ю  рану  на  плече. Кровь  хлынула потоком, когда
разошлись  едва  подсохшие  струпья,  и  Маг  тихо  присвистнул. "Ты  только
посмотри...  начисто прокушено до кости,  и  сама кость раздроблена в дюжине
мест. Чудо, что ты продержался так долго. А теперь, лежи смирно."
     Пальцы Мага задергались в серии запутанных движений слишком быстрых для
глаз Руперта, потом боль в плече внезапно прошла. Руперт повернул голову и с
изумлением  следил,  как  раздробленная  кость   в  открытой  ране  медленно
стягивается  воедино. Потом  рана  над костью  закрылась  и через  несколько
секунд от нее остался только длинный белый шрам. Руперт, не дыша, смотрел на
него некоторое время, потом осторожно согнул руку. Она работала превосходно.
Широкая улыбка медленно расползлась по лицу Руперта, пока  он  снова и снова
сгибал  руку. Ощущение было великолепное. Маг тихонько хохотнул и в его руке
невесть откуда появился полный бокал.
     "Выпей, почувствуешь себя лучше."
     Руперт  подозрительно  понюхал  облачно-белый  напиток,  а затем  одним
глотком выпил содержимое бокала. Пахло отвратительно, но  вкус оказался  еще
хуже, чем запах. Он помотал головой и вернул бокал.
     "Гнусный урожай, сэр Маг."
     Верховный  Маг  ухмыльнулся и бокал  исчез из  его руки, испустив  клуб
искристого  дыма. "Ты бы попробовал до  того, как я добавил  вина. Эта штука
заменит потерянную кровь и очистит твою систему от большинства  токсинов, но
прямо сейчас тебе больше всего нужна добрая ночь сна. Иди и ложись. А теперь
извини, настало время поговорить с твоим отцом. Нам надо многое обсудить."
     Он  помедлил,  словно  раздумывая,  не  сказать  ли  еще   чего,  потом
повернулся  и  зашагал  обратно в  парадный  вход. Руперт  улегся спиной  на
мраморную ступень, роскошествую в чудесном умиротворении, что последовало за
избавлением от боли. Он снова попробовал  левую руку. Плечо казалось чуточку
скованным  и  новые рубцы неприятно подергивались  при каждом движении, но в
общем Руперт  решил,  что  чувствует  себя, пожалуй,  лучше всего  за  много
месяцев.  Наплывала приятная  летаргия,  его  охватило болезненное искушение
просто лечь и уснуть прямо здесь на ступенях,  однако  он  понимал,  что так
нельзя. Когда он в конце концов проснется, сон на холодном мраморе превратит
его  в инвалида. Он  с сожалением вздохнул и начал соблазнять себя мыслями о
горячей  парной бане, за которой последует мягкая  постель в теплой комнате.
Рай, ну  просто  рай.  Он медленно  поднялся  на ноги, спрятал меч в  ножны,
потянулся, зевнул и начал наконец  подниматься по  ступеням парадного входа.
После  многих месяцев он в самом деле идет спать в цивилизованном окружении.
И любой, кто станет на его пути,  проживет достаточно долго, чтобы  пожалеть
об этом.
     Неотвязный  страх и давление Леса Мрака постепенно уменьшались  по мере
того, как Руперт все глубже забирался в Замок, слой за слоем воздвигая между
собой и долгой ночью толстые каменные стены. До его комнаты в Северозападной
Башне дорога была неблизкой, однако предвкушение сделало ее  стоящей.  После
длительного  отсутствия  так хорошо  ощутить себя  среди  знакомых  видов  и
звуков,  однако  Руперт  все  больше  и  больше  хмурился,  когда  на  глаза
попадались  все  новые  зловещие  изменения.  Повсюду   находились  беженцы,
выплескиваясь  из жилых комнат в коридоры и проходы. Большинство просто тупо
смотрело  оттуда, где сидели, на проходящего мимо Руперта  вялыми и  пустыми
глазами. Больше всего Руперта поразили дети: они сидели там, где их посадили
родители,  всматриваясь в  окружающие  тени  широкими  испуганными  глазами.
Руперт знал такие взгляды: дети слишком долго пробыли в Лесу  Мрака и долгая
ночь поставила  на  них  свою  мету. Он попробовал заговорить  с несколькими
детьми, но они отворачивались и не желали откликаться.
     Во всех каминах ревело пламя, наполняя воздух таким количеством чадного
дыма, что перегруженные воздуховоды  безнадежно не  справлялись,  и все-таки
коридоры  Замка  оставались  холодными и  унылыми,  и  легкие  завитки  инея
жемчужно светились на древних каменных стенах. Где бы Руперт не шел, проходы
и комнаты  освещались  очень скудно. Лесной Замок всегда  зависел от наличия
светильного  мха, а  теперь его  не было:  колючие зимние  заморозки явились
слишком рано для его сбора. Еще оставались факелы и масляные  лампы,  однако
их   неверный  свет   наполнял  узкие   каменные  коридоры  слишком  многими
беспокойными тенями.
     Несколько  мелких придворных поодиночке шли с Рупертом некоторое время,
сообщая  последние  новости  и слухи,  и кратко  описывая  события,  которые
произошли  в   его   отсутствие.  Руперт  недоверчиво  слушал,   когда   они
рассказывали  о  неудачном  восстании  и  его  последствиях,  но  был  не  в
настроении  разговаривать. Под конец все они  начинали рассказывать ему  то,
что он не хотел знать, и он гнал их от себя, роняя руку на меч и молча глядя
в упор, пока до них не доходило. Дальше Руперт шел в одиночестве. Кое-что из
рассказанного  представляло  интерес,   однако   он  слишком  устал,   чтобы
интересоваться или концентрироваться.
     Прочная дубовая дверь  личных покоев Руперта  никогда не казалась столь
желанной.  Он устало прислонился к запертой двери,  оттягивая  момент, когда
наконец-то сможет отдохнуть - просто чтобы посмаковать ощущение.
     "Руперт! Чтоб ты был проклят, где тебя черти носили!?"
     Руперт  выпрямился  и повернулся,  и  Джулия обвила  его  руками и,  не
дожидаясь ответа, прижала к  себе  со страшной силой,. Руперт в свою очередь
яростно обнимал ее,  погрузив  лицо  в  длинные светлые волосы.  Впервые  за
долгое время он ощутил счастье и мир. Наконец Джулия отпрянула  от Руперта и
они  держали  друг  друга,  стоя  на  расстоянии вытянутой  руки  и  голодно
вглядываясь в глаза друг другу. Они  улыбались так широко, что заболели рты.
Потом улыбка Джулии сошла,  когда она разглядела резкие линии  изнеможения и
боли, глубоко врезанные в заляпанное кровью лицо Руперта.
     "Руперт, ты ранен! Что произошло?"
     "Несколько  сотен  демонов  оказались достаточно глупы,  чтобы пытаться
остановить меня  на  пути к  тебе. Но сейчас я в  порядке, честно.  Как  ты,
красотка? Выглядишь великолепно."
     "Выглядела",  кисло  сказала Джулия,  "пока  какой-то принц  не извозил
кровью мое новое платье."
     Руперт отступил на шаг  и бросил на нее свой первый пристальный взгляд.
Платье Джулии  было  забавным смешением моды  и практичности, и хотя лицо ее
было накрашено и нарумянено по последней моде Двора, длинные волосы свободно
ниспадали до пояса, сдерживаемые  только простой  кожаной головной повязкой.
На бедре открыто висел меч.
     "Это твой меч", сказала Джулия. "Ты дал мне его в Лесу Мрака, помнишь?"
     "Да", ответил Руперт, "помню."
     Голос  его  вдруг прозвучал холодно и  скучно.  Джулия  с  любопытством
посмотрела.
     "В чем дело, Руперт?"
     "Харальд только что пригласил  меня на вашу завтрашнюю свадьбу", сказал
Руперт.
     Джулия отвернулась,  не  в  силах  встретиться  с  ним  взглядом.  "Все
считали,  что  ты погиб.  Ты  не  представляешь, каково  мне  было  здесь  в
одиночестве.  Мне  не  дали никакого выбора, хочу  я  или  не хочу замуж.  А
Харальд... Пока тебя не было, Харальд был очень добр ко мне."
     "Ну, да", сказал Руперт, "ручаюсь, что был."
     Джулия крутнулась  на  каблуках и умчалась прочь по  коридору. Руперт с
отвращением покачал головой. Какого черта он не держит рот на  замке? Теперь
ему идти  за ней, извиняться... Его плечи поникли. В  чем, собственно, дело?
Она признала,  что  выходит за Харальда. Руперт посмотрел  в коридор, но там
уже было пусто.
     Он открыл  дверь, шагнул в комнату и захлопнул дверь за собой. Потом он
запер ее и задвинул на засов. Он прислонился спиной к толстой дубовой двери,
медленно  выдохнул  и  осмотрел  комнату.  Пятнадцать  на пятнадцать  футов,
большая  часть  занята   постелью,  платяным  шкафом  и   умывальником.  Пол
прикрывают   потертые  ковры,  голые  каменные  стены  холодны  и   безлики.
Единственная  другая дверь ведет в  отдельный туалет. Руперт  никогда не был
любителем  копить  пожитки  и  простая  спальня  показалась  бы  суровой   и
утилитарной любому,  кроме него. Как наследному  принцу,  ему были  положены
обширные палаты и  полдюжины личных слуг, но он  никогда их  не хотел. Когда
хочется  побыть  одному, слуги вечно путаются  под ногами и,  кроме того,  в
скольких комнатах можно жить одновременно?
     Руперт побрел  было к постели, потом вернулся и  проверил,  надежна  ли
заперта  дверь. Он проверил  и толстый  стальной болт, снова и снова проводя
пальцем  по  холодному  металлу и уверяясь, что болт задвинут  до  отказа. С
момента первого возвращения домой из Леса Мрака Руперт всегда был рад, что в
его  комнате нет  окон.  Это значит,  что от демонов  надо оборонять  только
дверь. С  мечом  в руках он сможет противостоять любому количеству  демонов,
однако после первого похода он  всегда боялся того, что  может подкрасться к
нему во мраке,  когда он сонный и беспомощный.  Однако,  он  понимал, что не
сможет  отдохнуть или  вообще заснуть,  пока не  убедится,  что  находится в
безопасности. Он  подошел  к шкафу, с отвращением покачал головой  и еще раз
поддался собственному страху. Уперевшись плечом  в бок массивного  платяного
шкафа, он медленно передвинул  его и забаррикадировал дверь. И только  потом
доковылял до постели и сел на нее.
     Масляная лампа ровно горела на простой деревянной стойке умывальника. В
металлических  держателях  в  головах постели стояли  две  незажженые свечи.
Руперт  запалил обе свечи  от лампы, потом поставил  лампу назад  на стойку,
стараясь не потревожить пламя. Непереносима мысль проснуться и найти комнату
во тьме. Он  медленно отстегнул пояс  для меча и  положил все  на пол  возле
постели, надежно  под  рукой,  на случай  нужды. Потом он  просто  сидел  на
постели, уставившись в холодную каменную стену.
     Голубая  Луна  полна.  Тьма затопила  Лес,  потому  что он  не вернулся
вовремя. А Джулия...
     Я люблю тебя, Джулия.
     Руперт лег спиной на постель, как был в кровавой одежде, и уплыл в сон.
Снилось что-то мрачное и тревожное.
     ***
     Лорд Дарий  бесконечно и торопливо семенил по кромешному мраку туннеля,
бормоча на ходу. Тонкий,  жалобный  звук его голоса пустым эхом отзывался от
толстых  каменных  стен  по обе стороны от него и, казалось, долго после его
ухода дрожал  в сыром,  неподвижном воздухе.  Время  от времени  раздавалась
слабая  скороговорка  множества  бегущих  лапок,  когда  крысы  воздуховодов
отступали в  свои норы, давая ему дорогу. Дарий не  обращал на них внимания.
Они слишком  малы и слишком робки, чтобы  навредить ему, пока он  продолжает
двигаться. Впереди  во  тьме  мелькнул слабый отблеск света, словно одинокая
звезда безлунной  ночью. Дарий  перестал семенить и неподвижно  скрючился во
мраке,   осторожно  вглядываясь   в   зыбкое  свечение  перед  собой.  Кроме
собственного затрудненного дыхания, все  тихо и  неподвижно. Дарий достал из
рукава кинжал и осторожно двинулся вперед.
     Из  бокового отверстия  высоко  на стене туннеля  падали густые  потоки
грязно-желтого  света.  Дарий скрючился на границе, нервно кусая губы. Много
света означает, что он близок  к обитаемой зоне Замка, а это сулит воду, еду
и шанс отплатить врагам. Но надо быть осторожным.  С тех пор, как он скрылся
в  паутине тайных туннелей и воздуховодов, спрятанных в толстых стенах Замка
(как давно? он больше не знал), он боялся выходить в самый Замок. Даже когда
голод и жажда в конце концов заставили  его иногда покидать свои туннели, он
жил в  постоянном страхе быть найденным и  пойманным людьми короля.  Не было
сомнений, что стражники прикончат его на месте. Он сам отдал бы именно такой
приказ. Это единственно разумно. И потому он оставлял тьму  только в крайней
нужде, выскальзывая из  тайных  панелей и  скрытых воздуховодов тогда, когда
был уверен,  что его никто не увидит. Он  воровал хлеб, мясо и вино,  всегда
ровно столько, чтобы не хватились, и никогда,  чтобы удовлетворить  грызущий
голод, горевший в желудке во все часы его бодрствования.
     Дарий смотрел на желтоватый свет  перед собой и  боролся с импульсивный
желанием покинуть туннели и попытать свои шансы  в  Замке, хотя бы для того,
чтобы  снова жить  и двигаться при свете. Вечная тьма связанных  между собою
туннелей давила  на  него, словно вода, капающая на  камень и  с бесконечным
терпением понемногу  стачивающая  его.  Дарий  беззвучно  зарычал  и  упрямо
покачал  головой. Ему еще  нельзя  покинуть мрак.  Еще не время. Он поклялся
оставаться в туннелях, пока не призовет  темный Хозяин, а за это он  получит
власть   над  своими  врагами.  Подлинную   власть.  Колдовскую  власть.  Он
чувствовал  ее внутри,  горящую,  все время растущую. Тот  темный  распознал
давно  запущенный  талант  Дария  и  вызвал  его  к  страшной  жизни.  Дарий
улыбнулся. Скоро  его сила засверкает, как  маяк,  и тогда он покинет мрак и
займется мщением. А до того он будет ждать,  ибо, как ни хочет он снова жить
на свету, мстить он хочет еще больше. Гораздо больше.
     Дарий  двинулся  вперед в  желтоватый  свет  и, привстав  на  цыпочках,
заглянул в боковое отверстие. От света стало больно глазам и по его  грязным
щетинистым  щекам побежали слезы, однако  он все  не мог  отвернуться. Потом
заныли лодыжки. Сколько мог он терпел, но под конец  вынужден был  отойти от
бокового отверстия и  оторваться от  золотистого  света, так  понравившегося
ему. Секунду  он стоял раздумывая, взвешивая за  и против, потом потянулся в
рукав и вытащил последний драгоценный огарок. Выбивая искру, он долго стучал
рукояткой кинжала по металлической решетке  темного бокового  отверстия, и в
конце концов фитилек загорелся. Казалось, туннель вокруг него  сразу воспрял
к  жизни, словно нетерпеливо ждал этого  небольшого добавочного света, чтобы
снова стать реальным  и твердым.  Дарий  сгорбился: оказалось,  что  потолок
туннеля висит всего в нескольких дюймах над головой. Стены столпились вокруг
него, когда  в  очередной  раз внезапное  освещение  сделало  очевидным, как
чудовищно  узок  и низок туннель. Дарий вертелся  и  поворачивался в тесном,
маленьком кружке света, и всюду, куда ни посмотри, древняя кладка насмешливо
смотрела в ответ всего в  нескольких дюймах от него. Холодный пот побежал по
его лицу, он застонал, захныкал и  бесцельно замахал руками, когда  накатила
паника. Дарий все кружился, кружился и кружился, не в силах остановиться. Он
похоронен  заживо  глубоко в  каменных  потрохах Замка, в  милях  от  света,
воздуха  и свободы.  Он  вдруг пронзительно вскрикнул и начал  бить кулаками
стену  перед  собой,  потом запнулся,  упал и  лежал  с  рыданиями  в  пыли,
покрывающей пол туннеля. Какое-то время он валялся во тьме, слепой ко всему,
кроме собственной паники , потом рыдания понемногу затихли, а страх ушел, не
оставив  ничего,  кроме пустой, подавляющей  усталости. Он  сел и вытер лицо
тыльной стороной  руки. Он почувствовал что-то в стиснутой ладони, разжал ее
и увидел, что смял свой огарок в бесформенную массу сдавленного воска. Дарий
презрительно фыркнул и отшвырнул комочек прочь.
     Он неуклюже вскарабкался на ноги, поднял кинжал там, где уронил  его, и
двинулся  назад  в  золотистый  свет,  падающий  из бокового  отверстия.  Он
стряхнул пыль,  налипшую на одежду, и ему захотелось посмотреться в зеркало.
Он часто размышлял  над  тем,  как выглядит теперь.  Он мог бы  сказать, что
сильно  потерял в весе, судя по тому, как свободно висела  на нем одежда, но
чувствовал, что есть и другие изменения, хотя и не мог их назвать точнее. Он
все  время  мерз  и уставал, однако привык  к  этому. Дарий пожал плечами  и
бросил размышлять. Не имеет значения. Больше ничего не имеет значения, кроме
лица,  что всегда плывет перед ним даже в самых глубоких и темных туннелях -
лица Харальда, со спокойной улыбкой предающего его врагам.
     Никому нельзя доверять в наши дни, Дарий.
     Дарий скрючился на корточках в золотистом свете. По обе стороны от себя
он видел лишь грязь и закопченные стены  в черных потеках. Тонкий, скользкий
слой мерзости хлюпал под  ногами.  Вековая  кладка  неровная  и в  выбоинах,
дренажные  канавки,  что должны  уносить  конденсат  и прочую  гадость,  все
безнадежно забиты. Замок старел  и  разрушался.  Во многом из-за него. Дарий
нахмурился  и  забормотал под нос, вспоминая все свои планы,  все, что хотел
сделать. У  него было так много планов... теперь совершенно бесполезных. Его
восстание  закончилось. Завершилось.  Подавлено  прежде, чем начаться. Дарий
тихо хохотнул и неприятному звуку понадобилось долгое  время, чтобы замереть
шепчущим эхом. Осталось только  мщение. Все  те, кто обманул, кто лгал,  кто
загнал  его во  тьму,  кровью заплатят  за то, что сделали с ним. Это обещал
темный Хозяин.
     Дарий повертел кинжал в  руке, восхищаясь золотистым отблеском света на
узком  стальном лезвии.  Грязно-коричневые  крапинки  запекшейся  крови  еще
покрывали  клинок  возле  перекрестия.  Дарий   нахмурился.  Жаль   Сесилию.
Несомненно,  что  без нее  лучше:  она  всегда  вошкалась на  дороге,  вечно
стесняла его. И всегда его лапала.  И все-таки ему жаль, что ее нет рядом. С
ней всегда можно было поговорить, хотя  она не понимала половины того, о чем
он толковал. Сесилию жаль. Ей не следовало путаться под ногами.
     Вдруг  заслышав  голоса  неподалеку,  Дарий напрягся. Постепенно голоса
становились  громче и приближались, однако в звуках присутствовала  зловещая
нечеткость,  не позволявшая  разобрать ни  слова.  Дарий прижался  спиной  к
стене,  голоса  громом  загремели  в  узком  туннеле,  потом  сразу исчезли,
отрезанные на полуслове, и снова все стало тихо и неподвижно. Дарий с трудом
улыбнулся  и  расслабился.  Звуки  странно  путешествовала по  воздуховодам,
отражаясь и переотражаясь эхом, пока не замирали до шепота, но снова и снова
какой-нибудь акустический  выверт доносил Дарию голоса и разговоры из  Замка
так  ясно,  словно он  находился с говорившими  в одной  комнате. Так  Дарий
узнал, что произошло с бунтовщиками. Много раз его искушало покинуть туннели
и тоже попросить прощения, но  гордость не позволяла. Надо  отомстить, иначе
все время, проведенное во мраке, прошло впустую.
     Он отвернулся  от  бокового отверстия  и  пустился рысцой  по  туннелю,
оставив позади золотистое сияние. Тьма вернулась сразу, словно и не уходила.
Дарий все время бормотал под нос, несясь трусцой по длинному узкому туннелю,
с удовольствием  обдумывая подробности кровавого мщения своим многочисленным
врагам.
     Скоро, пообещал он себе. Скоро...
     ***
     Верховный Маг скучал. Защитник на совещании с королем, который приказал
не  беспокоить,  Руперт исчез,  а  все  остальные или  слишком  заняты,  или
чересчур  устали для  разговоров.  Маг  побродил  туда-сюда  по  бесконечным
коридорам  Замка,  рассматривая все,  что можно,  но очень  скоро устал. Ему
нужен  свежий  воздух  и   открытое  пространство.  В  Замке  слишком  много
воспоминаний. Он нашел незанятый уголок, уселся и быстро погрузился в транс.
Его  астральный дух выплыл из тела  и невидимкой, наподобие легкого ветерка,
полетел по коридорам и проплыл через парадный вход во двор.
     Квадратный двор  был тесно  забит беженцами и  даже на  открытом  месте
высокие каменные стены давили невыносимо. Маг быстро поднялся над опущенными
головами апатичных беженцев, перелетел через стену Замка и оказался в долгой
ночи.
     Закованный в лед Замок жутковато мерцал собственным серебристым светом,
напоминая гигантскую снежинку.  Однако,  в  Лес Мрака  этот свет  далеко  не
проникал. Когда-то Лес был полон жизни, а теперь все  было неподвижно, кроме
демонов,  молча  крадущихся  в  бесконечной  ночи. И  хотя деревья  гнили  и
разлаг