. Это он в восьмой раз что ли смотреть будет?
     - В девятый, - уточнила Белла.
     - Ему теперь этот спектакль вот где, - предположила Рози. - А может быть, это ему необходимо, чтобы попасть в отличники?
     - Ты думаешь, он так молод?
     - Думаю, да, или же - он испорченный старичок. За актрисами ни один порядочный мужчина не бегает. Обычно у них своих девиц хватает.
     Белла выудила из баночки с кремом муху и посмотрела на листок с запиской.
     - Правда, у него красивый почерк. И Чичестер Террас - адрес вполне приличный.
     В дверь постучали. Это была Куини, их костюмерша, которая принесла платья. Закоренелая кокни  с оранжевыми волосами и постоянно свисающей с пурпурных губ сигаретой, она вечно рассказывала про ?великих актрис?, которых когда-то одевала. Белла в ее теперешнем нервозном состоянии с большой охотой позволила той пуститься в очередные воспоминания.
     - Внимание, осталось пять минут! Осталось пять минут! - послышался жалобный голос мальчика, приглашавшего актеров на сцену.
     Выход Рози был позднее, и она занялась кроссвордом. Белла огляделась. Эта комната, несмотря на голый пол и затемненные окна, казалась уютной и привычной в сравнении с тем странным, ярко освещенным миром, в который ей теперь предстояло войти.
     - Удачи, - пожелала ей Рози, когда она выходила. - Крепко поцелуй Фредди.

***

     Они ждали своего выхода у открытой двери под тускло-желтой лампой - Брабанцио, Кассио и она. Уэсли Баррингтон, игравший Отелло, нервно ходил в сторонке. Это был могучий и красивый негр под два метра ростом. Нервный, как кошка, он расхаживал взад-вперед, бормоча про себя текст, словно какое-то проклятие.
     Но вот актеры ушли, оставив ее одну. Она помолилась о том, чтобы ей справиться.
     Теперь был слышен красивый размеренный голос Отелло:
     - ?Достопочтенные могучие и строгие синьоры...?
     Сейчас ее очередь. К ней подошел Яго.
     - Пошли, красавица, - шепнул он, - выше голову.
     Началось. Она на сцене, красивая, нежная, немного стыдливая. Чуть осмотревшись, она медленно произнесла:
     - ?Я сознаю супружеский мой долг...?
     Белла уходила за кулисы и вновь выходила на сцену; она немного пофлиртовала с Кассио, и потом снова появился Отелло. Здесь, где происходящее казалось ей в тысячу раз более реальным, чем обыденная жизнь, у нее имелись слова для выражения своих истинных чувств.
     Но волшебство слишком быстро кончалось.
     Прошла жуткая сцена убийства, и короткая, хотя и слишком насыщенная жизнь пьесы истекла.
     Когда ее вызывали из-за занавеса, она почти исчерпала всю свою стойкость. Трижды Отелло и Яго выводили ее к публике, по щекам ее катились слезы, а шум аплодисментов все усиливался.
     - Хорошо исполнено, - прокомментировал Уэсли Баррингтон своим глубоким басом.
     Белла улыбнулась ему. Она была очень увлечена им на сцене, но теперь он вновь превратился в Уэсли, в примерного семьянина и отца троих детей.
     Теперь Белла отправится с Рози в дешевый ресторанчик поужинать, а утром будет валяться в постели до самого обеда. Она избегала того самого занятого светского мира, к которому, по мнению ее поклонников, она якобы принадлежала. Для нее это был способ сохранить энергию для самого важного.
     Но в гримерной она застала Рози в страшном возбуждении.
     - Фредди пригласил меня пойти с ним в город.
     - Полагаю, он хочет обсудить с тобой, как вам следует играть сцену, - предположила Белла. Она упала в кресло и почувствовала, как уныние оседает на нее, словно пыль на полированную поверхность стола.
     Не то чтобы она хотела оказаться на месте Рози. Она уже давно решила, что курчавые волосы и неоновая улыбка Фредди не для нее. Но если он решил заняться Рози всерьез, тогда прощай уютные ужины вдвоем с подругой, их привычное сплетничанье обо всей труппе. Ну а Рози, конечно, ликовала.
     - Что он тебе предложит, как думаешь?
     - Что-нибудь дешевое. Он удивительно скуп.
     - Как ты считаешь, одна серьга сексуально смотрится?
     - Нет, вид дурацкий. Как будто другую потеряла.
     В дверь постучали. Это был привратник Том.
     - Там внизу какой-то мистер Энрикес, мисс Паркинсон. Спрашивает, можно ли пройти к вам.
     - Ого, - Белла вдруг встрепенулась. - Как он выглядит?
     - Выглядит что надо, - сказал Том, показывая пальцем на пятифунтовую купюру у себя в кармане.
     - Не школьник?
     Том покачал головой.
     - Не испорченный старичок?
     - Нет, парень на вид вполне порядочный. И вроде как не из простых. И голос подходящий, и костюм фунтов на пятьсот.
     - Ой, слушай Белла, - сказала Рози. - А может, это классный тип.
     - Ладно, - решила Белла. - Если не понравится, всегда можно выставить.
     - Отлично! - сказала Рози. - Я закончу лицо в туалете.
     - Нет! - нервно взвизгнула Белла. - Ты не можешь оставить меня одну.
     В этот момент в дверях показалась костюмерша Куини.
     - Вам лучше снять это платье, пока вы не обсыпали его пудрой,- посоветовала она Белле.
     Та посмотрела на себя в зеркало. Ее загорелая кожа сверкала из-под белой с низким вырезом ночной сорочки как старая слоновая кость.
     Ударим мистера Энрикеса наповал, подумала она.
     - Можно, я побуду в нем еще немного, Куини?
     - А мне, значит, торчать, здесь, пока вы не закончите, - кисло проговорила Куини.
     - Да ладно тебе, старая карга, - сказала Рози и, взяв ее за руку, вытащила из гримерной. - Можешь для утешения глотнуть виски у Фредди.
     Белла слегка опрыскалась духами, потом пустила несколько струй в воздух, поправила груди, чтобы они лучше смотрелись в сорочке Дездемоны, и, сев в кресло, стала расчесывать волосы.
     В дверь постучали.
     - Войдите, - произнесла она хорошо поставленным грудным голосом.
     Когда она с улыбкой обернулась, лицо у нее вытянулось от изумления. Стоявший в дверях мужчина выглядел необыкновенно романтично: тонкие черты очень бледного лица, впалые щеки, черные горящие глаза и блестящие волосы цвета воронова крыла. Он был худощав и очень элегантен. Поверх смокинга на нем было наброшено великолепное меховое пальто золотистого цвета.
     Какое-то время они молча смотрели друг на друга, потом он, слегка улыбнувшись, произнес:
     - Можно войти? Надеюсь, я вас не побеспокою.
     У него оказался приятный голос, говорил он негромко и медленно.
     - Меня зовут Руперт Энрикес, - добавил он, как бы спохватившись.
     - О, пожалуйста, входите, - Белла в волнении встала и увидела, что их глаза почти на одном уровне.
     - Вы такая высокая, - заметил он с удивлением. - На сцене рядом с Отелло вы кажетесь совсем маленькой.
     Смущенная Белла убрала с красного плюшевого дивана кучу одежды.
     - Садитесь. Выпейте. - Она достала бутылку виски и пару стаканов. Ее злило, что у нее так дрожат руки. Стукнув бутылкой о стакан, она вылила в него чересчур много виски.
     - Эй, поосторожнее, - сказал он. - Для меня это многовато.
     Он долил стакан доверху водой из-под крана.
     - Вы не против, если я закурю?
     Она кивнула и с удовольствием заметила, что, когда он зажигал сигарету, руки у него тоже дрожали. Он не был таким уж невозмутимым, как показалось с первого взгляда.
     Садясь, она столкнула на пол баночку с кремом. Оба кинулись ее поднимать, едва не столкнувшись при этом лбами.
     Он посмотрел на нее и расхохотался.
     - Похоже, вы так же нервничаете, как и я. Разве вы не привыкли принимать после каждого представления незнакомых мужчин?
     Белла покачала головой.
     - Я всегда боялась, что они разочаруются, увидев меня вне сцены.
     - Разочаруются? - Он посмотрел на нее с недоверием. - Вы, должно быть, шутите.
     Белла вдруг поняла, какой низкий вырез у ее платья.
     - Цветы чудесные, - сказала она, краснея. - Как это вам удалось добыть такую прелесть посреди зимы?
     - Опустошил оранжерею моей матери.
     - Она не возражала?
     - Не знаю. Она в Индии. Надеюсь, ее там проглотит какой-нибудь услужливый тигр, - сказал он, недобро улыбнувшись.
     Белла хихикнула.
     - Она вам не нравится?
     - Не очень. А вы ладите с родителями?
     - Они умерли, - бесстрастно ответила Белла и помолчала, ожидая обычных выражений сочувствия. Они не последовали.
     - Вам повезло, - сказал Руперт Энрикес.- Хотел бы я быть сиротой: развлекайся сколько душе угодно и никого не бойся.
     У него была забавная манера говорить: весьма ядовитые слова прозвучали совсем безобидно. Тем не менее, подумала она, он испорченный мальчишка. Он может быть и безжалостным, если пожелает.
     Он взял со стола стакан.
     - Сегодня вы играли даже лучше, чем обычно.
     - Вам не надоело смотреть один и тот же спектакль много раз подряд?
     Он усмехнулся.
     - Это же не какой-нибудь фарс на Уайтхолле . Единственное, из-за чего я так часто сюда прихожу, - это вы.
     В дверь постучали.
     - Черт! Надо непременно отвечать? - спросил он.
     Это была Куини.
     - Я мигом, - сказала ей Белла, а потом, обращаясь к Руперту добавила, - сожалею, но мне надо переодеться.
     Он осушил стакан, встал и направился к двери.
     - Я вот подумал, не могли бы вы как-нибудь поужинать со мной на следующей неделе?
     Сегодня понедельник, подумала Белла. Не очень-то он увлечен, если может потерпеть еще целую неделю!
     - Я очень занята, - сказала она, греша против правды.
     - Что если во вторник?
     - Во вторник вечером я работаю.
     - Тогда в среду?
     Она помедлила ровно столько, чтобы он забеспокоился, потом улыбнулась:
     - Хорошо, это подойдет.
     - Не думаю, что вам нравится опера.
     - Обожаю оперу, - солгала Белла, твердо решив стоять на своем.
     - Отлично. В следующую среду первое представление ?Зигфрида?. Постараюсь раздобыть билеты.
     Уходя, он сказал:
     - Сожалею, что мне пришлось знакомиться с вами таким неуклюжим способом, но я не знаю никого из ваших знакомых, кто мог бы представить нас друг другу, еще есть другой способ - это купить театр.
     Только потом она поняла, что он шутил только наполовину. Семейство Энрикесов могло бы, не моргнув глазом, скупить все театры Лондона.

Глава вторая

     Ровно в половине седьмого вечером в среду он приехал за ней.
     - Вы смотритесь великолепно, - сказал он, обходя ее кругом.
     - Вы тоже выглядите неплохо.
     На нем был темно-серый костюм с красной шелковой рубашкой.
     - Вам нравится? - он был польщен. - Мой портной закончил его только в понедельник, поэтому я и не мог пригласить вас на прошлой неделе.
     Снаружи их ждал ?астон-мартин?. Из стереопроигрывателя неслась музыка, обогреватель был включен на полную мощность. Когда они тронулись, Белла незаметно опустила стекло. Ей не хотелось, чтобы от духоты у нее раскраснелось лицо.
     Когда они остановились у светофора, Руперт, обернувшись, улыбнулся ей и сказал:
     - Вам не следовало заставлять меня так долго ждать встречи с вами. Я так истомился, что стал невыносим для окружающих.
     Даже в гуще аудитории первого представления, где бриллианты сверкали инеем, каждый оборачивался в их сторону. Руперт был, по-видимому, знаком со многими, но только кивал, а поболтать не останавливался.
     Не прошло и пяти минут после поднятия занавеса, как Белла поняла, что Вагнер - это не для нее. Все эти величественные мужчины и женщины вопили, вытягивая из себя все жилы. Она заглянула в программу и с ужасом узнала, что ей предстоит выслушивать этот кошмар целых три акта.
     Первый акт она решила все же как-нибудь вытерпеть. Это было странное ощущение - находиться по другую сторону занавеса.
     - Ну как? Вам нравится? - спросил Руперт, пробившись к ней с напитками в антракте.
     - О, чудесно, - с энтузиазмом солгала она.
     Руперт поглядел на нее с сомнением.
     - Ну, не знаю, это какой-то жуткий шум. Как только вам надоест, сразу же скажите, и мы уйдем.
     Две серьезного вида женщины с уложенными на голове косами в ужасе обернулись в его сторону.
     В течение второго акта Руперт становился все нетерпеливее, однако он успокоился, когда на сцене появилась Брунгильда.
     - На вид вылитая моя мать, - громко прошептал он Белле, и она прыснула со смеху.
     Какая-то толстая женщина перед ними обернулась и гневно шикнула на них. У Руперта затряслись плечи. Белла упорно старалась смотреть прямо перед собой, но так и не смогла удержаться от хихиканья.
     Через минуту Руперт сказал:
     - Послушайте, может быть, уйдем?
     - Но мы не можем уйти посреди действия.
     - Будьте добры, потише, - прошипела толстая женщина.
     - Моя жена плохо себя чувствует, - сказал ей Руперт и, взяв Беллу за руку, потащил, ее по ряду, наступая всем на ноги.
     Выйдя из театра, они посмотрели друг на друга и взорвались хохотом.
     - Кошмар! - сказал он. - Я хотел произвести на вас впечатление, пригласив на первое представление, но похоже оно будет и последним.
     Когда они шли между капустных листьев и гнилых яблок, оставшихся от рынка в Ковент-Гардене, он взял ее за руку.
     - Вознаградим себя за это хорошим ужином.
     Ужинали они в Сохо, в очень дорогом, как поняла Белла, ресторане. Меню с обложкой алого бархата с золотыми кисточками, розовые лепестки в чашках для мытья рук. Они сидели рядом на красной бархатной банкетке как на последнем ряду в кинотеатре.
     - Что вам заказать? - спросил Руперт.
     - Что угодно кроме селедки.
     Он засмеялся.
     - А почему не селедку?
     - Когда я была ребенком, мать заставляла меня ее есть. Однажды меня заперли в столовой на двенадцать часов.
     Руперт был поражен.
     - Мне никогда не приходилось есть что не по вкусу.
     -Тут хорошее место, - сказала Белла.
     - Это прибежище моего отца. Он говорит, что это единственное место в Лондоне, где никогда не встретишь знакомых.
     - Руперт, дорогой! - у их стола застыла красивая женщина с широко поставленными темно-синими глазами.
     - Лавиния, - он встал и поцеловал ее, - как было на Ямайке?
     - Чудесно. Не знаю даже, зачем я только домой вернулась.
     - Ты не знакома с Беллой Паркинсон?
     - Нет, не знакома. Как поживаете? - она осторожно посмотрела на Беллу. - Я, конечно, читала о вашей игре. Макбет, кажется? Мне надо посмотреть вас на сцене.
     Она повернулась к Руперту и спросила как-то слишком небрежно:
     - Как Ласло?
     - В Буэнос-Айресе.
     - Вот почему он не позвонил, - проговорила она с облегчением. - Когда он возвращается?
     - Где-то на следующей неделе.
     - Ну, передай ему от меня привет и скажи, чтобы позвонил мне, пока у меня не сошел загар.
     Она отчалила, чтобы присоединиться к своему эскорту в другом конце зала.
     - Красивая, - вздохнула Белла, любуясь ее ногами в элегантной обуви. - Она кто?
     - Подружка Ласло.
     - А он кто?
     - Мой кузен, - Руперт понизил голос. - Кажется, Ласло пожаловался, что у нее слишком маленькая кровать, так она пошла в Хэрродс  и купила кровать втрое больше по размеру.
     - Она от него без ума. Он привлекательный?
     - Для женщин да. Я знаю его слишком хорошо. Мы вместе работаем.
     - Где?
     - Банковское дело. У нас банк в Сити. Но в основном наш бизнес связан с Южной Америкой. Мой отец председатель компании, но дела ведет Ласло.
     - Вы сами немного похожи на латиноамериканца.
     - Мой отец из Южной Америки. А мать, увы, чистая англичанка. В следующую пятницу она, к моему великому несчастью, возвращается. Хоть бы кто-нибудь угнал ее самолет. Она занимается слепыми, глухими, голодающими и всякой другой благотворительностью, в какую только может сунуть свой нос. Увы, в сердце у нее нет ни капли доброты. Вся жизнь ее посвящена сидению в разных комиссиях и моему отцу. - Он посмотрел на Беллу. - А у вас какие были родители?
     У Беллы вспотели ладони. Она быстро сказала:
     - Отец был библиотекарем. Но он умер, когда я была еще младенцем, и матери пришлось пойти на работу школьной учительницей. Мы всегда были страшно бедными.
     Бедными, но порядочными. Она так часто рассказывала эту фальшивую историю, что сама почти поверила в нее.
     Им подали первое блюдо - средиземноморские креветки и большая чашка майонеза. Белла слегка застонала от предвкушения.
     Позднее, когда она почти управилась с уткой и неожиданно подняла глаза, Белла увидела, что Руперт смотрит на нее, так и не притронувшись к еде.
     - Белла.
     - Да.
     - Ты не поужинаешь со мной завтра?
     - С удовольствием,- ответила она без малейшего промедления. Единственное, что могло бы испортить для нее этот вечер, - это если бы он решил, что она немного скучновата.
     После ужина они поехали к ней, чтобы немного выпить. Белла раздвинула занавески на окне гостиной, чтобы продемонстрировать Руперту вид. Перед ними светилась половина Лондона.
     - Правда, великолепно? - сказала Белла с воодушевлением.
     - Ничто в сравнении с тобой. У тебя самые красивые в мире волосы, - он взял одну прядь,- прямо как у Рапунсел.
     - Кто это?
     - Принцесса в башне, которая опустила волосы, и принц взобрался по ним наверх, чтобы спасти ее. Разве в детстве ты не читала сказок?
     - Моя мать не одобряла сказки, - уныло ответила она.
     Чуть нахмурившись, Руперт привлек ее к себе.
     - Чем больше я узнаю про твое детство, тем меньше оно мне нравится.
     Потом он стал очень крепко ее целовать. Через минуту он повалил ее на диван и начал возиться с молнией на платье.
     - Не надо, - сказала она, напрягаясь.
     - Почему? - прошептал он ей на ухо. - Господи, Белла, как я тебя хочу.
     Белла глубоко вздохнула и расплакалась. Одним из ее лучших актерских достижений была способность по желанию пускать слезу. Стоило ей только представить себе несчастных псов в собачьем приемнике Баттерси, упорно ждущих хозяев, которые никогда не придут, и слезы начинали катиться у нее по щекам.
     - Пожалуйста, не надо, - всхлипнула она.
     Руперт теперь стоял перед ней на коленях.
     - О, дорогая, прости. Пожалуйста, не плачь. Мне не следовало торопить события. Я вел себя по-свински.
     Она посмотрела на него сквозь слезы.
     - Теперь ты, наверное, не захочешь меня больше видеть?
     Он тоскливо покачал головой.
     - Я бы этого не смог, даже если бы попытался. Я слишком глубоко завяз.
     После его ухода она посмотрела на себя в зеркало и медленно произнесла:
     - Белла, какая же ты сука! Какая у тебя в голове каша!
     Ей было нужно, чтобы мужчины ее хотели, но как только доходило до дела, она шла на попятную, боясь, что они узнают правду.

Глава третья

     Назавтра к вечеру Руперт явился груженный подарками.
     - Я решил, что у тебя не было настоящего детства, так что начнем его заново.
     В коробках были огромный игрушечный медведь, голландская кукла, калейдоскоп, дощечка, выложенная разноцветными мраморными плитками, полное собрание сочинений Беатрикс Поттер и ?Ветер в ивняке? .
     У Беллы комок подкатил к горлу.
     - О, дорогой, тебе не следовало тратить на меня все свои деньги.
     - Послушай, моя радость, - сказал он, взяв ее голову в ладони, - тебе надо усвоить одну вещь. В положении Энрикесов есть много неудобств, но недостаток средств к их числу не относится. Этого добра у нас хватает. Мой отец стоит большого состояния, а с тех пор как Ласло занялся банком, все мы стали еще дороже. Мой личный доход больше двадцати пяти тысяч фунтов.
     У Беллы отвисла челюсть.
     - Вот что в тебе так замечательно, Белла. Любая другая знала бы про миллионы Энрикесов. Я никогда не заботился о деньгах, а когда в прошлом месяце мне исполнился двадцать один год, я получил в наследство...
     - Двадцать один? - быстро спросила Белла. - Ты же говорил, что тебе двадцать семь.
     Ему стало стыдно.
     - Разве? Я подумал, тебе будет со мной неинтересно, если ты узнаешь мой возраст.
     - Но мне-то уже двадцать три, - запричитала Белла. - Значит, я совращаю малолетнего.
     - Да что ты, - он прижался к ней. - А кроме того, я без ума от женщин старше меня.
     С тех пор они стали неразлучны. Видел