ритмика.
     Но  тогда Коля  думал не  о  ритмике. Коля  смотрел на  верхушку шкафа,
высоченную-высоченную.  Конечно, какой-нибудь одиннадцатиклассник без  труда
дотянулся  бы до верхушки, но Коля не мог. Зато он мог зашвырнуть туда чужой
портфель. А  мог и  не зашвырнуть. Коля не знал, что выбрать, а  второклашка
ждала и почему-то была уверена, что портфель ей непременно вернут.
     Но Коля  размахнулся  и забросил  портфель на  шкаф. Так,  что от  него
только уголок был  виден. А  потом развернулся и, не дожидаясь, пока малышка
разревется, выбежал из  школы.  И на  душе  у него  было какое-то  странное,
неописуемое чувство.
     Вот из-за этого  чувства он и не  любил вспоминать ту историю. С  одной
стороны  что-то грело его внутри от  того, что он мог взять и  распорядиться
чужой вещью. С другой стороны он не хотел сейчас смотреть ни на второклашку,
ни на Ленку, которая из этой второклашки выросла.
     Возможно, из-за  этого  чувства  он  и  запомнил  тот случай, полностью
уверившись,  что  Ленка  давным-давно  все  позабыла.  А  вот  не  позыбыла,
оказывается.
     - Долго тогда ревела? - через силу спросил он.
     - Совсем не ревела, - замотала головой Ленка. - Пришла  Ирина Сергеевна
и достала мне портфель. Но пока она его еще не достала, я  думала, хорошо бы
приехал  высокий-высокий кран, зацепил бы  тебя крючком, поднял бы над всеми
домами, даже над  самыми  высоченными, а потом  бы сбросил  вниз. Я тогда  в
голове звала Незнайку, чтобы попросить у него  палочку. Мне мама по  вечерам
как раз  про Незнайку  в  Солнечном  Городе читала. Я даже видела этот кран.
Такой же, как у Вовкиного дома. Только в десять раз выше. Или в сто.
     Коля  замолк.  Он  усилием  воли  отогнал  неприятные  воспоминания. Но
палочка! Палочка так и осталась у Лены.
     Зашуршал спичечный коробок и оттуда весь в клочьях ваты вылез гном. Ему
там Лена устроила мягкую постель. Он потянулся и неодобрительно уставился на
своего бывшего хозяина.
     - Палочку у Лены забираешь?  - проворчал он. - Все бы девочек  обижать.
Не слушай его, Леночка, не слушай.
     Гном становился... ну как взрослый. В глазах у Коли защипало. Гном тоже
не поймет Колю. Никто его не поймет.
     - Да пошли вы все, - прошептал Коля,  отчаянно лязгнул входным замком и
вынесся в теплый осенний вечер.
     Захлопнувшаяся  дверь  отделила  его  от Лены,  глядящей ему вслед,  от
гнома,  нацелившегося на мандарин,  и  от  Вени, продолжавшего размышлять  о
чем-то своем.
Глава 17,
     которая повествует о первой встрече Коли с хозяином Темных Стекол
     Коля шел, глядя себе под ноги. Он привык глядеть  себе под ноги, потому
что внизу  всегда попадалось чего-нибудь замечательное. В детстве Коля любил
собирать  на  дорогах  пуговицы.  Они  были  маленькие и  большие,  с  двумя
дырочками  и  с  четырьмя.  А   уж  цвета  пуговиц  вообще  невозможно  было
перечислить.  Больше  всего  Коле  нравились  две  маленькие  полупрозрачные
пуговки:  розовая  и  ярко-зеленая.  Через  несколько  месяцев  у  него  уже
скопилось несколько десятков пуговиц. Но  на свою беду прочитал Коля "Белеет
парус одинокий..." про Гаврика и Петю. И про игру в пуговицы. Тогда Коля еще
любил поступать так, как известные книжные герои. А в том, что Гаврик и Петя
были  известными,  сомневаться не  приходилось.  Ведь  про них  сняли  целый
многосерийный фильм. Коля  тоже хотел, чтобы про него  сняли фильм, но с ним
не случалось  таких удивительных событий,  как с  Петей и Гавриком.  Ни тебе
шпиков,  ни  раненых  матросов,  ни  революционеров,  которым  Коля   должен
притащить  патроны  на  чердак.  Но в  пуговицы  поиграть  можно  было и без
революционеров.
     Конечно,  свинцовых  бит  не  нашлось и  их  пришлось заменить обычными
камнями.  Но  если после  ударов биты знаменитые форменные  пуговицы, звеня,
отпрыгивали по сторонам, то Колины оставались лежать на месте, частенько при
этом  расколотые  пополам.  Коллекция  стремительно  сокращалась.  И в  один
злосчастный  день,  находясь  в  глубоком проигрыше, Коля  выставил  розовую
красавицу, надеясь немедленно отыграться. Но бита тут же отколола от ровного
круга безобразный зубчатый кусок. И Коля потерял всякий интерес к злой игре.
Он  спрятал осиротевшую ярко-зеленую пуговку в  мешок и  старался  больше не
вспоминать о ней. Словно обидевшись за  бойню, пуговки  перестали попадаться
на  Колином пути.  Но  продолжали  встречаться монетки, почти целые  брелки,
значки с гербами городов и детальки от самых невероятных конструкторов.
     Сегодня Коле явно не везло. Пустой асфальт с трещинами, если не считать
растоптанных сигаретных окурков и смятых  билетов  на проезд в  общественном
транспорте. Все еще  надеясь на удачу, Коля  не отрывал взгляд от тротуара и
поэтому  не заметил встречного прохожего, пока не ткнулся в прохладную  полу
длинного серого плаща.
     Осторожно подняв голову  он увидел пояс с  серебристой пряжкой, а затем
гладкий,   словно  приклееный   воротник  плаща.  За   воротником  находился
невероятно  пышный бант, какому позавидовала бы любая девчонка из  тех,  что
играют в куклы и прыгают через скакалку круглые сутки.  Над бантом  виделась
короткая шея.
     Но  главным  было  лицо.   Невероятно  бледное.  И  огромные  очки.   С
непроницаемыми темными стеклами.
     "Вот очки, - пронеслось у Коли в голове, - а это стекла. А за ними тетя
Фекла."
     Но  неведомая тетя Фекла  мухой  вылетела из  Колиного сознания. Да что
тетя,  все  без исключения тети и даже  девушки покинули Колины  мысли,  как
только Коля опустил свой взор пониже темных стекол.
     Незнакомец не  сердился на Колю, но и не улыбался. Губы его плотно были
сжаты прямой линией.
     Коля застыл на месте. Таких личностей не встретишь на каждом шагу.
     Заметно похолодало.
     -  Зздравсствуй,  мальчик Коля, - сказал незнакомец, по-странному  двоя
"з" и "с".
     -  Здравствуйте,  -  поздоровался  Коля,  так  как  несмотря  на  обиду
оставался культурным мальчиком. - А откуда вы меня знаете?
     Коля не  был  самым  культурным  мальчиком  в  городе,  какую-то  часть
культуры у него давно отвоевало любопытство.
     - Так уж получилоссь, - сказал незнакомец с виноватым видом.
     Коле даже стало его немного жаль. Ну не хотел этот субъект знать Колино
имя, но не  повезло,  кто-то голосистый высмотрел  и раззвонил, а  теперь уж
ничего не поделаешь.
     - Ничего, - махнул Коля рукой, прощая незнакомца, - знаете, и пускай.
     -  Не печальсся, мальчик Коля, - сказал незнакомец, - ты  тоже уззнаешь
мое  имя.  Приготовьсся  сслушать.  Тебе, именно  тебе,  полеззно  будет его
ззапомнить.
     Коля приготовился.  Он еще не знал к чему. То ли слушать, то ли убежать
отсюда на самой реактивной скорости.
     - Я  - хозяин Темных Стекол, - мрачно возвестил бледнолицый. - Я хорошо
ззнаю тебя, Коля. Более того, мне иззвесстны вссе твои проблемы. И про Пашку
сс Владяном я насслышан. И про то,  что  никто тебе помочь не  может. Не так
ли?
     Коля подозрительно посмотрел  на обладателя  столь странного  прозвища.
Пожалуй, следовало удирать.
     Хозяин Темных Стекол заметил перемену Колиного настроения.
     - Не бойсся, - мягко сказал он. - Ессли кто  тебе и ссможет помочь, так
только я.
     Коля все  понял. Это  был один  из тех,  что  заманивают детей  на свои
квартиры и убивают их. А потом  может даже съедают. Сейчас он предложит Коле
пройти  с ним. И  больше никто никогда не увидит несчастного мальчика  Колю.
Вот про таких  субъектов и думают родители, наказывая детям не разговаривать
с незнакомцами.
     - Хотел бы ты, Коля, - хозяин  приспустил очки и сощурил глаза в  узкие
щелки, - жить в ссовершенно другом мире, - голос звучал с прохладной, словно
у ручья, затерянного  в чаще,  проникновенностью. -  Крассивом и неопассном.
Безз  Пашек,  Владянов  и ззлобных  сстаршекласссников.  В таком  мире,  что
сслушалсся бы каждого твоего приказза?
     Коля промолчал. Пусть даже незнакомец хорошо изучил Колину жизнь. Что с
того?
     - Хотел  бы,  Коля, -  утвердительно  кивнул таинственный  хозяин, - по
глаззам вижу, хотел бы. И мы  можем  туда уйти. Мир безз сстраха.  Мир  безз
боли. Твой ссобсственный мир.
     Ну вот,  начинается. Коле нестерпимо  захотелось уйти. Только  не в мир
без страха и боли, а свою собственную квартиру, где его ждут папа и мама. Он
сам сделает свою тарелку и улетит на ней. Без  помощи непонятного проводника
с темными стеклами.
     - Меня ждут, - сказал Коля, открыто глядя в темные стекла,  которые уже
успели закрыть глаза-щелочки.
     - Как хочешь, мальчик Коля, как  хочешь, - сказал хозяин Темных Стекол,
уступая  Коле  дорогу. - А вот сс палочками эксспериментировать не ссоветую.
Не надо.
     -  С какими палочками, -  Коля  остановился и  развернулся к обладателю
серого плаща.
     - Вссе сс  теми же,  - незнакомец  на секунду успел  убрать очки и  еле
заметно подмигнуть Коле. - сс теми, что лежат в твоем кармане. Воссемь штук.
Я не ошибсся.
     Коля автоматически хлопнул по карману и понял, что выдал себя целиком и
полностью.
     -  Так  вот,  мальчик  Коля,  -  голос  хозяина  приободрился,  но  все
впечатление  портила мертвая  линия  губ.  - Ессли  кирпич проломит  Владяну
голову,  то те, кому положено, непременно ззаинтерессуютсся, почему  это  сс
крыш падают кирпичи. И те, кому положено,  найдут мальчика Колю. Что сскажет
мальчик Коля тем, кому положено?
     Коля не знал, что он скажет. Вся история начала представать перед Колей
в каком-то совершенно невыгодном свете.
     - Вот  видишь, мальчик  Коля, -  хозяин  Темных  Стекол оказался совсем
рядом.  -  Не так-то вссе проссто в этой жизни. Чтобы исчезз  Владян и чтобы
никто,  ссовершенно  никто  не всспоминал  о  нем...  Не этого ли  ты хотел,
мальчик  Коля?  Но тут  тебе  не помогут палочки,  ссовссем  не  помогут.  В
палочках желательная магия, а тут нужна ззабывательная. Разз, и вссе ззабыли
про Владяна. И про Пашку ззабыли, ессли ты только ззахочешь.
     - А за  это я должен отдать вам свои палочки, да? - Коля стоял с  таким
видом, словно Буратино, говорящий Лисе Алисе и Коту Базилио: "Нашли дурака!"
     - Маленький ты еще, мальчик Коля, - прямая линия губ на самое маленькое
мгновение улыбнулась кривой односторонней улыбкой. - Ты думаешь, что палочки
дадут тебе ссилу? Нет в палочках ссилы! Палочки - это воззможноссти и только
воззможноссти. А ссила, она в другом, мальчик Коля, ссовершенно в другом.
     - А в чем сила? - спросил Коля, ежась от холода.
     Ответ его не интересовал, но  Коля  боялся тишины.  Когда  рядом  стоит
хозяин Темных Стекол, то тишина кажется мертвой.
     - Вссе в ссвое время, мальчик Коля. Уззнаешь и о ссиле, - хозяин Темных
Стекол повернулся и шагнул прочь. Коля смотрел ему вслед.
     -  Только не ссвязывайсся с принцесссами, - глухо  донеслось до него. -
Помни, либо дорога в твой мир, либо принцесссы.
     Голос уже не пугал,  а убаюкивал. Казалось,  хозяин вот-вот исчезнет за
дальним поворотом.
     И вдруг Темные Стекла вновь блеснули совсем рядом,  отражая огни люстры
первого этажа.
     - А нассчет мира подумай. Мир предлагаю хороший, мальчик Коля, ззапомни
это. ПО-НАСТОЯЩЕМУ хороший.
     Хозяин повернулся и быстро  зашагал прочь. Серый плащ на глазах темнел,
сливаясь с вечерними сумерками.
     Коля  потоптался на месте и направился к своему двору. "Верни друга," -
посоветовал  ему  треугольник. Но чтобы  вернуть,  надо сначала  потерять, а
перед этим еще и найти. А Коле не хотелось искать, ему хотелось домой.
     - О! - воскликнула мама. -  А мы тебя  так  быстро и не  ждали. Думали,
опять допоздна просидишь в своем штабе.
     -  А  не  сыграть ли нам, Николя,  по такому случаю партию в шахматы? -
спросил папа, потирая руки.
     Все в  квартире  выглядело  таким привычным и  родным,  что  прохладную
пустоту в Колиной груди заполнила  необъяснимая теплая волна. И в этой волне
растаяла  обида  на далеких старшеклассников и не сумевшую  его понять Лену.
Таинственный   хозяин  Темных  Стекол  превратился  в   плоскую  ненастоящую
картинку.  Забылся и  пропал.  Забылись  даже  и восемь  волшебных  палочек,
прятавшихся в кармане Колиной куртки.
Глава 18,
     в которой Веня обдумывает свою невеселую жизнь
     И снова не спалось Вене.
     Крысомуммии  сидели  на  бортиках кресла и разглядывали  Веню  красными
немигающими глазами. Разглядывали неторопливо, по-хозяйски.
     "Предатель!" - безмолвно говорили глаза.
     И нечего было сказать им в ответ. Крысомуммии вовсю  шныряли по комнате
и нельзя Вене встать и вышвырнуть их одним рывком.
     Шорохи были заодно с крысомуммиями.
     "Предатель!" - шептали они.
     А от  шепотов  нельзя  было  спрятаться,  даже  если заткнуть  оба  уха
подушкой.
     Днем Веня был самым нормальным мальчиком. Да что нормальным!  Самым что
ни  на есть  положительным мальчиком был Веня  днем. Мальчиком,  который  не
опаздывает в школу, не забывает вторую  обувь дома. И даже если уж  отвечает
по географии, то отвечает на "отлично".
     Ночью все менялось.
     Раньше Веня просто боялся и не спал.
     Теперь он боялся по делу.
     Каждое утро  он шел в школу  с тайной опаской.  Глаза  зорко смотрели в
толпу, вливающуюся  в  школьные  двери,  и боялись отыскать Колю. И  в то же
время страстно желали его найти,  чтобы уж точно убедиться, что и этой ночью
ничего страшного с Колей не случилось.
     Коля поворачивался к Вене, и Венино сердечко замирало в ужасе.
     "Предатель!  -  грозно восклицал  Коля. -  Ты выдал мой адрес! И хозяин
Темных Стекол разыскал  меня сегодня ночью!"  Коля отодвигал от шеи воротник
рубашки, показывая глубокий багровый шрам с рваными краями.
     Но  все это проносилось лишь в Вениной голове, проносилось  за какие-то
доли секунды, чтобы почти стать реальностью. И все же не успеть ей стать.
     А на самом деле Коля улыбался, будто видел самого лучшего своего друга.
Возможно, с его стороны это выглядело именно так.
     С Колей  ничего не  происходило.  Гном спокойно жил у Ленки, лопал свои
мандарины.
     А Веня не спал.
     Посреди  ночи  наступал  момент,  когда  лежать  в  темноте становилось
невозможно. Тогда Веня вздыхал, предупреждая крысомуммий, и тащился в ванную
комнату. Крысомуммии прятались под кроватью в Венино отсутствие.  На бабушку
крысомуммии не реагировали.  Бабушка  в  них  не  верила  и поэтому  для нее
крысомуммии  не  существовали. Возможно,  для  крысомуммий  не  существовало
бабушки. Но это уже неважно. Главное, для них  существовал Веня.  Именео его
они сторожили во тьме,  пялясь колючими  бусинками красных  глаз. Они жили в
темноте. Включив свет в ванной комнате и надежно заперев дверь, Веня отдыхал
от ночных страхов.
     На всякий  случай  за  ванну  Веня  прятал  свое единственное настоящее
оружие - старый консервный нож.  Его изогнутый язычок напоминал Вене выступ,
на котором крепились шасси, под фюзеляжем самолета Дыбовского. Много  раз за
ночь  Веня дотрагивался  пальцем  до  острия  и  на  душе  становилось  чуть
поспокойнее.
     Но сидеть  просто  так  было  невыносимо  долго. Тогда  Веня вставал на
цыпочки и  доставал  из глубин  встроенного шкафа  ворохи старых пожелтевших
газет.  Шевеля губами,  читал Веня странные  названия и мысленно перекатывал
слова, иногда разбивая их по слогам. "Социалистическая индустрия", "Правда",
"Советская   Россия",  "Звезда",  "Учительская  газета"  (вот  смехота,  для
учителей была  своя,  особая  газета).  Но чаще иных  встречалась "Вечорка".
Древняя, аж  за  семидесятые  годы, когда Вени и на  свете не  существовало.
Газеты хранились  для ремонта  и прочих  хозяйственных целей. Но ремонт  все
откладывался и откладывался по  непонятным  для Вени причинам.  А Веня любил
ремонт. Во время  ремонта  все  вещи  сдвинуты  и можно поиграть  в лабиринт
Минотавра. И  спать приходилось в  самых неожиданных  местах.  Эх,  начал бы
папка  ремонт, так все проклятущие  крысомуммии разбежались  бы из квартиры,
как тараканы, как во время последнего ремонта,  когда начали отрывать старые
обои  на кухне.  Нет, ремонт бы Вене  однозначно не помешал. Но ни Веня,  ни
газеты так  его и  не  дождались. Оставалось объединиться  в команду,  чтобы
ночные часы тянулись не слишком долго.
     Особенно  Веня любил раздел  юмора,  изредка  мелькавший  на  последней
странице. Там всегда было над чем  подумать. "Все 5 000 номеров нашей газеты
собрал в  своей  домашней  коллекции  наш постоянный  читатель  В.  Пузиков.
Подобным собранием не могут похвастать даже  такие  известные хранилища, как
библиотеки Оксфордского и Гарвардского университетов." Где они, этот Оксфорд
и Гарвард? Почему не  смогли собрать все номера?  Живут ли там крысомуммии и
кто  их боится?  В  голове  роились  вопросы,  на которые  изредка возникали
ответы. А потом Веня обводил  глазами обширную стопку газет. В эту  минуту и
ему  хотелось  собрать все  5 000 номеров. Но  хватало  одного  оценивающего
взгляда, чтобы незавидная участь далеких университетов становилась отчасти и
Вениной.
     Прочитав  смешные истории и разглядев карикатуры,  Веня  убирал  газету
обратно в стопку. Он погружался в раздумья, но так и не понял, почему нельзя
печатать  юмористический раздел  в  каждом  номере. Когда юмор заканчивался,
Веня  переходил  на  третью  страницу.  Там,  прижавшись  к  правому   краю,
находилась колонка с веселыми художественными повестями. Они оказались самым
настоящим спасением. Плохо было только то, что повести разбивались на части.
Приходилось сначала вести  отбор нужных номеров,  затем  раскладывать  их по
порядку и уж только  тогда  приступать к  чтению. Иногда  необходимый  номер
отсутствовал  и Веня грустил. Особенно ему понравилась повесть про  молодого
вратаря,  который  раньше работал в церкви,  а  потом решил  уйти  в большой
футбол.  Его   отыскал  начальник   новой  команды  с  непонятным  названием
"Питатель".  А  по  лесным  дорогам  там   ездил  маленький  тракторчонок  с
водителем, постоянно влипавшим во всяческие интересные дела.
     А еще Веня не отказался бы перенестись к  летчикам. К  военным или даже
полярным.   В   далекие   тридцатые  годы,   когда  любой,  считавший   себя
интеллигентным  человек, обязан был  совершить  не  менее десяти  прыжков  с
парашютом. И Веня не испугался  бы. Веня прыгнет и  десять, и сто раз.  Ведь
прыгать  с парашютом - это совсем не то, что бороться с непобедимым хозяином
Темных Стекол.
     Веня погружался в те светлые миры и на  время переставал  верить в свои
страхи.  Он забывал крысомуммий  с их грозным повелителем. В тех  мирах были
яркие  солнечные дни, честные, сильные,  уверенные в  себе  и в  жизни люди,
совершенно не сверхъестественные, но тем  не менее захватывающие события.  И
ни  капельки, ну ни  единой  капелюшечки предательства.  Грустно было только
возвращаться обратно, в маленькую комнату с ванной и унитазом, с полочками и
шкафчиками,  с  газетами  и  журналами. Грустно  было  потому,  что  к  утру
приходилось выбираться обратно  и тащиться в остывшую постель под бдительный
надзор крысомуммий.  Веня успевал  заснуть, чтобы через полчаса  или час его
поднимали  в  школу. На  уроках  он  сидел  отчаянно борясь со  сном и  едва
выдавливая нужные учителю фразы. Учителя не  верили в  крысомуммий. Учителям
надо было только, чтобы Веня исправно учил уроки. И он учил.
     По литературе проходили Есенина.  Веню  поднимали и он сквозь полудрему
бубнил заученные строчки.
     Нивы сжаты, рощи голы,
     От воды туман и сырость.
     Колесом за сини горы
     Солнце тихое скатилось.
     Веня грустно смотрел  на  ряд  портретов  великих  русских писателей  и
обращался  то  ли к ним, то  ли к потолку  с шарами-плафонами, забрызганными
известкой во время летнего ремонта.
     Дремлет взрытая дорога.
     Ей сегодня примечталось,
     Что совсем-совсем немного
     Ждать зимы седой осталось.
     Изображения велик