не
подумал о сказочной  фее?  Почему не ее нарисовал в тетради? Фею в воздушном
платье  с волшебной палочкой  в руках. Палочка! Веню  спасла бы палочка!  Но
ведь не даст ее Колька-жмот. Ни за что не даст. Он и так обозлился на Ленку,
а  тут еще Веня  придет.  В вампира  Колька,  конечно,  не  поверит. Это  не
Колькин, это его собственный вампир.  И страдать от вампира будет только сам
Веня.
     Когда Веня приоткрыл  дверь в подъезд, то осмелился оглянуться еще раз.
Вампир прощально  махнул рукой и  вдруг  побежал  по отвесной стене,  словно
человек-паук, но на одних  ногах. Веня понял:  теперь вампир  будет  жить на
чердаке  и ждать его. Когда-нибудь  он проголодается и  съест Веню. В  снах,
если не получалось броситься в  пасть, оставался какой-то  крошечный шанс  -
сбежать. В реальной жизни побег был невозможен.
Глава 22,
     в  которой  происходит  вторая  встреча с хозяином, а палочки оставляют
своего незадачливого владельца
     Хозяин Темных Стекол ждал Колю за школьной  оградой. Школьники веселыми
стайками пробегали мимо и не обращали на фигуру в сером плаще  ни  малейшего
внимания,  словно  так и  положено. Впрочем, вряд  ли такое невнимание можно
счесть чем-то  удивительным,  время  удивлений прошло.  Экзотический  прикид
вызовет  только  завистливый   взгляд,  который  немедленно  перекинется  на
что-нибудь   еще   более   экстравагантное  с   люминесцентными  врезочками,
составляющими  названия  известных  фирм.  А  рост?  Да  что  рост?!  Сейчас
школьники уже не засматриваются на высоченных мужчин и не называют их Дядями
Степами,  а субъекта в темных очках  даже  детсадовцы не посчитают за агента
империалистической разведки. Вот  если  бы  перед  ними вдруг очутился негр,
тогда еще можно остановиться, да поразмышлять  пять секунд на тему, а не тот
ли это американец, что приехал играть за городскую баскетбольную команду. Но
даже  и в этом случае темнокожий  субъект вряд ли удостоился бы пристального
внимания.
     А  хозяин Темных Стекол не был негром. И  поэтому  все просто пробегали
мимо.  Или проходили.  Коля  тоже хотел  пройти  мимо,  но не успел.  Хозяин
отделился от ограды и заступил дорогу перед Колей.
     Мальчик  замер, поняв, что не заметить  не получится. Он застыл, задрав
голову кверху и в первый раз пожалел, что с ним нет Веньки.
     Да, это был первый школьный  день, когда  Коля ни на  одной перемене не
отправился  на Венькины  поиски.  Он  хотел было  разыскать  Ленку,  но тоже
передумал. Вряд ли Ленка притащила  бы гнома в школу. "Придется зайти  к ней
после уроков, - думал Коля на истории, - и гнома  своего рек-ви-зи-ро-вать."
Это  словечко нравилось Коле.  Оно звонко перекатывалось  по языку  и  легко
дробилось на отдельные слога. Славное слово, полезное.
     Но  к  Ленке зайти Коле не пришлось. Теперь  он стоял и,  задрав голову
кверху, смотрел  на  бледное лицо.  Хозяин на короткую секунду снял  очки  и
проткнул  Колю серебряным взглядом.  Все перевернулось в душе у Коли. О  чем
пойдет разговор? О гноме? Или уже о принцессах? А ведь принцессы  продолжали
томиться в тайничке.  А может настырный Венька уже вытащил их и теперь водит
тончайшими стерженьками по шершавой  коре безвозвратно губя изящество тонких
линий! Но по лицу  хозяина невозможно  прочитать, о чем предстоит  разговор.
Серебряные глаза надежно защищали себя Темными Стеклами.
     -  Подумал о  мире, мальчик Коля?  -  голос хозяина  был  холодным,  но
миролюбивым.
     - Подумал, - согласился Коля.
     И наврал. Потому что не  думал  он ни о каком мире. Он даже  о летающей
тарелке не думал. Некогда было думать, столько проблем  на голову свалилось.
Когда у человека слишком много проблем, то думается почему-то  о них, а не о
сказочно прекрасных мирах. Не дают проблемы думать Коле.
     По  виду  хозяина  невозможно понять и того, догадался  ли он о Колином
вранье.
     - Когда уходим? - спросил он.
     - Куда?
     -  В ссчастливую сстрану, -  хозяин улыбнулся своей странной мгновенной
улыбкой.
     Коля похолодел. Не думает же этот фрукт, что  Коля вот так просто уйдет
с  ним,  оставив  папу  и  маму. Приедет  к  ним дядя  Вова с  тетей  Светой
рассядутся за столом, да  спросят: "Ну, как Колян-то, растет? С останкинскую
телебашню  еще не вырос?"  Останкинская телебашня в  Москве,  про это Ванька
рассказывал.  Он  еще  говорил,  что  там,  на  самой верхотуре,  расположен
ресторан под  названием "Седьмое небо". Врал, конечно. Любому первокласснику
известно, что на телевышках ресторанов не бывает. Телевышки, они для работы,
а  рестораны -  для  отдыха. Построй  там ресторан,  так  все  телевизионные
дикторши  туда сбегут  и некому будет всякие программы  вести.  Но суть не в
ресторане. Суть в том, что папе  нечего будет  ответить на дядивовин вопрос.
Потому что не будет  знать папа ни вырос ли Коля, ни выучился ли, ни жив  ли
вообще. А мама что скажет?
     Но ведь есть у хозяина забывательная магия. И забудет  про Колю и папа,
и мама, и дядя  Вова с тетей Светой. А это почему-то не нравилось  Коле. Ое,
конечно, понимал, что шутит дядя Вова, и никогда он, Коля, не вырастет не то
что с останкинскую телебашню,  а даже с пятиэтажку не вырастет. Но почему-то
приятно было Коле, что помнил про него дядя Вова. Хоть  редко,  да помнил. А
если уйдет  Коля  из  этого мира, то получится, словно не жил он тут совсем.
Словно его не было с самого начала. Значит, есть какой-то смысл в том, чтобы
тебя помнили или хотя бы вспоминали.
     Хозяин   Темных  Стекол  ждал.  Очки  поблескивали.   Не  по-солнечному
поблескивали, потому что солнце впивалось по-летнему жаркими лучами  в спину
хозяина. Поблескивали по-серебряному.  И глядя на эти мимолетные  проблески,
мерз Коля  отчего-то. А особенно мерз  у  него язык, который  никак не желал
говорить ждущему хозяину слова отказа.
     И пока не замерз Коля окончательно, как неповоротливый язык, замотал он
головой. Размашисто и понятно.
     - Ладно,  - кивнул хозяин. -  Думай еще. Ззамок пока не посстроен.  Как
только  досстроится  ззамок, уйду  я от васс.  Так что время у тебя, мальчик
Коля, имеетсся.  Немного, но ессть.  К  тому  же ссюда направляютсся те, кто
помогут тебе думать. Хорошо помогут, и в правильном направлении.
     Хозяин  шагнул вбок и за  Колю. Колю на секунду ослепило  солнце  и  он
отвернулся.  За  ним уже никого не  было,  кроме  задумчивого втроклассника,
жующего булку.  Хозяин  исчез,  никого не  удивляя ни появлением  своим,  ни
отбытием.
     Коля  повернулся  обратно  и  обнаружил перед собой  Пашку  и  Владяна,
смотрящих на него насмешливыми и изучающими взорами.
     Настроение у Коли потрескалось и осыпалось никому не нужными осколками.
А он-то решил, что у него сегодня неплохой день.
     - Слышь, Наркота, - обратился к нему Пашка, - дай пятерик до завтра. Не
боись, только взаймы.
     Коля не собирался расставаться с деньгами. Ему было без разницы: взаймы
или  навсегда.   Если  его  деньги  оказывались  у  Владяна  или  Пашки,  то
бессмысленно надеяться получить их назад.
     - Нету, - хмуро соврал он.
     - Врет? - спросил Пашка у Владяна.
     - Врет, - презрительно ответил Владян.
     - Щас проверим, - трудолюбиво сказал Пашка. - Ну-ка, сюда иди.
     С безмерной печалью на сердце Коля подошел. Владян потными от  жадности
руками хлопнул его по карманам пиджака.
     "Палочки!!!"  - пронеслось  в  голове  у  Коли.  Но поздно!  Владян уже
выхватил пенал из кармана.
     - Гремит, - радостно сообщил он. - А чего гремит?
     Он раскрыл пенал и высыпал на ладонь все восемь палочек.
     - Отдай, - хмуро протянул руку Коля.
     Владян  мгновенно   отпрыгнул  и,  увидев,  что  ничего   страшного  не
случилось, больно врезал пеналом по Колькиным  пальцам. Пальцы  дернулись от
боли. Владян с Пашкой заулыбались.
     - Палочки, - показал Владян добычу Пашке.
     - Ё-мое,  - сердито  произнес  Пашка. -  Тебя  чего, Наркота,  в первом
классе считать не научили?
     - Научили, - понурив голову ответил Коля.
     Ему ясно представлялась картинка, где Владян  возвращает ему  палочки и
уходит с Пашкой. Пусть даже больно пнув Кольку. Пусть даже два раза пнув.
     - Так чего же ты их сейчас таскаешь, - Владян не спешил  расставаться с
неправедно нажитым добром. Что-то уж часто стали встречаться эти палочки. Не
к добру это. Для Наркоты, конечно, не к добру.
     Коля молчал.
     -  Отвечай,  -  больно  пнул  Владян  Колину  щиколотку  и  стало   ему
удивительно хорошо. Теперь он даже знал, что сказать дальше.
     - Так просто, - выдавил из себя Коля.
     - Тебе так просто, а  нам не так, - Владян пнул по второй щиколотке.  -
Ты прикинь,  Наркота,  приедет  в школу большая шишка, а у шестиклассника  в
кармане счетные палочки. Позор на весь класс. Да что  на класс! На всю школу
позор! Ты, Наркота, любишь школу?
     Коля промолчал. Это был заведомо проигрышный вопрос. На  любой  вариант
ответа Владян поставил бы Колю в виноватое положение. Потому что школу могут
любить только дураки,  и  на это Владян непременно указал  бы. А потом они с
Пашкой  заставили  бы Колю умнеть.  Быстро так, доходчиво. И  ответить "нет"
было тоже нельзя. Потому что сейчас Владяну выгодно, чтобы любил Коля школу.
Любил всей своей шестиклассничьей душой.
     - Любишь? -  настала  очередь левой щиколотки. Досталось по косточке, и
Коля скривился от боли.
     - Чего как Луна сморщился? - сердито спросил Пашка. - Отвечай.
     - Люблю, - выдавил Коля. Из двух зол приходится выбирать меньшее.
     - Так не позорь  школу! - правая щиколотка терпеливо  дожидалась удара,
но  Владян вдарил под  дых.  И Коля согнулся,  тяжело  хватая  воздух. Пашке
начинало  надоедать. Одно  дело  гонять  Наркоту на  уроках,  когда заняться
больше нечем. И совсем другое терять на него  свое свободное время. Пашка по
натуре был не злой, но уж слишком его раздражали такие слюнявые мальчики. По
жизни их следовало бить. И Пашка бил их, как следует.
     -  Дай  сюда! - он  забрал  у Владяна  оранжевую палочку  и  с  треском
переломил ее.
     -  НЕ-Е-Е-ЕТ! - заорал Коля, видя, как ушла из жизни еще  одна палочка.
Он бросился головой на Владяна, но тот  не наступал два раза на одни и те же
грабли.  Он  отскочил,  и  Коля,  пробив  головой  воздух,  распластался  по
асфальту.
     Он  поднялся  и посмотрел на  грозную парочку.  Запал  кончился и  Коля
совершенно не знал, что  теперь  делать.  Палочки были во вражеских руках  и
одна из них уже погибла. Пашке  ничего  не  стоит сломать их все.  Но скорее
всего это сделает  Владян. Просто так,  из  вредности.  Никто  не мог спасти
Колины  палочки. Весь мир отвернулся от Коли, а все человечество сократилось
до двух злобных врагов.
     - Отдайте,  - сказал он и почувствовал, как в голос закралась противная
плаксивая нотка.
     Владян  тоже почувствовал эту нотку и по  его лицу  зазмеилась победная
уверенная улыбка. Теперь он твердо знал, что может вытворять с Наркотой все,
что  только душе  угодно.  Жить было не просто хорошо,  жить было невыразимо
интересно и замечательно. Вокруг шумел  огромный  мир и в  нем  имелось куча
интереснейших вещей. Таких вот, как эти палочки.
     - Отдам, - кивнул Владян. - Если объяснишь, зачем они тебе.
     Робкая надежда проснулась в Колиной душе. Если  они узнают, что палочки
волшебные, то не сломают их, это уж точно.  Нельзя ломать волшебные палочки.
И тогда они вернут их  Коле.  И  даже если они заберут одну из  них себе, то
ничего страшного. У Коли-то их будет семь! Вернее, уже шесть.
     - Ну, - прикрикнул заскучавший Пашка. Было жарко и ему хотелось пива. А
для пива предстояло еще наскрести денег. Но они теряли минуту за минутой.
     - Палочки волшебные, - давясь, произнес Коля.
     - О! Хы-хы-хы-хы, - заперхал Владян. - Наркота-то у нас в детство впал.
     - Нет, - мрачно произнес Пашка. - Он еще оттуда и не выбирался.
     С этими  словами  он забрал у  Владяна  все  палочки и начал быстренько
прикидывать: то  ли  забросить  их  в  заросли  шиповника, то  ли  сломать и
окончательно покончить со всей этой проблемой.
     И  тут  Колю  прорвало.  Захлебываясь  от  нахлынувших  слез,  он начал
выкладывать  историю  час  за  часом,  случай  за  случаем.  Он  уже  не мог
сдерживаться. Он был готов  на все, что угодно, только  бы безжалостные руки
не сломали еще оставшиеся в живых палочки.
     - Гонишь, - презрительно сказал Пашка, но палочки не сломал.
     - Дай ему одну, пусть покажет, - предложил Владян.
     - Все дайте, все, - умолял Коля, еще надеясь, - вдруг одной  не хватит.
Чем больше, тем лучше получается!
     Если бы они дали ему все палочки, то крутанул бы Коля свое волшебство и
очутился  бы  за  тридевять  земель.  Или  хотя  бы  у  дверей  центрального
универмага.
     - Одной хватит, - распорядился Пашка и  выделил  для эксперимента белую
палочку.
     Коля нервно сжал  ее в  руках. Нет, одна палочка не  спасет  Колю.  Ему
нужны  все.  А чтобы ему  их  вернули,  Коле  непременно надо  доказать свою
правоту.
     Пальцы  привычно крутанули палочку и  в  Колиных  руках оказался  "Опал
Фрут". Апельсиновый. В прохладной упаковке. Прибывший из другого  спокойного
мира, где  мама  и Коля без всякой опаски  могут гулять  по тенистым  летним
улицам.
     - О, о! - высказался Владян на  американский манер. - А  ну-ка, дай и я
попробую.
     Он забрал  палочку  из рук Коли и  тоже крутанул ее в  руках. Ничего не
произошло.
     - Ну ты, фокусник гребанный, - разозлился Владян.
     Правая щиколотка дождалась своей очереди.
     - Надо представлять, представлять, - испуганно объяснял Коля. Теперь он
больше  всего  хотел, чтобы  у  Владяна получилось. Он  не хотел  делиться с
Владяном  кусочком своего  мира с переулками  и морозилками.  Он представлял
яблоко,  наблюдая,  как  Владян вертит  в  руках  палочку. Большое,  красное
яблоко. Такое, как хотел когда-то Алька  из Гайдаровской "Военной Тайны". Но
в руках у Владяна появилась красно-белая пачка "Мальборо".
     - А ты, Наркота, молодец, - внезапно заулыбался Пашка по-доброму и даже
поощрительно хлопнул Колю  по плечу. - Мы-то думали, что нам даже на пиво не
хватит.
     И они ушли. Коля  не стал задавать идиотский вопрос про палочки, потому
что и последнему дураку ясно, что палочки к нему не вернутся. Ни одна.
     В  руке пламенела  пачка  мороженого.  Кусочек  другого  мира,  который
остался за  спиной  у Кольки  далеко-далеко.  Мир,  в который вернуться  уже
невозможно.
     Коля  побрел  вдоль  школьной  изгороди.  Сказка кончилась. Вернее,  ее
отобрали. Как  красивый  грузовик из детства,  который,  вернувшись  сейчас,
продолжал оставаться чужим и ненужным. Как пачка "Опал Фрутс".
     Нельзя было ее есть.  Невозможно. И Коля осторожно, повертев головой по
сторонам, положил  ее на цементный пьедестал ограды. Выкинуть ее в урну, как
это подобает  культурному  человеку,  Коля не смог. Несправедливо  кидать  в
мусор кусочек счастливого мира.
     У поворота Коле повстречался хозяин Темных Стекол.
     -  Ну  что, мальчик Коля,  - чуть слышно прошептал он. - Палочки... Где
теперь те палочки. Ты сснова ссамый обычный мальчик. Далеко не ссильный и не
храбрый. Мир ждет тебя, мальчик Коля. Ззамок еще не досстроен.
     Но когда Коля поднял голову вверх,  то на месте  хозяина  Темных Стекол
оказался всего лишь  столб для электрических проводов. Самый обычный столб с
двумя неровными пятнами гудрона,  размазанными по  деревянной поверхности  в
незапамятные времена.
Глава 23,
     в которой Веня думает о несовместимых вещах
     Вене не хотелось ни домой, ни  в штаб.  Дома припашут на хозработы, а в
пустом штабе тоже не очень-то развлечешься. Перестали ходить в штаб Колька с
Ленкой. Пробежали меж ними волшебные палочки. И особенно  последняя, та, что
осталась у Лены. Странный человек Коля.  Разве мало ему восьми палочек? Нет,
подавай  все  до единой. А вот  Вене хватало одной. И  Ленке  тоже. Но  Веня
вернул палочку истинному владельцу, а она не захотела.  Почему? И штаб сразу
стал  никому  не  нужен.  Веня еще изредка вспоминал  счастливые деньки,  но
постепенно новые события затеняли старые встречи.
     Чего же тогда хотелось Вене? Хотелось вдоволь пошататься по улицам. Тем
более,  он заслужил.  Из наспех выученной перед уроком  географии получилась
твердая  четверка.  Пусть  даже  все  параграфы  теперь напрочь вылетели  из
головы,  но четверочка, вот она, никуда  из  дневника  не  денется. Хотелось
срочно  поделиться  своей  радостью.  Или   сделать  для  кого-нибудь   хоть
что-нибудь хорошее.
     Веня  даже бабушку через дорогу не отказался бы  перевести. Но ни одной
бабушки,  терпеливо стоящей перед дорогой, не наблюдалось.  Перевелись нынче
те  бабушки,  к  которым  весело  поскакивали  пионеры  из  старых  фильмов,
подхватывали за руки и, ни  о  чем  не  спрашивая, переводили через  дорогу,
независимо от того, хотела бабушка оказаться на той стороне или нет. Жили те
бабушки  в  странном  черно-белом  мире  с  широкими  улицами,  улыбающимися
милиционерами  и непонятным  транспортом.  Вроде  трамвай  едет,  но  это  ж
ухохочешься, какой трамвай. Да и машины тоже. Сейчас-то все понятно. Это вот
"Ниссан",  это "Опель-Кадет", а  вон  "Мерс"  проскользнул. По молодости лет
Веня путал "Мерс" и "Мессер", но потом вырос.
     Машины, что самолеты, только им не дано оторваться от земли.
     Союзные автомобили Веня тоже различал без труда.  Вон  катит старенький
первый  "Жигуль",  рядом "Запор". Лихо  развернулось  восьмое  "Зубило",  за
которым  сразу  же  пристроилось  девятое.  Снова мелькнул "Жигуль",  только
носящий ласковое  прозвище  "Шаха",  за  ним  "Сапог"  и  "Выкидыш  Камаза".
Последнее   название   принадлежало   маленькой  "Оке"   и  Веня   частенько
представлял,  как  бедный  автомобиль  выкидывается с  Камазовского прицепа,
перевозящего новые машины без номеров по скоростной трассе. Наверное, ему не
хватало веса удерживаться на прицепе. Но несмотря на странное прозвище "Ока"
была реальностью в отличие от тех  больших  и удивительных машин, ездящих по
блестящим  от чистоты  улицам. Те  машины казались  ненастоящими,  словно  в
компьютерной игре.  И люди казались ненастоящими. Пионеры  ходили в  рубахах
навыпуск, подпоясанные  ремнями, а на головах у  них  красовались офицерские
фуражки.  А переводимые через дорогу бабушки  тащили продукты не в  фирмовых
кульках, а в смешных веревочных сумках, называемых сетками.
     Веня несказанно удивился, когда в гостях у бабушки полез в дальний шкаф
за  молотком и обнаружил  там такую вот сетку. Он бережно  взял  ее  в руки,
погладил по скользким веревкам и спрятал  обратно. Веня никому не  сказал  о
своей находке, боясь,  что  ему не поверят. Но из-за  этой сетки  ему иногда
казалось,  что тот  черно-белый мир  где-то все же существует  и что пионеры
бывают не только в детских сказках.
     Так  вот,  размышляя  о  бабушках,  пионерах,  а  также  об   личном  и
общественном автотранспорте,  шел  Веня по  улице, пиная мятые пачки из  под
сигарет, и радовался жизни. Пока не наткнулся на вампира.
     Вампир ничего не  сказал.  Он только улыбнулся своей кровавой пастью  и
зашагал  за Веней, словно работа у него была такая.  И несказанно захотелось
Вене  в тот черно-белый  мир, к бабушкам и  пионерам. Потому что в мире, где
есть пионеры, нет места для вампиров.  Несовместимые это  понятия "пионер" и
"вампир".
     И не  радовала Веню  ни  пустая улица, ни пачки сигарет, которые  можно
залихвастки подпинывать, ни четверка  по географии.  Раньше  Веня думал, что
география  и  вампиры  тоже  несовместимы,  так  как в  черно-белых  фильмах
обязательно  стоял  у доски какой-нибудь пионер и  бодро рапортовал о  реках
Сибири, уверенно тыча указкой в положенные места. А оказалось, что география
сама по себе, а вампиры сами по себе.  Идет Веня по городу, тащит в дневнике
четверку по географии, а за ним  как приклеенный следует вампир. И никуд