- Но без этого брак не может быть признан настоящим. И
/.b.,  - в чем дело? Разве ты сам не говорил мне, что  готов
любить  меня  всегда  - сколько бы у  меня  ни  было  других
мужчин..,  и  даже женщин, по-моему, ты даже так  сказал!  А
теперь,  если у меня родится дитя (от Ланселота, от  Лири  и
даже  от  тебя, любимый мой), Лири сделает его  принцем  или
принцессой. Кроме того, - продолжала Анлодда, -  я  уверена,
что  одна ночь с Лири научит меня всему, что нужно для того,
чтобы  я  могла  услаждать  тебя  на  ложе..,  ну,  так  мне
говорили.  -  Она взглянула на Корса Канта  и  едва  заметно
улыбнулась. - О, я думаю, это очень романтично...
      -  Но..,  любовь  моя.., ведь  он  -  твой  отец!  Он,
наверное,  твой  отец. Тебе не кажется,  что  это  как-то..,
дурно?
      - Нет, милый, мне кажется, что это так романтично - он
жертвует собой ради счастья своей дочери.
     Корс Кант поежился, мысленно представив себе эту жуткую
брачную ночь.
      -  Боже,  и так все хуже некуда. Так теперь еще  и  он
станет  моим повелителем? Этот нецивилизованный  язычник  из
Эйра?
      -  Думай, что говоришь, Корс Кант Эвин. Ты оскорбляешь
моего  супруга.  -  И Анлодда, гордо откинув  назад  голову,
отстала от барда и поравнялась с королем Лири.
     Они пробирались сквозь мятущуюся толпу. В лагере царила
полная неразбериха. Когда легионеры не дождались Артуса, они
решили,  что  их владыка на самом деле убит. В конце  концов
преторианские гвардейцы признались в том, что это правда.
      Никто  не  понимал,  как быть,  и  что  теперь  будет.
Состоится   ли   сражение  с  ютами?  Или  будет   приказано
отступать? Что скажет Ланселот? Как поступит Кей?
      На  последние два вопроса ответы пришли быстро. Легион
Ланселота  прибыл  в  лагерь  Артуса  в  боевом  строю   под
командованием Хира Амрена. Легионеры потребовали  освободить
своего  легата, но оказалось, что того никто и не  собирался
пленять.
      Затем прибыл и Кей со своими легионами, и вскоре стало
ясно,  что  как  только найдется невесть  куда  подевавшийся
Ланселот, Кей объединится с ним. При этом со смертью  Артуса
оба легиона отделялись от какой бы то ни было империи.
      В  конце  концов  пришли  в движение  легионы  Орла  и
Дракона.  Хотя воины Артуса и не построились к  бою,  числом
они  значительно превосходили мятежников и лучше действовали
в  пешем  строю.  Разгорелась  короткая  гражданская  война,
которую   быстро   погасили  уважаемые  легаты   и   младшие
военачальники. Войска были разведены. Вот через  какой  хаос
предстояло  пробраться Лири, Корсу Канту и Анлодде.  Девушка
ехала  верхом на Мериллуин, Корс Кант - на лохматом пони,  а
король Эйра - на упрямом осле, который, по мнению барда, как
нельзя лучше ему подходил.

                          Глава 51

      Ланселот  из Лангедока наконец оправился после  долгой
болезни  и  избавился от демона, завладевшего  его  душой  и
b%+.,.   Теперь  он  рассматривал  загадочные  письмена   на
обрывках   пергамента  и  гадал,  что  же  это   такое.   Он
догадывался,  что  записи  сделаны на  языке  последователей
апостола Павла, но смысл слов оставался ему недоступен.
      Он  подумывал о том, не спросить ли у Кея, что бы  это
могло  быть такое, но, поразмыслив, решил, что делать  этого
не  стоит: старый сенешаль хоть и был верным другом, но  все
же  упорно  отказывался  верить в то,  что  рассказывал  ему
Ланселот про то, как им овладел демон. Легат боялся, как  бы
то,  что  записано  на пергаменте в то  время,  как  он  был
одержим бесом, не уронило его в глазах Кея.
      Кей  был нужен сикамбрийцу, как союзник.., по  крайней
мере - пока.
      Но  что  делать  с письменами? Сжечь  их  Ланселот  не
решался: мудрые женщины утверждали, будто бы демоны обретают
полное  могущество, если их слова швыряют  в  пламя.  Только
богам  предков было известно, какие злобные заклинания могли
быть записаны на клочках пергамента.
       Тихий,  еле  слышный  голос,  туманные  воспоминания,
сохранившиеся в разуме Ланселота, упрямо твердили:  "Закопай
пергаменты,  закопай, закопай". Пожалуй, стоило  внять  этим
увещеваниям.
      Ланселот  вышел из шатра, где он сам,  Кей  и  генерал
Какамври,  ранее командир преторианской гвардии, а  нынче  -
легат  личных  легионов Орла и Дракона Dux Bellorum,  только
что завершили подписание зимнего соглашения о мире.
     Ланселот неторопливо шел к шатру своего бывшего лучшего
друга,   своего  покойного  полководца,  Артуса  Пендрагона,
некогда  - Dux Bellorum, которым ему, увы, никогда более  не
быть.
     Он смутно помнил жуткую сцену: кинжал в своей руке, чью-
то кровь, обагрившую его душу. "Нет! Отбрось эти мысли! Пока
вспоминать об этом опасно. Быть может, позднее".
     А быть может - никогда.
      Здесь,  решил  он. Самое подходящее  место.  Здесь  он
закопает злобные бесовские письмена.
      "Запечатай их, - подсказывала память, - защити их,  не
дай времени их разрушить!"
      Ланселот поискал глазами что-нибудь годящееся для этой
цели,  нашел  небольшую,  но  крепкую  деревянную  шкатулку,
обитую железом. В шкатулке оказались планы сражений с ютами,
теперь  совершенно  ненужные.  Ланселот  вытащил  бумаги  из
шкатулки и быстро набил ее бесовскими пергаментами. Затем он
закрыл  шкатулку  и  крепко-накрепко  перевязал  шнурами  от
занавеса.  На  всякий случай легат скрепил  шнуры  хитрейшим
кельтским  узлом,  вязать который его  когда-то  научил  сам
Артус.
      Наконец  Ланселот  удовлетворенно  кивнул.  Теперь  он
твердо  верил,  что из созданной им темницы  ни  за  что  не
вырваться бесовским письменам!
     Он прошагал до середины шатра Артуса и выкопал кинжалом
яму. Опустил туда шкатулку и забросал ее землей.
      Потом  он долго утаптывал землю и еще немного набросал
сверху,   дабы  все  выглядело,  как  раньше.   Завтра   или
/.a+%'  "b`   легионеры  с грустью и печалью  свернут  шатер
Артуса, уложат на повозку и увезут прочь, и никто никогда не
узнает,  что  здесь  произошло. Время смоет  воспоминания  с
никчемных душ бриттов.
     Ланс улыбнулся, довольный проделанной работой, вышел из
шатра,   разыскал  Эпонимуса,  дал  подзатыльник  рабу,   не
удосужившемуся  почистить  боевого  коня,  и  во  весь  опор
поскакал к своему легиону.

                          Глава 52

      Взошло  солнце. Испарило туман, но не  прогнало  тучи.
Поглядев  на  северо-запад, Корс Кант заметил  вдали  облако
пыли.
      -  Юты отступают, - устало вздохнула Анлодда.  -  А  я
надеялась, что они все-таки атакуют, а потом присоединятся к
остаткам  войска  Артуса, но - увы. Они  отходят.  Наверное,
хотят дождаться исхода гражданской войны.
     Корс Кант спешился, подошел к возлюбленной.
     - Тебя это вправду заботит? - спросил он. Она прижалась
к  нему,  дала обнять себя. Лири сделал вид, что не замечает
этого. Он возился со своим ослом, поудобнее укладывал на его
спину дорожные тюки.
       -   Больше  нет,  -  ответила  Анлодда  негромко,  но
решительно.
     - Куда мы держим путь?
      -  Я  хочу  поскорее убраться отсюда, Корс Кант.  Куда
угодно.
     - Куда? - снова спросил бард.
     - Может быть, дождешься ответа, а потом будешь задавать
новые  вопросы?  Куда угодно, любимый. Куда угодно,  где  не
слышали об Артусе, Ланселоте, Кее и Каэр Камланне.
      -  Непростой выбор, моя принцесса. Придется шагать  до
Африки,  потом на юг Египта, а потом - в пустыню. Она  снова
вздохнула.
      -  Чудесная мечта, Корс. Но, конечно же, на самом деле
мы направляемся в Эйр. Таков мой долг, любовь моя. Корс Кант
сплюнул через левое плечо.
     - - К черту долг!
      - Не напоминай мне! - испуганно воскликнула Анлодда  и
вдруг  просияла.  -  Африка... Не там ли  живут  слоны,  про
которых рассказывает Кей?, - Наверное. Если верить Кею.  Они
здоровенные,  как дома, а носы у них похожи на  змей.  -  Он
усмехнулся.  - Если такие звери на самом деле существуют,  я
готов съесть мою арфу.
      -  Арфы  у  тебя нет, - напомнила барду Анлодда.  -  И
вообще я бы предпочла, чтобы ты ел что-нибудь другое.  Меня,
к примеру.
     - Тебя? Ты о чем?
      Анлодда украдкой глянула на Лири и подмигнула  бывшему
барду.
      -  Придет  время,  и ты поймешь.  Корс  Кант  Эвин.  И
Анлодда,  смеясь  собственной шутке,  смысл  которой  так  и
остался  скрытым от юноши, повела Мериллуин вниз  по  склону
e.+,  на восток, подальше от ютов и бриттов.

                          Глава 53

      Вот  так.  Моя песнь спета. Хотелось бы  закончить  ее
словами  о  том, что мы с Корсом Кантом потом жили  долго  и
счастливо  во дворце Лири в Таре, но этого я пока  не  знаю.
Пока мы едем по высоким холмам, и жесткая трава царапает мои
ноги,  хоть я и верхом на Мериллуин. Холмы такие  высокие  и
крутые,   что   я  завидую  Этому  Мальчишке,   едущему   на
приземистом  лохматом пони, а про то, что  будет  завтра,  я
знаю  не больше того, кто едет со мной рядом - правда, рядом
со  мной  едет дядя Лири, а уж этот про завтрашний день  все
знает  так  же  хорошо,  как  я  про  вчерашний,  да  только
помалкивает, старый мерзавец.
      Я  наконец научилась любить, а это уже кое-что. Еще  я
научилась  ненавидеть, бояться и побеждать страх.  Теперь  я
более  настоящий  воин, чем была прежде, и  более  настоящая
принцесса! Вот только от прежней Анлодды во мне осталось  не
так много, и это меня печалит.
      Мне  бы  не хотелось с ней расставаться, оставлять  ее
позади,  на  руинах Харлека. Может быть, это  ее  повстречал
Этот  Мальчишка, когда бродил один-одинешенек по подземельям
-  я  не знаю, а он все не рассказывает мне, кого же он  там
повстречал.
     Не хотелось бы мне покидать и Харлек - дворец, стадион,
бани  и  фонтаны,  хотя теперь там не  текла  вода,  и  бани
остыли, и некому разжечь там огонь.
     Ну ладно тебе, Анлодда! И когда только ты повзрослеешь?
Наверное, тебе и маму не хотелось покидать, когда она рожала
тебя.., но нельзя же всю жизнь прожить в материнской утробе!
     Или можно?
      Проклятие.  Опять путаница. Но если положить  на  чаши
весов  все,  что я потеряла и обрела, - обрела  я,  пожалуй,
больше.  Я  обрела Этого Мальчишку, Корса  Канта,  а  вместо
захваченного и разрушенного города - целое королевство.
      Я закрыла глаза, и чувствую его руки, обнимающие меня,
слышу  его  дыхание. А потом открываю глаза  и  жмурюсь  "от
яркого  света. Золотые солнечные лучи заливают остров,  весь
Придейн,  озаряют волосы.., только теперь они  рыжие,  а  не
багряные.
     Его руки? Его дыхание? О ком я? Впрочем, не важно.
     Неужели не важно? Похоже, да.

                          Глава 54

       Марк   Бланделл  стоял  на  дне  огромного,  вырытого
экскаватором  раскопа.  "Моли  Тебя,  Господи,  -   мысленно
заклинал  он,  - пусть Питер не забудет о своем  обещании  и
закопает эту треклятую записку!"
      Уже  два дня экспедиция вела раскопки к северу от Ллин
Динаса  -  озера  Динас,  начиная  от  центра  треугольника,
очерченного Марком Бланделлом пятнадцать веков назад. За два
дня ровным счетом ничего не обнаружили.
      Раундхейвен нервничал. Марк вызвал его на раскопки,  в
ярких  красках описав собственное путешествие  в  прошлое  и
пообещав,    что   непременно   предоставит   неопровержимое
доказательство  того, что темпоральный тороид  действительно
работает.  Теперь, если в ближайшее время не  удастся  найти
ничего  существенного, заместитель министра уедет и вернется
к своим делам, и плевать он хотел на всякую там дружбу.
      Пока  не удалось обнаружить даже следов великой битвы,
которая  наверняка  должна  была  произойти  между  ютами  и
бриттами  на следующий день после того, как погиб  Марк.  До
сих  пор  археологи нашли только монетку  в  два  денария  с
профилем  Тиберия  и надписью "IMPERATOR  TIBERIUS  CLAVDIUS
PRINCEPS"  на  одной стороне, а на другой -  "  ANNO  DOMINI
XXVII".
     "Надо будет попробовать поговорить с Селли, когда к ней
начнут  пускать  посетителей", - решил Бланделл.  Когда  она
пришла   в  сознание  в  лаборатории  Уиллкса,  у  нее   был
сильнейший шок. Она дико смотрела на Бланделла и  Уиллкса  и
все  повторяла: "Вас нет! Вас всех не должно быть!" Но Купер
и  прибывшие с ним двое сержантов быстренько увезли ее. Если
и  был  суд,  то  наверняка  закрытый,  тайный,  потому  что
Бланделл  об  этом  ничего не слышал, и в свидетели  его  не
позвали.
       Правда,  его  попросили  сказать  несколько  слов  на
похоронах  Питера  Смита. Он на самом  деле  произнес  всего
несколько  слов, поскольку понимал, что большая часть  того,
что    ему    известно   о   Питере,   представляет    собой
"государственную тайну".
      На  панихиду  явилось  несколько  десятков  военных  в
гражданской одежде, но познакомиться ни с одним из них Марку
не удалось - они упорно не называли своих имен. Марк скрипел
зубами, проклиная принятую в рядах СВВ секретность.
      Бланделл  закрыл глаза, и в тысячный раз за  последние
два  дня  помолился. На сей раз Господь наконец услышал  его
молитвы.
      Один  из  аспирантов-археологов из  Кардиффа  испустил
радостный вопль и объявил, что что-то нашел. Марк побежал по
раскопу, споткнулся, упал, растянул лодыжку.
      Не обращая внимания на боль, он на одной ноге допрыгал
до взбудораженных студентов, которые упоенно расчищали землю
руками и щеточками.
     Но еще до того, как Марк добрался до группы археологов,
сердце у него екнуло. Что бы они там ни раскопали, это  явно
был   не   глиняный  кувшин  с  горлышком,  залитым  воском,
наподобие  тех,  в  каких лежали свитки,  найденные  на  дне
Мертвого моря.
     Это были остатки деревянной шкатулки. Бланделл дохромал
до студентов и склонился над находкой. Археологом он не был,
но  сразу понял, что шкатулка немыслимо древняя. Некогда  ее
сколотили  из прочнейшего дерева, но теперь она представляла
собой  отдельные полусгнившие куски и проржавевший  железный
каркас.
     Студенты поспешно расчистили крышку коробки.
      Явно  римская,  -  заявил один  из  них  и  указал  на
+ b(-a*(% буквы на петлях: "FV III" значилось там.
      -  Флавий Пласидий Валентиниан, - еле слышно  выдохнул
Марк.  - Валентиниан Третий. Это то самое, чего я ждал.  Это
должно быть оно!
      Студент, нашедший шкатулку, склонился еще ниже и самым
старательным образом осмотрел находку.
      -  Но что бы в ней ни хранилось, сэр, - сказал он, все
давным-давно истлело. - Он посмотрел на Марка. -  Мне  очень
жаль,  сэр, но там ничего нет, кроме древней пыли.  -  И  он
сокрушенно пожал плечами.
      Марк  шагнул  назад  и  поморщился  от  боли.  "Он  не
виноват",  -  подумал он, гадая, долго ли не  простит  брата
Смита за то, что тот забыл о его просьбе положить записку  в
глиняный кувшин. Что бы Смит ни закопал, за пятнадцать веков
все истлело, сгнило, было съедено червями.
      -  Мне  очень  жаль,  Марк, - проговорил  Раундхейвен,
заглянув  в  раскоп через плечо физика. - Я столько  времени
угрохал  на  этот ваш проект с путешествиями во  времени,  а
толку  чуть. Я понимаю, как много это значит для тебя, но..,
у полковника Купера и так уже куча неприятностей с полицией.
      Боюсь,  мне  придется выдернуть вилку  из  розетки.  -
Раундхейвен крепко сжал плечо Марка. - Заезжай ко мне  домой
через  пару-тройку  дней. Отца прихвати.  Утешить  мне  тебя
особо нечем, но хороший ужин обещаю. Уиллксу можешь все  сам
сказать?  Официальное уведомление он получит перед следующим
заседанием  Королевской Академии, но мне бы хотелось,  чтобы
сначала он все узнал от тебя.
      - Конечно, - автоматически отозвался Марк, и голос его
прозвучал бесчувственно, отстраненно.
      Раундхейвен кивнул, отвернулся и зашагал к  вертолету.
Марк присел около древней шкатулки.
      -  Мы встретились на ступени, Питер, - произнес  он  с
комом  в  горле.  -  И расстались в квадрате.  Но  если  мне
суждено  увидеться  с  тобой на небесах,  Смит,  ты  станешь
падшим ангелом, даю тебе слово.
      Марк  Бланделл встал, в последний раз окинул  взглядом
место,  где впервые в жизни умер, и, прихрамывая,  побрел  к
своей машине, гадая, как же ему с такой болью удастся нажать
на педаль.

                   ПОЛНЫЙ, БЕСПОВОРОТНЫЙ,
                     ЧЕСТНЫЙ-ПРЕЧЕСТНЫЙ
                           КОНЕЦ.

                         ПОСЛЕСЛОВИЕ

     Изнемогла пучина океана,
     Устали весла в тщетном споре с нею
     Сказал один: "Нам нет пути обратно".
     И все запели: "Остров наш родимый
     За далью воин. Туда нам нет возврата".
     Альфред, лорд Теннисон, "Лотофаги"

      На  самом  деле  это  не послесловие,  а  предисловие,
*.b.`.%  можно  прочесть  до  того,  как  вы  приступите   к
прочтению романа. Обещаю писать осторожно, чтобы не помешать
вам  насладиться чтением, только не знаю, как  быть  с  теми
занудами,  которые  утверждают, что любая  моя  писанина  не
приносит им ровным счетом никакого наслаждения.
      Несмотря  на  элементы фэнтези,  "Артур-полководец"  -
книга   научно-фантастическая.  Там  совершенно  отсутствуют
признаки  магии,  которые нельзя было бы  объяснить  научно,
хотя героям это и не всегда известно.
      Мне  всегда  нравились книги, где  научная  фантастика
маскируется  под  фэнтези - такие, как  сериал  Джека  Вэнса
"Планета приключений", и наоборот, где фэнтези выступает под
маской  научной  фантастики типа рассказов Рэнделла  Гаррета
"Лорд  д'Арси". Поэтому я очень рад, что и мне  представился
шанс сочинить такой перевертыш.
      Идеальным примером беллетристики такого сорта является
книга  Марка  Твена "Янки из Коннектикута при  дворе  короля
Артура"   -  блестящий  роман,  которому  "Артур-полководец"
обязан   главной  идеей:  о  том,  как  современный  человек
попадает в артуровские времена.
      Однако я намеренно избегал каких бы то ни было близких
соответствий  этому  произведению.  Во-первых,  потому,  что
мысль  о  том,  как  современный человек  заново  изобретает
современную  технику  в прошлом, досконально  разработана  и
самим Твеном, и Л. Спрагом де Кампом, и другими авторами,  а
во-вторых, потому что "переписывать Марка Твена  -  это  все
равно  что заниматься армрестлингом с Гераклом", как сказала
бы  принцесса  Анлодда на прочитанных вами  страницах  -  о,
прошу  прощения  -  на  тех, что вам  еще  только  предстоит
прочитать.
      Что  касается  Анлодды, то, вероятно, вам  бросится  в
глаза  ее  интригующее  сходство  с  принцессой  Эйлонви  из
отмеченной  наградой Ньюбела пенталогии  Ллойда  Александера
"Хроники  Тарана".  Это откровенная и намеренная  параллель.
Дело  в  том,  что  я  по  уши влюбился  в  эту  рыжеволосую
принцессу, и до сих пор жутко злюсь на Ллойда, за то, что он
отдал  ее  этому  мелкому хорьку Тарану, а не  приберег  для
меня.
      Можете  считать Анлодду, если вам захочется, несколько
более  мистичной  копией  (и  более  кровожадной)  принцессы
Эйлонви,  а  еще  вы  можете заметить,  что  и  Ллойд,  и  я
беззастенчиво похитили имена героев из валлийской  артурианы
"Кульвх и Ольвен".
       Создавая  мир  "Артура-полководца",  я  прежде  всего
обратился  к  немногим историческим сведениям  об  Артуре  -
Артусе  Dux Bellorum (воеводе или полководце), и  только  во
вторую  очередь - к романам и легендам трубадуров,  ставшими
популярными во Франции в двенадцатом столетии,  а  три  века
спустя   переработанным  сэром  Томасом  Мэлори  в   "Смерти
Артура". Поэтому мой Артус считает себя римлянином, не носит
доспехов,  не является королем и не отправляется  на  поиски
Священного Грааля.
       Тем   не  менее  я  намеренно  не  позволял  верности
историческим  традициям мифического "дела  Британии"  мешать
e.`.h%,c   сюжету.  Поэтому  я  перенес  всех  примерно   на
пятьдесят  лет  назад, чтобы мои Артус  и  король  Сикамбрии
Меровий  вместе  бродили по Европе, а также дал  возможность
Ланселоту  поуча