авляться.
     После этих слов он снова уткнулся в мандарин.
     - Что с  ними делать, с  такими  волшебными-то?  - недовольно  протянул
Веня. Он уже  успел  взмахнуть три раза  палочкой над головой, приговаривая:
"Хочу  кассету с Джекки Чаном". Но желанная кассета продолжала  оставаться в
магазине.
     - Ты белой машешь, - догадался Коля. - Попробуй оранжевой.
     - Бесполезняк, - угрюмо сказал Веня после пятой попытки.
     - Угу, - подтвердила Лена. - Я и белой пробовала, и оранжевой, и обеими
вместе. Ничего не получается. Ничего! Может, они не все волшебные?
     -  Все,  -  возразил  гном.  -  Абсолютно  все. Только надо  уметь  ими
пользоваться. Не научились, нечего  на гномов пенять. Ладно, не  мешайте мне
подкрепляться. У меня, между прочим, заслуженный отдых.
     Он проткнул в кожуре дырку, присосался  к отверстию и с тонким  свистом
принялся втягивать в  себя  внутренности южного фрукта.  Наступила тоскливая
пауза. Сказка не пришла и даже совершенно невероятный в обычном  мире  гном,
светящийся золотым сиянием, не радовал глаз.
     - Ой, - испуганно воскликнула Лена.
     В  ее  руках появилась белая книга. На  обложке  ее  стоял  улыбающийся
толстячок,  над  которым распростерся черный  дракон.  "Хоббит" значилось на
ней.
     - Моя книга! - объявила Лена. -  Видите,  пятно чернильное. Это еще моя
мама в свое время поставила.
     - Про пятно потом, - перебил ее Веня. - Ты лучше скажи,  как твоя книга
здесь очутилась. Может эта... как ее... телелепортация?
     -  Телепортация,  -  поправил  друга  Коля.  Но  Веня,  уставившись  на
таинственно объявившуюся книгу,  не  обратил  на Колино  замечание  никакого
внимания.
     - Ума не приложу, - удивлялась Лена. - Я просто сидела и думала, раз уж
мы все равно ничего не делаем, так хорошо хотя бы про хоббита дочитать. Ведь
на таком интересном месте остановилась. А потом раз, и книга в руках.
     -  Подожди,  подожди,  - забормотал  Веня.  -  Жарко  здесь, хорошо  бы
мороженого съесть. Порцию, а лучше две. Мороженого! Мороженого! Ну? Где оно,
твое мороженое, бесполезная палка?!
     Веня как сидел, так  и  продолжал сидеть с  совершенно  пустыми руками.
Однако, в одном  он был совершенно прав. В комнате становилось душно. Срочно
требовалось  либо  открыть  форточку,  либо  съесть  то самое,  недосягаемое
мороженое.
     Коля представил  его  во всех подробностях. "Опал Фрутс". Несколько лет
назад они  с мамой часто гуляли по жарким летним улицам и неизменно покупали
две  порции.  Апельсиновую - для  Коли.  А  для  мамы  -  черную  смородину.
Почему-то мама предпочитала именно ее. Но Коля не переживал. Дело в том, что
мама  ела  свою порцию очень медленно.  У нее всегда  оставалась чуть  ли не
половина  в  то время, когда  в Колиной руке была  только начисто вылизанная
круглая палочка. Коля  не любил  черную  смородину и  поэтому  ему  было  не
завидно.   Он  просто  радовался  за  маму,  и  они  шли  дальше,  чтобы  на
какой-нибудь улочке им достали из морозилки следующие две порции.
     Коля  увидел  свою  порцию.  В  ярко-оранжевой  обертке   с  половинкой
апельсина.  Через  обертку  он  нащупывал  палочку  и  чувствовал  прохладу,
исходящую от сладкого  лакомства.  Потом он  удивился тому, что  прохлада не
исчезла.  Потом он понял,  что  стоит  не на улице,  а сидит  на собственной
кровати. И в руках у него самая настоящая порция мороженого.
     - Почему у меня-то не получается!!! - взвыл Веня от обиды.
     - Ты не кричи, - попробовал объяснить Коля. -  Не зови ее,  а  попробуй
представить.
     - У  тебя получится,  - серьезно сказала Лена. - Представить, это... ну
как нарисовать.
     Веня похолодел и без всякого мороженого. Сейчас его секрет про тетрадку
выплывет наружу. Но Лена промолчала.
     У Вени отлегло от сердца. А ведь и верно. Представить - это  все равно,
что нарисовать.  Ведь самолеты он никогда  не  срисовывал.  Картинка  просто
возникала у него в голове, и Веня  быстро переносил ее  на листок бумаги.  А
без  картинки самолеты  всегда  получались  плоскими  и  скособоченными.  Он
задумался.   Представил   хрустящий   вафельный  стаканчик,  разделенный  на
квадратики, и небольшую  горку  мороженного  над  ним.  Горка  была  уже  не
гладкой,  а  ноздреватой, оплывающей под  натискои  жары. Еще  немного и она
потечет на пальцы, которые  сразу станут сладкими и липкими. Веня зажмурился
и лизнул наугад. Язык подхватил сладкую массу, приятно расползшуюся по всему
рту. У него получилось!
     Раздались шаги и в комнату вошел папа.
     Коля  перепугался. Что скажет папа,  увидев гнома.  Папа  заметил испуг
Коли и внимательно  осмотрел комнату. Взгляд  прошелся  по  столу,  уперся в
оранжевый мандарин, рядом с  которым сидел гном, остановился... и перескочил
на мороженое.
     - Проголодались! - понял папа. - Николя, надо было сразу сказать. Ну-ка
все на кухню!  А почему с дамой никто  не поделился  мороженым?  Ну  Веня-то
ладно, а ты, Николя! С таким-то именем...
     - А что с именем, - проворчал Веня. - У меня тоже имя хорошее.
     - Совершенно верно, - кивнул папа и подмигнул специально  для  Вени,  -
раз  уж  так получилось,  что и  у тебя имя хорошее, то почему бы и тебе  не
предложить графине половинку своей порции.
     Веня был человеком невредным, и к Лене протянулись сразу две мороженки.
     Она замотала головой:
     - Не хочу, пока не хочу.
     - Все равно на кухню, - распорядился папа. - Ну-ка, ну-ка, - его крайне
заинтересовала Ленина  книга. Девочка протянула ее навстречу, чтобы Колиному
папе было виднее.
     - Хорошая  книженция у тебя,  - обрадовался папа.  -  Сам от нее  был в
полном восторге. Что же я за  нее в книгообмен утащил?.. - папа хлопнул себя
по лбу два раза, но память не просыпалась.  - Забыл! Но книга замечательная!
Я  своему  ее тоже подсовывал. Но  ему  лишь  бы бегать.  Ничего, еще успеет
прочитать. Что  стоите? Марш вперед. Пока  я  поищу  что-нибудь вкусненькое,
обладателям хороших имен будет не вредно помыть руки.
     И он ушел, прихватив с собой обе порции, от которых отказалась Лена. На
кухне он положит их в морозилку, чтобы они до конца  ужина не превратились в
сладкое месиво.
     -  Я  у  тебя  на кухне сливы  видел,  -  сказал  гном,  отодвигаясь от
опустевшей кожуры. - Не забудь принести мне парочку.
     - А почему мой папа тебя не заметил? - удивился Коля.
     -  Он в меня не верит, - пояснил гном.  - Когда ты вырастешь, твой мозг
будет устроен  так, что перестанет видеть предметы, в которые ты не  веришь.
Это  сложно  объяснять. Не забудь  про  сливы, а еще лучше  - возьми  меня с
собой.  Я выберу  самые для меня  подходящие.  Такой тонкий  процесс  нельзя
поручать никому.
     - Коля, ты дашь мне одну палочку? - спросила Лена.
     Коля заволновался. Почему-то  ему было жалко расставаться с  палочками.
Ведь  он  к  ним так  привык.  Но  друзья...  Им  тоже  хотелось  быть  хоть
маленькими, но самыми настоящими волшебниками.  И Коля  протянул  одну белую
палочку Лене, а оранжевую - Вене.
Глава 8,
     в которой к Вене приходит хозяин Темных Стекол
     Вене не спалось. Палочка волновала его, будоражила внимание и не давала
успокоиться. Он поэкспериментировал бы и сейчас, но побаивался.
     Веня и сам не смог бы объяснить, чего он страшился. Ведь, как ни крути,
а  он стал гораздо  сильнее  с  этой,  подаренной Колей волшебной  вещичкой.
Теперь не нужно  каждый  день экономить и копить деньги.  Просто  представил
вещь, крутанул разок палочку, и вот она уже в руках.
     Пальцы в  очередной раз полезли под подушку, чтобы убедиться в том, что
палочка  пока на месте,  что  она  вовсе не выдумка, а  реальность.  Хоть  в
реальности таких вещей случаться и не должно.
     Папа и мама  спокойно  спали в соседней комнате,  а Веня  никак  не мог
ухватить сон. Он  и глаза закрывал, и старался ни о чем не думать, и считал.
Но когда добрался до шестьсот  двенадцати, счет  ему окончательно опротивел.
Погрузиться в дрему мешали и шорохи.
     Веня  всегда  поражался,   сколько  шорохов   живет  в   ночи.  Это  не
какой-нибудь грузовик  за окном проехал или  поезд прогремел. Шорохи жили  в
его квартире. Днем они благоразумно отдыхали в  недостижимых глубинах шкафов
и сундука, а ночью выходили наружу.
     Сегодня  шорохи  слышались  со  всех сторон,  словно  у  них  проводили
общешороховое  собрание. Веня пытался представить облик существ, порождающих
шорохи,  и каждый раз  у  него получалось  что-то  противное. То разъяренный
мамонт  с  маленькими злющими  глазками, светящимися багровым  пламенем,  то
непонятное трехглазое существо, прибывшее с чужой планеты, чтобы сожрать как
можно больше  людей,  то черный всадник, скачущий  во тьме и выжигающий души
взглядом холодных серебряных глаз.
     Чтобы отвлечься, Веня принялся разглядывать мебель. Шкаф теперь походил
на вместительный  ангар. Он  угрюмо чернел, словно злился, что никто никогда
не раздвинет его створки  затем,  чтобы выпустить в голубое небо серебристый
корпус  самолета.  Этажерка   днем  неуловимо  напоминала   древний   биплан
"Россия-А", накренившийся на  одно крыло, да так  и замерший в лихом вираже.
Но  теперь,  если  она  и  казалась  самолетом,  то  самолетом,  угодившим в
авиакатастрофу. Мертвые души  гнездились в обломках и подрагивали в  злобном
ожидании  какого-нибудь  незадачливого  изыскателя. Разумеется,  трагическая
роль изыскателя предназначалась для Вени.
     Веня уже  скомкал всю постель, но так и не смог заснуть. С обеих сторон
возвышались высокие  бортики, так  как днем  Венина кровать  превращалась  в
обыкновенное кресло. Вене  нравились эти  бортики. Они  отгораживали Веню от
сумеречного мира, в котором возились неразличимые во тьме хозяева шорохов.
     Наверное, если  Веня  увидит хоть  одного из обитателей ночи, то  сразу
умрет от  страха.  Лучше  сразу,  чем смотреть как тянутся к тебе  когтистые
холодные пальцы, как раскрывается пасть,  утыканная острыми  иголками зубов,
полускрытых  противной слизью. Ночные  существа  видели Веню, знали  об  его
страхах, но  не нападали, а только шуршали во тьме. Наверное, они  ждали. Но
чего именно?
     Шорохи приближались. Веня зажмурил глаза.  Шуршало почти  под кроватью.
Сердце  учащенно забилось.  Нет, совершенно  невозможно  лежать  с закрытыми
глазами. Может враг совсем  рядом. Надо  срочно  открыть глаза и убедиться в
собственной безопасности. Замирая от страха, Веня  раскрыл глаза. Призрачный
силуэт реял под потолком. Веня чуть не застонал в ужасе, но  двойное мигание
глаз, прогнало сумрачное видение. Ну  почему нельзя встать  и включить свет?
Почему? Почему нормальные люди спят как положено и только Веня  трясется, не
в силах забыться. А может враг не ушел, а может  он только притаился,  чтобы
напасть, когда Веня снова закроет глаза. Можно встать и отправиться в ванную
комнату, чтобы хоть немного  посидеть при свете и успокоиться. Но потом ведь
придется  возвращаться обратно.  И  если  сейчас  еще  оставалась  крохотная
надежда уснуть, то после прогулки придется мучаться до утра.
     Нет,  когда  Веня  вырастет,  он  обязательно  будет  спать  только при
включенном свете. И никак  иначе. Вене хотелось  плакать от того, что нельзя
зажечь свет прямо сейчас. Свет разбудит родителей,  они придут и будут долго
выговаривать   Вене  за  напрасную  трату   электричества.  А  про  то,  что
электричество все время повышалось  и  повышалось, Вене было известно. И чем
больше  повышалось электричество, тем сильнее ругали Веню, когда  он забывал
выключать свет.  И Вене ничего не оставалось, как лежать, плавая в страхе, и
вглядываться  в  ночь,  искренне  надеясь,  что   оттуда  не  вылезет  нечто
отвратительное.
     Над   правым  бортиком   зажглись  два  красных   огонька,  словно  две
магнитофонные лампочки. Веня мгновенно повернулся на другой бок. Показалось,
всего только показалось. Когда-нибудь Веня обязательно повернется обратно  и
проверит свою догадку, но не сейчас. Сейчас легче лежать и думать о том, что
над правым  бортиком  никого  нет. Немного подумать,  а  потом  осмелиться и
повернуться.
     Пара  красных  огоньков вспыхнула  над  левым  бортиком.  Веня  тут  же
развернулся и  с  ужасом обнаружил, что красные  огоньки с  правого  бортика
никуда не исчезли. Наоборот, их теперь стало больше. Целых шесть.
     Веня  бухнулся  на  спину. Ряды  красных  огоньков  по  обеим  сторонам
множились  с  каждой, исчезающей в ночи секундой. Наверное, он спит. Ведь во
сне  тоже  бывает  иногда  удивительное   чувство   реальности.  Зато  когда
проснешься, то  сразу понимаешь, что это  был  всего лишь сон. Но как трудно
проснуться, находясь в кошмаре. Самыми счастливыми минутами кошмара для Вени
были  те, когда  он  понимал, что  это  не  по-настоящему. У  него был  свой
собственный,  неоднократно проверенный  способ  избавления от кошмаров. Надо
было  всего  лишь  кинуться в  разверзнувшуюся пасть чудовища.  И тогда Веня
благополучно  проваливался в другой сон. Может быть скучный, зато совершенно
не страшный.
     Но сейчас понимание не приходило. Сейчас властвовало ужасающее чувство,
что  Веня  находился в самой настоящей реальности.  Снаружи  любого  сна.  И
красные  огоньки  немигающих  глаз  неумолимо  смотрели  на   несчастного  и
испуганного Веню.
     Он хотел закричать, но звуки застряли в  горле. Он хотел закрыть глаза,
но  те  отказывались закрываться. Веня лежал и  смотрел на красные  огоньки,
вспыхивающие и не угасающие вокруг всей его постели.
     У  его вытянутых  ног, там,  где  обрывалась развернутая спинка кресла,
появилась  темная  фигура.  Комната  теперь не  была погружена  во  мрак, ее
окутывало едва различимое сумрачно-серебристое сияние. Черный высокий силуэт
выделялся в  этом призрачном свете. Он был одет  в длинный  плащ. На бледном
лице с глубокими черными морщинами покоились темные стекла очков.
     Веня сжался, но ничего не  мог  сделать. Ни спрятаться,  ни убежать, ни
просто встать и включить свет, несмотря на родительские запреты.  Оставалось
лежать и не  отводить взор от темных стекол.  А они были еще  страшнее,  чем
неведомые красные огоньки.
     -  Зздравсствуй, мальчик, -  произнес хозяин Темных Стекол, - в прошлый
разз ты ззабыл ссказзать мне адрессс.
     - Какой адрес?  -  прошептал  Веня.  Он  так  надеялся, что дребезжание
хозяина Темных Стекол разбудит родителей. В комнату зайдет папа и  вышвырнет
постороннее страшилище прямо с пятого  этажа.  Но  папа спал  далеко-далеко.
Даже всхрапывание не слышалось, словно соседняя комната провалилась в другой
мир.
     - Не дури, - мягко продолжил хозяин Темных Стекол. - Ты ззнаешь,  какой
адресс. Адресс мальчика Коли.
     Веня  молчал.  Он хотел  сжать  зубами  кончик  простыни,  но  побоялся
пошевелиться.
     - Ты видел гнома? - дребезжание приблизилось.
     Веня боялся настолько сильно, что даже не мог врать.
     - Видел, - выдавил он.
     -  Адресс! Скорее адресс! Время  уходит! В  вашем мире  вссе  делаетсся
неправильно.  Поззавчера,  безз  пятнадцати шессть  я  должен  был  ззабрать
указзующий  персст, но мальчик Коля опередил  меня. Хотя  уж ему-то подобный
предмет  ссовершенно  не нужен. Поззавчера, безз дессяти воссемь я всстретил
мальчика  Веню,  который  должен  был  ссобщить  адресс  мальчика  Коли,  но
ззаупрямилсся. Но  я  ззапомнил  мальчика  Веню. И  он мне  сскажет, сскажет
адрессс. Только он. Только первый, к кому я  обратилсся с вопроссом,  ззнает
исстинный адрессс. Таковы законы!
     Веня  со  страха  перестал  видеть.  Красные огоньки  слились  в единую
дрожащую линию. Остался только дребезжащий голос.
     - Сскажет. Или ему придетсся поззнакомитьсся сс моими крыссомуммиями.
     Глаза Вени раскрылись до предела.
     Красные  огоньки сдвинулись с  места.  На постель принялись вспрыгивать
десятки  маленьких  существ.  В сумеречном  серебристом свете  они  казались
серыми.  Больше  всего  они походили  на  старых облезлых крыс  с  раздутыми
мордами.  Морды  покрывали уродливые складки, а  из самой глубокой  сверкала
пара красных огоньков - глаза.
     Крысомуммии подобрались к  самому  Вениному подбородку.  За  их  рядами
Властелином Ночи высился хозяин Темных Стекол.
     Веня  молчал.  Он ждал с  нестерпимым  ужасом укуса. Вот-вот  первая из
противных  крыс  вопьется  ему  в   шею.   Так  ждут,  когда  ужалит  сверло
зубодробильного  аппарата  в  стоматологическом   кабинете.  Но  крысомуммии
медлили. Они наслаждались Вениным страхом.
     -  Время! -  вскричал  Хозяин Темных  Стекол.  - Время  уходит.  Сскажи
адресс. Сскажи, иначе твои родители никогда не просснутсся. Ты хочешь, чтобы
они не просснулиссь?
     И Веня сдался.  Сразу.  Без всяких раздумий. Больше всех крысомуммий на
свете,  больше  самого  хозяина Темных  Стекол он боялся, что  мама  и  папа
когда-нибудь умрут. Он даже представить себе не мог, что произойдет, если он
завтра встанет с кровати, а мама и папа так и останутся лежать бездыханными.
Это был самый страшный ужас на свете, потому что без папы и  мамы жить вовсе
невозможно. Коля был  далеко,  а папа и мама совсем  рядом. И  хозяин Темных
Стекол  угрожал им. Только Веня  мог их  спасти. Пусть  он никогда больше не
пойдет в штаб, пусть над его секретной тетрадкой смеется  вся школа, но папа
и мама должны были завтра проснуться. Должны во что бы то ни стало.
     -  Суворовский  переулок,  дом  пять,  квартира  шестьдесят  восемь,  -
прошептал он.
     - Сспасибо, мальчик Веня, - торжественно возвестил хозяин Темных Стекол
и на секунду снял очки. На Веню взглянули глаза, залитые холодным серебряным
светом.  Затем  очки снова оказались на месте,  а  их обладатель  растаял  в
ночной тьме.
     Крысомуммии,  пересмеиваясь, попрыгали с  Вениной постели и с  шорохами
унеслись прочь.  В  квартире  вновь обнаружилась  привычная  ночная тишина с
тихими звуками, теперь уже знакомыми и  нестрашными.  Соседняя комната вновь
очутилась на месте. Веня слышал похрапывание  папы. Значит, ничего страшного
не произошло. Значит, все в порядке.
     Но  что будет  с Колей? Ведь хозяин Темных Стекол  сейчас  отправился к
нему. Постойте,  но  зачем  ему  Коля?  Ему нужен  совсем  не  Коля! Он ведь
спрашивал  про  гнома.  Конечно   же,  такие  страшилища   не   интересуются
обыкновенными  мальчиками,  они  ищут  золотистых  гномов. А  гном... Да-да,
именно  так.  Пусть хозяин хоть заищется  гнома в Колиной квартире.  Нет там
гнома, и все. И ничего он там не найдет, нет.
     По крайней мере думать так  было намного приятней.  Казалось  даже, что
Веня вовсе  не выдал Колин  адрес. Ведь  ничего страшного  не  случится,  не
правда ли?
     И Веня,  успокоившись от  перенесенных волнений,  провалился в глубокий
сон без всяких сновидений.
Глава 9,
     в   которой  количество   палочек   уменьшается,   а  Коля   занимается
экспериментами
     Второй школьный день точно так же похож на первый, как и все остальные.
Только  уже  никто  не  дарит  цветов  и  даже малейшие  признаки  праздника
растворяются в суровых буднях.
     Сегодня Коле досталось не только от Пашки,  но и от Владяна. Владян был
цепким худым и невероятно наглым,  что  ему помогало во  всех драках. А если
драва  клонилась к поражению, то  за Владяна всегда вступался Пашка. У них и
фамилии в журнале рядом стояли: Радостев Павел и Рузиков Владислав.
     Коля сидел и размышлял, что надо продержаться всего лишь одну перемену.
На уроках было безопасно. Тем более, что Коля теперь сидел за первой партой.
А после уроков можно было возвращаться в нормальную добрую жизнь.
     Коля  всегда  удивлялся насколько  различается жизнь в  школе и  за  ее
пределами. Если  в школе над Колей витало постоянное чувство опасности удара
в  спину  или обиды,  то  во  дворе он  преображался. Во  дворе почему-то не
спорили, кто сильнее и  кто  быстрее сможет врезать другому в глаз. Во дворе
все вертелось вокруг  того,  кто умел придумать чего-нибуд