командир
первой  когорты?  А повиновался ли бы я  отцу,  если  бы  он
послал меня не служить Dux Bellorum, а убить его?"
      Посрамленный, бард уставился себе под ноги. Он шел, не
отрывая взгляда от земли. Он понимал, что никогда не  сможет
рассказать Анлодде о своих подозрениях насчет Ланселота. Она
бы  решила,  что все это измышления, вызванные  ревностью  и
злостью, а бард не смог бы жить с мыслью о том, что  Анлодда
считает  его  лжецом, что она будет думать, что  он  обвинил
невинного только ради того, чтобы очернить соперника.
      Нет, завоевать ее он должен был честно, а это значило,
что  он  должен  был испить свою чашу до дна, сдержать  свою
клятву, данную Меровию и королю Лири.
     Он должен был наконец сказать ей.
      "Ты  все сделал, но..." - проговорил знакомый голос  в
сознании  у  юноши. То был голос Меровия - он  звучал,  хотя
короля  уже  не  было в живых - да здравствует  король!  Ком
подступил к горлу Корса Канта. Он вдруг понял, что все время
то   были   его  собственные  слова  -  он  просто  мысленно
произносил  их  мудрым,  властным  голосом  Меровия,   чтобы
услышать  то,  что ему хотелось услышать.  То  говорила  его
возвышенная душа, тот повелитель, что творил траву  зеленой,
а небеса - голубыми, тот, что уводил его от края бездны.
      -  Анлодда, - начал было бард и запнулся.  Она  крепко
сжала  его руку. Он услышал, как бьется ее сердце, как часто
она дышит. Рука ее была влажной от испарины.
      "Клянусь  Юпитером и Иисусом, на этот  раз  я  вправду
скажу!"
      -  Анлодда,  - начал он вновь, вдохнув поглубже.  -  Я
полюбил  тебя..,  через  месяц.., после  того,  как  впервые
увидел... Я люблю тебя и сейчас. Я буду любить тебя завтра.
      Она  дрожала и всхлипывала. Только сейчас бард  понял,
что она уже давно плачет.
      -  Впервые  ты произнес это безо всякой задней  мысли,
Мальчишка.
     - Я знаю, - прошептал он.
      -  Корс Кант Эвин, хоть я с тобой и не разговариваю...
О,  будь  все  проклято, я устала от всех этих игр!  Я  тоже
+n!+n тебя. Вот и все.
     - Я знаю, - повторил Корс Кант.
     - Давно?
     Корс Кант пожал плечами.
       -  Наверное,  я  понял  это,  когда  увидел  тебя   с
Ланселотом. Я увидел твое лицо прежде, чем ты меня заметила,
и еще потом, когда ты меня уже заметила.
     - И какое же оно было вначале?
      -  Точно  такое  же, какое бывает, когда  ты  стираешь
сорочки Гвинифры. А потом вид у тебя был такой, как будто ты
только что порвала ее самую любимую сорочку.
     Он остановился, взял Анлодду за руку. Поспешно, пока не
передумал. Корс Кант притянул девушку к себе, обнял и крепко
поцеловал.  Через  несколько секунд они оторвались  друг  от
друга,  задыхаясь, - Я... Я не хочу, чтобы это произошло  на
Динас Эмрисе! - прошептала Анлодда.
      -  Я  тоже,  -  кивнул Корс Кант.  -  Я  просто  хотел
поцеловать тебя, мастерица.
      -  Повинуюсь  с радостью, мастер, - и она  обвила  шею
барда  руками,  и  они вновь слились в поцелуе.  Корс  Кант,
целуя   любимую,   улыбался.  Мастер...   Мастерица...   Это
означало, что они равны.
      На  этот раз Корс Кант оторвался от губ Анлодды только
тогда,  когда чуть не отправился к праотцам из-за недостатка
воздуха. Они сжимали друг друга в объятиях. Головы  у  обоих
кружились, обоим виделись звезды на небе, затянутом тучами.
       -  Корс  Кант  Эвин,  наверняка  можно  и  по-другому
целоваться.
     - Нам нужен любовный философ.
     - А такие бывают?
      - В этом цивилизованном римском аду - нет, - признался
Корс Кант.
     Она вдруг оттолкнула его и крепко сжала его руки.
     - Наконец ты сделал это, - прошептала она.
     - Завоевал тебя? Она вздернула брови.
      - Ты вырос, Корс Кант. Ты теперь выше меня. Ты учишься
доверять  своему ангелу-хранителю - ведь, наверное,  это  он
подсказал тебе, чтобы ты меня поцеловал.
      Да,  мой  принц,  ты нашел ключик к  завоеванию  своей
принцессы. Но помни, Корс Кант Эвин, не забывай о  том,  что
тебе  придется заново завоевывать меня до конца наших  дней.
Не расслабляйся и не считай меня завоеванной землей.
      -  Я  скажу  тебе  то  же самое, Анлодда.  Я  не  могу
загадывать на будущее.., по крайней мере - на свое  будущее.
Это неподвластно никому, кроме таких могущественных друидов,
как  Мирддин  и  Кинддиллиг Кифарвидд. Анлодда,  я  не  могу
обещать, что я никогда не покину тебя. Я просто не знаю, - Я
тоже.  Я  верю  в любовь, Корс Кант, но вся эта  чепуха  про
принцев  и принцесс годится для детских сказочек, а  мы  оба
уже  взрослые,  и  одному Богу ведомо, как мы  станем  расти
дальше - одинаково или по-разному.., хотя, если нам повезет,
быть может, нам и не придется расходиться по разным дорогам.
Если повезет и если мы будем добродетельны.
     - Я бы предпочел удачу.
     - У тебя есть и то, и другое, Корс Кант. У тебя есть я.
-   Она   улыбнулась,  загадочно,  словно  сфинкс.  -  Любви
недостаточно - так по крайней мере утверждает дядя  Лири,  а
он  в  таких вещах разбирается - ведь он прожил триста  лет,
как  он  сам говорит. Тебе нужна любовь, тебе нужна страсть,
тебе нужны дружба и уважение.
      -  Мы оба доказали друг другу, что способны на три  из
этих чувств, - отозвался бард, едва заметно улыбнувшись.
     - И еще нужно хранить тайны друг от друга.
     - Что? Почему?
      -  Прежде  чем люди соединяются, каждый из них  должен
представлять  собой  целое,  иначе  соединение  никогда   не
произойдет. Это еще одна детская сказочка. Все равно жить мы
будем разными жизнями. И потому тайны.., это все равно,  что
отдельная  комната в доме, только твоя, и ничья больше,  где
ты  хранишь сокровища, найденные до начала любви и во  время
ее.
     - О...
     Они сильно отстали от Ланселота. Рука Анлодды лежала на
плече Корса Канта, он обнимал ее за талию.
     - Да, - наконец кивнул юноша. - Я думал об этом.
      -  Беда  в  том,  как  же нам соединиться,  ведь  наше
положение в свете такое разное!
     - И об этом я думал тоже. Мы можем пожениться.
     - Если только убежим.., ну, скажем, в Африку.
      - Ты должна выйти замуж за короля или принца, или хотя
бы  полководца... Но разве человек такого высокого положения
позволит какому-то барду домогаться его жены?
      -  Я  уже  взрослая,  Корс  Кант.  Будущим  летом  мне
исполнится девятнадцать. Я должна поскорее выйти  замуж,  по
собственному  выбору или нет. Я уже несколько  лет  отвергаю
тех, кто просит моей руки, но скоро мне придется сдаться.
      -  Анлодда, мне бы не хотелось ранить тебя неприятными
воспоминаниями,  но.., разве может на тебе жениться  человек
знатного рода после.., после того, что сделал твой отец?
      К  радости Корса Канта, Анлодда не оттолкнула  его,  а
наоборот, притянула к себе.
      -  Да, я об этом думала, Корс. Не знаю. Нужно у  кого-
нибудь спросить. У Меровия. О! Что я говорю!
      -  Трудно  поверить, что он мертв, правда? А  ведь  он
предвидел это... Помнишь, тогда, в лесу, возле Харлека..
      - Не совсем так. Я помню, он что-то говорил о тебе.  О
том, что ты - мышь и встречаешься со смертью.
     - "Шут и император пьют из смертной чаши, и тот из них,
кто  глупее,  отвергает чашу свою", - процитировал  бард.  -
Теперь помнишь?
     Она пожала плечами.
       -  Я  никогда  не  относилась  чересчур  серьезно   к
предсказаниям.
     - Лири, - заявил Корс Кант решительно.
     - Ты шутишь.
     - Его надо спросить.
     - Ах, спросить. Я почему-то подумала...
      -  Он  ведь Строитель, верно? И он давал мне  неплохие
a."%bk, когда Меровия.., не было поблизости.
      - Не знаю. Никогда не доверяла дяде Лири. Уж больно он
умен.
      -  "Больно умен" - это лучше, чем "недостаточно умен",
разве  не это нам сейчас нужно? - он склонился к самому  уху
Анлодды и прошептал:
      -  И  еще.., принцесса, ты уверена, что он всего  лишь
твой  дядя?  Мне  он  признался, что вы, может  быть,  более
близкие родственники.
      -  А? Да, ходили такие слухи. Это уж, конечно, было бы
получше,  чем  слыть  дочерью  изменника,  правда?   -   Она
вздохнула.  -  Ладно, Корс Кант Эвин, мальчишка-бард,  пусть
так и будет. Я готова поговорить с дядей, если ты расскажешь
мне, что ты хотел сказать о Ланселоте - чуть раньше.
      Он  покачал  головой, но тут же понял, что  в  темноте
Анлодда этого не видит.
      -  Прости,  Анлодда. Боюсь, это должно  остаться  моей
тайной.
      -  Мерзавец,  -  процедила она сквозь зубы  и  сильнее
притянула его к себе.

                          Глава 45

      Мертв.  Он  ушел,  он пересек Стикс,  он  добрался  до
Темного короля Арауна в Ануфине... - мысль эта не выходила у
меня  из  головы,  пока мы шагали к лагерю  Dux  Bellorum  -
вертелась,  подобно  колесу,  оторвавшемуся  от   телеги   и
катящемуся по дороге.
      Как мог Меровий позволить себе умереть, когда он знал,
что мне так нужно исповедоваться?
      Он  за многое отвечал: он не был просто королем, и  не
имел   права  подвергать  свою  жизнь  опасности  в   глупых
испытаниях,   войнах,  придуманных  приключениях.   Он   был
потомком...  Ну,  в  общем, в его  жилах  текла  Королевская
Кровь.
      Но  что  я  могла  еще поделать? Я шла  рядом  с  Этим
Мальчишкой, шла, чтобы не упасть на землю и не рыдать..,  не
только о том, что не успела исповедоваться, конечно..,  нет,
чтобы рыдать о самом Меровий, о том, чего мы все лишились  с
его  смертью. Правда, я слышала, что у него есть сын, но что
если  его  сын  был таким, как Клавдий, сын Друза  <Клавдий,
римский  император,  сын Друза Старшего и  Антонии  Младшей.
Желая   укорить  кого-либо  в  тупоумии,  Антония  говорила:
"Глупее  моего Клавдия".>? Одно огорчение. Или  еще  хуже  -
вдруг Меровиус-младший похож на Канастира?
     Шли мы долго, и мне хотелось сесть верхом на Мериллуин,
но  Этот  Мальчишка, похоже, боялся лошадей,  и  шел  пешком
рядом со своим косматым пони.
      Однако с каждым шагом я постепенно начала дышать  так,
как  учил  меня  когда-то дядя Лири,  чтобы  успокоиться.  Я
должна  была мыслить ясно, не должна была поддаваться  горю.
Меня ждала встреча с Dux Bellorum.
      Я  остановилась так резко, что Мериллуин  налетела  на
меня, и я чуть не упала.
     "Когда это я решила во всем признаться Артусу?"
      Корс  Кант..,  о,  конечно,  я  хотела  сказать  "Этот
Мальчишка",  оглянулся, но догадался, что я воюю  со  своими
собственными  демонами.  Он ждал,  но  было  видно,  что  он
предпочел бы поскорее оказаться в шатре Артуса.
     "Если бы я исповедовалась Этому Мальчишке, это излечило
бы  меня от боли и страха", - решила я. Мысль эта показалась
мне  верной. Я понимала, что наказание будет суровым, но все
же  мне  следовало  рассказать Артусу о  том,  что  натворил
Гормант и чего чуть было не натворила я.
     Да, меня накажут, отправят в изгнание, быть может, даже
заточат в темницу. Но мне больше не придется прятать  фонарь
под  плащом, и пусть все видят меня такой, какая я есть! Как
звучала   та   фраза,  что  процитировал  мне  как-то   Этот
Мальчишка..,  после  того, как Артус сказал,  что  за  обман
следует  отрубить  руку  и тому, кто  во  все  времена  слыл
филантропом.  Ох, да, это звучало так: "Fiat  justicia  ruat
coelum"  -  "Да свершится справедливость, хотя бы  и  небеса
обрушились".
       Исповедоваться   любому  другому  человеку   -   даже
Меровию..,  это  было бы все равно как перевязать  рану,  не
вытащив из нее стрелу. И пока был жив Меровий, я бы ни в чем
не  призналась этому человеку, которого ранила:  Артусу  Dux
Bellorum.  Нужно  было, чтобы умер король,  и  только  тогда
спящая принцесса проснулась. Я усмехнулась.
      -  Хитрый волчище, - проговорила я. - Ты умер  за  мои
грехи, верно?
     - Кто? - удивился Этот Мальчишка.
     Я покачала головой и знаком велела ему продолжать путь.
Мне вдруг так захотелось оставить всю эту мешанину позади  и
получить наказание.., как подобает воину.

                          Глава 46

      Питер  стоял  перед Артусом, сгорая от нетерпения,  но
сохраняя  внешнее спокойствие. Dux Bellorum на своего  героя
внимания не обращал. Он внимательно изучал карту, сверлил ее
взглядом так, словно собирался прожечь в ней дыру.
      - Разведка, - пробормотал он уже в пятый раз подряд. -
Где моя разведка? - Голос его звучал раздраженно.
     - Государь, - попытался Питер обратиться к Артусу уже в
третий  раз.  На этот раз Dux Bellorum устало  посмотрел  на
него. Лицо его было землисто-серым, и все раздражение Питера
сразу  улетучилось.  "Протянет ли Артус до  утра?  Закупорка
коронарных артерий", - решил Питер.
      -  Где Кей? - требовательно вопросил полководец. - Где
мои разведчики?
     - Кей командует собственными легионами, государь.
     - А Бедивир?
     - Он со своим братом.
      -  Но я должен знать, где они! Как я могу сразиться  с
ютским войском, не зная их диспозиции?
      -  Кого вы послали на разведку, государь? Артус на миг
задумался.
       -   Какамври.  Я  отправил  Какамври  с  когортой  из
преторианской гвардии.
     - Из гвардии? Но ведь так ты лишился защиты, государь!
      -  Кому  бы  пришло в голову покушаться на мою  жизнь?
Между   тем  этот  тупица,  наверное,  развлекается:  гоняет
разрозненные отряды ютов и убивает их.
     Это было сказано с такой горечью, что Питер изумился.
      -  Не сомневаюсь, Какамври ведет разведку старательно,
как  может, если только его самого не убили или не  взяли  в
плен.  Государь,  у меня ужасные вести. Не представляю,  как
смягчить удар.., но.., король Меровий мертв.
     Артус кивнул.
     - Да.
      -  Ты сам был на шаг от гибели. Dux Bellorum опустился
на складной табурет, зажал руки коленями.
     - Он был моим рыцарем, а я его оруженосцем. - Глаза его
потемнели,  но  остались  сухими.  -  Он  должен  был  стать
императором, ты знал об этом?
     - Артус.., государь, это еще не все вести.
      -  Не все? Не собираешься ли ты убить меня словами, не
дав  нанести  ответный удар? - Артус улыбнулся, шутка  вышла
неловкая, и улыбка тут же исчезла.
      -  Меровий  был  отравлен. Он выпил  вино,  присланное
ему... Кеем и Бедивиром. Отравленное вино. Артус бесстрастно
смотрел на Питера.
      -  Кое-кто поговаривает, будто Меровий намеренно испил
отравленного вина. Другие говорят, что он покончил с  собой.
Лучше  бы  он закололся собственным мечом. Это выглядело  бы
более классически.
     Питер яростно тряхнул головой.
     - Ядовитое вино было от Кея. Господи, помилуй меня... Я
знаю  это,  ибо Кей уговаривал меня участвовать  в  заговоре
против тебя.
     - Нет.
     - Бедивир с ним заодно. Они хотят покинуть тебя, увести
свои легионы в свои уделы. Не рассчитывай на них.
      - Нет, Галахад. - Если Кей так сказал - стало быть, он
хотел  проверить,  насколько мне верен ты,  Кей  никогда  не
покинет меня. Кто угодно, только не мой старый друг Кей, мой
дворецкий, моя правая рука.
      -  Государь,  твоей жизни грозит и  другая  опасность.
Одна..,  ведьма.., она из далекой страны, дальше  Сикамбрии,
дальше  Рима..,  замыслила  убить  тебя.  Она  умеет  менять
обличье,  и  теперь притворяется кем-то из твоих придворных.
Кем именно - я не знаю.
      -  От такого колдовства меня защищает Мирддин. Не будь
это  так,  я  бы уже умер раз сто. "О Боже, как же  мне  его
убедить?"
     - Государь, окажи мне услугу! Не поворачивайся спиной к
Мирддину. Я ему не доверяю... Я вообще не доверяю всем  этим
жрецам и колдунам.
      -  Сначала Кей, потом Бедивир, а теперь еще и Мирддин!
Галахад,  мое надежное копье, какой злой дух овладел  тобой?
Тебе мерещатся призраки за каждым полотнищем шатра!
      Взгляд  Артуса вернулся к карте. Питер заговорил  было
вновь,  но  тут же понял, что это бесполезно.  Придется  все
решать самому. От Dux Bellorum помощи не дождешься.
      "И  удивляться нечего, - грустно подумал Питер. -  Его
империя  трещит  под порывами ветра, словно  ветхая  хижина.
Теперь,  когда  Меровий  мертв,  лучшее,  на  что  он  может
надеяться  -  это  править Британией, да и  это  теперь  под
большим вопросом".
     Питер поклонился и покинул шатер.
      Выйдя из шатра, он ненадолго застыл на месте, покрепче
укутавшись в теплый плащ. Приближалась зима. Снег  и  метели
положат конец всем кампаниям. Артусу следовало изгнать  ютов
из Харлека одним ударом. Не получится - у них будет вся зима
на  то,  чтобы как следует там закрепиться и запастись  всем
необходимым.
      Питер  поежился. Не от холодного ветра,  нет..,  из-за
чувства  неизбежности.  Камелот ждала  скорая  гибель,  хотя
знали об этом только Питер.., и Артус.
      Питер  подул  на  руки и подумал  -  то  ли  разыскать
походный  костер и погреться, прежде чем вернуться к  своему
легиону,  то  ли поискать Мирддина. Кто он - Мирддин?  Марк,
Селли или вообще кто-то третий, неизвестно кто?
      -  Малыш,  - произнес Питер вслух, но не сразу  понял,
кого  сам  имел  в  виду. Оказалось - Гвина,  которому  было
поручено приглядывать за Мирддином.
      Светловолосого  юношу Питер нашел  в  шатре,  где  тот
внимательно    разглядывал    атрибуты    своего    мужского
достоинства. Питер кашлянул. Гвин покраснел, натянул штаны.
     - Г-государь! Принц Ланселот! Во-от не ожидал!
      Он  побагровел  и  стал похож на помидор  в  шлеме  из
бананов.
     - Итак? - требовательно вопросил Питер.
     - А? Ах да, Мирддин. Он ничего не делал, государь.
     - Ничего? Не ел, не спал, не мочился у дерева, ни с кем
не разговаривал?
     - О... О нет, конечно, он пару раз беседовал с Артусом,
один раз с Кеем и один раз с Медраутом.
     - Вот как? Наедине?
     - А? Да, пожалуй, что наедине.
      -  Куриные  мозги!  Я ведь тебя  как  раз  об  этом  и
спрашиваю!  Иисус, Мария и Иосиф, разве ты  не  знаешь,  как
подобает шпионить?
     У Гвина был такой несчастный вид, что Питер смягчился.
      - Послушай, сынок, ты пореже штаны снимай, ладно? Гвин
радостно кивнул и снова покраснел.
       -   Докладывай  мне  обо  всем,  что   происходит   с
Мирддином... Особенно - обо всем необычном.
     Меньше чем за полчаса Питер добрался до своего легиона.
Он  снова обошел дозорных, проклиная ночной туман, и  решил,
что  пора  бы  вернуться его собственному  разведчику,  Хиру
Амрену.
      -  Небось дурака валяет вместе с Какамври, - пробурчал
Питер.

                          Глава 47

      - Корс, - выдохнула Анлодда, крепко сжав руку юноши. -
Я боюсь.
      -  Ты! - Он изумленно посмотрел на подругу. Принцесса-
воительница,  отправившая  на  тот  свет  троих  вооруженных
саксов,  видевшая,  как горит ее родной  город,  подожженный
подлыми ютами, боялась говорить с Dux Bellorum.
     Она опустила голову, сжала зубы.
      -  Мне всегда тяжело давались разговоры со знаменитыми
королями и полководцами. Просто язык к небу присыхает.
     - Но ты ведь и сама принцесса!
      -  Принцесса  захолустного города в далеком  кантрефе,
Корс Кант Эвин.
      -  Но  твой о.., я хотел сказать: твой дядя  -  король
всего Эйра!
      -  Что? Не говори глупостей! Он всего лишь дядя  Лири!
Корс  Кант,  ты-то  проторчал при дворе десять  лет  -  тебе
небось легко разговаривать с Артусом.
     Он покачал головой.
     - Нет... Я не могу.
     - Корс, ты не мог бы поговорить за меня?
      -  Нет. Не могу. Такое Артус ненавидит. Это все равно,
как  если  бы законник излагал дело в суде за истца,  а  тот
стоял и не мог даже рта раскрыть, да еще и насмехался бы над
Dux Bellorum.
     - Я никогда не насмехалась над ним!
      -  Но  он все равно это так поймет. Тебе придется  все
самой  рассказать  ему, любимая. Но я хочу  кое-что  сказать
тебе...
     - Не говори, Корс. Ты можешь пожалеть об этом.
      -  Какую  бы судьбу он тебе ни предназначил за  измену
твоего отца и твою собственную...
      -  Не  надо  ничего  обещать, милый!  Но  бард  упрямо
продолжал:
     - Какую б