рогнул,  пораженный, когда  она  протянула  ему  изорванных  пергаментный
свиток.
     "Вот,  мальчик,  эта  карта  приведет  тебя прямо к  дракону.  Если  ты
заберешься  так далеко. Для начала, тебе надо  пройти Лес Мрака  насквозь  и
выбраться по ту сторону, а чертовски мало тех, кто сделал это и выжил, чтобы
рассказать."
     "Я заберусь", уверенно сказал Руперт.
     "Здесь близко  к границе Чащобы, здесь еще есть немного света", сказала
Колдунья.  "Но  дальше  за  этой  вырубкой  нет  ничего,  кроме  тьмы.  Будь
осторожен, Руперт.  Холодный  ветер здесь дует всю  долгую  ночь, он  пахнет
кровью и  смертью. Глубоко в Лесу Мрака шевелится что-то... ужасное. Если бы
я не была такой старой, я бы пугалась."
     "Я позабочусь о себе",  скупо  ответил Руперт,  уронив  руку на рукоять
меча.
     Колдунья  устало  улыбнулась.  "Ты потомок  Эдварда. Он тоже думал, что
холодная сталь  может  ответить на все. Я смотрю  на тебя, и снова вижу его.
Моего Эдварда." Голос  вдруг  задрожал,  она повернулась к Руперту  спиной и
мучительно   тяжело   заковыляла,   чтобы   медленно   опуститься   в   свое
кресло-качалку. "Прощай, мальчик. Иди и найди своего дракона."
     Руперт замялся. "Я могу... что-нибудь для вас сделать?"
     "Просто  уходи",  резко  ответила  Ночная  Колдунья. "Оставь меня одну.
Пожалуйста."
     Руперт повернулся и вышел, тихо прикрыв дверь за собой.
     Сидя  в  одиночестве  перед пустым  камином,  Ночная Колдунья  медленно
качалась в  своем кресле.  Через  некоторое  время ее глаза  закрылись и она
задремала. Она снова была юной и красивой,  Эдвард пришел к ней и они вдвоем
танцевали всю ночь в бальном зале из сверкающего льда.
     * * *
     Через несколько  дней Руперт  прикончил остаток провизии.  В Лесу Мрака
дичи  было не найти, а нечасто  встречаемая  вода оказывалась затхлой. Жажда
жгла горло, голод тупой болью отзывался в желудке.
     Покинув  вырубку Ночной Колдуньи, он  оставил  позади всякий свет. Тьма
стала абсолютной, тишина  давящей. Он не мог разглядеть ни тропу впереди, ни
единорога под  собой,  ни  даже  собственную руку, вытянутую перед  глазами.
Только растущая  на лице щетина продолжала напоминать о течении  времени. Он
постепенно слабел,  пока единорог нес его все глубже в  Лес Мрака,  ибо хотя
они останавливались на отдых,  когда  уставали,  Руперт  не  мог спать. Тьма
держала его настороже.
     Что-то может подкрасться, пока он спит.
     Дрожащей  рукой  он  провел  по   сухим,  потрескавшимся  губам,  потом
нахмурился, когда медленно осознал,  что единорог остановился.  Он попытался
спросить в чем дело, но язык так распух, что почти забил рот.  Он мучительно
медленно  сполз с  седла,  прислонился  к  боку единорога и  стоял,  пока не
почувствовал, что ноги  достаточно окрепли, чтобы  поддержать его  некоторое
время.  Спотыкаясь, он  прошел вперед несколько шагов, вытянув  перед  собой
руки, и  заворчал  от боли,  когда в плоть вонзились шипы.  Более осторожная
проверка  показала,  что  поперек  узкой  тропы  разросся куст  шиповника  с
иглами-колючками. Руперт вытащил меч  и с ужасом обнаружил,  что  так ослаб,
что  нужны  обе  руки,  чтобы держать  его. Собравшись  с последними силами,
неуклюжими,  выворачивающими суставы  движениями он начал  прорубать  дорогу
сквозь шиповник. Единорог медленно следовал  за ним,  устало опустив  гордую
голову с рогом.
     Раз за разом Руперт  с трудом подымал меч для удара,  борясь с растущей
острой болью в груди и руках. Лицо и руки исцарапали упрямые колючки, но  он
так устал, что  едва замечал  раны.  Меч  становился  все тяжелее в дрожащих
руках, ноги тряслись от изнеможения, но он не сдавался. Он  - Руперт,  принц
Лесного Королевства. Он победил демона  и храбро встретил Лес Мрака, и пусть
он  будет проклят, если  даст  себя побить кусту  проклятого  шиповника.  Он
неистово размахивал мечом перед собой, прорубаясь все  глубже  в шиповник, и
вдруг вскрикнул, когда ночь отбросила внезапная вспышка солнечного света.
     Руперт  поднял руку, прикрывая  глаза от слепящего  блеска,  и неуклюже
шагнул вперед. Довольно  долго  он  мог  только болезненно  щуриться  сквозь
пальцы, пока злые слезы стекали по  щекам, но в конце концов  опустил руку и
замигал от восхищения сценой,  развернувшейся перед ним.  Он  вышел  из Леса
Мрака  высоко  на  крутом  склоне  холма,  ниже тянулась обширная  пятнистая
равнина ухоженных полей:  пшеница, кукуруза  и  ячмень зрели под  полуденным
-солнцем.  Длинные  ряды высоких, как  башни, дубов закрывали поля от ветра,
солнечный  свет  ярко блестел в  трепещущих  реках. Границы  полей  отмечали
небольшие каменные стены, единственная грязная дорога петляла по ним на пути
к гигантской, темной горе, возвышавшейся на горизонте, чья вершина  терялась
в облаках.
     Гора называлась Логовом Дракона.
     Руперт наконец  оторвал  взгляд  от  зловещей  твердыни  и  ошеломленно
уставился перед собой. Дыхание застряло у него а горле. Всего в десяти ярдах
от  границы Леса  Мрака быстротекущий  ручей выбивался  из скрытого родника,
прыгая,  сверкая и  кувыркаясь  вниз по  склону  холма. Руперт выронил  меч,
спотыкаясь пошел вперед и упал  на  колени возле блескучей  воды. Он  макнул
руку в ручей, поднес пальцы ко рту и  осторожно лизнул. Вода была хрустально
чистой.  Руперт  почувствовал  как  новые  слезы  потекли  из  глаз,   когда
наклонился и опустил лицо в ручей.
     Он жадно глотал ледяную  воду,  кашляя  и  захлебываясь  от нетерпения,
потом  как-то  нашел  силы, чтобы  оторваться от потока. Слишком  много воды
сразу доведет только до тошноты. Он  лег на спину в  летнюю  траву, чувствуя
приятную раздутость. Желудок заурчал, напоминая, что  уже много  дней  в нем
вообще ничего не было, но это могло пока  подождать.  В  данный момент принц
чувствовал  себя слишком хорошо,  чтобы  шевелиться. Он следил, как единорог
экономно  напился из ручья, а потом  отошел, чтобы  с удовольствием пощипать
травки.  Впервые за  много  дней  Руперт улыбнулся. Он привстал на  локте  и
оглянулся на  пройденный  путь.  Позади  стоял  настороженный и молчащий Лес
Мрака, яркий солнечный свет ни на дюйм не проникал в  его  границы. Холодный
ветерок ровно дул от гниющих, шипастых деревьев.  Руперт злорадно  улыбнулся
тьме и ощутил вкус крови из трещин на губах. Он не отступил, черт побери!
     "Я тебя победил", тихо сказал он. "Я тебя побил."
     "А  я помог",  сказал единорог. "А теперь я  хочу  немного попастись на
этой  чудесной траве  и не  желаю,  чтобы мне мешали, пока я не наемся.  Это
ясно?"
     Руперт засмеялся. "Конечно.  Давай-давай:  солнце в  небе  высоко, а на
меня нападает сон. А потом... думается, я покажу тебе, как щекотать форель."
     "Зачем мне забавлять рыбу?", спросил единорог, но Руперт уже уснул.
     * * *
     Чтобы  добраться до  Логова Дракона у Руперта с единорогом  ушел  почти
месяц. Регулярное питание и  свежая  вода сделали многое, чтобы восстановить
их дух и  здоровье,  однако Лес Мрака оставил  на  Руперте свою неизгладимую
мету.  Каждый  вечер, когда солнце  было готово нырнуть  за горизонт, Руперт
разводил громадный костер, несмотря на то, что ночи стояли  теплые, а в этих
местах не  водились опасные  звери. И каждую ночь,  прежде чем  окончательно
позволить  себе  заснуть,  он  тщательно  обваловывал  костер,  чтобы  огонь
сохранялся надежно, если он проснется до рассвета. Сон  его был беспокойный,
зачумленный кошмарами, о которых он  предпочитал  не рассказывать. Впервые с
детских  лет Руперт вновь страшился темноты.  Каждое утро он  просыпался  со
стыдом, проклиная собственную  слабость, и молча  давал  себе клятву, что не
поддастся снова своему страху. И  каждый  вечер, как только солнце садилось,
он разжигал очередной костер.
     С  течением  дней  Логово   Дракона  становилось   все   ближе   и  все
внушительней, и Руперт чувствовал все большую неуверенность в том, что же он
собирается делать, когда достигнет подножия горы. Если  верить карте  Ночной
Колдуньи, он должен найти пещеру дракона где-то вблизи вершины, но чем ближе
он  подбирался, тем более невозможным  казалось, что  человек  вообще  может
взобраться на крутую, темную стену  базальта, которая вздымалась  перед ним,
заслоняя горизонт. И все  же, несмотря  на все свои  сомнения,  несмотря  на
безрассудный страх, мучивший его ночами, Руперт на разу не подумал повернуть
назад. Он забрался слишком  далеко  и прошел  сквозь слишком  многое,  чтобы
сдаться сейчас, когда его цель наконец на виду.
     "Иди и убей дракона, мой сын. Докажи, что ты стоишь трона."
     Воздух раннего  утра был еще холоден от ночного заморозка, когда Руперт
подъехал  к подножию  холмов. Истончившиеся травы и чахлые  кустарники скоро
уступили место  голым  скалам,  рябым  и  изъеденным от долгого стояния  под
ветром и  дождем.  Тропинка, пробитая по  склону горы, круто  вела вверх,  и
единорог  шепотом  все  время  проклинал судьбу, осторожно выбирая  путь  по
неровной тропе.  Руперт смотрел  строго  перед собой  и пытался  не думать о
пропасти, растущей за спиной. Тропа по мере подъема становилась все уже, все
более предательской, и в конце концов ее пересекла широкая полоса движущейся
осыпи. Единорог  бросил лишь единственный взгляд на  легко скользящие камни,
загородившие тропу, и намертво уперся копытами.
     "Забудь об этом. Я единорог, а не горный козел."
     "Это же единственная тропа, потом идти вверх будет легко."
     "Меня беспокоит  дорога не вверх, а вниз. Особенно на большой скорости,
когда ветер свистит в ушах."
     Руперт  вздохнул  и слез с  седла.  "Хорошо. Возвращайся  и жди меня  у
подножья. Дай мне два дня. Если я к тому времени не вернусь..."
     "Руперт", медленно произнес единорог. "Не  надо туда идти. Мы  спокойно
можем возвратиться  и сказать Двору, что не нашли  дракона.  Никто  не будет
знать."
     "Я буду знать", сказал Руперт.
     Их глаза встретились и единорог прислонился головой к принцу.
     "Удачи, сэр."
     "Спасибо", пробормотал Руперт и быстро отвернулся.
     "Будь осторожен", тихо сказал единорог.  "Ненавижу  привыкать к другому
всаднику." Он  осторожно  развернулся на  узкой тропе  и, тщательно  выбирая
дорогу, направился назад по склону горы.
     Руперт постоял  немного, прислушиваясь  к медленно  удаляющемуся  стуку
копыт. У подножья  единорог будет в достаточной безопасности. Если  бы осыпь
не преградила дорогу,  он нашел бы другой предлог, чтобы отослать  единорога
назад: оставшееся -- дело Руперта, и только его. Нет нужды рисковать жизнями
обоих. Руперт  немного попрыгал  на  месте и внимательно  разглядел  широкую
полосу осыпи перед собой. Она выглядела предательской. Сорок футов вдоль, но
едва  десять  футов  поперек: одно  неверное  движение  --  и  поток  камней
мгновенно унесет  его к  обрыву.  Руперт мельком  взглянул вниз  и с  трудом
глотнул.  Вниз было  далеко.  Если он  соскользнет, то  наверное прибудет  к
подножью раньше единорога. Он криво улыбнулся и ступил на осыпь.
     Мелкие  камешки  тревожно  зашевелились под  тяжестью его тела и Руперт
задержал дыхание, дожидаясь пока они успокоятся. Медленно, шаг за шагом, фут
за футом, он двигался по осыпи, не торопясь и осторожно пробуя ногой, прежде
чем  перенести на  нее  свой вес. Несмотря  на все  усилия, скользящие камни
несли  его все ближе и ближе  к краю, и Руперт понял, что пройти не удастся.
Порывистый ветер суетливо дергал плащ, и он чувствовал, как осыпь  шевелится
под его сапогами. Он слегка  переместился  и  осыпь под  ним потекла, словно
вода,  безжалостно унося к  краю  пропасти.  Руперт бросился ничком, глубоко
погрузив  руки  в осыпь,  и понемногу  затормозился. Одна  нога повисла  над
бездной. Он слышал как падают камни, кувыркаясь по склону горы.
     Всего пять футов  осыпи осталось между ним и твердой скалой: с таким же
успехом они  могли  бы быть пятью милями. Руперт  лежал неподвижно, стараясь
дышать неглубоко. Он не мог ни двинуться дальше, ни вернуться  назад;  самое
незначительное движение могло принести ему смерть.  Руперт нахмурился, когда
к нему пришел ответ. Легкое  движение спасти его не  могло, однако бросок из
всех оставшихся  сил как раз мог бы. Он также  мог и убить его. Руперт вдруг
улыбнулся. Какого черта: если  осыпь  его не достанет, то наверное  достанет
дракон! Одним медленным сдержанным  движением он осторожно подтащил под себя
ноги  и глубоко  погрузил стопу  в  осыпь.  Сместившиеся камешки  еще  ближе
поднесли  его  к  краю пропасти. Руперт сделал глубокий вздох и  рванулся  к
твердой скале за осыпью. Он приземлился очень  неуклюже,  удар вышиб дыхание
из  легких,  однако  вытянутой рукой  он  уцепился за  выступ скалы и крепко
держался,  превозмогая скользящую осыпь, стремящуюся  обречь его  на  долгое
падение. Секунду  он  провисел  на одной руке,  беспомощно болтая  ногами  в
воздухе, рыхлые камешки  потоками  хлынули  вниз,  потом свободной  рукой он
нашел  опору  и  медленно  выволок себя  на жесткую, крепкую скалу. Руперт с
трудом отошел на несколько  футов от  пропасти  и  повалился наземь с бешено
колотящимся  сердцем,  сотрясаясь  от  пережитого.  Жесткая  каменная  тропа
казалась изумительно уютной.
     Он немного отдохнул, потом с мучениями встал на ноги.  После  схватки с
осыпью ломило все тело, ладони он стер до  крови о зазубренную скалу. Фляжку
с водой  он  оставил в поклаже единорога,  поэтому не мог даже промыть  свои
раны, тогда он сделал лучшее  из  оставшегося и  попросту их игнорировал. Он
чертовски надеялся, что в них не попала  инфекция: до ближайшего врачевателя
очень  далеко.  Он прогнал  эту мысль,  повернулся спиной к  осыпи и  устало
потащился  по  неверной  тропе,  которая  в  конце концов должна  привести к
дракону.
     Немного  погодя  тропа  вдруг исчезла, сменившись  бесконечной  на  вид
лестницей  с узкими ступенями,  вырубленными  в  крутой  поверхности  скалы.
Руперт  повернулся  и  взглянул  на простершуюся  внизу картину. За  многими
милями ухоженных полей Лес казался очень  маленьким и очень  далеким. Руперт
вздохнул  разок с  сожалением, затем снова  повернулся  к ступеням  и  начал
долгий подъем.
     Ступени были кривыми и неровными, боль жгла ноги  Руперта  и спину, час
за часом  он боролся  с  собой,  выдерживая  ровный  темп  подъема. Каменная
лестница  простиралась позади и впереди  него  так далеко,  насколько он мог
видеть,  и  через некоторое  время  Руперт  научился  держать  голову книзу,
сосредоточившись только на тех ступенях, что были прямо перед ним. Воздух во
время его медленного подъема постепенно холодал; ветер,  дующий  с  вершины,
нес с собой снег  и  слякоть. Руперт съежился под  тонким плащом и  с трудом
продолжал идти. Злые порывы ветра дергали его, холод выдувал слезы из  глаз.
От холода немели ладони и ступни, в ледяном воздухе дыхание паром вырывалось
изо  рта,  но он все-таки  взбирался, шаг  за шагом, шаг за шагом, борясь  с
холодом, нарастающим ветром и собственной болью.
     Он  -- принц Руперт из Лесного Королевства, и собирается встретиться со
своим драконом лицом к лицу.
     Лестница закончилась  узким  выступом перед громадным входом в  пещеру.
Руперт пошатываясь стоял на выступе,  не обращая внимания на морозный ветер,
закрутивший  на нем  плащ,  и  на  резкое дыхание,  палившее  глотку и огнем
горевшее  в  груди. Пещера  зияла перед ним, словно какая-то глубокая рана в
голой  скале,  рана  наполненная  тьмой. Руперт медленно двинулся вперед, от
изнеможения дрожали ноги. Карта Ночной Колдуньи не солгала: он наконец нашел
своего  дракона.  После  отъезда со  Двора он все  время  думал,  что  будет
чувствовать,  когда  в  конце  концов  встретится  с  драконом.  Наверное...
испугается.  Но теперь это время настало,  а он,  по  правде говоря,  ничего
особенного не чувствует. Он  дал слово, и  вот он здесь. Не  верится, что он
сможет победить  дракона, но никогда и не верилось. Глубоко внутри он всегда
сознавал, что идет на  смерть.  Руперт пожал плечами.  Двор ожидает,  что он
погибнет; однако он, может быть и выживет, просто  назло им.  Он вынул меч и
занял наилучшую позицию, какую смог занять на узком  выступе. Он  пытался не
думать  о  глубокой пропасти позади и  взамен  сосредоточился  на правильной
формуле вызова на бой.
     Собственно  говоря, никогда за всю  жизнь  он не чувствовал себя  менее
героически.
     "Отвратительное чудовище, я -- принц  Руперт из Лесного  Королевства  и
явился сюда, чтобы бросить тебе вызов! Выходи на бой!"
     Наступила  долгая  пауза,  наконец  низкий  голос  из  пещеры  спросил:
"Простите?"
     Чувствуя себя  немного смешным,  Руперт покрепче  сжал меч  и  повторил
вызов.  Наступила еще большая пауза,  а  потом Руперт  снова резко  встал  в
боевую  стойку, когда  из темноты  медленно  появился дракон, заполнив своим
массивным телом весь вход  в  пещеру. Длинные размашистые  крылья  окутывали
дракона, словно ребристый  изумрудный плащ, застегнутый на груди  лапами  со
зловещими когтями.  Добрых тридцать  футов от  рыла до  хвоста,  со  светом,
ласкающе  скользящим  по мерцающей  зеленой  чешуе,  дракон  возвышался  над
принцем  и рассматривал  его  горящими  золотыми глазами.  Руперт  взял  меч
наизготовку, а дракон широко улыбнулся, открывая десятки очень острых зубов.
     "Привет", сказал дракон. "Приятный денек, не правда ли?"
     Руперт  обиженно  замигал. "Тебе не полагается ничего говорить", твердо
заявил  он  дракону.  "Предполагается, что  ты  чудовищно  заревешь, взроешь
когтями землю и нападешь на меня, изрыгая огонь."
     Дракон  задумался.  Две  тонкие  струйки  дыма выплыли из его  ноздрей.
"Зачем?", наконец спросил он.
     Руперт опустил  меч, который с каждой минутой становился все тяжелее, и
оперся  на него. "Ну", медленно произнес он, "мне кажется, это традиция. Так
всегда и было."
     "Не со мной", сказал дракон. "Почему ты хочешь меня убить?"
     "Это долгая история", сказал принц.
     Дракон фыркнул. "Да уж наверное. Тебе лучше войти."
     Он отступил в  пещеру и, секунду пораздумав,  Руперт последовал за ним.
Проход  быстро  превратился  в  туннель.  Странным  образом,  он  чувствовал
какую-то  злость, что ему не надо сражаться:  он так долго готовился к этому
моменту,  а теперь  его у него отняли. Он подумал, что, может быть, чудовище
просто играет  с ним,  но нет, не похоже. Если бы дракон хотел убить его, он
уже был бы  мертв.  Он неуклюже ковылял  по туннелю, холодный пот выступил у
него на лбу, когда позади померк свет. Непроницаемая тьма напомнила ему  Лес
Мрака, и  он  обрадовался,  когда  темнота вскоре уступила место  радостному
ярко-красному сиянию аккуратно обвалованного костра. Он заторопился  к свету
и почти вывалился из туннеля, обнаружив, что дракон терпеливо дожидается его
в гигантской  скальной каверне добрых пяти  сотен  футов поперек,  все стены
которой покрыты самой громадной коллекцией бабочек, которую когда-либо видел
Руперт.
     "Я думал, драконы собирают кучи золота и серебра", сказал Руперт, кивая
на тщательно отполированные выставочные шкафы.
     Дракон пожал плечами. "Некоторые  собирают золото и  серебро. Некоторые
копят драгоценные камни. Я коллекционирую бабочек. Они просто прелестны,  не
правда ли..."
     "Конечно,  конечно", успокаивающе  произнес  Руперт,  когда  в  ноздрях
дракона  мелькнули яркие искры. Он сунул  меч в ножны,  присел  на  корточки
напротив прилегшего дракона и с любопытством рассматривал его.
     "В чем дело?", спросил дракон.
     "Ты совсем не такой, как я ожидал", признался Руперт.
     Дракон усмехнулся. "Легенды редко правдивы."
     "Ты умеешь говорить."
     "Как и ты."
     "Ну, я же человек..."
     "Я заметил", сухо сказал дракон. "Знаешь, большинство легенд о том, что
мы большие, сильные, злые, едим людей по любому поводу или без него, все эти
истории придуманы самими драконами, чтобы отпугивать людей."
     "Но..."