не успел сравнить ее с этим чарующим созданием.
     - По коридору справа, - сказала Кейбл. - Мы будем здесь. Как ты думаешь, Ники, пяти бикини хватит?
     Чего теперь стоит побитый молью купальник леди Джасинты? - в бешенстве подумала Имоджин, расчесывая спутавшиеся волосы. Сейчас на ее впервые бледном лице видны были одни глаза. Она попробовала какие-то румяна Кейбл, но они сделали ее похожей на клоуна, и она все стерла.
     В комнате, где ее ждали Ники и Кейбл, казалось, все было алого цвета: ковер, шторы и каждый дюйм стен, не заполненный книгами или картинами. Даже пианино было покрыто красным лаком. А в углу стояло чучело огромного медведя, одетого в алый полковой мундир.
     - Ах, какая чудесная комната, - вздохнула Имоджин.
     Кейбл посмотрела на нее с удивлением.
     - Ты так думаешь? Это вкус Матта, не мой. Он жил здесь год до того, как я приехала, так что успел все испортить. Поддерживать тут порядок - это кошмар, - добавила она, указывая на кипы газет, вздымавшиеся над столом, и стопы книг и журналов на всех доступных поверхностях.
     На одном из кресел растянулся бассет, он постукивал хвостом, и встать не потрудился; а на диване, тихо посапывая, спал очень крупный, очень длинный мужчина.
     - Он всю ночь играл в покер, - сказала Кейбл с кислым видом, - вернулся сегодня в половине одиннадцатого и с тех пор так тут и лежит. - Она, не особенно церемонясь, толкнула его под ребро. - Эй. Слобломов, просыпайся.
     Тяжело вздохнув, мужчина закрыл лицо подушкой.
     - Он спит даже стоя, - поведала Кейбл. - Иногда в компании переминается с ноги на ногу, как конь, который терпеливо ждет, когда его заведут в стойло.
     Мужчина снял с себя подушку и открыл один покрасневший глаз:
     - Ради Бога, кончай жаловаться. У меня отпуск, и я имею право спать сколько пожелаю.
     - Но не при гостях, - сказала Кейбл.
     - Привет, ребята, - сказал он, открыв второй глаз и зевнув, не потрудясь прикрыть рот рукой.
     Имоджин поразилась, как такая красивая девушка имеет дело с таким малопривлекательным мужчиной. У него было приплюснутое лицо, желтоватая кожа, темные глаза с тяжелыми, опущенными по углам, веками и неопрятная светлая грива, явно нуждающаяся в стрижке. Поднявшись, он встряхнулся наподобие собаки. Рядом с ослепительно красивым Ники он выглядел особенно помятым. И у нее было смутное ощущение, что она его раньше где-то видела.
     - Как самочувствие, Ники? - спросил он.
     - Ему надо выпить, - сказала Кейбл. - И нам тоже.
     - Тогда сбегай и принеси сельтерской.
     - Ты выглядишь немного потрепанным, - заметил Ники. - У тебя что, этой ночью было сражение?
     Матт вытащил из бокового кармана толстую пачку купюр:
     - На это мы сможем купить несколько улиток.
     Ники усмехнулся.
     - Пойду помогу Кейбл со льдом.
     - Захвати вечерние газеты, - прокричал Матт ему вслед, - хочу посмотреть, что выпало на три-тридцать.
     Он повернулся к Имоджин, лениво оглядел ее и улыбнулся неожиданно привлекательной улыбкой.
     - Только что прибыли из Лидса и еще не стряхнули с себя угольную пыль? Я там был однажды, жутко грязное место. Я подумал, что по ошибке заехал в ад.
     - Место, где мы живем, очень приятное, - сказала Имоджин, улыбнувшись, - мне нравится ваша квартира.
     - Посмотрите, какой вид, - он подошел к окну и отдернул шторы. Перед ними сверкал весь Лондон.
     - Это Биг Бен, там Вестминстерское аббатство, там небоскреб компании ?Шелл?. В ясные дни можно разглядеть Маргарет Тэтчер.
     У него и голос приятный, подумала Имоджин, тягучий, с легким ирландским выговором. Возможно, он и не такой уродливый, просто, не похож на других. Она все старалась вспомнить, где видела его раньше.
     - Ну, что будем пить, красавица? Виски, джин, все, что пожелаете.
     - О, пожалуйста, виски и побольше воды. - Она села на подлокотник кресла, где лежал пес, и потрепала его за уши. - Как его зовут?
     - Бэзил. Никогда не заводите бассета, сядет на шею.
     - Могу это подтвердить, - сказала Кейбл, входя в сопровождении Ники с подносом в руках, - в морозильнике лежит тонна ромштексов для него на то время, пока нас не будет.
     - Не желудок его меня заботит, - сказал Матт, бросив в стакан с водой пять шариков сельтерской соды и наблюдая, как они шипят, - а душа. Думаю, придется попросить отца О'Мэлли навещать его в наше отсутствие. Мои гранки пришли? - спросил он у Кейбл.
     - Час назад. Они там на столе. Сказали, что ты можешь передать по телефону любую правку сегодня в течение вечера.
     Матт наполовину опорожнил стакан и сделал гримасу. Потом взял со стола длинные узкие листы с отпечатанными газетными столбцами и стал их просматривать.
     - Кого ты разнес на этой неделе? - спросил Ники.
     - Медиков, - сказал Матт, - и им это не понравится.
     Он взял шариковую ручку, вписал какое-то слово, пару других вычеркнул. И тут Имоджин сообразила:
     - Вы не Мэтью О'Коннор?
     - Нынче я в этом не вполне уверен, - сказал Матт, посмотрев, на нее.
     - Но вы же великолепно пишете, - забормотала Имоджин. - Мне так понравилась ваша книга про Парцелла. В библиотеке на нее очередь записалась. И я всегда читаю ваши статьи в газетах. Мы все... даже отец считает, что вы смешно пишете.
     - А это уже кое-что значит, - сказал Ники, - наш викарий не из смешливых.
     - Ну вот и отлично, - сказала Кейбл с едва заметным раздражением, - наконец у тебя есть почитатели, Матт. Ты счастлив?
     - Очень, - сказал Матт, заметив, как Имоджин покраснела, и ободряюще улыбнулся ей. - Это для меня как манна небесная, дорогая.
     - Полагаю, когда мы поедем в Прованс, вы двое всю дорогу будете рассуждать о Прусте, - сказала Кейбл.
     - Было бы недурно для разнообразия, - ответил Матт.
     Имоджин не могла поверить в происходящее. Ники и Мэтью О'Коннор с ней в одной компании. Она подумала, что в любой момент из высоких стоячих часов могут выскочить Джеки Кеннеди или Мик Джеггер.
     - В котором часу мы завтра едем? - спросил Ники.
     - Паром отходит в одиннадцать. Из дома надо выйти часов в восемь, - сказал Матт.
     Какое-то время они обсуждали приготовления к отъезду. Потом в желудке Имоджин началось сильное урчание, и Ники сказал, что голоден.
     - Я могла бы что-нибудь приготовить, - сказала Кейбл таким тоном, из которого можно было понять, что это редкий случай.
     - Я не хочу, чтобы ты весь вечер корпела над плитой, - сказал Матт, берясь за вечернюю газету, и тут же воскликнул с удовольствием.
     - Какая умница - выиграла три корпуса, шла всю вторую половину дистанции, как подросток на вечеринку. Что ж, мои ангелы, на этом основании я всем вам ставлю ужин.
     Они забрались в большой и невероятно грязный белый ?мерседес?.
     - Ты мог бы отправить его перед отъездом в мойку, - проворчала Кейбл.
     Имоджин обнаружила, что сидит на уздечке. Они поели в небольшом итальянском ресторане и выпили изрядное количество вина. Ники рассказывал про свои теннисные подвиги и жаловался на то, что в последнее время в игру все больше вмешивается политика. Матт задавал вопросы. У него была журналистская способность получать немыслимое количество информации от людей, об этом не подозревающих. Похоже, что всюду, где играл Ники, бывала и Кейбл: она или снималась в фильме, или демонстрировала модели. Это порождало неизбежные вопросы вроде ?Ты видел такого-то и такую-то?? и ?Они еще не разбежались??
     Имоджин говорила мало, она была слишком занята тем, чтобы усвоить все услышанное. Но был один неприятный момент, когда Ники неожиданно положил ей руку на бедро, а она так вздрогнула, что ее вилка упала на пол вместе с большей частью ее спагетти. Ники был вне себя от раздражения, но Матт только рассмеялся и заказал ей еще порцию. За ужином он был очень забавным, и Имоджин нашла, что он ей нравится все больше и больше.
     Насчет Кейбл она была не так уверена. Та сказала:
     - На прошлой неделе тут была Софи Лорен, сидела вон там в платье с немыслимо глубоким вырезом.
     - Я ходил в туалет пятнадцать раз за вечер и имел возможность в него заглянуть, - сказал Матт. - Сейчас возьму счет, - добавил он, видя, что Имоджин почти падает со стула от усталости.
     - Теперь только двенадцать, - сказала Кейбл, - не выпить ли нам коньяку?
     - Кое-кто из нас, у кого нормальная рабочая неделя, устал в пятницу.
     - Я тоже работаю, - заявила Кейбл, - вчера была на двух рынках скота.
     - Что-нибудь получилось? - спросил Ники.
     - Может быть, на второй съемке. Они там запускают новую жевательную резинку. Тяжелый хлеб. Мой агент позвонит мне во Францию и скажет, как дела.
     Матт протянул официанту явно чрезмерную сумму.
     - Ярмарки скота - место проб для фотомоделей, - объяснил он Имоджин, - и весьма подходящее: некоторые коровы выбиваются в люди. Пошли.
     Когда они вернулись, был еще один неприятный момент. Кейбл, открыв дверь одной из спален, сказала:
     - Вы с Ники здесь.
     О боже, подумала Имоджин, и сердце у нее запрыгало, как ласка в капкане. Заметил ли Матт ее страх? За пять минут до этого он зевал во весь рот, а теперь вдруг спросил Ники и Кейбл, не хотят ли они принять еще чего-нибудь на ночь.
     - Я непрочь. - сказал Ники и, взъерошив Имоджин волосы, добавил, - Иди в постель, милая. Я буду через минуту.
     Но когда, опорожнив бутылку коньяка, он через час добрался до спальни, то увидел Имоджин спящей. Свет горел, а на подушке лежал раскрытый ?Тристрам Шенди?. Рядом растянулся Бэзил.
     - Чертова псина, - сказал Ники, пытаясь столкнуть Бэзила. Тот злобно зарычал.
     - Опять не вышло, - посочувствовал Матт.- Если он расположился на ночь, его уже ни за что с места не сдвинешь. Я тебе дам пуховое одеяло, и можешь лечь на диване.

Глава шестая

     Когда они утром проснулись, ветер бил дождем по стеклам окон. Ники жаловался на похмелье и скверно проведенную ночь. Матт и Кейбл ссорились.
     - В следующий раз, когда будешь брить себе ноги моей бритвой, потрудись ее помыть. Спрашиваю уже в четвертый раз - нести вещи в машину?
     - Я не готова, - отрезала Кейбл, накладывая второй слой краски на ресницы.
     - Слушай, малыш, уже десять минут девятого. Еще пять минут, и я еду, с тобой или без тебя!
     - Перестань цепляться, - сказала Кейбл, повысив голос, - ты спрятал мои драгоценности?
     - Да, в подоконнике.
     - Тогда спусти вниз эти три чемодана - хоть чем-нибудь займешься.
     Хлопнула входная дверь.
     - Ники-и-и! - позвала Кейбл.
     - Да, моя любовь.
     - Я не могу закрыть чемодан.
     Имоджин, которая последние полчаса чувствовала себя ничем не занятой, направилась в спальню Кейбл предложить свою помощь.
     Ники и Кейбл, на которой был совершенно восхитительный замшевый костюм розового цвета, сидели вдвоем на чемодане.
     - Готово, - сказал Ники и, наклонясь через Кейбл, защелкнул второй замок.
     Имоджин застыла в дверях, увидев, как Кейбл положила руку на руку Ники. Тот посмотрел на Кейбл и улыбнулся.
     - Тебе лучше закрыть его на ключ, - сказал он тихо. - Я бы не хотел, чтобы что-нибудь из твоих ценных вещей попало в чужие руки!
     - Я так рада, что ты едешь с нами, - промурлыкала Кейбл. - Все становится намного... ну... увлекательнее.
     Имоджин не успела заметить, кто из них вздрогнул сильнее, когда у нее за спиной послышался голос Матта:
     - Проворно работает, согласись, Ники! Будь с ней осторожнее, не то она свяжет тебя по рукам и ногам.
     Кейбл грозно сверкнула глазами на Матта, а потом, к удивлению Имоджин, расхохоталась.
     - Дорогой Слобломов, - произнесла она с легкой гримасой. - Похоже, с тобой у меня ничего даром не пройдет.
     В этом розовом костюме, грустно подумала Имоджин, она так прелестна, что ей сошло бы даром и убийство. Матт ухмыльнулся с неохотой, подобрал лежавший на постели длинный шарф цвета хаки и, обмотав его вокруг шеи Кейбл, туго затянул, делая вид, что собирается ее задушить.
     - ?Когда столь нежная была столь роковой?? - сказал он. - Пошли, Цирцея.
     - Гнусная английская погода, - проворчал Ники.
     - По крайней мере, немного помоет машину, - сказал Матт.
     Не проехали они и десяти минут, как Кейбл издала вопль.
     - Мой ночной крем. Он остался в холодильнике!
     - Что ж, я думаю, Бэзил будет есть его с клубникой, - спокойно сказал Матт.
     - Перестань пороть чушь, - отрезала Кейбл, - надо вернуться.
     - Послушай, малыш, из-за тебя мы и так проваландались лишних двадцать минут.
     - Но у меня кожа пересохнет.
     - Почему у тебя во рту никогда не пересыхает?
     Имоджин наблюдала, как дергается строгий профиль Кейбл. Ники в самом деле увлечен ею или ему просто льстит ее внимание? Словно в ответ на это Ники обнял Имоджин за плечи.
     - Все в порядке, моя радость? Волнуешься?
     Когда он смотрел на нее так, она была не в состоянии что-нибудь ответить. Она только кивнула и прижалась к нему.
     - Кто эта пара, с которой мы встречаемся в Дувре? - спросила она Матта.
     - Приятели Кейбл. Я снимаю с себя всякую ответственность.
     - Очень интересно, - сказала Кейбл, метнув в его сторону ядовитый взгляд. - Они действительно ужасно милые люди.
     - Что бросает на них тень смерти, - сказал Матт.
     - Заткнулся бы! Их зовут Эджуорт, Джеймс и Ивонн Эджуорты. Джеймс очень порядочный, у него какие-то дела с акциями в Сити. Она очень известная модель. Ты ее узнаешь в лицо.
     О, Боже, подумала Имоджин, еще одна модель. Надеюсь, хоть эта не будет бегать за Ники.
     Погода делалась все хуже и хуже. Движение на дорогах тоже было жутким. Они едва не опоздали на паром и были последними, кто въехал на нижнюю палубу, где размешались машины.
     - Почему у тебя такой кислый вид, Матт? - раздраженно спросила Кейбл.
     - Раз мы вкатили последними, то последними и выкатим. А поскольку гостиница, где у нас заказаны номера, находится в сотне миль к югу от Парижа, ты сегодня вряд ли поужинаешь.
     К нему направился матрос, махавший куском замши.
     - Нет, машину мыть не надо, - сказал Матт и горделиво пошел наверх.
     Кейбл улыбнулась Ники.
     - Встретим Джеймса и Ивонн в баре.
     Плохо видя в темных очках, она споткнулась о ступеньку. Ники подхватил ее за локоть, не дал ей упасть и задержал ее руку в своей, как показалось Имоджин, чересчур надолго.
     - Боже, как плохо одеваются англичане! - вздохнул он, когда они шли по палубе. Имоджин натянула пониже свитер, закрывая плохо сидевшие на ней брюки.
     - Кейбл, дорогая! - послышался крик, когда они зашли в бар.
     - Ивонн, ангел мой!
     - Мы думали, вы опоздали на паром!
     - Мы почти опоздали!
     - Обалденная шляпа!
     - Сногсшибательные туфли!
     - Потрясающий костюм!
     - Ты изменила прическу!
     Повизжав друг с другом несколько минут, словно пара попугаев, они вспомнили об остальных. Ивонн, решила про себя Имоджин, и вполовину не так опасна, как Кейбл. Своему успеху в качестве модели она была обязана впечатляющей стандартности своих черт: глаза фарфоровой китайской синевы, волнистые рыжие волосы, ямочки на щеках. Для мужа-домоседа она непременно должна была держать наготове самый сливочный маргарин, самое свежевыстиранное белье и вечнокипящее горячее молоко. На ней был серый брючный костюм, безупречно белая блузка и кружевной лифчик тридцатого размера на колышущейся груди.
     - Вы, должно быть, Матт, - сказала она, сверкнув зубами Ники. - Кейбл так много мне про вас рассказывала, но никогда не говорила, что у вас такая превосходная внешность.
     Кейбл была несколько раздосадована.
     - Это Ники Бересфорд, - сказала она резко.
     - Ну, конечно, - хихикнула Ивонн. - Как глупо с моей стороны. Я видела вас в Уимблдоне.
     - Это Матт, - сказала Кейбл.
     - О, - произнесла Ивонн, посмотрев на Матта довольно подозрительно, - Ужасно рада познакомиться. Это мой Джамбо.
     У Джеймса Эджуорта были пухлые розовые щеки и курчавые волосы, как у тех херувимов, что раздувают ветер в углу старинных географических карт. Он был небольшого роста, округл, на голове - кепка яхтсмена. Весь его вид выражал прилежное ожидание.
     - Выпьем, - предложил Ники.
     - Мне томатный сок, - сказала Ивонн.
     - Жаль не воспользоваться беспошлинными ценами, - сказал Ники, бросив на нее свой выразительный мужской взгляд.
     - Ну раз уж вы мне выкручиваете руки, я соглашусь на ?Бэбичем?, - уступила ему Ивонн.
     Остальные заказали по двойной порции коньяка.
     - Прекрасно, мы проводим матч на чужом поле, - пошутил Джеймс Эджуорт.
     - Сколько бикини ты взяла с собой, Кейбл? - спросила Ивонн.
     Ники решил поменять на франки английские деньги, спрятанные у него за подкладкой сумки с аптечкой.
     - Тебе понадобится эта аптечка, когда узнаешь курс обмена, - сказал Матт.
     Два хихикающих подростка несмело подрулили к Ники:
     - Не могли бы мы получить ваш автограф?
     Все присутствующие пялили на них глаза. Неудивительно, подумала Имоджин, они самая шумная и заметная компания на всем пароме. Она надеялась, что не окажется среди них на положении бедной родственницы.
     - Смотрите, - радостно объявил Джеймс, - ветер усиливается.
     Выйдя из гавани, паром начал становиться на дыбы, как необъезженный конь. Через каждые пять минут окна заливало разгневанной серой водой. У Имоджин стало подводить желудок. Она заметила, что все кресла в баре привинчены к полу. Справа от нее Джеймс, Кейбл и Ники обсуждали людей, которых она не знала, и она стала лениво прислушиваться к тому, как Ивонн старается разговорить Матта.
     - Вы ведь пишете для газет? Знаете, забавно: в школе у меня совсем неплохо шел английский. Все говорили, что мне надо попробовать писать.
     - Было бы трагично, если бы мир моделей лишился вас, - сухо заметил Матт.
     Имоджин сдержала улыбку.
     - Именно это я тогда и подумала, - призналась Ивонн. - Теперь я пишу речи для Джамбо.
     - Речи?
     - А вы не знали? - она обнажила зубы на манер волка из ?Красной Шапочки?. - Джеймс перспективный кандидат в парламент. Теперь он страшно занят, но если вы его хорошенько попросите, я уверена, он выкроит время, чтобы дать интервью для вашей газеты.
     - Буду это иметь в виду, - сказан Матт.
     - Знаете, - продолжала Ивонн, - я думаю, в ваших статьях есть... как бы сказать... преувеличения.
     - В каком смысле? - спросил Матт, и глаза его сузились.
     - Ну, эта вещь на прошлой неделе про Северную Ирландию. Вообще-то я до конца ее не дочитала, но я знаю, что все журналисты придают фактам сенсационность ради больших тиражей...
     - Продолжайте, - сказал Матт, и в голосе его зазвенела зловещая нота.
     - Ну, я думаю, это нелояльно - писать такие вещи.
     - Нелояльно к кому? Этих людей подвергли пыткам. Один молодой парень покончил с собой, чтобы избавиться от новых истязаний.
     - Такие веши случаются, - сказала Ивонн. - Но все-таки лучше не поднимать излишнего шума, согласитесь. Это только разжигает ненависть и затрудняет работу бедных солдат. Если уж совсем откровенно, то я терпеть не могу, когда вы, ирландцы, приезжаете сюда, забираете наши рабочие места, пользуетесь нашей системой здравоохранения, а потом про нас же говорите всякие гадкие вещи.
     - Когда я сталкиваюсь с жестокостью, то всегда пишу про это ?гадкие вещи?, - отрезал Матт.
     - Ну, зачем такая резкость? - упрекнула его Ивонн. - Держу пари, вы сегодня не завтракали. Почему бы не подкрепиться? - И она извлекла из сумки полиэтиленовый пакет с нарезанной морковью. - От овощей ни унции лишнего веса. Попробуйте.
     Что на это ответил Матт, Имоджин уже не слышала.
     - Мне надо подышать воздухом, - с трудом проговорила она и, шатаясь, пошла к выходу. На палубе ей полегчало. Она уцепилась за поручни, и в лицо ей ударило водяной пылью. Внизу вода бурлила и пенилась. Минуты через две к ней присоединился Матт. Лицо у него было оливкового цвета.
     - Господи! С кем она связалась! - прорычал он.
     - Она хотела вас раззадорить.
     - Скорее всего, довести до нервного срыва.
     - Я уверена