Бард кивнул.
      - Он подлетел слишком близко к Солнцу, опалил крылья и
упал в море.
      - Полночь миновала, - напомнил Кей. - Луна клонится  к
западу.
      -  Отправляйтесь, - кивнул Ланселот Какамври  и  Наву.
Анлодда схватила Корса Канта за руку, повлекла к сине-черным
холмам,  поросшим  лесом.  Трое великих  воинов  устремились
следом за ними, цепляясь носками сапог за корни и продираясь
через буреломы.

                          Глава 10

      Один  вопрос не давал покоя Корсу Канту. - Анлодда,  -
прошептал  он,  боясь,  как  бы  от  звука  его  голоса   не
зашевелились  ветви замерших в покое сосен.  -  Если  ты  на
самом  деле  принцесса, значит, ты выросла  в  этом  городе.
Зачем же тебе карта?
       -  Ты  всегда  такой  подозрительный?  -  огрызнулась
Анлодда.  -  Затем,  что я точно знаю: мне  не  хотелось  бы
прожить всю жизнь рядом с тем, кто сомневается в каждом моем
слове.  Только  не думай, что это значит,  что  я  собираюсь
прожить всю жизнь с тобой. Кроме того, я веду двойную жизнь.
      Анлодда  подбросила нож, поймала на третьем обороте  и
подбросила снова.
      -  А  я  уверен, что хочу провести остаток  жизни,  et
cetera <и так далее (лат.).>...
      -  Et  cetera? Корс Кант, ну почему тебе всегда  нужно
переиначить  самую простую фразу, превратить  ее  во  что-то
возвышенное?  Ну  ладно, как бы то ни было,  с  картой  надо
обращаться  с  умом.  Она  устарела.  -  Она,  прищурившись,
cab  "(+  al  на  мелкие буквы. При свете луны  читать  было
сложно. - Ну вот, например, то, что тут написано про  лавку,
где продают изысканное платье, просто вранье. Сколько я себя
помню, тут всегда стояла мастерская писца.
      -  Но  это  один  и тот же дом? Ну,  то  есть  названо
неверно, но вообще-то карта не врет?
      -  Это так. Я ее потому и взяла. Не хватало еще, чтобы
тут дома были переставлены!
      Анлодда  улыбнулась, и при виде ее  потеплевшего  лица
юноше сразу стало веселее.
     - Можно мне взглянуть? - спросил он.
     - Не потеряешь? Ну бери, да не вырони. Она отдала барду
свиток,  и  он  быстро  пробежал  глазами  описание  города,
перечел,  словно  читал поэму к испытанию в  школе  друидов.
Поблагодарив девушку, Корс Кант вернул ей карту.
     И тут его словно озарило.
      - Ты сказала про лавку, где продают изысканное платье!
- воскликнул он, схватив Анлодду за рукав. - Но как ты могла
узнать,  что  это именно она? Значит, ты умеешь  читать  по-
гречески!
      Анлодда  глянула  на юношу так, словно  увидела  перед
собой сакса.
     - А разве я говорила, что не умею?
      Она  вырвала руку и цепко сжала плечо Корса Канта,  но
тут же отпустила.
      Несколько  мгновений они молчали.  Наконец  Корс  Кант
решился сделать выдох. Он покраснел, но в темноте этого,  на
счастье,  не  было  заметно. Он  надеялся,  что  Анлодда  не
почувствовала и той вины, которая захлестнула его с головой.

                          Глава 11

      Ланселот  дал  немного времени до  выхода,  поэтому  я
прогнала  Этого  Мальчишку, уселась на  землю  в  темноте  и
задумалась. С тех пор как Канастир и его дружки-саксы напали
на   нас  на  лесной  дороге,  я  не  могла  избавиться   от
воспоминаний  о  страшной смерти брата. Стоило  мне  закрыть
глаза, и я видела его искаженное страхом бледное лицо, руки,
поднятые,  чтобы  защититься, и его взбешенную,  обезумевшую
лошадь, вставшую на дыбы и втоптавшую его в грязь.
      Всякий раз я прогоняла жуткие воспоминания. Но на этот
раз  я  решила обдумать все как следует, вспомнить всю жизнь
Канастира-"червяка", как ни содрогалась моя душа при  мыслях
о  нем.  "Не  в  правилах  воина, - уговаривала  я  себя,  -
отгонять воспоминания только из-за того, что ты боишься их".
      Я  заставляла  себя  снова и  снова  видеть  ужасающее
зрелище,  и чувство вины в происшедшем мало-помалу  покидало
меня.  Я  ранила его лошадь - это верно, но  разве  я  могла
предугадать, что она сбросит Канастира на землю и  затопчет?
Но  даже  если  бы я сама прикончила его подвернувшимся  под
руку  булыжником, разве мало у меня для этого  было  причин,
если вспомнить, каким мукам он подвергал меня в детстве?
     Этот подонок заслужил смерть, а я заслужила право убить
его.  Наконец, я поняла, о чем я горевала сильнее  всего:  о
b.,,  что  не могла сказать: "Это я убила его!" "Господи,  -
спрашивала я, - неужели чувство вины было вызвано  ненужными
угрызениями совести из-за убийства врага?" Увы, я  не  могла
ответить на этот вопрос. Стоило приберечь его до лучшего дня
и  задать  дяде Лири. Этот без конца задает вопросы,  вроде:
"Если  нас  создали боги, то кто создал их?" или "Если  двое
любят  друг  друга больше жизни, и если один из  них  должен
умереть,  что  более  эгоистично - оставаться  в  живых  или
умереть и оставить любящего в тоске?"
      Хотя  бы  на  время мне все стало ясно.  Я  пролистала
страницы  жизни Канастира из конца в начало, и  сделала  еще
одно  ужасное открытие: почти наверняка Канастир свел  моего
отца с Кугой!
     Впервые за долгое время разум мой работал четко и ясно:
на самом ли деле Канастир был таким уж слабаком?
      Действительно  ли  он  не смел задницу  подтереть  без
дозволения отца?
      Они  оба были актерами в этой пьесе, и страшная  мысль
пришла  мне  в  голову:  вдруг это действительно  была  лишь
пьеса,  которую  они разыграли для собственного  увеселения,
чтобы   одурачить  всех,  включая  и  меня?  Они  оба   меня
недолюбливали,  и  если верить слухам  о  моем  рождении,  я
понимала,  из-за  чего. Канастир хотя бы  был  родным  сыном
Горманта, хоть и не сыном моей матери.
      А  если Канастир вертел отцом, как хотел, тогда многое
становилось  понятным  -  в том  числе  и  то,  почему  отец
позволял брату столько лет измываться надо мной, а также то,
почему  Канастир собственной персоной потащился  за  мной  в
Камланн, дабы удостовериться, что я выполнила "волю отца". С
самого начала все задумал Канастир, а не отец!
     Но, быть может, отец не все знал - например, о том, как
Канастир  приставал ко мне по ночам, а может быть, знал,  но
был  бессилен против "червяка". Может быть, я слишком сурово
судила отца?
      И  тут еще одна жуткая мысль посетила меня. Вправду ли
моя  мать  умерла  при  родах? Или "червяк"  был  еще  более
изощрен  и  злобен,  чем я о нем думала,  настолько  злобен,
чтобы...  Я  тряхнула головой. Нет, я не могла  представить,
чтобы Канастир решился убить мать.
     Правда, она не была его матерью.., но он-то сам знал об
этом или нет?
      Мурашки  побежали у меня по коже, а Ланселот  как  раз
приготовился к выступлению. Я встала, отряхнула прилипшие  к
одежде   веточки   и  листья,  поправила  багряные   волосы,
казавшиеся при свете луны каштановыми.
      "Самое  простое, - говорила я себе, взять  и  спросить
моего мерзавца-отца, когда мы спасем его от нанятых им ютов:
     "Как тебя угораздило так вляпаться?"

                          Глава 12

     Анлодда повела "ударную группу" по тропе, где наверняка
много  лет  не  ступала нога человека. Тропу  перегораживали
упавшие  сосны, узловатые корни. Одно дерево было  с  корнем
"k`"  -. из земли и отброшено в сторону. "Медведь, - подумал
Смит,  -  или  озлобленный человек". Девушка  и  бард  легко
перепрыгивали через любые попадавшиеся на пути  препятствия.
Питер,  Кей  и  Бедивир,  отягощенные  бременем  доспехов  и
оружия,  передвигались менее ловко и быстро.  Мягкая  лесная
почва  сухо  пружинила  под ногами,  видимо,  дожди  тут  не
выпадали очень давно. Питер взволнованно глядел на озаренные
лунным  светом  волосы  Анлодды, на  то,  как  вздымается  и
опадает ее грудь под тонкой сорочкой. В конце концов он  дал
себе мысленный запрет: "Не она. И не сейчас".
     Воздух в лесу застоялся. Холмы были недостаточно высоки
для того, чтобы ловить свежий ветер с моря. Холодный воздух,
минуя лес, поднимался к горе Сноу-дон и ее подругам, а внизу
накапливалось тепло. Питер обливался потом и  жалел  о  том,
что  не может последовать примеру Анлодды и сбросить с  себя
доспехи и верхнюю одежду.
     Анлодда вдруг резко повернулась и быстро пошла вверх по
склону  холма, где обнаружилась другая тропа,  начавшаяся  у
высокого  сухого дерева, чьи листья едва тронула желтизна  -
видимо, до первых заморозков было еще далеко.
      -  Нет троп, которые бы вели прямо к входу в подземный
ход, - объяснила девушка.
      На  путь до туннеля ушел еще примерно час. Вход в него
был искусно замаскирован колючим кустом. Луна стояла высоко,
наверняка сейчас было около полуночи.
      Питер  приказал  Кею и Бедивиру осторожно  сдвинуть  в
сторону  тяжелый камень, закрывавший вход в туннель. Анлодда
подала  Питеру зажженный факел - а он и не заметил, как  она
его  зажгла. Питеру не слишком приятно было осознавать,  что
он  не  умеет  зажигать факелы. Пока у него не было  времени
поупражняться в обращении с огнивом и трутом.
      Питер  взял  факел и поднес его к отверстию,  стараясь
осветить  туннель  как  можно лучше.  Тут  явно  можно  было
продвигаться только ползком. Туннель изгибался влево и  имел
едва заметный подъем.
      Проследив  взглядом  поверху,  следуя  предполагаемому
направлению подземного хода, Питер не увидел города -  холмы
и холмы.
      - Пожалуй, будет лучше, если первым пойду я, - объявил
Питер. - Там ответвления есть?
      -  Немного.  Я  пойду  сразу за  тобой.  Конечно,  мне
кажется, что разумнее было бы мне пойти впереди, так  что  -
если устанешь, дай мне знать.
     Он улыбнулся.
     - Устану - ты будешь первой, кому я скажу об этом. Корс
Кант,  Кей, Бедивир, постройтесь друг за другом. - Питер  на
миг  задумался. А как там с вентиляцией дело обстоит, в этом
туннеле?   И   что  подумают  юты,  когда  увидят,   как   в
общественной  бане откуда ни возьмись появятся трое  бриттов
при полном вооружении? Он быстро принял решение:
      - Всем оставить оружие здесь. Топоры, мечи, доспехи. С
собой взять только кинжалы.
      Бедивир вскрикнул так, словно получил удар током.  Кей
повиновался беспрекословно и одарил Бедивира таким взглядом,
gb. тот в конце концов смирился и исполнил приказ Питера. На
Анлодде и Корее Канте никаких доспехов не было, и из  оружия
у них при себе оказались только кинжалы.
      -  Анлодда,  - сказал Смит. - Ты ведь знала,  как  тут
тесно. Могла бы посоветовать нам оставить оружие и доспехи в
лагере. Зачем мы волокли на себе такой груз?
      - Я тебе говорила, что в доспехах и с оружием ты едва-
едва  протиснешься в туннель, и ты бы избавил себя от тяжкой
ноши,  если  бы мужчины время от времени все-таки  слушались
женщин!
      Корс  Кант явно растревожился. Ни топора,  ни  меча  у
юноши  не  было,  но  он прижал к груди  свою  арфу,  словно
спасательный круг.
      -  Оставь ее здесь, сынок, - посоветовал барду  Питер,
как  он  надеялся, тепло, по-отечески. - Я понимаю, что  она
для тебя значит, но... Ну, заберем ее отсюда попозже.
     Бард побледнел, хотя, может быть, то шутила шутки луна.
Он  смотрел  куда-то  - быть может, в  сторону  скрытого  за
холмами горизонта.
      -  Я  знаю,  что  должен бросить ее, -  проговорил  он
негромко. - Но сейчас не время. Время еще придет.
     - Ты собираешься тащить эту тяжеленную арфу полтора дня
по туннелю?
      Корс  Кант моргнул и вернулся оттуда, куда улетел  его
дух.
     - Государь! О да, я должен! Я не могу бросить ее здесь!
      -  Но  почему? Ты же сам только что сказал, что должен
бросить ее!
     - Но не здесь!
     - Почему не здесь?
     Корс Кант пожал плечами, а Анлодда положила руку ему на
плечо.
      -  Ты  же знаешь, он бард-друид, а у них порой  бывают
предчувствия, как у нас, женщин, когда мы точно знаем, что с
нами должно случиться.., это.
     Правда, и она смотрела на барда не без любопытства.
     Питер сменил тактику.
     - Когда?
      -  Я  пойму  когда. Очень скоро, и  я  страшусь  этого
мгновения.  Но пока я не должен расставаться с  моей  арфой,
куда бы ни шел.
      -  Ладно.  Это  твое бремя. Трогаемся, -  распорядился
Питер и отдал девушке факел.
      Питер присел у входа в туннель, спустил ноги и наконец
нащупал  пол. Вытянул вверх руку, нащупал потолок  и  пролез
внутрь.
      За  ним последовал Кей, зажавший подмышкой незажженный
факел,  и  схватил Питера за руку. Следом за Кеем в  туннель
пролезли  Анлодда, Корс Кант и Бедивир. Затем Кей приготовил
трут.  Питер  внимательно  наблюдал  за  тем,  как  сенешаль
наклонился и высек из кремня искру. Как только одна из  искр
упала  на трут, Кей осторожно раздул пламя и поднес факел  к
огоньку. Факел разгорелся не сразу, но все же разгорелся,  и
притом почти бездымно, что крайне порадовало Питера.
      Питер  пригнулся  и пошел вперед по  туннелю.  Анлодда
ухватилась  за  его пояс. Караван тронулся  в  путь.  Проход
плавно  сворачивал влево. Через несколько минут вход уже  не
был виден.
      Ноги  Питера  быстро устали в полусогнутом  положении.
Стены  туннеля  оказались влажными  и  холодными.  Питер  не
слышал  других  звуков, кроме шагов и  хрипловатого  дыхания
своих товарищей.
      Похоже,  всем путь давался с трудом. Питер то  и  дело
слышал  за  спиной вздохи и постанывания. Часто  приходилось
останавливаться,   пока  кто-нибудь   из   идущих   разминал
онемевшее  колено. Остальные в это время  жадно  пили  воду.
Питер стискивал зубы и торопил товарищей.
      Время  в  этой бесконечной могиле тянулось  мучительно
долго.
      -  Далеко  еще?  - изможденно выдохнул Питер.  Туннель
пошел вверх под углом примерно в двадцать пять градусов.
      -  Мы  дойдем.., до подземного.., ручья.., а  он...  -
прямо.., под городской стеной, - ответила Анлодда. - Голос у
нее  был  усталый,  измученный. -  До  него..,  еще  далеко.
Если..,  не  потонем.., еще довольно долго добираться..,  до
бань. Две свечи.., а может быть.., три.., точно не помню.
      -  Три  свечи!  - в ужасе воскликнул Бедивир.  Анлодда
отдышалась и заговорила возмущенно:
     - Хватит плакаться! Я же не жалуюсь! Вечно вы, мужчины,
нюни распускаете!
     Корс Кант, еле дышавший от усталости, задышал ровнее.
      Питера  пугало  не только то, что путь  еще  предстоял
долгий:   Он  заметил,  что  движение  воздуха   в   туннеле
изменилось. Дым от факела тянуло вперед, а это значило,  что
их  приближение не останется незамеченным для любого, у кого
есть нос. Да и для того, у кого есть уши, тоже.
      Передохнув  столько,  сколько можно  было  передохнуть
здесь,  где  ощущалось крайне неприятное  давление  со  всех
сторон,  они снова тронулись в путь. Туннель сузился.  Питер
продвигался вперед, задевая стены широкими плечами. Будь  он
в  доспехах,  он  бы уже давно застрял. "Какой  ужас!  Слава
Богу,  что  я  не  уперся и не потащил сюда  весь  отряд!  -
благодарил судьбу Питер. - Анлодда была права".
     Питер никогда не жаловался на клаустрофобию, но здесь и
ему  стало не по себе. Он никак не мог избавиться  от  снова
нахлынувших  воспоминаний  о том,  как  он,  залитый  кровью
сержанта Конвея, лежит, заваленный обломками. Питер  закусил
губу, сморгнул набежавшие на глаза капли пота.
      День  прошел, и еще день, уже целая неделя  пролетела.
Скоро  минуты покажутся годами. А потом.., потом Питер вдруг
ощутил  удушливый  запах гниения.  А  когда  они  подошли  к
подземному  ручью,  запах усилился. Питер  попытался  дышать
ртом, но тут же чуть не задохнулся.
      -  Намочи  платок и закрой им нос, - посоветовала  ему
Анлодда.  -  Запах от этого, конечно, никуда не денется,  но
тебе так покажется, а это почти одно и то же.
      Они  остановились и смочили драгоценной водой  платки,
превратив их в "противогазы".
      На  бровь Питера упала капля, потом еще одна. Над  его
головой  текла зловонная липкая жидкость. С потолка  туннеля
стекала  вода,  насыщенная  известью,  медью  и  еще   кучей
мерзких, опасных примесей.
      -  На  твоем  месте я бы не стала  пить  эту  воду,  -
произнесла  Анлодда - как будто Питер сам не  догадался  бы,
что  этого  делать не следует! Он бы скорее  выпил  воды  из
Ганга  -  реки,  в  которую индусы  опускали  своих  умерших
предков.
       Потолок   снова  навис  ниже.  Теперь  всем  пришлось
передвигаться ползком по мокрой, скользкой земле.
     - И ты говоришь, что сотню раз проделывала этот путь? -
недоверчиво произнес Питер.
      - Ну, не то чтобы сотню, - призналась девушка, - Я тут
бывала..,  сейчас сосчитаю... - Она умолкла,  отдышалась.  -
Дважды. Первый раз, когда мне было шесть лет, а второй  -  в
прошлом году, когда убежала.., то есть ушла.
      Питер остановился, повернул голову. Освещенные факелом
волосы  Анлодды казались намного темнее, чем были  на  самом
деле.
     - Только дважды?
      -  Я  же сказала, что ползала тут сто раз. Но на самом
деле  ползла  только  один раз. С точки  зрения  логики  это
справедливо.
     Она слишком устала для того, чтобы превратить сказанное
в шутку.
      Какое-то  время  они ползли вперед, издавая  противные
чавкающие  звуки,  и это напомнило Питеру  о  первом  месяце
учебы  в Сэндхерсте. И вдруг туннель заполнился едким  дымом
факела. Питер закашлялся, вытянул руку перед собой и нащупал
препятствие еще до того, как его осветил факел. Обвал!
       Страх  сковал  Питера.  Потолок  туннеля  давно   мог
обрушиться и завалить их всех! Похоронить заживо!  Но  страх
постепенно отступил. Годы опыта сделали свое дело.
      "Это  все  нереально, это только сон! - урезонил  себя
Питер.  -  Поднимись  над  ситуацией,  взгляни  на  себя  со
стороны.  Ты  ползешь по грязи. Да ведь ты только  этим  всю
жизнь и занимался!"
      Много  лет.  Слишком  много вылазок.  Теперь  все  это
казалось  выдуманным, ненастоящим. Кто же он,  закованный  в
грязном  туннеле?  Рыцарь Круглого Стола,  лжемасон,  офицер
СВВ?
      Он  лежал неподвижно, зарывшись одной рукой  в  грязь.
Никто  не  произносил  ни слова, все  только  кашляли  из-за
едкого дыма.
      "О  Боже!  Я забыл, что такое "легенда", а  что  такое
настоящая жизнь!" Мысль эта напугала Питера. Словно  зеркало
отвернулось  от  него,  и  он стал  видеть  только  то,  что
творится у него за спиной. "Неужели это я? Зачем сдался этот
поход в Харлек? Чтобы найти ирландскую шпионку или для того,
чтобы  освободить город? Город, в существование  которого  я
даже не верил в то время, когда жил на самом деле?"
      Кончики пальцев Питера все глубже зарывались в  теплую
землю.  Велика ли преграда? Выяснить это можно  было  только
m,/(`(g%a*(, путем.
      -  Принц,  мы  тебе  поможем, - послышался  голос  Кея
ниоткуда.  Благородное предложение -  вот  только  Кею  было
никак  не перебраться через Бедивира, Корса Канта и Анлодду.
А вот девица могла бы действительно немного помочь.
      -  Могу я помочь? - спросила Анлодда, словно прочитала
мысли Питера.
     Питер скрестил усталые руки и с готовностью согласился.
      Анлодда подползла поближе к завалу. Она старалась  при
этом  держаться  как можно ближе к стенке  туннеля,  но  все
равно задевала Питера.
      По-своему Анлодда была столь же хороша собой, сколь  и
Гвинифра.  Она излучала откровенную сексуальность.  Кажется,
это  называлось эффектом "девственницы-шлюхи", а бывшая жена
Питера  утверждала, что для мужчин наиболее  привлекательным
является  именно такой тип женщины. Между тем  Анлодда  была
себялюбива, агрессивна и решительна. И все же ее  тело  было
бриллиантом   чистой   воды   -  можно   сказать,   "голубым
карбункулом".
      Питер ощутил прилив желания - это произошло помимо его
воли,  несмотря на кошмарную обстановку - тесноту  и  грязь.
Через   пару  мгновений  Анлодда  перестала  рыть  землю   и
посмотрела  на него. Она тоже почувствовала это,  да  и  как
могла  не  почувствовать, будучи так  близко?  В  ее  глазах
светилось.., но что? Трепет? Бесспорно, некое желание...
      Она  н