - Едем, как она сказала, - подтвердил он.
   "Два-ноль-два - код Вашингтона", - подумал  Вулф.  Единственный,  кто
знал, куда он направляется, был Шипли. "Теперь  ты  один  из  наших",  -
вспомнились ему слова Шипли, и тут же "призрак" заложил его.  Для  чего?
Кто, черт побери, отдал ему такой приказ?
   Проезжая мимо парка  и  лавируя  среди  многочисленных  машин,  Бобби
увеличил скорость.
   - Мне пришлось взять этот фургончик,  лейтенант,  так  как  не  сумел
найти другой.
   - Да черт с ним, - отмахнулся  Вулф  и,  повернувшись,  стал  глядеть
назад через заднее стекло.
   - Погони вроде бы не видно.
   - Я тоже ничего не вижу, - подтвердил Бобби. - Похоже, мы  оторвались
от них.
   Он сбавил скорость, и теперь их машина ничем не отличалась от обычных
полицейских фургонов, намозоливших глаза стражам порядка, а потом вообще
потащился еле-еле, чуть быстрее людей, занимающихся бегом трусцой.
   - Как ты и просил, я  отправился  повидать  брата  Сквэйра,  -  начал
рассказывать  Бобби.  -  Сперва  он  не  хотел  встречаться,   а   потом
согласился. Сквэйр вовсе тебя не обманывал, Вулф. Брат  его  и  в  самом
деле задолжал этим кусочникам-акулам двадцать пять тысяч. Почти что  его
годовая зарплата. Так или иначе, но самое интересное, что брат  придумал
график выплаты долга, и каждые  две  недели,  как  по  часам,  аккуратно
отдавал деньги этим шакалам.
   Они еще больше замедлили ход,  так  как  дорогу  перегородил  изящный
конный экипаж. Усталые лошади  мерно  цокали  копытами  по  мостовой,  и
Бобби, Вулфу и Чике пришлось тащиться вслед, пока они в удобном месте не
сумели обойти упряжку.
   - А потом, за  два  дня  до  твоей  стычки  со  Сквайром,  все  круто
изменилось, - продолжал Бобби. - Двое отпетых головорезов пришли во двор
местной школы, где  учится  дочка  брата,  и  стали  угрожать  ей  -  ты
понимаешь. Вот гады! А ей ведь еще и восьми нет.
   - Да, я знаю, - ответил Вулф. - Он продолжал наблюдать  через  заднее
стекло машины за всем, что творилось на шоссе.
   - Ну так вот, это все же необычная операция  для  акул  -  запугивать
членов семьи, особенно если долг им выплачивается  вовремя.  Как  сказал
брат Сквэйра, на тот поступок Ричардса как раз и побудило вымогательство
кусочников.
   - Ты здорово потрудился, малыш, - одобрил Вулф действия  Бобби.  -  А
нет ли у брата каких-нибудь  соображений  насчет  того,  кто  прихлопнул
Сквэйра?
   Они доехали почти до юго-восточного угла Центрального парка.  Впереди
мрачно замаячили высотные дома, стоящие на Сентрал-Парк-Саут.
   - Может, и есть, -  ответил  Бобби.  -  Он  говорил  мне,  что  пошел
повидать Сквэйра в день - вернее, утро - убийства. Пошел для того, чтобы
успокоить его, - ведь тот считал, что подонки-акулы пристали к  нему  не
беспричинно... Он нашел Сквэйра за пять минут, как он сказал, до приезда
туда парней из службы внутренних расследований. Мне он рассказывал,  что
видел, как сорвалась с места стоявшая неподалеку  машина.  В  ней  сидел
один человек - мужчина. Он в этом уверен. Кроме  того,  он  помнит,  что
машиной управлял азиат, похоже, японец.
   - Это ничего не значит, - заметил  Вулф.  -  Акулы  могли  нанять  на
мокрое дело любых иностранных профессионалов из Чикаго или Детройта.
   - Да-а... Но все же это только догадки, - сказал Бобби, сворачивая на
Сентрал-Парк-Саут.  -  А  еще  брат  клянется,   что   на   машине   был
правительственный номер США.
   "Правительство США, -  подумал  Вулф.  -  Опять  "призраки".  Кто  же
все-таки отдает Шипли такие приказы? Почему он ничего не докладывает  об
этом начальству?"
   - Вулф, ты же видишь, какая напряженна у нас  в  управлении.  Бризард
всех черных доводит до бешенства. Брат Сквэйра боялся  противиться  этой
черной волне, боялся, что они все набросятся на него. Да ты и  сам  будь
начеку. Бризард говорит, что ты негодяй, и, похоже, в его окружении  нет
никого, кто бы дал ему  по  мозгам.  Просто  нет  таких,  -  и  Бобби  с
сожалением покачал головой.
   Послышался какой-то посторонний гул, Вулф напрягся, стараясь  понять,
что это такое, потому что в создавшейся  ситуации  любое  новое  явление
могло оказаться роковым, так что  ничего  нельзя  было  пропускать  мимо
ушей. Вновь послышался тот же гул,  но  теперь  уже  ближе,  в  соседнем
квартале; потом звук исчез - его забил шум транспорта на улицах  Нижнего
Манхэттена. Однако Вулф с напряжением продолжал  вслушиваться  и  вскоре
уловил  знакомый  звук:  он  явственно  пробивался  сквозь  прочие  шумы
большого города, когда они проезжали Шестую улицу.
   - Дело дрянь, - громко сказал он  Бобби,  -  они  нас  преследуют  на
вертолете.
   - Вот черт! Что ж я за идиот! - выругался Бобби, вцепившись  покрепче
в  руль  обеими  руками.  -  Они  нас  засекли   из-за   чувствительного
инфракрасного покрытия нашей машины. - Он резко затормозил и крикнул:
   - Мотаем отсюда!
   Вулф не возражал. Вместе с  Чикой  он  вывалился  из  кабины,  но  не
побежал, так как Бобби за ними не последовал.
   - Выходи скорее и бежим! - поторопил он Коннора. Взглянув вверх, Вулф
увидел вертолет, пролетающий уже  над  отелем  "Плаза".  -  Бобби,  ради
Христа! Ты не можешь здесь оставаться. Они засекли фургон.
   - Да не волнуйся. Мне они вреда не сделают. Они...
   - Пойми, это же Бризард, друг ты  мой  дорогой.  У  него  теперь  все
козыри на руках, он может вытворять все, что захочет, и вопросов никаких
задавать не будет.
   - Я с вами не побегу.
   Вертолет постепенно приближался.
   - Вылезай, к чертовой матери, из  этой  мишени,  Бобби!  -  настаивал
Вулф. - Я знаю, что говорю.
   Но тут Чика схватила его за руку и потащила по южной стороне улицы по
направлению к ближайшему переулку, чтобы укрыться  под  густыми  кронами
растущих там деревьев.
   Вулф оглянулся и увидел, что их желтый фургон отъехал от  тротуара  и
помчался прочь от серой  каменной  стены  и  ворот  Центрального  парка.
Стрекот вертолета слышался совсем рядом, люди задирали вверх  головы,  а
машины поспешно освобождали дорогу фургону  с  надрывающейся  сигнальной
сиреной.
   Тень вертолета пересекла асфальтовое покрытие дороги, и Вулф  увидел,
как желтый фургон резко остановился, а Бобби выскочил и  что  есть  мочи
пустился бежать. Между фургоном и другими машинами образовался приличный
разрыв. Пешеходы  остались  далеко  позади.  Голос  из  громкоговорителя
(может,  это  орал  сам  Бризард)  перекрывал  мощный   гул   вертолета,
накренившегося теперь набок и словно ищущего, где бы приземлиться.
   И в этот самый момент -  за  секунду-другую  до  того,  как  вертолет
коснулся земли, - Вулф вновь увидел Бобби, и ему стало легче.  Коннор  с
трудом пробивался между остановившимися машинами. Он  почти  добежал  до
деревьев, в тени которых прятались Вулф и Чика, и тут из парка  вынырнул
вишнево-красный   мотоцикл   "Электра-Глайд-Харлей"   и   помчался    по
направлению к нему. Вулф успел рассмотреть, что за рулем сидел Сума.
   - Бобби! - только и успел предостерегающе крикнуть Вулф.
   Чика резко толкнула его обратно под защиту нависших крон деревьев,  а
Бобби Коннор в этот момент завертелся на месте,  судорожно  вздрогнул  и
вспыхнул ярким голубым пламенем.

***

   Хэм Конрад пришел на теннисный корт и готовился сыграть  с  адвокатом
Харрисом Паттерсоном. В этот момент он увидел,  как  какая-то  вроде  бы
знакомая женщина направляется к нему; Он лишь тяжело вздохнул.
   - О-о! Привет, миссис Симмонс,  -  произнес  он,  изображая  на  лице
лучшую из своих улыбок. Только сейчас он понял, что это и есть та  самая
особа, которая так хищно уставилась на него с Марион, когда они сидели в
ресторане на Коламбиа-роуд.
   - Не лучше ли вам называть меня просто Одри, Хэм?  -  сказала  миссис
Симмонс. - Смею надеяться, что вы помните меня.
   Она вырядилась в самый что ни на  есть  модный  теннисный  костюм  от
Эллесси, который, по прикидке Хэма, влетел сенатору Симмонсу  в  немалую
сумму - никак не меньше трехсот долларов.
   Держа ракетку на плече, она провела  своими  наманикюренными  красным
лаком  ноготками  по  его  волосатым  рукам.  Теннисный  костюм  выгодно
подчеркивал ее плоский живот, стройную фигуру  с  длинными  ногами.  Хэм
даже умудрился рассмотреть набухшие соски  под  тонкой  хлопчатобумажной
тенниской и сразу понял, что она не носит бюстгальтер. Сомнений не было:
она явилась сюда отнюдь не для того, чтобы играть в теннис.
   Одри одарила его лучезарной улыбкой и тут же ринулась в наступление:
   - Я рада, что вам понравилось то, что вы видите.
   - Э-э-э-э, миссис Симмонс... нет, извините, Одри. Я не хочу выглядеть
грубым и обидеть вас, но меня ждет партнер, с которым мы договорились...
   - Да-да, я знаю, этот симпатичный тугодум Харрис Паттерсон.
   - Вы его знаете?
   - Знаю кого? - с обезоруживающей улыбкой спросила Одри. - Ах,  этого!
Да я же имела его.
   "Бог ты мой, - подумал Хэм, - на ком же женился Леланд Симмонс?"
   Одри запустила накрашенные ноготки под рубашку Хэму.
   - Хэм! Если бы ты знал, как я мечтаю побыть с тобой!
   - Одри, да я же...
   -  Я  просто  мечтаю  сделать  тебе   минетик,   почувствовать,   как
напрягается и твердеет твое естество, как...
   - Да не кричи ты так громко! - Перепуганный Хэм схватил ее за руку  и
повел подальше  от  ограды  теннисного  корта,  где  их  могли  случайно
подслушать. Но он никак не ожидал, что она пустит в ход и  вторую  руку,
ласково поглаживая у него между ног. Глаза ее оживились:
   - Ты любишь меня?
   - Одри, прекрати! - сердито сказал он, отбрасывая  ее  руку.  -  Ведь
твой муж направил тебя ко мне для того, чтобы вызволить вашего  сына  из
беды. Я ему помог, и на том все кончилось.
   - Нет, не кончилось, - запротестовала Одри. -  И  ты,  и  я,  оба  мы
знаем, что, когда придет время, ты призовешь моего супруга  и  он  будет
обязан вернуть тебе должок, как это принято делать здесь. Так почему  же
ты думаешь, что мне на это  должно  быть  наплевать?  -  Она  пристально
посмотрела ему в глаза и что-то заметила в них. - А-а, теперь я понимаю.
Ты думаешь, что мой муж сможет тебе помочь, а я нет. - Она улыбнулась. -
Вот тут-то ты ошибаешься. - Она приложила указательный палец к его губам
и многозначительно  постучала  по  ним.  -  Ну  а  теперь,  позволь  мне
посмотреть, как ты играешь в теннис с этим великим  пронырой  и  занудой
Харрисом Паттерсоном. - Увидев вытянутое лицо Хэма,  она  усмехнулась  и
вновь приняла серьезный вид, прежде чем  задать  неожиданный  вопрос.  -
Любопытно, имеет ли все это хоть какое-нибудь отношение к той бабенке, с
которой я видела тебя накануне. Марион Старр Сент-Джеймс - так, кажется,
ее зовут?
   - Так ты еще знаешь и Марион?
   Одри удивленно подняла брови:
   - Марион? Разве ее так зовут? Я знаю ее не  лично,  а  лишь  со  слов
Харриса. Но я с ней никогда не встречалась, -  и  она  снова  улыбнулась
своей многообещающей улыбкой. - Харрис так любит говорить обо всем... но
после. Он объясняет, что это помогает ему снять напряжение. Болван да  и
только! Но иногда бывает почище, чем болван, должна в  этом  признаться.
Вам интересно?
   - Одри, миленькая,  меня  не  интересует  твоя  затея,  как  похитрее
возвратить должок.
   Она скорчила недовольную гримаску:
   - Неужели я тебе не нравлюсь, ну хоть чуточку? - И опять  ее  пальчик
коснулся его губ. - Не ври, Хэм! Твое тело не позволит тебе лгать.
   - Да нет же, я говорю, что ты просто прекрасна, - искренне сказал он.
   В ответ она широко улыбнулась:
   - Но ведь когда я стала болтать насчет  минета  и  насчет  того,  что
спала с Харрисом, тебе же это понравилось?
   - Ну что ж, не я придумал мерки поведения женщины.
   Она вся задрожала от гнева и отвесила ему увесистую оплеуху.
   - Какое ты имеешь право судить обо мне по тому, как  я  веду  себя  с
мужчинами. А если бы я была одного с тобою пола, ты тоже  судил  бы  обо
мне по тем  же  меркам?  Уверена,  что  нет!  Ты  бы  лишь  ухмыльнулся,
подмигнул и стал бы рассказывать скабрезные анекдоты про  пенисы  и  про
все такое прочее.
   Тут она бросила на него свирепый взгляд и продолжала дальше:
   - Ты же сам спал с этой Марион Старр Сент-Джеймс. Имел, кого хотел, а
почему бы мне не иметь, кого я хочу?
   - Но ведь ты замужем.
   - Ой, уморил! Ну стань  взрослее,  пожалуйста,  -  ухмыльнулась  она,
лукаво взглянув на Хэма. - Думаю,  что  тебе  лучше  прочитать  подобную
лекцию твоей жене.
   - Но ты же не знаешь мою жену!
   - А ты не знаешь Леланда Симмонса.
   Хэм  ничего  не  ответил,  а  оглянувшись  назад,   помахал   Харрису
Паттерсону и крикнул:
   - Приду через минутку!
   Обратившись опять к Одри, он спросил:
   - Ну так чего ты от меня хочешь?
   - Теперь ничего не  хочу,  -  ответила  она.  -  Вижу,  что  ошиблась
адресом. А насчет Харриса я сказала правду. Только  вот  когда  легла  к
нему в постель и увидела, какой он занудный, тут  же  смылась  от  него.
Честно говоря, Хэм, я нахожу тебя довольно интересным, более того,  даже
человечным. Способ, которым ты помог моему сыну, просто великолепен. Мне
бы хотелось тоже подходить к нему таким же образом, но не могу:  слишком
тяжелый груз давит на нас обоих. Не скрою, твое телосложение и привлекло
меня, но я разглядела в тебе и некий огонек. Однако теперь я не уверена,
что он горит по-прежнему.
   - Одри, да я...
   - Все в порядке, Хэм, - улыбнулась она. -  Я  никогда  не  собиралась
вымогать у тебя что-либо. Просто-напросто разыграла сцену. Мне  все  это
было забавно, а тебе, вижу, не понравилось. Поэтому давай забудем о моей
шутке. - Она уже было отошла от него  на  несколько  шагов,  но,  словно
опомнившись, вернулась. - Да, кстати,  насчет  Харриса  и  той  женщины,
Сент-Джеймс.  Он  заканчивает  составлять  документ,  по  которому   она
исключается из довольно странного договора.
   - Что ты имеешь в виду под словом "странный"?
   Одри широко открыла глаза:
   - Я имею в виду: "очень странный".
   - А с кем контракт-то? Кто партнер?
   Одри сняла с плеча ракетку и слегка ткнула ею Хэма в живот.
   - Вот  это-то  и  есть  самое  пикантное  в  договоре.  -  Она  мягко
улыбнулась. - Партнер не кто иной, как твой папаша.

***

   - Я слышу их, - шепнул Вулф. - Они очень близко.
   Чика быстро зажала ему рот ладонью.
   Где-то поблизости скрипнула  половица,  чей-то  голос,  лишь  немного
приглушенный тонкой перегородкой, произнес:
   - Получше проверь всю эту проклятую одежду. От  этого  негодяя  всего
можно ожидать.
   Вулф с Чикой лежали лицом вниз  в  крохотной  потайной  комнатке  без
окон, которую Вулф  в  свое  время  раскопал  при  осмотре  апартаментов
Лоуренса Моравиа. Лишь ничтожная стенка отделяла их  от  полицейских  из
нью-йоркского управления полиции, которые с ног сбились,  разыскивая  их
по всем комнатам.
   Как раз в тот момент, когда  Бобби  Контор  загорелся,  Чика  втащила
Вулфа в служебный вход  здания,  рядом  с  которым  они  скрывались  под
кронами деревьев. Оказалось, что это был тот самый дом,  в  котором  жил
Моравиа,  и  Чика  преднамеренно  попросила   Бобби   ехать   на   улицу
Сентрал-Парк-Саут.
   Не говоря ни слова, она повела  Вулфа  мимо  мусорных  ящиков,  потом
налево и вниз, и они очутились перед узкой бетонной лестницей. В воздухе
ощущалась сырость, слышно было, как где-то рядом из прохудившегося крана
капает вода.
   По лестнице они поднялись на бетонный помост, весь покрытый масляными
пятнами, а в дальнем конце его  они  увидели  дверь  большого  грузового
лифта.  Двадцативаттовая  лампочка,  ввинченная  в   дешевенький   белый
керамический колпачок, еле светила, но все  же,  подойдя  к  двери,  они
смогли различить, что рядом не было никакой кнопки  вызова  -  виднелась
лишь  сигнальная  пожарная  чека,   что   соответствовало   предписаниям
городских властей.
   Чика вынула из кармана  какой-то  странный  ключ  и,  вставив  его  в
замочную скважину, повернула вправо. Дверь  открылась,  и  они  вошли  в
кабину лифта. Внутри тоже не оказалось никакой кнопки, была  видна  лишь
пожарная сигнальная  чека.  Чика  вновь  вытащила  тот  же  самый  ключ,
вставила его в щель и повернула влево, лифт пополз вверх.
   - Так вот каким образом ты попадала в квартиру Моравиа!
   Чика согласно кивнула головой:
   -  Только  он  да  я  знали  этот   путь.   Поскольку   Лоуренс   был
проектировщиком, то для него не составляло труда предусмотреть