иво   шагать,  когда  тревожное
волнение и ожидание чего-то страшного рвут тебя на части, совсем невмоготу.
     - О,  Коля,  мои очки  вовсе не  такие простые. Как  ты заметил,  в них
вставлены  Темные  Стекла.  Поэтому  очень  важно то,  с  какой  стороны  ты
находишься.  Погляди-ка,  Коля, на них  со своей  стороны. Что ты видишь? Не
надо,  я скажу  тебе  сам.  Ты видишь свое отражение, только  искаженное  до
уродливой  степени. В них ты  даже  хуже, чем есть на самом деле. А люди  не
любят  такие зеркала, где они выглядят хуже, чем сами себя представляют. Они
уносят их подальше от себя в  маленькие домики и  называют места их хранения
"Комната Смеха".  Мол, вот мы  какие, сами над собой  умеем  смеяться.  Пять
минут-то  чего не посмеяться. Даже десять минут. Но захочется ли тебе, Коля,
смотреть  в  такие  зеркала  каждую  минуту?  Все  знают,  что  мир  глуп  и
несовершеннен,  но каково осознавать себя  таким же глупым и  несовершенным.
Или еще хуже.
     Ну а  по ту  сторону, Коля, все  иначе. Там  все краски  в цене. Стекла
повышают  контрастность.  Я   вижу  мир  таким,  какой  он  есть,  глупым  и
несовершенным. До самых мельчайших подробностей. Но я  уже по ту сторону. Не
я живу  для мира, а мир для меня. Так что в мои  Стекла  никогда  не попадет
кирпич, хотя  я сам  могу выпускать кирпичи  по  чужим стеклышкам постоянно.
Темные Стекла дают  особое видение. Ничто в этом мире не ускользнет от тебя,
Коля. Все будет как на ладони. Есть правда одно "но"...
     Коля напрягся. Из речи хозяина неожиданно исчезло раздвоение буквы "С".
Коля  не   знал:   стоило  ли   этому  радоваться  или  напротив,  уже  пора
насторожиться.
     - Некоторые любят сгущать контрастность. Они без удержу крутят ее ручку
и превращают мир в абсолютную тьму, а сами,  потеряв  возможность разглядеть
хоть  что-то  в  получившемся  мраке, слепнут.  Темные Стекла превращаются в
круглые очки слепца без всякого пути назад.  Так  что во всем надо соблюдать
меру. Но мы с тобой, Коля, знаем меру.
     Коле показалось, что глаз за Темными Стеклами подмигнул, но в следующую
секунду Коля понял,  что это не глаз подмигнул, а согнулось Колино отражение
вслед за  настоящим  Колей,  запнувшимся  об кирпич.  Вокруг  лежали сотни и
тысячи  бутылочных  осколков.  Казалось,  что   сюда  привели   целый  район
несчастных  людей  в цветных  очках,  чтобы показательно  разбить им  стекла
кирпичом.
     - Мне кажется, - неохотно заметил Коля, -  что куча народа  отправилась
бы по ту сторону, если бы вы только их позвали.
     - Умнеешь, Коля, - обрадовался хозяин, да только вот  его губы никак не
желали складываться в приветливую улыбку. - Подходим к  следующей остановке.
За нами пошли бы сотни. Да что там сотни. Тысячи, миллионы! Но только, чтобы
оказаться по ту сторону  Темных Стекол надо понадобиться Темным Стеклам. Как
понадобился когда-то я. Меня  ведь тоже позвали в  путь. Давным-давно,  но я
помню... -  голос помрачнел и  обрел какую-то  новую  силу.  -  А  еще  надо
оказаться  достойным.  Скажи-ка,  Коля,  ведь  это  так  приятно,  оказаться
достойным чего-то. Люди так желают оказаться достойными.  Счастливой судьбы,
скажем, или настоящих  друзей, или, когда вырастают, великой и вечной любви.
Но не пытаются стать достойными, а выстраивают себе  сказки. Про космические
путешествия к дальним галактикам.  Про прекрасных и вечно юных принцесс. Про
несметные сокровища. И выстраивая сказки, сами себе роют ямы, так как каждая
ими  созданная  сказка  только  подчеркивает  убогость  мира,  в котором  им
довелось  жить.  Мира  бедного,  грязного,  проданного и  перепроданного.  В
котором  не  осталось места  ни  звездолетам, ни  принцессам,  ни затерянным
кладам. А ведь хочется все это отыскать? Ух и хочется!
     Хозяин замолк и губы  его  сложились в ломаную линию такого  ужасающего
вида,  что  Коля немедленно задал вопрос,  чтобы только исчезла эта линия из
мира, по которому пока шагал Коля.
     - А почему вы теперь правильно выговариваете "С"?
     - Точно? -  переспросил хозяин и Коля с радостью  увидел, как линия губ
размыкается,  выпуская новые  и  новые  слова.  -  Знай же,  Коля,  если  ты
воспринимаешь мою речь нормально,  значит  ты  и  мир  стал  воспринимать  в
истинном  свете,  без  искажений. Поздравляю!  Не каждому  это  удается  так
быстро. Искренне поздравляю. Теперь смелее, всего один маленький шажок, и ты
за Темными Стеклами, ибо нет ничего ценнее, чем видеть мир неискаженным.
     - Значит, сказки вредны?
     - Не все.  Те,  что мешают тебе  жить. Ты создаешь сказки. Люди создают
сказки.  И  играют,  играют,  играют  в  них   всю  свою  жизнь.   А  жизнь,
Коля-Николай, это не сказка.  Далеко не сказка. Но ведь  легче одеть  очки и
выстроить себе миражи.
     - Миражи... - уныло произнес  Коля. То  ли  ему  читали  мораль,  то ли
объясняли  что-то важное,  которое,  как и  всякое  другое важное,  казалось
обыкновенной моралью.
     -  А  ты,  Коля, не  строишь  миражи. И когда вырастешь, станешь делать
верные оценки. А это, Коля-Николай,  полезное качество в  жизни, в НАСТОЯЩЕЙ
жизни.  Если  ты  встанешь  за  Темные  Стекла,  то  они  помогут  тебе Коля
оценивать. Ты будешь знать, когда люди врут, а когда говорят правду, и когда
думают, что говорят правду. Ты проникнешь в потаенные мысли и будешь  видеть
не только слова, но и чувства вложенные в них и скрытые за ними.
     Тоска охватывала Колю. Они давно уже выбрались  из лабиринта  гаражей и
шагали  по вроде бы знакомой  улице. Но  мир стал каким-то другим.  Буквы на
вывесках расплывались и не давали себя прочитать. Люди смотрели на Колю, как
на пустое место, и  можно было удивляться тому,  что никто еще не попробовал
пройти сквозь  него. Обычные гастрономы и  аптеки, в каждой из которых можно
купить аскорбинку, отгораживались от Коли стеклянной  стеной. Мир  оставался
где-то сбоку, в стороне  от  той  дороги  по которой шагал  хозяин,  скрытый
Темными Стеклами, и вел Колю, которому оставалось до Стекол несколько шагов.
     Хозяин торжественно обратил свое лицо к Коле:
     - Ты не боишься миражей.  Если бы ты только знал, Коля, сколько миражей
выстраивают себе люди и как их боятся.
     Коля пока еще не понимал, что такое миражи и почему так замечателен тот
факт,  что Коля не может  их  строить.  Ему хотелось домой.  Пусть ругают за
аскорбинку, пусть полгода не выпускают из квартиры, пусть заставляют учиться
на одни пятерки. Только бы вернуться. Прямо сейчас.
     Но в данную  минуту  мир сгущался вокруг Коли.  Небо снизилось почти до
крыш и  выгнулось  темной  дугой.  Дома  сплотились  и  промежутки  исчезли,
превратив  здания в одну длиннющую стену без конца и  без края. В две стены,
так как  с домами  на другой стороне  улицы  творилась та  же история. Стены
накренились над Колей  и  состыковались с  небом. Мир превращался  в длинный
темный туннель, уводящий за горизонт, словно в Черную Дыру.
Глава 34,
     в которой Лена дарит замку новую жизнь
     На этот  раз Лена  сразу представила  перед собой  тот  зал,  в котором
хранились потаенные книги. Правая рука  вращала палочку, а в левой был зажат
гном. Лена взяла  его  с  собой на всякий  случай, если ее снова  занесет  в
темные  коридоры. Кроме  того,  гном  пригодился  бы, если  новой встречи  с
черепом не  избежать.  Может  быть  черепа боятся гномов.  Лена  конечно  не
чувствовала  уверенность  в  правильности  своей  догадки,  но  лучше пускай
боятся.
     Гном ворочался  и  что-то недовольно  бурчал,  порывавшись выбраться на
свободу. Его шевеления и звуки совершенно не давали Лене сосредоточиться, но
когда она открыла глаза, то увидела перед собой начавший забываться зал.
     Длинный  стол  с блюдами кухонь  всего мира вновь  тянулся по  середине
сумрачного помещения. Окна  с витражами по  прежнему были закрыты  и Лена не
могла  понять: вечер ли уже или на дворе серый  пасмурный день. Свечи  сияли
своими серебряными язычками.
     - Леночка, - запросился гном на волю. - Уже все?
     - Все, все, -  примирительно сказала Лена, разжимая  пальцы и собираясь
поставить гнома на пол.
     -  Нет-нет, - протестовал гном. - Что  это  там такое длинное,  что там
такое манящее. Не стол ли там с апельсинами, мандаринами и бананами?
     - Стол, - согласилась Лена, мучительно  вспоминая, в каком именно шкафу
осталась книга про Черную Гору с загнутым листком.
     - Так  неси же  меня скорее туда!  - возвестил гном,  поражаясь Лениной
недогадливости.
     Лена  безропотно  подошла  к  столу  и  поставила  своего  спутника  на
блестящую  от времени  доску  столешницы.  Гном  три раза прыгнул,  а  потом
бросился на  разведку,  сразу  же затерявшись  в  лабиринте блюд,  салатниц,
соусниц, кувшинов и  маленьких бутылочек, похожих  на  "Спрайт",  когда  тот
продавался  еще в стеклянной посуде. Убедившись, что гном скучать  не будет,
Лена осмотрела стол.
     Распластанный в  ее прошлый визит поросенок отсутствовал. Лена даже  не
помнила точно,  где он лежал, когда она впервые прибыла  в замок. Но кушаний
нисколько  не убавилось. От их изобилия во рту появился целый водопад слюны,
но Лена тут же прогнала вредные мыслишки. Времени на еду терять не хотелось.
Поесть,  пусть и не так хорошо, можно было и дома. Подхватив с блюда персик,
налившийся с одной стороны темно-бордовым цветом, Лена поспешила за колонны.
     Камень, украшавший самую толстую книгу, сразу бросился в глаза. Книга с
золотой  виньеткой,  повествующая  об  особенностях  различных  грибов, тоже
стояла   на  месте.  Оставалось  разыскать  здесь  самую  интересную,  самую
захватывающую  книгу.  На  скучных уроках Лена разрисовывала тетради Черными
Горами.  Самая великолепная  композиция  красовалась на  внутренней странице
дневника. Для нее Лена использовала не только шариковую ручку, но и оттенила
рисунок  фиолетовым  карандашом.  Гора  смотрелась  ПО-НАСТОЯЩЕМУ  объемной.
Хотелось  даже погладить картину, чтобы  ощутить шероховатость камней.  А  к
горе  из пустоты  протянулся тонюсенький,  почти  неразличимый  мостик. Так,
несколько бледных черточек с  легкой  окантовкой по краям. Лена  даже хотела
показать  рисунок  Вене, но  так и  не сумела  преодолеть  смущение. Ей  все
казалось, что  Веня  непременно раскритикует  Ленины  способности и от этого
картинка снова станет плоской. Поэтому Лена, сидя на задней парте, то и дело
открывала  дневник, любовалась на свою  картину и тут же начинала рисовать в
тетради новую композицию.
     Дома  Лене  рисовать совершенно не хотелось.  Она  придумывала начало и
финал истории про поход трех гоблинов за эльфийским мечом.  Гоблины были  не
злые и не тупые.  В  детстве их похитили цыгане  и  продали эльфам,  которые
научили  приемышей  многим запретным искусствам.  Платой за знания и  служил
этот поход,  по земле, на которую не  могла ступить ни одна эльфийская нога.
Там  даже воздух  представлял  сущую отраву для  нежного  организма  эльфов.
Прежде чем сочинять дальше, Лена  попробовала вызнать  у  гнома, бывал ли он
сам  в  этой пещере и видел ли легендарный меч. Гном удивленно  таращился на
Лену, словно  не понимая, как  ее могут  заботить такие пустяки, и переводил
разговор  на  минералы,  которые  он встречал в разных горах, не обязательно
черных. Или на мандарины, которые убывали со стремительной быстротой. Иногда
гном соглашался на менее дешевые фрукты. И мальчишки, поставлявшие провиант,
радовались неимоверно. Нет, гнома не  интересовали  Черные Горы.  Ни та, про
которую Лена придумала историю, ни настоящая, сказание о которой хранилось в
Ленином замке.
     Лена все равно считала  замок  своим.  И  дома, и  сейчас. Ведь не было
никого  в  этих сумрачных залах, кроме Лены. Про череп девочка  старалась не
вспоминать. Гном ведь тоже, появившись здесь, не заоглядывался по  сторонам,
ища хозяев, а сразу  начал освоение пищевых плацдармов.  В отличии  от гнома
Лена не стала тратить время на еду. Кто  знает, сколько времени оставалось у
Лены?  Потратит она его на  всякие  пустяки  и  упустит реальную возможность
проверить свою догадку.
     Глаза Лены уже отыскали  заветный корешок, но руки  сжимали  персик, от
которого Лена уже успела два раза откусить. Ну не выбрасывать же его теперь.
Девочка  торопливо  доела  сочную  мякоть и  вытерла пальцы носовым платком,
потому что нет хуже дела, чем хватануть белые страницы книги липкими руками,
навечно оставив о себе память грязными отпечатками. Затем ее  взор заметался
по сторонам, потому что  кончики большого и указательного пальцев продолжали
сжимать острые  углы  обсосанной  косточки.  Бросить  косточку  на  пол  или
зашвырнуть на шкаф казалось кощунством. А секунды убегали и убегали .
     Тогда  Лена завернула косточку в  платок и  спрятала в  карман, с  глаз
подальше. Теперь можно заняться книгой. Лена осторожно взяла  ее  в  руки  и
уселась на пол. Книга была толстой и чтение  предстояло  долгое. Раньше Лена
хотела  на время  забрать книгу с собой,  но потом подумала,  что это пахнет
самым настоящим воровством. Даже если она угодила в замковую библиотеку,  то
никто ей не выписывал читательский билет. Лена задумчиво  провела пальцем по
темно-зеленой  обложке,   пересыпанной  потускневшими  и   почти  стершимися
золотыми  искорками.  Сейчас   она   узнает,   насколько  настоящая  история
интереснее, чем сложившаяся у Лены.
     Отсутствующий  уголок загнутой страницы  отчетливо  проступал на ровной
поверхности  спрессовавшихся  листов.  Лена   осторожно  подцепила  трещинку
ноготком и раскрыла книгу, чтобы перечитать запавший в душу фрагмент.
     Но что это! Страница оказалась совершенно пустой. Ни единого  слова, ни
единой  буковки.  Лена  судорожно  принялась  листать   страницы.  Везде  ее
встречали идеально чистые листы. Книга подвела Лену. Обманула. Не дождалась,
чтобы показать  свою историю, от которой  остался  маленький обрывок, прочно
засевший  у  Лены  в  голове.  Девочка увеличила  скорость.  Теперь  она  не
перелистывала за уголки, а просто прижала весь  пласт листов большим пальцем
и выпускала из него одну страницу  за  другой.  На  короткий миг с очередной
страницы  мелькнул  текст.  Или Лене  показалось?  Она  перехватила  книгу и
раскрыла примерно на середине, сразу же угадав.
     "Венька  -  предатель!"  -  поясняла  книга,  утратившая  захватывающую
историю про Черную Гору и легендарный меч.
     - Что пишет пресса? - поинтересовался гном, подскочивший сзади.
     Лена резко захлопнула книгу, не желая раскрывать гному тайну.
     - Ничего  особенного,  - сказала  девочка и, вскочив, втиснула книгу на
место.  Сразу же в  ее руках оказалась  книга  с  золотой виньеткой.  Но все
описания грибов  с крошечными иллюстрациями  напрочь исчезли. Снова  и снова
пустые листы.  И  как насмешка,  надпись  на  развороте  центрального  блока
"Венька - предатель."
     Гному  было  не  видно  и  он нетерпеливо  подпрыгивал,  слезно  умоляя
показать. Лена испуганно  поставила книгу обратно.  Теперь она боялась книг,
потому  что  все  они сговорились. Все они  водили дружбу с  тем  загадочным
субъектом, чьи глаза прятались за темными стеклами. Записнушка с обложкой из
кожи, лежащая в Ленином кармане, вещала его волю.
     - Леночка, - верещал гном внизу. - Я тоже хочу посмотреть книжечку. Дай
мне ее. Там картинки занимательные, да?
     Он  споткнулся и затих, растирая  ушибленное колено. Наступила  тишина.
Тишина  спустилась  с  сумрачным  высот  потолка. Тишина просочилась  извне,
сквозь  щели закрытых окон.  Тишина выползала  из темных  закоулков  шкафов.
Что-то неправильно было  на этот раз в замке. Лена не знала, в чем дело.  Но
срочно требовалось что-то сделать. Срочно.
     Она бросилась к  окну. Звука  шагов не слышалось, словно она  бежала по
мягкому ковру. Лена  задергала  створки, но  те,  не издав ни  скрежета,  ни
скрипа,  остались на месте,  как приклееные. Лена в  три прыжка подскочила к
столу,  хватанула  первую  попавшуюся  вазочку  (в  ней  оказалось  вишневое
варенье) и с размаху шмякнула об пол.
     Ни единого звука. Вазочка  подпрыгнула, перевернулась  и  покатилась по
полу,  замерев  в десятке шагов от Лены.  Варенье  не  вытекло из прозрачной
чаши,  а  осталось  неподвижным  словно застывшая  пластмасса. Лена отчаянно
ткнула пальцем в гуся, лежащего  на блестящем металлическом блюде, а затем в
яблоки,  которые  окружали  зажаренную  птицу.  И  гусь, и  яблоки  казались
холодными окаменевшими статуэтками.
     Что-то было не  так.  Звуки умерли,  как умерли  и  истории во всех без
исключения книгах. Как умирали  огоньки свечей, превратившиеся из  лепестков
серебряных  цветов в крохотных едва различимых светлячков. Витражи на  окнах
более не казались разноцветными.
     Срочно  требовался звук,  хотя  бы один.  Но  такой,  чтобы он  казался
естественным в этом странном замке,  который  не  пропускал в  свои владения
многие-многие вещи.
     - Радио! - воскликнула Лена.
     Гном повернул  голову к ней, а затем завертелся по сторонам, разыскивая
уже привычную для него говорящую коробочку.
     Нет, радио не подходило. Если в замке не бывает ни стиральных машин, ни
холодильников, то откуда, скажите вы мне, здесь возьмется самое обыкновенное
радио. Нет и еще раз нет. Радио в этот зал категорически вход воспрещен.
     Но  что еще могло послужить источником звука? Источником естественным и
необходимым. Сознание Лены заметалось в переплетениях картин,  где  коридоры
замка плавно переходили в комнату  Лениной  квартиры, а длинный стол тянулся
через всю кухню и только тогда уж оказывался в зале, где стояла сейчас Лена.
Откуда   еще  могут   доноситься  звуки,  которые   рождаются  без   всякого
вмешательства Лены?
     Дятел!  Вот бы  его сюда! Но  палочка, по крайней мере  одна,  не могла
вызвать из ниоткуда живую  птицу. Звонкие  удары  крепкого клюва  продолжали
жить  где-то  между двумя  мирами.  Они  стали ритмичными, более  мягкими  и
наконец трансформировались в тиканье будильника.
     - Часы! - крикнула Лена гному и тот вопросительно вскинул голову.
     - Здесь есть часы? - спросила его Лена.
     - Часы... - протянул гном, - по-моему нет тут никаких часов.
     Он продолжал дуться на Лену за то, что она не позволила ему заглянуть в
книжку, но Лена сейчас находилась не в том настроении, чтобы замечать гномьи
обиды.
     В  замке не хватало часов.  Без них время словно  остановилось. В любом
замке  долны быть часы. Быть и  бить, отмечая минуты, дни, годы,  столетия и
эпохи.  И Лена поняла, что  она должна их  нарисовать  в  уме и воплотить  в
жизнь.
     - Лена, - гном повис на брючине ее джинс. - Леночка, что ты задумала?!
     - Часы, - ликующе  поделилась с ним Лена. - Сейчас здесь будут часы. Не
будильник, нет. Настоящие башенные часы.
     - Не  надо, Леночка,  - тревожно заверещал гном. - Оставь  все так, как
есть. Не наш ведь замок! Нельзя тут ничего менять! Ты даже не представляешь,
к каким последствиям это может привести.
     Но Лену уже нельзя было остановить.
     - Пускай, - прошептала  она. - Я их сделаю. Они будут не в этом зале, а
над ним, на следующем этаже. И тогда... Тогда замок точно станет моим.
     -  Леночка, ос-та-но-вись! - вопил  гном, пробуя  забраться  повыше, но
палочка уже крутилась пальцами правой руки.
     Панорама поплыла перед глазами Лены, словно  впереди надулся гигантский
мыльный  пузырь. В  глубине  родилась  тревога. Лена  не  знала,  сможет  ли
единственная палочка  осилить настоящие  башенные  часы.  Но  она желала  их
появления всей душой, всем сердцем.
     И тут  она  услышала  тиканье.  Приглушенное, но  отчетливое.  Часы уже
появились и  начали  отмерять секунды.  Именно  начали. Они словно запустили
время, заснувшее здесь в смертельной дреме. И замок снова стал живым. Из под
Лениных туфелек вылетали смачные удары шагов. Варенье из опрокинутой вазочки
растекалось на полу бесформенным  пятном. Но это нисколько не заботило Лену.
Теперь вс