кой-то  внутренний  аргумент,
повернул голову и посмотрел на Руперта спокойными кроваво-красными глазами.
     "Руперт..."
     "Да?"
     "Ты как-то спросил мое  имя. Я сказал тебе тогда,  что поклялся никогда
не  пользоваться  своим именем, пока снова не стану  свободным, но сейчас...
Ну, мне кажется, что если я не скажу тебе его  сейчас, другого шанса может и
не быть."
     Руперт  неловко  поежился  под  ровным  взглядом  единорога.  "Не  надо
говорить, если ты не хочешь."
     "Ты мой друг", сказал единорог. "Меня зовут Бриз."
     Руперт поднялся  на ноги  и крепко обнял шею  единорога. "Бриз", сказал
он, потом  пришлось остановиться.  Почувствовав, что  снова  может  доверять
голосу,  он отпустил единорога  и  отступил на шаг,  чтобы посмотреть  ему в
глаза. "Бриз,  если  каким-то чудом  мы  выживем  в  этой  заварухе,  то  ты
свободен.  Клянусь: Кровью и Камнем. Я посмотрю в записях и найду из которой
долины тебя привели первоначально: кто-нибудь из твоего стада еще может жить
там. Может быть, мы сможем... пойти и поискать их."
     "Ага", сказал Бриз. "Мне это понравилось бы, Руперт."
     "Ты не веришь, что мы выживем на этот раз?"
     "Нет, не верю."
     "Тогда  так. Властью, имеющейся у меня по крови и происхождению, именем
Крови и Камня,  я отныне и навек освобождаю единорога по имени Бриз от любых
обязательств по отношению ко  мне и к моей семье. Окей,  Бриз,  вот  и  все.
Теперь ты стопроцентно независимый индивидуум. Такой же, как любой другой."
     "И это все?"
     "А чего ты ждал: фанфар или труб? Или моего слова тебе недостаточно?"
     "Твое слово я всегда ценю, Руперт. Но оно законно?"
     "Конечно. Я ведь принц все-таки."
     "Я заметил", сухо сказал единорог. "Свободен. Свободен. Я всегда думал,
что почувствую разницу."
     "А как чувствуешь?"
     "Странно. Голым. Я еще не понял."
     "Ну, во  всяком  случае, ты теперь не обязан снова идти в Лес  Мрака. Я
освободил тебя от всех обязательств."
     "Без меня ты не протянешь и пяти минут."
     "Дело не в этом, Бриз."
     "Нет, в этом", твердо сказал единорог. "Раньше я  мог бы бросить тебя в
любое время. Ты давал мне достаточно шансов. В конечном счете, я оставался с
тобой, потому что ты был моим другом и ты во мне нуждался. Другой причины не
было. Поэтому не надо молоть чепуху про  то, что ты  отправишься в Лес Мрака
без меня. Мы с тобой команда и это не надо забывать."
     "И все-таки", сказал  Руперт, "официально ты теперь  свободен. Я сказал
свое слово."
     "Разве нам не нужен был свидетель?"
     "У вас есть свидетель", сказал Защитник.
     Руперт и единорог  быстро повернулись и увидели Защитника,  стоящего  в
дверях  конюшни. Он слегка наклонил голову Руперту, который  кивнул в ответ.
Защитник был в полных броневых доспехах. Полированная сталь холодно сверкала
в свете фонаря, вся поверхность доспехов была  выгравирована геральдическими
знаками  и древними  магическими  символами-оберегами.  Под  мышкой  он  нес
обыкновенный   стальной  шлем,  громадные  руки  были   защищены  массивными
стальными перчатками. Он казался грозным и совершенно неодолимым.
     "Сэр Защитник ", ровно спросил Руперт, "время выходить?"
     "Уже  скоро, Сир.  Король сказал мне, что вы отказались  взять один  из
Адских Мечей, что был вам предложен."
     "Верно."
     "Ваш долг - взять этот Меч."
     "Мой долг - это Страна, сэр Защитник. А проклятые Мечи - большая угроза
Лесу, чем сама тьма."
     Защитник  медленно кивнул. "Вероятно, вы правы, Сир. Что до  меня, я не
никогда не видел много проку от магии."
     Руперт  остро взглянул  на  Защитника. Казалось, что  тот хочет  что-то
сказать Руперту, что-то важное.
     "Вы видели Мага?", вдруг спросил Защитник.
     "Да", ответил Руперт, "мы немного поговорили."
     "Он снова пьян."
     "Я никогда не видел его другим."
     "А я видел", сказал Защитник. "Но это было очень давно." Он прислонился
спиной  к стене  конюшни, его холодные  темные  глаза  невидяще  смотрели на
Руперта. "Тогда он был велик. Мог бы стать Величайшим Колдуном. Мог бы стать
той легендой, о  которой все рассказывают.  Мог бы  стать великим  героем их
тех, что когда-либо видела Страна."
     Руперт  внимательно слушал. В голосе  Защитника слышалась  ненависть  и
горечь, но за всем этим стояло что-то иное...
     "Сэр  Защитник, почему Верховный  Маг покинул Замок  после смерти  моей
матери?"
     "Он  мог спасти  ее. Если бы был  трезвым. Если б  находился на месте."
Лицо Защитника исказила ярость и  Руперту  захотелось отвернуться.  Казалось
почти непристойным видеть такие обнаженные эмоции  на лице человека, который
обычно демонстрировал стойкое самообладание. "Я пришел  в Лесной Замок из-за
Мага, Руперт. Он был  знаменит, и  мне  захотелось  стать частью этой славы,
этой легенды. Поэтому я пришел служить вашему отцу, как его Защитник.
     Тогда-то  я и узнал правду о легендарном Верховном Маге. Ваша мать была
красавицей, Руперт. Все  так говорили.  Когда  в  то  лето она заболела, вся
Страна  молилась о ее выздоровлении. В  тот день Маг должен был находиться с
ней. Вместо этого он оставил ее и ушел куда-то пьянствовать. К тому моменту,
когда я нашел его и приволок назад, было уже слишком поздно.
     А потом  он  сбежал! Сбежал! Я  почти  что  поклонялся этому  человеку,
Руперт, я верил в него. А он обернулся всего только пьяницей и трусом. Я мог
бы много  чего  простить  ему, но только не это. Это - никогда. Он  позволил
вашей матери умереть, а потом удрал.
     А  сейчас он вернулся и снова все  наши судьбы покоятся в  его дрожащих
руках. После  стольких лет, несмотря  на все,  чего  я достиг  как Защитник,
судьба  Страны снова  будет  решаться не героями, воинами и  чистой холодной
сталью, а пьяным трусом и его магией!"
     Защитник вдруг повернулся и вышел из  конюшен, сжав ладони в  массивные
кулаки.  Руперт вспомнил, как они стоят  рядом на холме  и смотрят  вниз  на
шахту  Медянки. И Защитник рассказывает, что  ребенком убежал от  шахты,  но
больше никогда в жизни ни от чего не бегал, никогда.
     ***
     Джулия локтями прокладывала путь в густеющей толпе, не обращая внимания
на  недовольные взгляды и  приглушенные  проклятия  тех,  кто  попадался  на
дороге. День начался как основательно гнусный и последние часы не показывали
признаков улучшения. Она  остановилась и огляделась, вопреки надежде надеясь
увидеть Руперта где-нибудь  во  дворе, но его нигде  не было  видно.  Джулия
вздохнула и снова направилась в дальний  угол, где ее  дожидалось войско  из
женщин-бойцов. Она  обещала устроить им последнюю  тренировку перед  битвой,
хотя это  уже почти ничего  не меняло. Они держались хорошо,  гораздо лучше,
чем она ожидала, и конечно во много раз лучше, чем  ожидали стражники Замка.
Еще несколько месяцев тренировок и они были бы достаточно хороши даже для...
Джулия печально улыбнулась.  У них больше нет не то что месяцев,  у  них нет
даже  нескольких часов. Ворота  откроют на  рассвете и  вскоре  после  этого
женщины либо станут воинами, либо будут мертвы.
     Рука Джулии  стиснула рукоять меча так сильно, что заныли косточки. Так
много следовало  сделать, но  никогда не хватало времени. Руперт должен быть
где-то  здесь, однако его никто не видел  целую вечность,  словно он исчез с
лица земли. Ей надо  найти его прежде чем начнется  битва, надо обязательно,
однако ее ждут женщины. Мысли Джулии бешено работали, пока она пропихивалась
сквозь толпу, отчаянно ища выход из положения, а потом внезапное спокойствие
пало на нее, когда она поняла, что выхода нет. Она нужна своим женщинам, она
дала слово, что будет там. Руперт должен это понять. Руперт много чего знает
о долге.
     Толпа  перед  ней  вдруг  расступилась  и  Джулия  остановилась,  когда
навстречу шагнул король Джон и загородил дорогу. Возле короля стоял Харальд,
неся  в руках громадный длинный меч в ножнах так, словно он был одновременно
бесконечно  ценным и неимоверно отвратительным. Джулия настороженно смотрела
на Харальда и короля,  пока  они кланялись ей. Они вежливы и церемонны,  это
значит, что они чего-то  хотят. Она смотрела,  как изменились их лица, когда
они заметили на ней  боевой  костюм,  и  вежливо  улыбнулась,  приглашая  их
сказать  что-нибудь.  Пришлось  перерыть  половину  прачечных  Замка,  чтобы
разыскать разумную,  хорошо разношенную  одежду, которую она носила во время
путешествия  с Рупертом,  но дело того стоило. Впервые  за много месяцев она
чувствовала себя по-настоящему удобно.
     И кроме того: невозможно эффективно пользоваться мечом в церемониальном
платье.
     "Принцесса  Джулия",  медленно  произнес король, "ваши  одежды  едва ли
приличествуют леди Двора."
     "Конечно, нет", ответила Джулия. "Но вполне годятся  для битвы. Если вы
думаете,  что  я  выйду  драться  с  демонами на высоких каблуках и в длинно
развевающемся платье, то вы сошли с  ума.  А  сейчас: вы  хотите сказать мне
что-то конкретное, или просто критикуете моды?"
     "Мы принесли тебе кое-что", сказал Харальд.
     "Да?", с подозрением отреагировала Джулия. "И что же это может быть?"
     "Меч", сказал Харальд, "он зовется Волчья Отрава."
     Он вручил ей  длинные серебряные ножны и Джулия долгую секунду смотрела
на них  перед тем,  как наконец взяла в руки. Несмотря на свои семь с лишним
футов длины,  меч казался  практически невесомым.  Ножны покрывали  древние,
глубоко врезанные руны, дразнившие взгляд намеками на смысл. Мне не нравится
этот  меч,  вдруг  подумала  Джулия.  Он  кажется...  порочным.  Она  начала
возвращать меч Харальду,  но остановилась, осознав, что  и он и король  Джон
носят похожие мечи, прикрепленные на спинах. Длинные, покрытые кожей рукояти
выглядывали  над  их  плечами,  словно  бдительные  глаза.  И  тогда  Джулия
вспомнила имя.
     "Это  один из Адских  Мечей",  медленно  сказала  она.  "Один из  самых
сильных и  злых Мечей, когда-либо сотворенных человеком. И вы ждете,  что  я
воспользуюсь им?"
     "Теперь они - наша единственная надежда", сказал король. "Нам  нужна их
сила."
     "Постойте", подозрительно сказала  Джулия. "Почему  вы предлагаете этот
Меч мне, а не Руперту?"
     "Он не хочет его брать", ответил Харальд.
     "Почему?"
     Харальд слегка улыбнулся. "Наверное, боится его силы."
     "Скорее всего", сказала Джулия, "у него есть причина."
     Король   неловко   шевельнулся,   когда   Джулия   перевела   на   него
требовательный взгляд.  "Мы  предложили  ему  этот  клинок,  Джулия,  но  он
отказался  взять  его.  Он  сказал...  он  сказал,  что  больше не  доверяет
магическим мечам. Ты понимаешь, что он хотел этим сказать?"
     Джулия нахмурилась и закусила нижнюю губу. "Нет", ответила она наконец,
"не понимаю."  Она  взвесила  Волчью  Отраву  в руке и сделала жест,  словно
намеревалась вынуть его. Харальд и король оба выдохнули и сделали шаг назад.
     "Не надо", быстро сказал король Джон. "Ты можешь разбудить его."
     Джулия посмотрела  на  вложенный  в ножны Меч и задумчиво  нахмурилась.
"Три Адских Меча, каждый  со  своими  свойствами.  Я  помню истории, которые
рассказывал мне отец, когда  я была ребенком. О трех магических Мечах, о зле
и  разрушении,  причиненными ими  прежде,  чем  удалось  с  ними справиться.
Камнелом, Ярило, Волчья Отрава.  Никогда не думала, что буду держать легенду
в собственных  руках.  Какими  свойствами  обладает  Волчья  Отрава? Что  он
делает?"
     "Мы  не  знаем   точно",  ответил  король.  "Слишком  долго   никто  не
осмеливался вынимать ни один из этих клинков..."
     "Великолепно", сказала Джулия. "Просто великолепно. Ладно, а что вообще
вы знаете об Адских Мечах?"
     "Им нравится кровь", тихо ответил Харальд. "И они любят убивать."
     Джулия остро взглянула на него. Что-то такое было  в голосе Харальда...
Что-то похожее на страх или ненависть...
     "Но почему я?", вдруг спросила она. "Хорошо, Руперт не хочет брать Меч,
но почему он должен быть моим? Почему не дать его  Защитнику, или Астрологу,
или..."
     "Ты - королевской крови", сказал король.
     Джулия  криво улыбнулась.  "Понятно.  Такой  Меч  любого может  сделать
королем, и нет никого другого, кому можно доверить подобную силу."
     "Верно", сказал король, "никого, кроме тебя."
     "Могу  поспорить, это  большая заноза в ваши задницы",  сказала Джулия.
"Женщина с Мечом: куда катится  мир? Хорошо, я воспользуюсь Волчьей Отравой.
Но только если потребуется. Я тоже не доверяю магическим мечам."
     Она забросила ножны за левое плечо  и надежно закрепила.  Харальд  было
двинулся  помогать,  но замер, пригвожденный к месту саркастическим взглядом
Джулии.
     "Кто-нибудь  из вас  видел Руперта?", спросила она подчеркнуто  обычным
тоном.
     "Не сомневаюсь, что он где-то здесь", сказал король. "Но я не видел его
с тех пор, как умер Дарий."
     "Ага,  я  слышала",  сказала  Джулия.  "Приятно  сознавать,  что  Дарий
получил, наконец, то, что заслуживал."
     "Именно", сказал Харальд. "Я тоже не видел  Руперта,  но  вообще-то ему
нечего  мне сказать после того, как  я попросил его  быть  шафером  на нашей
свадьбе."
     Джулия  посмотрела  на  него,  потом  на короля.  "Вы не  можете просто
отстать от него? Даже сейчас вы не хотите дать ему немного покоя или надежды
на  покой.  Вы оба не  заслуживаете  даже моего презрения. Убирайтесь с глаз
моих..."
     "Джулия...", начал король.
     "Убирайтесь!"
     Король Джон  стесненно поклонился, повернулся  и  пошел  прочь. Харальд
открыл было рот что-то  сказать  и  Джулия  положила руку  на  рукоять меча.
Харальд вежливо улыбнулся и нырнул за отцом в толпу. Джулия следила,  как он
уходит, и удивилась, обнаружив,  что  дрожит  от  силы  эмоций.  Она глубоко
вздохнула, наполнив легкие  морозным воздухом двора  и спокойствие  медленно
воротилось к ней. Руперт, дорогой, что  же мы делаем?  Она медленно покачала
головой  и  вздрогнула, когда в уголке  глаза  мелькнула  длинная, обтянутая
кожей  рукоять меча. Джулия нахмурилась и повернула голову в другую сторону.
При  всей  своей  легкости  Волчья Отрава  прочно и тревожно  утверждал свое
присутствие  на ее  спине,  и она  совсем  не была  убеждена, что  поступила
правильно,  приняв  его. Ей более  по  душе  был знакомый клинок, висящий на
своем обычном месте на левом  бедре, клинок, что дал ей  Руперт на прогалине
Леса Мрака, когда все казалось потерянным...
     Джулия  огляделась в плотно забитом,  гудящем дворе.  Где бы ты ни был,
Руперт, береги  спину. Она  устало вздохнула  разок и зашагала  сквозь толпу
туда, где дожидались  женщины-бойцы. И  Адский  Меч  на  спине, казалось,  с
каждым шагом становился немного тяжелее.
     ***
     Руперт  стоял  в  тенях  перед  дверью  конюшни,  наблюдая, как  Джулия
тренирует свое женское войско.  Мечи, копья и ручные  топоры  поблескивали в
свете  факелов,  когда женщины делали  стойки и выпады,  несмотря на тяжелые
кольчуги, движения  оставались весьма грациозными. Джулия расхаживала  перед
ними,  коротко  приостанавливаясь,   чтобы   улыбнуться   и   одобрить,  или
продемонстрировать трудный удар или прием парирования. В мерцающем, неверном
свете высокая фигура с  мечом в руках  казалась  похожей на какую-то древнюю
богиню-воительницу, обучающую искусству войны своих почитательниц.
     На ней  были те одежды, в которых Руперт  увидел ее  впервые  и  он  не
понимал, почему это так больно ранит его. В своих старых одеждах, с длинными
светлыми волосами, скрученными сзади в две простые, функциональные косы, она
походила  на  горькое,  обвиняющее  воспоминание о времени,  когда они  были
вместе до прихода в Лесной Замок. Он был счастлив тогда.
     "Я хочу, чтобы ты  пошел  и поговорил  с ней",  сказал единорог.  "Стоя
здесь хмурый и мрачный, ты действуешь мне на нервы."
     "Мне  нечего  ей сказать", тихо произнес  Руперт. "Она выходит замуж за
Харальд по собственной свободной воле."
     "Ну,  да, так я и поверил", сказал единорог.  "Скажи еще,  что демоны -
вегетарианцы. Ты слишком несправедлив к девушке, Руперт. Если она выходит за
Харальда, то только потому, что на нее давит  Двор. Не скажешь, что у нее  в
этом есть какой-нибудь выбор, не правда?"
     "Не знаю", устало сказал Руперт. "Ничего я больше не знаю."
     "Встряхнись", грубовато сказал единорог.  "Нам  скоро выходить во мрак.
Какое удовольствие,  когда  ты обрушишь все  свои заботы  на демонов. Они не
будут догадываться, от чего ты так взбеленился."
     "Ну да, конечно." Во дворе Джулия вдруг повернулась  лицом к конюшне  и
Руперт  живо отступил внутрь,  чтобы  она не заметила его.  Он  не  понимал,
почему  так  злится. Ее жизнь это  ее  жизнь, она  имеет  право жить, как ей
хочется. Он  даже  знаком-то  с ней недолго.  Они провели несколько  месяцев
вместе, а  потом  он оставил ее  в Замке, уйдя на поиски Темной Башни. После
стольких месяцев врозь,  полагая что  он погиб,  следует ожидать, что Джулия
повернется  к  кому-то  другому.  А  Харальд  всегда   такой  очаровательный
ублюдок... Их брак почти неизбежен.
     Может и так,  мрачно подумал Руперт. Но я все-таки  не  собираюсь  быть
чертовым шафером!
     Он повернулся спиной  к  открытой двери  конюшни и раздраженно задергал
свою   новую  кольчугу.  Одеяние,  очевидно,  было   сварганено  на  кого-то
несколькими дюймами выше  и заметно шире его, а в  тех немногих местах,  где
кольчуга подходила, она немилосердно резала. Рукава длинны, штаны мешковаты,
в поясе просто смех. И вдобавок  ко всему, капюшон  падает  вперед на глаза.
Руперт потопал и  походил туда-сюда меду  стойлами, пытаясь приспособиться к
доспехам,  но скоро с отвращением сдался.  Получить  хорошую  новую кольчугу
займет несколько недель, а у  него такого времени нет. Просто надо  оставить
все как есть.
     "Типично", сказал он наконец.
     "Что типично?", спросил единорог.
     "Ну, вот он я, весь в блестящих новых доспехах, готовый выйти во мрак и
сражаться со злом, а думаю только о том, как мне хочется отлить!"
     Единорог  бесчувственно фыркнул.  "Это просто  нервы, парень.  Думай  о
чем-нибудь другом."
     "Тебе-то  хорошо.  Ты можешь  помочиться, когда захочешь. А мне вначале
надо отстегивать половину проклятых доспехов."
     "Не тремулируй", сказал  единорог. "Как  только выйдем из ворот, первый
хороший  взгляд  на  орду  демонов  выдавит   из  тебя  всю  мочу  сразу   -
расстегиваться не придется."
     "Ну, хорошо, утешил."
     "Всегда пожалуйста."
     "А-а,  к  черту  их",  вдруг  сказал Руперт  и под пораженным  взглядом
единорога начал расстегивать доспехи.
     "Руперт, что ты, черт побери, собираешься делать?"
     "Вначале, избавиться от проклятых  доспехов, а потом опустошить мочевой
пузырь. Есть еще вопросы?"
     "Всего один: сколько ты думаешь продержаться снаружи живым  вообще  без
доспехов? Тебя разорвут на куски!"
     "Когда выйду, я сожгу мост."
     "Насколько  я  помню",  сказал  единорог,  с  интересом  наблюдая,  как
кольчужный  костюм часть за частью летел  на пол конюшни, "в  последний раз,
когда ты выбросил доспехи,  то немедленно  угодил в  засаду шайки гоблинов и
запугал их до полусмерти. Кто знает, может тебе снова повезет."
     "В  любом  случае, без доспехов  я  дерусь  лучше",  проворчал  Руперт,
бессмысленно  уставившись  в  пространство и опустошая  пузырь  о подходящую
подпорку стены. "Обычно кольчуга лучше, чем броневые доспехи, но  эта сидит,
как мешок, и попросту мешается. Рубаху я оставлю: я не совсем спятил. Хочешь
еще что-то сказать?"
     "Не осмеливаюсь", сказал единорог.
     Руперт фыркнул и подошел к единорогу, заново прилаживая пояс с мечом.
     "Теперь тебе лучше?", спросил единорог.
     "Гораздо", ответил Руперт.
     "Тогда, может, ты скажешь  мне попросту, что ты думаешь о наших  шансах
выбраться из этой заварушки живыми?"
     Руперт  отвел  взгляд от единорога  и  устало пожал  плечами. "Не знаю,
Бриз.