каменеть, я сама выбежала на
поле, схватив копье. А если бы кто-то поджег мои сапожки, я бы не  смогла  и
пошевелиться, чтобы убежать от пламени.
   Неужели я на самом деле люблю его. Этого Мальчишку? Эта мысль была мне не
по душе, она тревожила меня, и не только потому, что он боялся  прикоснуться
ко мне теперь, когда между нами встал призрак Канастира.
   Убить Артуса - означало убить  любовь  Этого  Мальчишки  ко  мне.  Это  я
прекрасно понимала. Бесчестие, немилость, смерть, гибель моего единственного
спасения - презренной любви. Совсем неплохо для мгновенного удара клинком!
   Наверняка мой отец, принц Гормант, сговорился с ютами. А возможно -  и  с
саксами Кадвина. Хотя.., отец так глуп, что мог не распознать в Куге  сакса.
Решил, наверное, что он просто вот такой странноватый  ют.  Для  начала  она
заманит Ланселота и Кея в Харлек, пленит их или четвертует..,  а  потом  его
единственная дочь в Камланне убьет самого Артуса. И погибнут мечты Артуса об
Империи, ибо кто сменит его, когда не будет  ни  Ланселота,  ни  Кея,  чтобы
командовать легионами?
   Наверняка юты посулили отцу свободу для Харлека - и ведь  верно,  римская
десница Артуса будет отрублена!
   Но неужто отец воистину так глуп, чтобы поверить  в  то,  что  Хротгар  и
Грундаль станут считаться со свободой Харлека, когда  у  отца  не  останется
легионов Артуса, способных защитить его? Ну хорошо, пусть Хротгар и Грундаль
не тронут Харлек, но уж Куга с Кадвином точно ни перед чем не остановятся.
   И все равно не пойму, отчего я так плакала. И вдруг поняла!  Единственный
сын  отца,  принц   Канастир,   наследник   престола   Харлека   (ибо   даже
незаконнорожденный сын наследует престол  прежде  дочери),  был  мертв,  его
затоптала насмерть его же собственная лошадь, или он пал от  руки  сестры  -
это уж как посмотреть. А сегодня или завтра - ибо послезавтра мы отбываем  в
Харлек, и тогда уже будет поздно убивать Артуса, - его единственная  дочь  и
теперь - единственное дитя, также умрет.
   Я все время понимала, что мне не уйти живой после убийства Артуса. На его
предсмертный вопль сбежится преторианская гвардия.
   Вот так погибнет Харлек.
   Гормант стар и  дряхл,  ему  больше  не  произвести  на  свет  наследника
престола. А когда он умрет бездетным, мой возлюбленный город будет  разодран
на части - так рвут свою  жертву  изголодавшиеся  псы  -  его  расхватают  и
поделят между собой полководцы нашего войска, никому из которых не под  силу
править Харлеком! Хотя, честно говоря, и мой отец - не дядя Лири, он с ним и
близко не сравнится.
   Я плакала о своей загубленной чести, об утраченной  любви,  о  потерянной
родине. Я  плакала  о  крови  на  моих  руках,  крови,  которая  никогда  не
поблекнет, и о Дворе Бегущей Воды, которая скоро пересохнет.

Глава 45

   - Как жаль, что я не могу вас всех взять с собой,  -  пробормотал  Питер,
глядя на список подозреваемых. Он сел к столу, проглядел список еще раз,  на
сей раз - в отношении Артуса.
   Моргауза не захочет покидать Камланн. Здесь  она,  как  паучиха  в  своей
сети. Зачем бы ей выбираться из  центра  собственной  власти,  удаляться  от
своего братца, любовника или кем ей там еще приходится Артус?
   Гвинифра  исключалась.  Если  говорить  об  Артусе,  единственной   целью
отправки Ланселота в поход было разлучить его с принцессой.  Таким  образом,
из дам оставалась только Анлодда.
   Что касалось мужской половины подозреваемых, то им всем  желательно  было
бы отправить приглашения, кроме Меровия и  противного  старикашки  Мирддина.
"Надо будет попросить мальчишку поработать с Мирддином, - подумал  Питер,  -
но разве слон может погнать короля по шахматной доске?"
   "Меровий. Король Меровий. Меровий-масон".
   Попроси он Меровия отправиться с ним в поход как брата, ради Сына  Вдовы,
то король либо согласится,  либо  откажется,  а  если  откажется,  то  Питер
перенесет  его  на  первую  строчку  списка  подозреваемых.   Вариант,   что
называется, беспроигрышный.
   Питер отправился в пиршественный зал,  где  обнаружил  Меровия  вместе  с
Артусом.
   Они обсуждали подробности существования будущей франко-кельтской  Римской
Империи, но умолкли, завидев Питера. За столом с ними  сидел  некто  третий,
Питеру незнакомый. Грузный, лет пятидесяти пяти - шестидесяти. Длинные седые
волосы, длинная борода, безоружный. Одет он был в балахон из звериных  шкур,
такой же лохматый, как его владелец.
   - Артус,  -  с  поклоном  проговорил  Питер.  Dux  Bellorum  ответил  ему
поклоном. - Государь, -  обратился  Питер  к  Меровию,  -  мне  хотелось  бы
переговорить с тобой с глазу на глаз, если Артус позволит.
   Артус удивленно поднял брови, поскреб подбородок.
   - Перемена разительна, Ланс, но это мне по сердцу! Наконец ты усвоил  мои
уроки, и я искренне рад этому! - Меровию он пояснил:
   - Неделю тому назад он бы  сказал  так:  "Заткнитесь,  кельты,  мне  надо
потолковать  по  душам  с  королем  Меровием!"  Похоже,  за  одну  ночь   он
превратился в римлянина.
   Сикамбрийский монарх вежливо рассмеялся.
   - Соотечественник мой, -  сказал  он  Питеру,  -  ты  не  знаком  с  этим
человеком? Позволь представить тебе Лири,  короля  Эйра.  Король  Лири,  это
Ланселот, принц Лангедока.
   - Очень рад  знакомству...  Лири?  -  изумленно  переспросил  Питер.  Его
предок? Да нет, не может быть!
   Питер  пожал  руку  Лири,  приготовился  к  неизбежному,  но   облегченно
вздохнул: никаких масонских знаков.
   - Христианский проповедник ходит по Изумрудным землям,  -  произнес  Лири
хрипловатым голосом. - Я  позволил  ему  беспрепятственно  проповедовать  по
всему Эйру. Похоже, он твоего рода-племени, Меровий.  Зовет  себя  епископом
Патриком.
   Меровий поднес к губам кубок с вином.
   - Он не мой друг, уверяю тебя. Он служитель Папы Льва, преемник Дамасуса.
Один из римских католиков, почитателей Господа нашего и апостола  Павла.  Он
чтит камень, а я близнеца.
   - Камень? Близнец? - Лири изумленно воззрился на Артуса.
   - Петр - камень, а Иаков - близнец. По-моему так, если  я  не  перепутал.
Рим против Иерусалима. Но я не силен в богословии, государи.
   Имя  Иаков  означает  "последователь",  а  иногда  "предатель",   но   не
"близнец". Близнец (Дидим) - прозвище апостола Фомы.
   Лири погладил величественную седую  бороду,  волнами  лежавшую  на  столе
перед ним.
   - Примите мои извинения, христиане. Думаю, вы найдете  общий  язык.  Если
говорить честно, то я пригласил его с собой.
   Аргус прокашлялся.
   - Я.., гм-м-м.., надеюсь, что скандала не выйдет. И  так  уж  у  меня  за
одним столом будут сидеть Куга, Меровий и Лири.
   - А я в Эйре только так и правлю. У меня так заведено. Всех  усаживаю  за
один стол, всех примиряю. Всем даю высказаться.  Пусть  каждый  скажет  свое
слово! Но, честно говоря, за это мне не раз приходилось страдать.
   Длинноволосый король улыбнулся Питеру.
   - Если уж мы с Ланселотом смогли забыть о наших  распрях,  уж  почитателя
святого Павла мы как-нибудь переживем.
   Улыбка Меровия была столь дружелюбной, столь  открытой,  что  Питер  едва
удержался - так сильно ему вдруг захотелось припасть к руке государя.
   Артус коснулся его руки.
   - Ланс, у меня к тебе просьба. Ты ведь берешь  с  собой  в  Харлек  моего
барда, Корса Канта? -  Питер  кивнул.  -  Тогда  оставь  мне  моего  друида,
Мирддина. Он стар и не вынесет такой тяжелой дороги. К тому же кто-то должен
увеселять меня в Камланне.
   "Проклятие!" - мысленно выругался Питер. Но если уж ему пришлось выбирать
между Корсом Кантом и Мирддином,  то  тут  яснее  ясного:  вместе  с  парнем
отправлялась треклятая вышивальщица. А с этим старым  пердуном  что?  Только
бурчанье, сплошная помпезность да слабый мочевой пузырь.
   - Хорошо, государь. - Он поклонился Артусу.
   - Ну а теперь, как я полагаю,  Ланселот  хотел  бы  уединиться  со  своим
другом из Сикамбрии, - заключил Артус и встал,  провожая  глазами  Питера  и
Меровия. Питер, уходя, обернулся  и  бросил  долгий,  испытующий  взгляд  на
короля Лири. Тот гладил седую бороду и усмехался, словно мстительный эльф.
   Питер и Меровий прошли между столами  и  скамейками.  В  зал  мало-помалу
собирались к ужину домочадцы Камланна. Похоже, нынче в  моде  были  серый  и
золотой цвета. Неужто рыцари и сенаторы сговорились  чуть  ли  не  одинаково
одеться к ужину?
   "Наверное, в честь короля Меровия они все так вырядились", - решил Питер,
когда они шагнули в тень под незажженным факелом, подальше  от  чужих  ушей.
Сам Меровий был одет в белое, но его люди носили серые туники. Золото - знак
уважения. Меровию? А может, и Лири, если придворные знали, что тот прибыл  в
Камланн.
   Питер пожал  Меровию  руку  и  подал  условный  знак  большим  и  средним
пальцами. Меровий ответил на знак и проговорил:
   - Приветствую тебя на всех трех сторонах треугольника.
   Питер смутился. Он ожидал, что его  поприветствуют  на  четырех  сторонах
квадрата. Однако он решил не отступать.
   - Прошу услуги у собрата, - сказал он. Меровий молчал и ждал.
   - Ради Сына Вдовы, - добавил Питер.
   Король улыбнулся - медленно, чуть насмешливо.
   - Если то в моих силах и не расходится с клятвой - считай, что ты получил
мою услугу.
   - Поедем со мной в Харлек.
   Меровий  тут  же  понял,  о  чем  речь,  и  похоже,  перспектива  его  не
порадовала.
   - Сомневаюсь, что  смогу  отложить  дела,  связывающие  меня  с  Артусом.
Уверен, в Харлеке ты и без меня управишься.
   - Артус сказал, что ваши дела завершены.
   - Гмм-мм. - Похоже, король Меровий не был в этом так уверен, как Артус.
   - У меня было видение, - солгал Питер и  опустил  глаза.  Грубой  ошибкой
большинства  лжецов  было  то,  что  они  старательно   смотрели   в   глаза
собеседнику. - Я видел, как Артус пал мертвым..,  от  руки  сикамбрийца.  Не
думаю, чтобы это был ты, но это наверняка кто-то из ближайшего  окружения  -
вероятно, человек из твоей свиты. "Что ж - очень близко  к  истине.  Спасибо
Томасу Мэлори за  это  "видение",  вот  только  он  утверждал,  что  в  роли
"сикамбрийца" выступил никак не Меровий, а сам Ланселот".
   - А если мы оба отправимся на бой с ютами, ни  тебя,  ни  меня  здесь  не
будет.  Король  улыбнулся.  Питер  поднял  глаза  и  встретился  взглядом  с
Меровием.
   - Ради Сына Вдовы, - повторил он.
   - А кто Сын Вдовы? - неожиданно спросил король.  У  Питера  засосало  под
ложечкой. Вылетело из головы, хоть убей! Но тут же вспомнил, ведь он все это
заучивал, словно к экзамену в университете готовился. Он открыл  рот,  чтобы
ответить, но в последнюю секунду передумал и задал встречный вопрос:
   - Покажи мне знак твоей степени. "Вот и проверим, настоящий ты масон, или
как вас тут называют!"
   Меровий сделал какой-то неуловимый жест. Вот он - знак! Питер склонился к
самому уху Меровия.
   - Хирам Абифф, - прошептал он, - царь Тирский, который  поставлял  дерево
для постройки храма Соломона .
   - Хирам, царь Тирский - поставлял Соломону  ценные  породы  деревьев  для
строительства храма.
   - Что же случилось с этим беднягой?
   - Его убили трое и не сознались в этом: Джубела, Джубело и Джубелум.
   Питер вдруг почувствовал странные  угрызения  совести.  Он  понимал,  что
говорит все эти слова исключительно ради прикрытия, и все же его бессмертная
душа ежилась от близости к смертному греху масонства. За участие в масонских
организациях до сих пор отлучали от церкви.
   Король не слишком охотно пробурчал:
   - Мы пойдем с тобой, принц Ланселот. Но мои люди драться не будут.
   - Это справедливо, - сказал Питер. Он поклонился королю, тот ответил  ему
поклоном. Быстро развернувшись, Питер  направился  к  выходу  из  триклиния,
лавируя между собирающимися гостями.
   С нескрываемым удовлетворением Питер мысленно поставил "галочку" в списке
подозреваемых рядом с именем Меровия. Теперь  без  наблюдения  в  отсутствие
Питера в Камланне останутся только Моргауза и Мирддин.
   И Гвинифра.
   "Нет, никогда. Это не она".
   Позже вечером в стену у двери в комнату Питера постучал Кей и вошел после
приглашения. В руках он держал свиток пергамента, но Питеру  его  не  подал,
стал читать сам. "Ну, конечно, - понял Питер. -  Ланселот  же  неграмотный".
Вспомнив о том, какую он вызвал потеху, когда  попросил  бумагу  и  чернила,
Питер густо покраснел.
   - Наш поход потребует неких затрат, - пояснил сенешаль. - Нужно, чтобы ты
одобрил те суммы, которые пойдут на закупку провианта, воды, двух  колесниц,
на фрахт триремы с капитаном в Кардиффе. Также на борту судна будет  готовая
команда, гребцы и матросы. У командиров будут свои лошади и  рабы,  так  что
нам не придется платить за это.
   - Рабы? - У Питера засосало под ложечкой.
   - Придется захватить несколько кухонных рабов отсюда. Если кто-то возьмет
с собой личных рабов, и те умрут или будут  ранены,  то  это  -  на  совести
владельца. Но и рабам нужна пища.
   Питер сглотнул подступивший к горлу ком. Он ведь  понимал,  что  в  конце
концов дойдет и до этого. Но.., прикрытие там или не  прикрытие,  но  он  не
допустит, чтобы в составе его экспедиции были рабы.
   - Нет, Кей. Никаких рабов. Ни домашних, ни личных. Кей вытаращил глаза  и
попятился. Питер продолжал:
   - Дело в.., гм-м-м... -  Он  отчаянно  искал  подходящее  слово,  которое
убедило бы Кея, - ..в верности. На рабов разве можно полагаться? Сам знаешь.
Никогда не знаешь, кто им платит за то, чтобы они выбалтывали тайны.
   - Боги! И что же ты думаешь? Кто тогда будет таскать воду  для  рыцарских
лошадей, кто их будет чистить, кто будет готовить нам еду, одевать нас?
   Похоже, Кею была поистине нестерпима мысль  о  том,  чтобы  ухаживать  за
собственным конем.
   - Будете сами готовить себе еду, а нет, так  ешьте  все  сырое.  Мне  все
равно. Но никаких рабов.
   Кей посмотрел на Питера долгим взглядом. Его темные глаза  так  сузились,
что превратились в щелочки.
   - Грядет время, полководец. Скоро тебе придется выбирать, в чьем мире  ты
живешь - в своем или в его. Но пока что я  согласен  принять  твои  странные
иноземные приказы.
   - А колесницы нам на что?
   Кей заговорил медленно, словно  беседовал  с  ребенком,  задающим  глупые
вопросы, - Потому что  мы  с  тобой  жутко  устанем,  бегая  за  лошадьми  и
вытаскивая ноги из колдобин.
   "Мне как раз вот это и грозит, если я  попробую  оседлать  одну  из  этих
чертовок".
   - Но почему мы с тобой не можем поехать верхом, как другие командиры? Кей
скривился.
   - Галахад, я не сидел верхом с  тех  пор,  как  командовал  кавалерийской
когортой в Африке.
   - Нам не до удобств, Кей, нам важнее скорость. Никаких колесниц.
   Сенешаль вздохнул.
   - Могу ли я продолжать? - Питер кивнул, и Кей вернулся к перечню  затрат.
- Наверное, суммы называть ни к чему, государь?
   Питер немного успокоился. Рабов не будет - уже хорошо.
   - Наоборот, Кей. Называй точные суммы. Кей чуть  заметно  нахмурился,  но
продолжил чтение, как ни в чем не бывало.
   - Провиант на сорок девять человек примерно на три недели, включая воду и
овощи, - это выйдет около шестидесяти денариев, а может,  и  чуть  поменьше,
если денег даст Артус.
   "Странно. Неужели продовольствие должен оплачивать Артус?"
   - Эти деньги... Они народные?
   - Народные? О каких народах ты говоришь, принц?
   - О людях я говорю. О народе, о populi! О людях Британии!
   - Государь, сбор податей - дело непростое. Сомневаюсь, что успею все тебе
растолковать до начала пира. С каждой тонны зерна мы собираем подать в...
   - Ладно, не надо, - махнул рукой Питер и дал знак Кею продолжать  чтение.
Правда, теперь он слушал его вполуха.
   Из тех, кто значился в списке Питера в  качестве  главных  подозреваемых,
только Меровий и Моргауза располагали капиталом достаточным для того,  чтобы
нанять больше горстки людей.
   Если следовать логике, то существуют три варианта:
   1. Селли  могла  внедриться  в  тело  раба  или  слуги,  что  значительно
ограничило бы ее возможности прокрутить задуманное.
   2. Она могла внедриться в  тело  аристократа,  рыцаря  или  сенатора,  не
обладающего большим капиталом. В этом случае Питеру следовало  ожидать,  что
она нанесет хорошо рассчитанный по времени удар,  причем  для  этого  ей  не
потребуется больших затрат, как денежных, так и людских.
   3. И наконец,  если  ей  повезет,  она  сможет  внедриться  в  кого-либо,
имеющего возможность снарядить войско. В  последнем  случае  ее  удар  может
носить чисто политический  характер  -  например,  спровоцированная  военная
кампания.., то есть, вполне возможно, что замысел Селли  по  части  внесения
изменений в историю состоит в быстром свержении Артуса.
   Но этого ли она  добивалась?  (Или  будет  добиваться?)  Неужели  история
действительно изменится, если Артус будет убит раньше времени? Ведь  главным
вкладом в историю Англии со стороны Артуса была легенда о нем.
   "И что же тогда? Не Селли ли стоит за этой англо-французской  обновленной
Римской Империей?" Питер  растерялся.  Убийство  Артуса  представлялось  ему
подтверждением истории, а не изменением оной,  и  все  же  он  не  мог  себе
представить, зачем бы террористке из ИРА отправляться в прошлое  только  для
того, чтобы фактически сыграть на  руку  Артусу,  первому  в  долгой  череде
королей и королев страны - заклятого врага Селли, той самой Англии,  которую
она винила во всем на свете, начиная с голода в Африке и кончая превращением
Солнца в сверхновую звезду.
   Питер решил на время отбросить эти размышления. Гадать на кофейной гуще в
отсутствие фактов - самый тяжкий грех для детектива, согласно Шерлоку Холмсу
- еще одному англичанину. Что  бы  ни  предприняла  Селли  для  того,  чтобы
роковым образом  изменить  ход  истории  (или  уже  успела  предпринять),  -
мысленно добавил Питер и поймал себя на том, что  стал  думать  в  категории
"будущего в прошедшем" (это произошло бы или уже произошло),  -  у  нее  все
получилось бы куда как легче, если  бы  она  имела  возможность  располагать
капиталом, которого в этом веке хватило бы для снаряжения войска..,  ну  или
хотя бы для дачи весьма и весьма солидной взятки.
   Кей. У Кея собственное войско. Если точнее, легион.  И  кроме  того,  Кей
готов настроить своих рыцарей против Артуса - подговаривал же он  Ланселота?
- и начать открытый бунт.
   Но стала  ли  бы  участница  ИРА  выражать  столь  открытую  неприязнь  к
католической церкви? "Профи из ИРА не рискуют.  На  такую  операцию  они  бы
пустили только ярую католичку", -  решил  Питер.  Не  исключалось,  что  Кей
высказывал подобные мысли только для того, чтобы сбить Питера  с  толку,  но
все равно - откуда такая враждебность к Артусу?
   Если подходить к расследованию согласно критерию богатства, то Корс  Кант
сразу исключался, так же как и его загадочная подружка. "Как и Гвинифра",  -
с радостью мысленно добавил Питер.
   Следовательно, оставались сам Артус,  Кей,  Моргауза  и  Медраут,  и  еще
Меровий. Финансовое положение еще двоих подозреваемых - Мирддина и  Бедивира
- оставалось пока под вопросом.
   И тут в душу Питера закрались крайне неприятные сомнения. Можно  ли  было
вычеркнуть Гвинифру из списку подозреваемых согласно финансовому критерию? А
может быть, у нее есть какие-то собственные средства, независимо от супруга?
Да и критерий ли это, или он просто занимается софистикой,  чтобы  намеренно
исключить  из  числа  подозреваемых  женщину..,  женщину,  которая  ему  так
нравилась?
   - Проклятие! - пробормотал он.
   - Государь?
   - Ничего, это я так. Продолжай, Кей.
   Сенешаль продолжил чтение списка расходов на снаряжение  войска.  Слушать
было невыразимо скучно, да Питер больше и не слушал.

Глава 46

   Бланделл нервно посматривал на часы. Минута. Еще минута. Еще одна. Минуты
бежали слишком быстро - казалось, будто Селли Корвин заставила  все  часы  в
доме спешить.

   Лес первобытный, девственные чащи,
   Негромкий шепот хвои шелестящей...