ебес  и танцевали  беззвучные  танцы,  надеясь  на  успех  у
путешественников.  Когда  и  Веня  уставился  на них,  искорки  брызнули  по
сторонам и  начали вычерчивать причудливые контуры. Не прошло и трех  минут,
как  на  путешественников уставился  светящийся мальчик  чуть постарше Коли.
Глаза мальчика были залиты мягким зеленоватым сиянием.
     - Добро  пожаловать,  - раздалось с верхней  ступеньки,  разнеслось  по
длиннющему двору, отразилось от стен и вернулось разливистыми отголосочками.
     Путешественники  молчали,  только  Пашка,  усевшись  на   льду,  кивнул
по-деловому и воззрился  куда-то  поверх  призрачного пришельца&  Коля  тоже
долго  не  мог смотреть в эти зеленоватые глаза.  Лена  первой выбралась  на
лестницу  и смело пошла вверх. После такого решительного поступка  Веня счел
несолидным  отсиживаться  на льду, пусть  даже по-волшебному  теплому. Коля,
встав на колени,  тоже выкарабкался  на черную  плоскость. В  кармане что-то
яростно  зашебуршилось, и  оттуда выскочил хитрый гном. Он словно  дожидался
минуты, когда  уже не надо будет смешно подпрыгивать, стараясь зацепиться за
край ступеньки и подскальзываясь на льду при каждом неловком движении. Когда
и каким образом он успел залезть в Колин карман, так и осталось загадкой.
     - Это чей замок? Твой? - решила уточнить политическую обстановку Лена.
     - Нет, - улыбнулся мальчик. - Я здесь только потому, что ждал вас. Если
вы не пришли чужими путями, то вам оставался  только этот, свой собственный.
Это Замок Твоего Пути. Сюда каждый попадает в то время, какое ему требуется.
Наши времена совпали. Совпали и начала путей. Посмотрим, где они завершатся.
     -  А ты кто вообще  такой, -  настороженно  спросил Пашка. Не  любил он
всякого рода непонятностей.
     - Я - Хранитель! - возвестил мальчик.
     - Этого замка? - спросил Веня.
     - Нет  же! -  воскликнул мальчик и вроде  даже как расстроился.  - Я  -
Хранитель мира. Того мира,  куда  должен  отправиться  Спаситель.  Предваряя
дополнительные  вопросы, поясняю: Спаситель - кто-то из  вашей команды, кому
суждено отправиться в мой мир и попытаться остановить восход Черной Луны.
     - Все равно не понял, - пожал  плечами Пашка.  - Чье  тогда это барахло
вокруг? Замок там, каток, шняги эти обломанные?
     -  Замок  ничей,  -  Хранитель   терпеливо  и  медленно  погрузился   в
объяснение. - Он не  принадлежит  никому и одновременно каждый вложил в него
частичку  себя, даже не подозревая об  этом.  Здесь проходит  Твой Путь.  Он
задевает  места,  необходимые  каждому  из  приходящих  сюда,  и  выводит...
Впрочем, я  не могу сказать, куда  он выведет  конкретно  каждого из вас. Но
дверь к  Лунной Дорожке  найдется только в той точке,  где пересекутся  пути
всех, кто прибыл сюда в эту ночь.
     -  А  если не  пересекутся?  -  спросил Коля,  горло которого  внезапно
пересохло. - Принцессы нам ни о чем таком не говорили!
     -  Значит, Лунная  Дорожка  предназначена  не нам,  - грустно  вздохнул
Хранитель. - И тогда мой мир погиб.
     - Тогда к делу, - заявил Пашка. - Где тут Мой Путь?
     - Все готовы? - спросил Хранитель на полном серьезе.
     - Да, - сказала Лена. Коля и Веня кивнули. Пашка не стал повторяться, а
маленький Димка  ничего не сказал.  Он внимательно  и неотрывно рассматривал
Хранителя. Гном тоже не блеснул острословием, он раскачивался, уцепившись за
Колину штанину и делал вид, что более важного занятия для него в этот момент
не существует.
     - Путь свободен, - возвестил Хранитель и нырнул во тьму под стрельчатой
аркой. Пашка  горделиво отправился вслед. Потом туда с опаской сунулся Коля.
Чуть  поотстав,  во  мраке скрылась Лена.  Веня прислушался. Ни  криков,  ни
стонов, ни скрежета зубов не донеслось из непроницаемой темноты. Вздохнув на
всякий случай,  он  ухватил  теплую  ручонку  Димки  и  отправился вслед  за
друзьями.
     Тьма продолжалась недолго. Следующая арка вывела путешественников в зал
с  бассейном.  Стены  зала  украшали  узоры  в  восточном  стиле  -  изящные
загогулины  без  зверей,  без птиц,  без людей.  Тот же орнамент просвечивал
сквозь толщу чуть колышущейся воды.  Дорожка оборвалась причалом, к которому
кто-то неведомый давным-давно пришвартовал узкий челн с поднятым вертикально
носом в форме петушиной головы. Настолько давно, что стены кораблика поросли
голубоватым  мхом. Никаких дверей в  этом зале не наблюдалось. Только  арка,
откуда  путешественники  выбрались,  и  огромное  окно,  за  матовым стеклом
которого полыхало серебряное  сияние. Если  бы  оно было желтым,  то Веня бы
подумал,  что  там, за окном расплескался  летний  солнечный  день.  Если бы
сияние  отливало  бледно-золотистым,  то  Веня  бы  решил,  что  за  матовой
поверхностью прячется Луна.  Но в зал пробивалось нечто  серебристое, и Вене
казалось, что за окном кто-то огромный снял с лица те самые Темные Стекла.
     Хранитель  исчез  с причала, словно  растворился  в воздухе, но  тут же
объявился на древней  лодке. Коля расценил это как приказ  садиться в челн и
смело  полез  на узкое  суденышко. Когда  он  устроился  на сиденьи, в лодку
забрался Пашка. Хранитель молчал, путешественники по очереди пробирались меж
высоких  бортов  и усаживались на  поперечных досках, смотря  друг  другу  в
затылок. Вода тихонько покачивала маленький корабль, который медленно отплыл
от причала и сейчас следовал к центру квадратной акватории.
     Коля  не  утерпел  и вскочил.  Это невыносимо  -  не знать  куда  ведет
таинственный  маршрут. Здесь ведь не было ни  одного ответвления, ни  одного
прохода.  Только  бортики  бассейна  и  огромное  окно  впереди.  Лена  тоже
вскарабкалась  на скамейку. Качка усилилась, тем не менее кораблик  держался
вполне устойчиво. Он плыл прямо к  матовой поверхности,  за которой всходило
серебряное светило.
     Теперь  в  Колино  ухо  дышал Веня. Ему  тоже  было интересно,  куда их
пристанище несут ленивые  волны. Взметнувшийся вверх нос корабля сейчас  был
скрыт корпусом Хранителя.  Ничего не оставалось, как смотреть  ему  в спину,
наливавшуюся  белым  сиянием,  да  на  приближающееся  окно,  освещавшее зал
серебряными  переливами. Хранитель молчал. Ненужных вопросов задавать никому
не хотелось.
     Когда  челн  коснулся  своим  носом  матового  стекла, путешественников
ощутимо качнуло и чуть  даже не сбросило со  скамеек. Коля протянул  руки за
борт,  чтобы   коснуться  светящейся  поверхности,   но   она  выгнулась   и
ускользнула.  Или  это челн  продавливал непонятное  окно.  Что  произошло в
следующий миг, Коля не понял. Но вокруг уже не было ни корабля, ни бассейна,
ни серебряного света. Путешественники стояли в круглом  высоком зале. Вернее
в центре основания многоэтажной башни. Узенькие лесенки  уводили на следущие
этажи, представлявшие собой ярусы, как в театре. На круглых стенах выступали
створки множества дверей.
     -  Ищи  Твой  Путь,  - тихо произнес Хранитель,  словно  ни к  кому  не
обращался  и одновременно  говорил для каждого в  отдельности.  - Если  Пути
пересекутся, я к вам явлюсь на Место Всеобщей Встречи.
     Тут  он  вытянулся, превратился  в  ослепительно белый луч, проткнувший
сумрак,  и  унесся  к невидимому потолку.  Темнее  не стало. Башню  освещало
желтое дружелюбное пламя от факелов, ютившихся  в  узком  пространстве между
дверями. И  так  как  дверей  здесь  построили неисчислимое  множество, то и
дрожащих язычков огня было не намного меньше.
     Хранитель  исчез  и  некому стало  вести  и  подсказывать.  Но  Коля не
испугался. По  каким-то непонятным причинам  он  твердо знал, что сейчас ему
предстоит войти в одну  из  дверей. Требовалось  только выбрать.  Вернее, не
выбрать, а опознать эту  единственную дверь. А как тут ее узнаешь, если даже
окинуть взором все это  множество невозможно. Где она? За Колиной спиной?  А
может на самом верхнем этаже? Как не ошибиться? Конечно, вряд ли чужая дверь
откроется перед Колей, но перепробовать  хотя бы половину Коле не хватило бы
целой жизни.
     Первой свою дверь отыскала Лена.  Ей не пришлось никуда взбираться. Она
просто подошла к  одной из дверей и легонько ее толкнула.  Створка открылась
внутрь.   Коля   завистливым  взором  отметил  коридорчик,   стены  которого
составляли  книжные полки с увесистыми  томами. Дверь медленно затворилась и
Коле  захотелось  тоже  войти  в  такую  же,  но свою. Пашка уже грохотал по
лестнице на уровне четвертого яруса,  Димка тоже куда-то запропастился. Веня
рассеянно оглядывал зал, в поисках Своего Пути.
     Колин взор терпеливо обшарил  двери первого яруса, затем второго, потом
третьего, следом перешел на  четвертый, но по каким-то необъяснимым причинам
снова вернулся на третий. Теперь он  видел эту дверь,  ничем не отличающуюся
от  рядом стоящих, но в то же время притягивающую  чем-то таинственным. Коля
посмотрел под ноги, посчитал  факелы до пятнадцати и снова  глянул на третий
ярус.   Глаза   безошибочно   отыскали   ту  самую   дверь.   Более   ясного
предзнаменования Коля дожидаться не  стал  и послушно побрел к лестнице. Чем
ближе  он  подбирался  к  заветной  дверце,  тем   быстрее  становилось  его
продвижение. По третьему ярусу он едва не бежал. Коля не стал тратить  время
на раздумья: откроется дверь  под  его нажимом или нет. Он просто надавил на
гладкую деревянную поверхность и та плавно отодвинулась к стене.
     Прежде чем войти,  Коля кинул прощальный взгляд по сторонам.  На втором
этаже  свою дверь отыскал  Веня.  Краем глаза  Коля  заметил, как  из проема
полыхнуло чем-то нестерпимо голубым.
     За  Колиной  дверцей  не  обнаружилось  никаких  книжных   полок.  Так,
низенький,  не слишком  широкий  коридорчик, сложенный  из ужасающе неровных
камней, словно Колю занесло в горную пещеру. Узкие просторы освещала обычная
электрическая  груша  без  всякого  абажура. Места оказались  обжитыми. Если
густой  бурой слой  пыли  покрывал  камни у  потолка,  то  ближайшие выступы
блестели как полированные, словно тысячи  людей касались их ненароком, спеша
по своим делам. Коля не  избежал всеобщей участи, налетев на парочку плавных
изгибов.
     Коридор  привел  Колю к  своему собрату повыше и пошире. Если  лампочка
создавала видимость уюта, то  красные строго  устремленные  к потолку язычки
горящих  свеч,  отставленных  далеко  от темных  стен  на  кованных  изгибах
подсвечников,  придавали обстановке сухость и  строгость. Стены накренились,
словно потолок  едва успел  подхватить  их  при падении,  да так и  держал с
незапамятных времен. Коридор не понравился Коле. Слишком уж он напоминал тот
злосчастный  тоннель, по  которому хозяин Темных Стекол вознамерился  увести
Колю.  Казалось, что  сейчас  одна  из портьер, приткнувшихся между дверями,
колыхнется,  и оттуда  выберется  хозяин.  Но Коля не успел  испугаться.  Он
почему-то  знал,  что  всем,  кто  связан  с  Темными  Стеклами,  вход  сюда
воспрещен. Категорически.
     Тем не менее успокоиться Коля не смог. Поэтому он решительно потянул на
себя  огромную  ручку  высокой  коричневой  двери.  Ручка  отливала  тусклой
латунью. Коля знал, если поплевать на  палец и потереть желтую  поверхность,
то  она  вновь  засверкает  на какое-то время. Возможно,  если бы Коля нашел
такую ручку в оставленном мире,  он бы уже  сейчас плюнул себе на палец.  Но
Коля находился во дворце Твоего  Пути,  поэтому он  просто  открыл  дверь  и
шагнул за порог.
     Там оказался зал. Наверное, это был театр. Не слишком  большой. Мест на
двести. Спектакль,  видимо, уже начался.  Темные  силуэты людей смотрели  на
пустую  сцену,  которую  по  бокам украшали декорации раскидистых дубов.  На
заднем плане в полумраке угадывался осинник. Коля даже удивился. Он особенно
не запоминал названия деревьев, а тут вдруг уверил себя, что так оно и есть.
Он просто  знал это, как знал и то, что ему  сейчас  предстоит подняться  на
сцену. Уверенность была сильной, как во сне, когда видишь только один путь и
твердо знаешь, что с него ни при каких обстоятельствах не свернуть.
     И Коля поднялся на сцену. Публика продолжала молчаливо взирать на него.
Отсюда Коля  не  мог  различить отдельных  личностей.  Просто слышал  редкий
шелест программок, да легкий хруст кресла, когда его временный хозяин  менял
свое  расположение, то  подавшись  вперед,  то  снова  откинувшись на мягкую
спинку, обитую темным бархатом.
     Коля  знал  все. Кроме роли, которую ему предстояло  играть. Поэтому он
просто пошел  к  нарисованному осиннику,  с  удивлением обнаружив,  что  тот
оказался  вовсе  не нарисованным.  Деревья высовывались  из дощатого пола, и
Коля  не  мог определить, то ли сцену построили вокруг живых деревьев, то ли
деревья все-таки срубили и сунули в заранее просверленные дырки. А потом пол
неожиданно  оборвался под наплывом глинозема,  поросшего чахлыми травинками.
Начался настоящий  лес. Коля  полминуты постоял  на  границе бутафорского  и
настоящего. Сейчас он еще мог повернуть обратно и снова увидеть за деревцами
темный провал, уводящий в странный театр.
     Но  театр  не нравился  Коле, как не нравился и коридор с красноязыкими
свечами. Слишком уж там было тихо, темно и неуютно. Лес тоже не радовал. Над
головой  раскинулось бледное пасмурное небо, но было все же намного светлее.
Поэтому Коля отвел взор от последней досочки сцены  и побрел в глубь леса по
полузаросшей тропинке, еле угадывающейся в густых  стеблях зелени. Сказочных
деревьев  и  цветов  Коле не  встретилось  за исключением громадного, ростом
больше  метра,  мухомора.  Его  шляпка вызывающе краснела на краю  маленькой
полянки  и  резко контрастировала с унылыми тонами остальной растительности.
Коля не  рискнул принять вызов и  обошел непонятный гриб  стороной. Скоро он
начал различать упрятанные за кустами домики.
     На  пороге  каждого из них  примостилась  пара-тройка гномов.  Больших.
Самые высокие из них  достали бы Коле до  пояса. Коля сунул  руку в  карман,
намереваясь  показать гному его  собратьев, но золотистого  непоседы там  не
обнаружилось.  Может быть он давно потерялся. Скажем в театре  или наклонном
коридоре. А может он и не заходил в Колину дверь и выбрал какую-то свою, еще
в круглом зале.
     Гномы молчали и провожали Колю печальными взглядами. Коля  знал почему.
Гномам разрешалось водиться только с ребятами-октябрятами, а Коля никогда не
был октябренком и уже  никогда не  станет пионером.  Может неведомый главный
герой  коротенького рассказа завидовал  неизвестному  Вовке именно  по  этой
причине. Может  неизвестный  Вовка после хождения по магазинам и  подметания
полов сидит сейчас в  одном из этих уютных  маленьких домишек, заслужив свою
сказку,  а Коля вынужден проходить  мимо.  И всегда  будет  проходить  мимо.
Грустной получилась Колина дорога.
     Тропинка  стала  поутоптанней  и  уткнулась  в  приземистую  избушку  с
крохотными оконцами.  Путь  оборвался.  Мрачные  высоченные  деревья  плотно
обступили  избушку. Их густая  листва переплелась настолько сильно, а стволы
стояли так  близко друг от друга, что Коля  понял: пролезть  сквозь эту чащу
будет  проблематично. Оставалось  либо  войти в  избушку,  либо поворачивать
назад. Но обратный путь уже закрыт. Коля не знал почему, но знал точно. Даже
взгляд за спину навевал неизъяснимую тоску. И Коля решил не отступать.
     Сказать было проще, чем сделать. Окошки-то в избушке имелись, но  через
них пролезла бы только Колина рука, а вот двери и в  помине не было. Куриные
ноги  к  избушке тоже  не  прилагались,  поэтому  бесполезно  было  кричать,
предварительно   оглянувшись   по   сторонам   (а   не   слышит  ли   кто?):
"Избушка-избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом".
     Сжав губы, Коля зашел за угол и, прильнув к бревенчатой стене, принялся
продираться вперед,  отводя руками  крепкие  ветки  молодых  побегов.  Ветки
яростно сопротивлялись.  Если в  Колином  мире вовсю  властвовала  осень, то
здесь лето праздновало свою середину.
     Ни  на  этой,  ни  на  тыльной стене бревенчатого  сооружения  двери не
нашлось.   С   опаской  Коля  завернул  за  третий  угол.  Здесь   оказалось
посвободнее.  Ветки прильнули  не к подножию  избушки, а где-то возле крыши,
образовав что-то вроде небольшого щелястого сарайчика. Коля устало опустился
на сухую  рыхлистую землю, уставившись в невидимые  небеса. На этой стене не
оказалось  даже окошка и в  Колиной  голове  поселилась  неприятная пустота.
Замок  Твоего  Пути  отсюда  казался  сном  или  иллюзией.  Все вокруг  было
совершенно непонятным,  хотя и донельзя реальным. Почему Коля  угодил именно
сюда? Зачем он здесь? Страшно захотелось вернуться в простой и привычный мир
пусть  даже без гномов и без волшебных палочек. Палочки! Ну почему  Коля про
них забыл. Палочки привычно завертелись в руке. Коля зажмурился, представляя
свою  комнату, стол с исцарапанной  полированной  крышкой, деревянный стул с
выгнутым овалом  спинки и  себя самого, сидящего на этом стуле. Вернуться не
получалось.  Это Коля понял,  еще не  успев раскрыть  глаза.  То  ли палочки
работали только в Колином мире,  то ли Коле предстояло во что бы то ни стало
пройти этот путь.
     Он прошел  последний поворот,  вернувшись  к  изначальной стене. Однако
обстановочка   вокруг   поменялась.   Тропинка   превратилась  в   неширокую
асфальтовую дорожку  с сахарно-белыми бордюрами.  А  у  избушки обнаружилась
дверь.  То  ли  стен  у  избушки  имелось  больше  четырех,  то  ли ситуация
представляла собой величину переменную, но получалось, что теперь Колин путь
продолжался. Мало того, избушка смилостивилась над Колей и решила впустить в
себя. А что выбрать?  Идти  дальше  или  воспользоваться  приглашением? Коля
тоскливо  взглянул на  дорогу. Она выглядела посолидней то и дело теряющейся
тропинки, но в просвете меж высоких хвойных деревьев, отливающих голубизной,
бледнело все то же пасмурное небо. Избушка же таила непредсказуемое.  И Коле
захотелось открыть дверь.
     Сказано - сделано.  Дверь открылась легко, словно кто ее маслом смазал.
Без всякого тебе скрипа или усилия. И Коля оказался в огромном зале.  Больше
всего он напоминал пещерный  грот. По растрескавшемуся своду бродили сполохи
призрачного  света. Но  не они  освещали  зал.  Миллионы свечей  приткнулись
везде, где только это было возможно. Миллионы свечей  высунули свои язычки и
лизали притихшую тьму. Их  свет колыхался, словно лепестки пламени то и дело
сгибались  под  напором  неощутимого  ветерка.  Коля стоял у одной  из стен.
Потолок начинался  над самой  Колиной головой  и  куполом  резко  взмывал  к
центру.   В  гроте   громоздились  камни.  Маленькие,   средние,  большие  и
громаднющие,  словно скалы.  За ними виднелись уступы, спиралью стремившиеся
ввысь.  Сквозь  витки  спирали  прорывалась  волнистая  лестница  с  крутыми
ступенями.  Где-то  в самой  середине мрачных уступов к вершине  карабкалась
фигурка. Коля  прищурил  глаза,  чтобы разглядеть  упорного альпиниста  и  с
удивлением   узнал  в  ней  Лену.  Ну   вот,  скажите   пожалуйста,   только
подзадержишься  в  дороге,  как  на  твой  путь  обязательно  кто-нибудь  да
встрянет. Как  это Лену занесло на Колину дорогу? Коля даже хотел сорваться,
метнуться  вперед,  догнать  и  спросить,  но  вдруг  оробел.  Колина дорога
осталась   там,  за  дверью  избушки.  Он  сам  покинул   ее,  соблазнившись
таинственно появившейся  дверью. Лена  взбирается вверх к  своей  вершине, а
Коля  так  и остался на задворках, даром,  что проник  сюда.  И  что теперь?
Неужели Коле  всю  оставшуюся жизнь  суждено  следовать чужими путями  из-за
одной-единственной ошибочки? Да нет, так не бывает. Вообще ничего не бывает,
кроме  мира, где есть  Колина комната с полированным столом и ящиками,  есть
четырехэтажная школа с  пристроем из белого кирпича, есть  противный Владян,
есть закаты и  восходы, а не только бесцветное пасмурное небо. Колю окружали
иллюзии и миражи, ставшие неприятной реальностью. Но вряд ли это