улся на Дария.
     "Уведите отсюда Сесилию", тихо сказал он. "Я задержу их."
     Дарий силком  попытался  пропихнуть свою мягкую массу плоти в  медленно
растущую  щель  между  стеной и  книжной полкой.  Сесилия  прижалась к нему,
всхлипывая  и  вцепившись в  его руку.  Дарий отталкивал  ее, но она  только
усилила   хватку,   заклинив   обоих  в   узком  проходе.   Нарастал   топот
приближающихся шагов,  потом в  комнату ворвался первый стражник, за которым
живо последовала дюжина других. Грегори шагнул  вперед, преграждая им  путь.
Меч  в его  руке  дрожал, однако в глазах Джулия видела  холодную  решимость
продать свою  жизнь  подороже. Он вызывающе улыбнулся стражникам и оглянулся
на книжную  полку как  раз вовремя,  чтобы увидеть,  как Дарий, выхватив  из
рукава кинжал, снова и снова вонзает его в Сесилию. Она отпустила его руку и
безвольно  повалилась на пол. Грегори  вскрикнул,  отбросил  меч, подбежал и
согнулся рядом с неподвижным телом Сесилии. Дарий исчез  в тайном  проходе и
книжная полка медленно закрылась за ним. Когда к  полке подбежали стражники,
щель  снова  стала  слишком узкой, чтобы пропустить  их. Остановить полку им
тоже не удалось.
     Джулия приближалась  к  Грегори  осторожно, выставив  перед собой  меч,
однако он  просто сидел на полу, держа в руках  тело Сесилии. Мертвые  глаза
были  широко  открыты,  кровь  медленно  сочилась  из  трупа, пятная  костюм
Грегори.  Он  поднял  глаза на  Джулию  и  она с болью  поняла,  что молодой
стражник плачет.
     "Не  было  никакой  нужды",  сказал Грегори.  "Никакой  нужды. Сесилия!
Сесилия, любовь моя!"
     Джулия спрятала меч. "Пошли", грубовато сказала она. "Оставь ее. Больше
ты для нее ничего не можешь сделать."
     "Сесилия!"
     "Она мертва, Грегори."
     Он ее не слышал. Он просто сидел, баюкая Сесилию в своих руках, напевая
ей что-то, словно спящему ребенку. Крошечные колокольчики на  ее платье тихо
звенели при каждом  движении. Слезы  неудержимо  текли  по  щекам Грегори, а
глаза его ничего не видели, совсем ничего.
     ***
     Тихо потрескивающее пламя грело  и успокаивало,  однако Джулия  до того
устала,  что  даже не могла  протянуть руки  к  прыгучему  огню. Изнеможение
охватило ее за то короткое время, что занял переход от  зала Дария до личных
покоев короля, и теперь ноющая боль тупо пульсировала в спине и в ногах. Она
еле удерживала глаза от того, чтобы  они не закрылись против ее воли. Джулия
попыталась выпрямиться в своем  мягком, пухлом кресле и потерла затуманенные
глаза. Было  бы гораздо легче просто откинуться и задремать  в нежном  тепле
камина, но она не  могла позволить себе  отдых. Похоже, что долгий,  тяжелый
день для нее еще не закончился.
     Она спрятала зевок за поднятой ладонью и Харальд устало улыбнулся ей из
кресла напротив. В отличие от Джулии, он  вальяжно  развалился, положив свои
длинные  ноги  на приступочку, понемногу  поджаривая  носки  сапог  на огне.
Усталость резко  оттенила  тяжелые  мешки  у  него  под  глазами, придав ему
рассеянный,  погруженный  в  себя вид. Кривая  улыбка  намекала,  что  он  с
удовольствием  налил  бы  себе  вина, однако слишком устал  даже  для такого
усилия. Чашка горячего сидра стояла на маленьком столике рядом с его креслом
и он с отсутствующим видом время от времени  прихлебывал из нее  и морщился,
словно пытаясь избавиться  от  неприятного вкуса  во рту. Джулия улыбнулась.
Она  попробовала  этот сидр и то,  как  эту  гадость можно пить добровольно,
оказалось выше ее понимания.
     Король  Джон  сидел  между  ними  в  старом кресле с  высокой  спинкой,
задумчиво дергая бороду  и хмурясь на  огонь.  Он еще  не снял  свой толстый
меховой плащ,  наброшенный  на  плечи,  словно  бабушкина шаль,  и время  от
времени он вдруг дрожал, как будто в ответ на холодный ветер, что чувствовал
только он. Джулия с тревогой следила за ним. Хотя и до предела усталому, ему
следовало   быть   в   приподнятом   настроении,   или   по   крайней   мере
удовлетворенному: ведь он, вообще  говоря, подавил мятеж даже прежде  чем он
начался,  он  уничтожил большинство  главарей,  избежав  гражданской  войны,
которая могла разрушить Лесное Королевство. Однако он был мрачен, его взгляд
тревожен, и как-то незаметно король стал старее.
     Джулия отвернулась. Личные покои короля  оказались гораздо меньше,  чем
она  ожидала. Ее отец жил  в  палатах достаточно  больших, чтобы  там  могли
упражняться  целые  полки.  На  всех  мраморных  стенах  висели   знаменитые
гобелены,  полы  покрывала  роскошная  мозаика,  гигантские стеклянные  окна
заливали   все   пространство  великолепием  яркого  света.  Палаты  герцога
требовали поэтому чертовски  много слуг и их  невозможно было  обогреть,  но
герцогу было наплевать. Его  положение следовало  поддерживать,  а  приличия
соблюдать. По дурным дням  герцог,  похоже, верил,  что  если  он  войдет  в
комнату меньше пятисот квадратных футов, то  попадет в трущобу. Джулия скупо
улыбнулась.  Она скучала по  кое-чему из Пригорья, однако определенно не  по
отцовскому дворцу. Да и по отцу тоже.
     Комнаты короля Джона были  совершенно  иными.  Ни одна не  была  больше
пятидесяти  квадратных  футов  и   все  казались  обставленными  скорее  для
комфорта, чем для  моды. Джулия с  одобрением оглядела  комнату, совмещавшую
роли  гостиной и спальни,  и  снисходительно  улыбнулась.  Комната  обладала
тесноватым  уютом,   которого  может  достичь   только  мужчина,  живущий  в
одиночестве. Стены от пола до потолка занимали книги, переполняя также столы
и кресла, где они боролись за место с тарелками,  чашками и государственными
бумагами.  Резные деревянные статуэтки и выцветшие  миниатюры заполняли  все
углы  и щели,  толкаясь друг  с другом. Большая часть мебели была потерта  и
побита, имея вид  предметов,  сохраняемых  гораздо дольше времени исчерпания
своей  полезности  только  потому,  что  они такие старые  и привычные. Даже
многочисленные  ковры, покрывавшие  пол  от  стены  до стены,  были  местами
вытоптаны. Полено  громко щелкнуло и  сменило место в огне,  а  король  Джон
тревожно шевельнулся в кресле.
     "Не привык переходить в зимние палаты так рано", проворчал он. "Поганое
чувство. Едва  осень, а  снегу  уже  наметает на  фут и ров затянуло  льдом.
Листва только сошла с деревьев, а уже  без жаркого огня, ревущего рядом день
и  ночь,  мои  старые  кости  ноют  от  холода. И  чертовы слуги  всю мебель
расставили  не  так. И сделали это  нарочно, потому что я прикрикнул  на них
несколько раз."
     "В этом  году миграция прошла раньше", сказал Харальд. "Надо сделать им
скидку."
     "Нет!", рявкнул Джон. "Я - король!"
     Харальд и Джулия рассмеялись, а через секунду улыбнулся и Джон.
     "Вы  правы, мне не  стоило  на  них кричать.  Но когда достигнешь моего
возраста,  некоторые  вещи  становятся  важнее,  чем  следовало  бы. В  моих
комнатах  есть место для  всего,  и  все находится  на своих местах.  О,  ты
улыбаешься, Джулия, потому  что  видишь здесь только хаос. Что ж,  наверное,
это  и есть  кавардак, но  этот кавардак устроил я и он мне нравится. Если я
проснусь ночью и  в  комнате темно, я знаю, что могу просто протянуть руку и
найти свечу на обычном месте.  И мне надо  убедиться,  что  проклятый  камин
хорошо разложен на ночь, или я  рискую провести полночи, дрожа  под одеялом.
Не  выношу  даже этот камин. Он присутствует  тут,  когда я пытаюсь заснуть,
заставляет меня вздрагивать от внезапного треска и все время глядит на меня,
как громадный красный глаз."
     Он прервался, когда дверь распахнулась  и в комнату спокойно вошел лорд
Вивиан  с   приставленным  к   спине  клинком  здоровенного   стражника.  Он
остановился там, где сказал ему стражник, но приличном расстоянии от короля,
и стоял спокойно и  молча.  Ножны  его были пусты, однако руки  не  связаны.
Король  Джон коротко кивнул стражнику, который церемонно поклонился и вышел.
Лорд Вивиан посмотрел на короля.
     "Вы достаточно  доверяете мне, чтобы  оставить  меня без охраны в своем
присутствии?", медленно спросил он.
     "Ну да", легко ответил Харальд. "Вы же без оружия."
     Вивиан холодно улыбнулся.
     "Вы  здесь  потому,  что  я  хочу поговорить  с  вами", сказал  король,
неодобрительно хмурясь  на Харальда. "Ландграфы мертвы, а  Дария  ищут:  это
делает вас старшим из оставшихся  вождей мятежа. Вас послушают те, кто могут
не  поверить мне. Поэтому то, что  я скажу вам, предназначено одновременно и
для их ушей. Это ясно?"
     "Ясно", сказал  лорд Вивиан, прямо смотря  немигающими  бледно-голубыми
глазами. "Однако, я не в  том положении, чтобы спорить, не так ли? Моя жизнь
в ваших руках."
     "Я обещал изгнание, а не казнь."
     "Мы  мертвецы  в  любом  случае.  По  традиции  изгнанникам,  пока  они
находятся в границах  Лесного Королевства, не предоставляется ни  оружие, ни
укрытие. Оказавшись  за  пределами стен Замка, я и мои  сотоварищи-мятежники
окажемся легкой добычей первого идущего мимо демона."
     "Вы могли бы попросить защиту у баронов", сказал Харальд.
     "Не  выйдет", сказал Вивиан.  "У  баронов не хватает еды, чтобы кормить
собственных людей, не говоря уж о трех сотнях дополнительных ртов.  А без их
вооруженного  эскорта  чрезвычайно  маловероятно,  чтобы кто-нибудь  из  нас
пережил дорогу через Лес. Я  недавно провел поисковый отряд  от одного конца
королевства  до  другого  - демоны повсюду.  Выставьте нас за  эти стены без
оружия - и вы обречете нас на смерть."
     "Изгнанию есть альтернатива", медленно произнес король.
     Лорд Вивиан холодно улыбнулся.
     "Сегодня   вечером",  сказал   король,  "я  устроил  частную  аудиенцию
делегации приграничных крестьян. Их земли наводнили демоны и они проигрывают
битву против чумы. Они  пришли ко мне за помощью и мне  пришлось сказать им,
что  я  ничего  не  могу  для  них  сделать. Но  теперь, мне  кажется,  есть
возможность пообещать им какую-то помощь.
     Идите  с ними,  лорд Вивиан, вы  и ваши  приятели-бунтовщики. Проводите
крестьян  назад  к их  фермам,  защищайте  их  от  демонов и научите их, как
обороняться самим. Я  снабжу вас оружием, лошадьми и  той  провизией, что мы
сможем выделить.  Я предоставляю вам не слишком большой выбор:  если вас  не
погубят  демоны, то  наверное  убьет  чума. Но все, кто  послужит мне в этом
деле,  получат полное прощение, а когда  мрак в конце концов будет побежден,
те,  кто  выживут,  смогут  вернуться в  Лесной  Замок  с  чистым  послужным
списком."
     "Вы правы", сказал Вивиан, "выбор невелик. От  своего имени и от  имени
сотоварищей-мятежников я принимаю ваше предложение."
     Король сдержанно кивнул.  "Не хочу  обманывать  вас,  мой  лорд Вивиан,
шансы велики, что никто из вас не доживет до прощения."
     "Однако, это битва, Сир. А я всегда хотел только этого."
     Лорд Вивиан стоял перед королем: тощий, прямой, высоко подняв голову, и
впервые с тех пор, как он вошел в комнату, в нем появилось что-то похожее на
достоинство  и гордость.  Джулия  искоса  рассматривала  его,  взволнованная
вопреки  себе.  Она  поняла,  что  из  того  факта,   что  человек  является
изменником, не следует  автоматически, что  он  мерзавец или  трус.  Харальд
потягивал  свой  напиток  и помалкивал. Король Джон больше смотрел на огонь,
чем на Вивиана, но снова заговорил спокойным и ровным голосом.
     "Сенешаль проводит вас к крестьянам. Их вожак - человек  по имени Медок
Торн, подчиняйтесь его приказам, как моим. Окажите им всю поддержку, которую
сможете, лорд  Вивиан -  они  остались  верны мне  даже тогда,  когда  я  их
подвел."
     "Мы станем защищать их своими жизнями, Сир. Даю слово."
     Король  Джон оторвал глаза от огня и долгую  секунду  смотрел  на лорда
Вивиана. "Почему вы изменили мне, Вивиан?"
     Вивиан улыбнулся. "Амбиции, Сир. Я хотел быть командующим Стражи."
     "Другой причины нет?"
     "Нет, Сир", тихо ответил Вивиан. "Ничего, достойного упоминания."
     Харальд стрельнул в Вивиана взглядом, но промолчал.
     "Ну, что ж", медленно произнес  король  Джон, "я снова увижусь с  вами,
когда все завершится."
     "Разумеется, Сир", ответил лорд Вивиан. Он церемонно поклонился королю,
потом повернулся и вышел, проигнорировав Харальда  и Джулию. Некоторое время
все молчали, погрузившись в собственные мысли.
     "Думаешь, он действительно останется с крестьянами?", спросила Джулия.
     "Конечно", сказал Харальд. "Он дал слово."
     Джулия только взглянула на него.
     "Он странный  малый,  этот Вивиан", сказал король. "Я знаю его половину
своей  жизни,  но  так  и  не понимаю, что  выражают его холодные, бездонные
глаза.  Он твердо верит, что следует собственным корыстным интересам,  и тем
не менее,  каким-то  странным  образом  исключительно  верен  Стране.  Он не
становится ни на чью сторону, кроме своей собственной, но всем известно, что
он никогда не  нарушал данного слова. Он хочет  восстановиться в правах и он
желает принести покаяние - я просто дал ему шанс сделать и то, и другое. Ему
будет тяжко подчиняться приказам крестьянина,  однако он станет их выполнять
и разрубит любого из сотоварищей, который откажется. Странный малый, Вивиан,
но всегда верен Стране и ее нуждам."
     "Не волнуйся, Джулия",  сказал Харальд. "Вивиан -  холодный ублюдок, но
он знает свой долг. Он не предаст нас снова."
     "Что  ж", сказал король,  задумчиво дергая бороду, "в любом  случае эти
две проблемы решены. К несчастью, мы не нашли Куртан."
     Джулия остро взглянула на него. "Я думала, он у ландграфов."
     "Очевидно, нет. Я послал стражников, обыскать палаты изменников, но  не
думаю,  что  они что-то обнаружат. Блейс  до последнего клялся,  что  его не
брал, и я склонен ему верить."
     "Меч могли взять Гайлем или Бедивер."
     "Чтобы не знал Блейс, не могли."
     "Я склонен согласиться", сказал Харальд, печально глядя в пустую чашку.
"А это значит, что где-то в Замке есть предатель, которого мы еще не нашли."
     "Чертовски верно", сказала Джулия. "Тот самый предатель, который пустил
демонов в Южное Крыло."
     "Я и забыл об этом", сказал Харальд.
     "А я нет", сказала Джулия. "Мне напоминают шрамы."
     "Время тревожиться  об этом  наступит  завтра",  сказал король, зевая в
открытую.  "В общем  день  оказался весьма успешным,  как мне  кажется. Если
учесть, как легко он мог стать чудовищно плохим."
     "Верно",  сказал  Харальд. "Если бы те не привел с  собой арбалетчиков,
скольких бы еще убил сэр Гайлем."
     "Именно",  сказал Джон. "Мне повезло. Ландграфы в открытую  грозили мне
на аудиенции с крестьянами, но  отступили  и удалились, когда фермеры  их не
поддержали.  Я  задумался:  что произошло,  если крестьяне так  легко смогли
укоротить ландграфов? Ответ оказался прост: у моих  стражей были  мечи,  а у
крестьян - луки. Поэтому я пошел тузом - и выиграл."
     Насупило долгое раздумчивое молчание.
     "Триста  сорок  восемь  изменников", сказал  в  конце концов  Джон  без
всякого удовольствия  в голосе. "Триста  сорок  восемь. Не так много,  как я
боялся, но чертовски больше, чем следовало бы."
     "Не вини себя", сурово сказал Харальд. "Не ты, а они,  обманули Страну.
Кроме того, я поговорил  с большинством из них на приеме и поверь мне - тебе
лучше обойтись без них."
     "Как ты  мог  подыгрывать  таким  мерзавцам?", спросила  Джулия.  "Жить
двойной  жизнью, по  разному  лгать  разным  людям...  как  ты  мог все  это
выдерживать?  Почему  ты просто не послал  подальше Дария, когда он в первый
раз к тебе подкатился?"
     "Он как раз  послал", сказал Джон. "Это я убедил его продолжить  обман,
но информировать меня. Прием  придумал  Харальд и благодаря ему нам  удалось
заманить всех крыс в одну ловушку. Теперь я точно знаю, кому могу  доверять,
а кто фальшивит. И знаю, что сын мне верен."
     Харальд элегантно поднял бровь. "Были какие-то сомнения?"
     "Нет", с  нежностью сказал король  Джон. "Но  приятно чувствовать  свою
правоту."
     "Что теперь  станет  с баронами?", спросила Джулия.  "Еще заговоры, еще
мятежи?"
     "Больше  они  не рыпнутся", угрюмо улыбаясь, сказал Джон.  "Им хотелось
выяснить, кто из нас сильнее,  и теперь они это знают. Они  просто отрекутся
от своих ландграфов, публично осудят мятежников и пообещают все, что угодно,
чтобы я только не вывел свои войска и не  их  один на один с  демонами. Нет,
Джулия, они больше не станут раскачивать лодку."
     "Значит, все кончилось", сказала Джулия, "мятеж подавлен."
     "Не совсем", сказал Харальд.  "Нет  никаких следов лорда Дария. В конце
концов чертову книжную полку сломали и нашли туннель, ведущий в воздуховоды,
а  они  тянутся  на  мили.  Я  и не  думал, что во внутренних стенах столько
пустот."
     "Но  это значит, что  он может быть  где  угодно",  сказала Джулия. Она
оглянулась и вдруг задрожала.
     Харальд пожал плечами. "Просто еще одна крыса. Мы изловим его,  Джулия,
не  бойся  ничего. Даже сейчас стражники обыскивают туннели. К  утру  мы его
поймаем."
     "А что с Грегори?", вдруг спросила Джулия.
     Харальд и Джон непонимающе взглянули друг на друга.
     "С кем?", спросил Харальд.
     "С любовником Сесилии."
     "А, с ним", нахмурился Харальд. "Повесился в камере, ублюдок."
     "Мне он никогда не нравился", сказала Джулия. "Но сейчас мне его жалко.
В конечном счете он оказался не так уж плох. И заслуживал лучшего, чем Дарий
и Сесилия."
     Джон  пожал плечами.  "Не  сомневаюсь, что  он убил  бы любого из  нас,
прикажи ему бароны. Просто он оказался не в том место не в то время."
     "И любил не ту женщину", сказала Джулия.
     "Да", сказал Харальд. "Наверное, любил."
     "Я устала", сказала Джулия. "Если  я больше вам не нужна, то возвращусь
в свои палаты и немного посплю."
     "Прогуляюсь с тобой по дороге?", спросил Харальд.
     Джулия  взглянула  на него.  "Хорошо", наконец,  сказала  она.  "Думаю,
компания мне не помешает."
     Она  поднялась из кресла  и  Харальд был  тут  как тут, поддержал ее за
локоть, когда она от усталости пошатнулась.
     Король благодушно кивнул. "Отдохните, дети мои.  Вы это  заслужили. Для
всех нас это был долгий и тяжелый день."
     Они уже подошли к двери, когда король вдруг шевельнулся в кресле.
     "Джулия... Боден был твоим другом, правда?"
     "Нет", ответила Джулия. "На само деле я совсем его не знала."
Глава седьмая. Долгая ночь
     Тьма навалилась  на  Лесную Страну  от края  до края и лежала, полная и
нерушимая, кроме слабой и  ненадежной лужицы  света вокруг Лесного  Замка. В
душном мраке молча двигались демоны,  востря  когти  о гнилую кору умирающих
деревьев. Солнце  не  светило и  хотя  Луна нескончаемо плыла в ночном небе,
свет ее был  грязным  и  нездоровым.  От недостатка солнечного  света  гибли
растения, а дикие звери либо умирали от истощения, либо становились жертвами
вечноголодных демонов. Снег и лед покрыли всю землю, морозный воздух отбирал
тепло  у  всего,  к  чему  прикасался.  Семьи  забаррикадировались  во  всех
укрытиях,  что  смогли  найти,  и  молились  о  рассвете, который  никак  не
наступал. Всем завладели холод, мрак и безжалостная долгая ночь.
     Внезапно  в Лесу  Мрака  зазвенел  новый  звук: глубокий, низкий  звон,
наподобие удара громадного бронзового  колокола.  Звук постепенно становился
громче, превращаясь в могучий рокот, потрясший долгую ночь, сотрясая землю и
деревья и бросая  вызов вечному безмолвию. Демоны рычали, дрожали,  пытались
убежать, но неотступный звук приходил  отовсюду и  от него  невозможно  было
скрыться.  Мощный басовый рев  достиг  пика и  смолк, когда  взрезалось само
пространство и не  Лес Мрака пролился  серебристый свет. Принц  Руперт и его
отряд, наконец, вернулись домой.
     Руперт,  выплывая  из  мерцающего  серебристого   туннеля,  ошеломленно
осматривался, и пошатнулся, когда земля вдруг прыгнула  ему под ноги. Он был
уверен, что  провел в туннеле  вс