воего таксиста: все равно для нее все было кончено. Она больше не интересна мужчинам, и она никогда не найдет отца для Уильяма.
     Не успела она вставить ключ в замочную скважину, как Севенокс, который обычно дрых где-нибудь на кровати без задних ног и ничего не чуял, сперва свирепо облаял ее, а потом, поняв, что это она, взвыл от восторга и начал кругами носиться по дому, вероятно, ища, что бы ей принести.
     - Севеноксик, тише, я тебя умоляю, - просила Гэрриет.
     А когда она, еле волоча ноги, поднялась наверх, из ванны вышел Кори, в одном набедренном полотенце. Его мокрые черные волосы были зачесаны назад, на теле еще держались остатки прошлогоднего загара.
     - Что "Ежемесячник"? - спросила Гэрриет. - Долго они тут сидели?
     - Долго не то слово, - сказал Кори. - Журналистки месячные! В конце концов мне пришлось вышвырнуть их за дверь. Я слышал раньше, что перед месячными должна болеть голова, но не думал, что так сильно.
     У Гэрриет не было сил даже улыбнуться.
     - Извини, что так вышло, - сказала она.
     Севенокс, вихляя задом, забежал в комнату Кори и уже поставил передние лапы на кровать.
     - Забери его немедленно, - рявкнул Кори, - а не то я его вышвырну, как этих ежемесячниц! Выл не переставая все время, пока тебя не было. - Заметив ее покрасневшие глаза, он тотчас умерил гнев. - А кстати, где ты была?
     - Ездила с Самми в тот бар - "Свободный вечер". Там мы познакомились с двумя немцами. Один высокий и красивый, другой маленький и толстенький. Красивый облюбовал Самми, маленький тоже, но ему пришлось довольствоваться мной. Я пыталась от них отколоться и найти себе кого-нибудь помоложе, да не вышло. Не приглянулась никому. - И, всхлипнув, она бросилась в свою комнату.
     Когда она откинула покрывало и забралась в постель, выяснилось, что ее электрическое одеяло включено, а к подушке прищпилена записка.
     "Дорогая Гэрриет! - говорилось в ней. - Что бы Он там ни говорил, ты лучше всех - мы точно это знаем. Он, кстати, тоже. Целуем.
     Тритон, Амброзия, Севенокс".
     Гэрриет засмеялась, и вся ее сегодняшняя трагедия вдруг показалась не такой уж страшной. Лежа в постели с открытыми глазами, она думала о Кори. Ей мерещилось, будто она, маленькая девочка, пытается составить картинку из разнокалиберных квадратов и треугольников. Она знает, что на картинке должен получиться Кори, - но треугольники никак не укладываются в свободные места.

Глава 15

     Гэрриет гладила на кухне белье, когда прямо напротив окна остановился незнакомый автомобиль.
     - Ой, давай спрячемся! - возбужденно зашептала Шатти. - Это противная, противная Арабелла. Она приезжает, только когда папа дома.
     Из машины выбралась высокая плечистая девушка.
     - Спрятаться не получится, - возразила Гэрриет. - Она нас уже видела.
     - Есть кто дома? - послышался из прихожей типично театральный голос, и на пороге кухни возникла загорелая красавица с русыми, зачесанными назад волосами. На вид ей было около тридцати.
     - Привет, Шатти, как дела? - с беззаботностью ветерка пропела она и, не дожидаясь ответа, повернулась к Гэрриет. - А вы, вероятно, их новая няня? Я Арабелла Райд-Росс. Кори наверняка обо мне говорил. - Но, не успела Гэрриет открыть рот, как она уже отвернулась и стала разглядывать Уильяма, который сейчас самозабвенно колотил деревянной ложкой по подлокотнику своего креслица.
     - Какой милашка! Неужто новый отпрыск Ноэли?
     - Нет, это мой ребенок, - сказала Гэрриет.
     - О-о?.. - протянула Арабелла, вложив в один этот звук редкостное даже для сцены богатство интонаций. - И ваш муж позволяет вам тут работать?
     - Я не замужем.
     - О, вы удивительно храбрая женщина. - Выдержав паузу, Арабелла снова взглянула на Уильяма. - Кори у нас просто святой, у него хобби собирать под свое крыло всех несчастных.
     - Раз, два, четыре, пять. А, черт! Три забыла, - сказала Шатти, считавшая котят Амброзии.
     Гэрриет едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.
     - Шатти! - в ужасе отшатнулась Арабелла. - Разве можно так выражаться? Беги играй. Я хочу поговорить с няней.
     - Она тебе не няня, а Гэрриет. И потом, я не хочу играть. - Тут личико Шатти приобрело неожиданно лукавое выражение. - Арабелла, хочешь конфетку?
     - А что ж ты няне не предложишь?
     - У меня только одна, - сказала Шатти. - И я решила отдать ее тебе.
     - Спасибо, моя милая, - сказала Арабелла, засовывая конфетку за щеку. - Я всегда нахожу с детьми общий язык, - заметила она, оборачиваясь к Гэрриет. - Все говорят, что из меня получится прекрасная мать.
     В этот момент в кухню зашел Кори, и смуглые щеки Арабеллы приобрели малопривлекательный красно-коричневый оттенок.
     - Привет, Арабелла, - сказал он. - Как ты загорела.
     - Да, но этот загар так быстро сходит. Жаль, что ты не видел меня неделю назад. Я только что вернулась из Сент-Морица, а то бы появилась раньше. У нас в пятницу небольшая вечеринка, приедешь?
     Кори нахмурился, припоминая.
     - Кажется, на пятницу уже что-то есть.
     - Тогда в субботу.
     Зачем заманивать так в лоб, подумала Гэрриет.
     - Впрочем, нет, пятница тоже сгодится, - сказал Кори. - Я вспомнил: у Гэрриет в эту пятницу день рождения. Вот и прекрасно, пусть развлечется немного, с кем-нибудь познакомится. Спасибо, мы обязательно приедем.
     Гэрриет не смела поднять глаза.
     - Арабелла, тебе понравилась конфетка? - спросила Шатти.
     - Да, милая, спасибо.
     - А Тритону не понравилась. Он ее три раза выплевывал.
     После ухода Арабеллы Гэрриет пыталась пристыдить Шатти, но та лишь пожала плечами.
     - Я терпеть ее не могу. А мама сказала, что она заманивает папу в какие-то сети. Хорошо бы он в них не попался, - добавила она довольно угрюмо. - Она нам никогда ничего не дарит и говорит, что мы испорченные.
     - Ну, положим, в этом она не очень ошибается, - заметила Гэрриет.
     - А только что она говорила папе, чтобы он тебя выгнал, потому что мы совсем не умеем себя вести, - сказала Шатти, поднимая с подстилки одного котенка. - Но он сказал, чтобы она не лезла не в свое дело и что за нами никто еще ни разу в жизни так хорошо не смотрел. Ой, Гэрриет, какая ты стала красная!..

***

     Гэрриет проснулась от дребезжания стекол. Поднялся сильный ветер, и ветки стучали в окно ее спальни. Она разглядывала желтую цветастую занавеску над своей кроватью, и губы ее сами расползались в улыбке. Уильям с каждым днем радовал ее все больше, да и с детьми Кори они теперь гораздо лучше понимали друг друга. В ногах храпел верный Севенокс. Гэрриет еще раз внимательно прислушалась к собственным ощущениям. Что ж, возможно, она не безумно счастлива здесь, но все же гораздо счастливее, чем раньше.
     - С днем рождень-я те-бя!.. - перевирая мотив, затянул детский голосок. - С днем рожде-ни-я, Гарри-ет, с днем рожденья те-бя!
     Не сводя глаз с подноса, на котором, рядом с кусочком поджаренного хлеба, покачивались вареное яйцо, чашка кофе и букетик золотистых нарциссов, Шатти прошла от двери до самой кровати Гэрриет.
     - Шатти, милая ты моя! - выдохнула Гэрриет. - Давай поставим кофе на столик. - И она сняла дрожащую чашку с подноса.
     - Папа уже накормил Уильяма, - сказала Шатти, - и сейчас тоже придет сюда со всеми подарками. Гэрриет, а почему ты плачешь?
     - Папа, а Гэрриет плачет, - сообщила она, когда в дверях появился Кори с Уильямом на руках. Из-за плеча Кори выглядывала миссис Боттомли.
     Спустив Уильяма на пол, Кори поднял голову и взглянул в полные слез глаза Гэрриет.
     - Ее дело, - сказал он. - Это ее день рожденья, черт побери, и она имеет право делать все, что ей заблагорассудится. Севенокс, ну-ка брысь с постели!
     - Дайте ей хоть халатик накинуть, - проворчала миссис Боттомли, оглядывая полупрозрачную ночнушку Гэрриет. - С днем рожденья тебя, милая!
     Разворачивая пакеты с подарками, Гэрриет не могла поверить своим глазам. Амброзия с Тритоном "подарили" ей шелковую блузу горчичного цвета. Севенокс оказался на мели и "подарил" всего-навсего точилку для карандашей, Шатти - коробку шоколадных конфет, в которой уже не хватало нескольких штук.
     - Я же должна была проверить, хорошие они или нет, - пояснила Шатти.
     Джон вручил ей горшок с бордовой цинерарией, выбранной им самостоятельно и купленной на собственные карманные деньга, а миссис Боттомли преподнесла широкий ярко-розовый мохеровый палантин: она связала его сама, чтобы Гэрриет одевалась теплее, а не ходила в чем придется. Кори подарил ей серый бархатный блейзер с черными отворотами и светло-серое платье из ангорки.
     У Гэрриет перехватило дыхание.
     - Какое красивое, - прошептала она. - У меня в жизни не было таких красивых вещей.
     - Честно говоря, я уже видеть не могу это твое тоненькое пальтишко, - буркнул Кори.
     - Папа любит делать подарки, - радостно сказала Шатти. - А дарить их теперь некому, мамы ведь нет.

***

     Позавтракав в постели, Гэрриет встала и пошла искать Кори. Он стоял возле стола у себя в кабинете и просматривал написанное вчера.
     Гэрриет откашлялась.
     - Кори, - заливаясь краской, начала она. - Я просто хотела поблагодарить вас, то есть тебя... за то, что мы с Уильямом так счастливы у вас, и за все эти прекрасные подарки. На самом деле я, конечно, ничего этого не заслуживаю: один Севенокс чего стоит, не говоря уже обо всех телефонных звонках, о которых я забыла тебе сообщить...
     Привстав на цыпочки, она быстро чмокнула его в щеку и почти бегом устремилась к двери.
     - Во класс! - послышался восхищенный голос Шатти из коридора.

***

     С приближением вечера Гэрриет все больше волновалась. Она потерпела полное фиаско в баре для одиночек, так с какой стати рассчитывать на то, что с охотниками у нее дела пойдут лучше? Главное - не путать гончих с ловчими, думала она.
     Завернувшись в полотенце, она сидела перед зеркалом и красилась, когда в дверь постучалась Шатти.
     - Пойдем, я что-то тебе покажу. Только закрой глаза.
     Неужели еще один подарок? - думала Гэрриет. Нет, не может быть. Под ногами был ковер, значит, они шли по коридору в сторону лестницы. Потом резко свернули вправо. Комната Джона, догадалась Гэрриет. Тут на нее дохнул ледяной ветер.
     - Нет, еще пока рано, - говорила Шатти, подталкивая ее вперед. - Все, уже можно.
     Открыв глаза, Гэрриет увидела прямо перед собой распахнутое окно и за ним, над самыми верхушками вязов, тоненький серпик молодого месяца.
     - Загадывай, - торжественно сказала Шатти. - Если смотреть через стекло, то ничего не получится, я уже проверяла. Загадай, чего бы ты хотела больше всего на свете. Я загадала свою любимую жвачку.
     Из открытого окна донеслись печальные грачиные крики. Гэрриет вдруг смутилась.
     Впервые за много месяцев ставшее уже привычным желание - вернуть Саймона - не загадалось у нее само собой. Он был ее наркотиком, ее виски для алкоголика, и встреча с ним неминуемо разрушила бы и без того хрупкое равновесие, сложившееся в ее жизни, - а она сейчас не хотела ничего разрушать. На какой-то миг мысли ее переметнулись от Саймона к Кори, но она тут же приструнила сама себя. "Хочу, чтобы нам с Уильямом было спокойно и хорошо, все равно где", - мысленно произнесла она.
     Когда она обернулась, в дверях стоял Кори и молча смотрел на нее. По его лицу невозможно было определить, о чем он думает.
     - Надеюсь, что это окажется какое-нибудь разумное желание, - ехидно заметил он. - Например, чтобы у нашего драгоценного Севенокса появилось хоть немного собачьего соображения. Он только что сгрыз задники у моих единственных парадных туфель.
     Он пнул Севенокса ногой, и тот пополз к Гэрриет, жалобно закатывая глаза, но при этом довольно игриво виляя хвостом.
     Шатти обняла его за шею.
     - Севенокс у нас такой умный, - сказала она. - Он просто не хочет, чтобы ты уходил, вот и сгрыз твои туфли.
     - Он отличный пес, па, - вступился Джон, только что приехавший на выходные.
     - Ага, отличный, - кивнул Кори. - Отличный от всех приличных.
     - У Райд-Росс блохастый пес, - пропела Шатти.

***

     Дом Райд-Россов был большой и старый - вероятно, начала прошлого века. От шоссе к нему вела длинная подъездная дорога.
     В прихожей женщины прижимались друг к другу щеками и обменивались надушенными поцелуями. Одна из них - в черном платье с глубоким остроконечным вырезом - была, как люстра, увешана ослепительными бриллиантами. Это оказалась Элизабет, хозяйка Самми.
     Гэрриет раздевалась наверху в одной из спален, где кровать уже была завалена шубами.
     Осмотрев себя в высоком золоченом зеркале Арабеллы Райд-Росс, Гэрриет снова убедилась, что ее новое платье из ангорки ей к лицу. Скромное и неброское, оно тем не менее очень мило обхватывало ее бедра, что смотрелось довольно пикантно. Господи, только бы кто-нибудь со мной заговорил, думала она, спускаясь вниз по лестнице; только бы не быть обузой для Кори.
     Он ждал ее в прихожей - высокий, худощавый, с бледным и бесстрастным, как мрамор, аристократическим лицом.
     Когда они вошли в гостиную, все обернулись и уставились на них.
     - Кори, дорогой! - Навстречу им выпорхнула Арабелла в длинной, похожей на попону юбке и розовой блузе. Ее волосы были стянуты большим бантом на затылке. - Я уж думала, ты не приедешь!
     Пальцы ее мертвой хваткой вцепились в руку Гэрриет.
     - Я провожу твою няню в соседнюю комнату, пусть немного пообщается с ровесниками.
     В соседней комнате она подвела Гэрриет к толстой молодой немке и сказала:
     - Хельга, познакомься, это няня Эрскинов. Хельга у нас смотрит за моими племянниками. Можете пока обсудить какие-нибудь свои дела.
     После ее ухода Гэрриет чуть не расхохоталась. Надо же, как лихо ее поставили на место. Скоро, однако, в комнате появились еще ее ровесники - два похожих друг на друга долговязых юноши с одинаково неразвитыми подбородками. Типичные маменькины сыночки, решила Гэрриет. Сыночки принялись рассказывать ей об охотничьем сезоне, который, судя по всему, складывался в этом году весьма неудачно.
     Через полчаса Гэрриет позволила себе отвлечься от сказания о гончих с лисицами и оглянулась. Кори стоял в дверях гостиной в окружении трех изысканных дам - из таких, которым пошло бы сидеть при свечах на террасе, задумчиво пожевывая листик мяты. Все трое явно претендовали на его внимание.
     А что, ведь он вполне достоин внимания, ревниво подумала Гэрриет. Странно, что она не замечала этого раньше.
     Но тут Кори поднял глаза и, слегка улыбнувшись ей, спросил одними губами: "Все в порядке?" Гэрриет кивнула, и ее ревность тотчас улетучилась.
     - Пару лисиц мы сделали в среду, - говорил один из сыночков, с виду более благообразный. - Послушайте, - прервав себя, вдруг обратился он к Гэрриет, - может, потанцуем?
     У него были длинные светло-русые волосы, голубые глаза и нежный румянец на щеках.
     - С удовольствием, - сказала Гэрриет.
     В полутемной комнате, откуда доносилась музыка, никого не оказалось, но Гэрриет рассудила, что вряд ли такой сыночек набросится на нее во время первого же танца.
     - Нас толком не познакомили, - сказал он. - Меня зовут Билли - Билли Бентли. Интересно, как это я вас до сих пор не видел? Вы, вероятно, гостите у Арабеллы?
     - Нет. Работаю у Кори Эрскина.
     - О, значит, у вас интересная работа. Кори малый с головой: столько всего читал, и с собаками управляется прекрасно, спуску им не дает.
     Это уж точно, подумала Гэрриет, вспомнив про Севенокса.
     - Надо будет как-нибудь вывезти вас на охоту, - сказал Билли Бентли.
     Они еще немного потоптались молча.
     - Мне, наверное, давно пора предложить вам чего-нибудь выпить, - сказал он. - Но, по правде говоря, с вами так приятно, что я готов хоть весь вечер так танцевать.
     Когда они выходили из комнаты, у Гэрриет приятно кружилась голова, но через несколько шагов ее перехватила Арабелла.
     - Послушайте, няня, - сказала она, оттащив ее в сторону. - Вы не могли бы немного помочь на кухне? У нас не хватает людей.
     Кори был слишком далеко, и Гэрриет пришлось подчиниться. Когда спустя полчаса она вышла из кухни, до ее слуха донесся не очень трезвый мужской голос.
     - Я вижу, Кори наконец-то выполз из своей берлоги. И выглядит как будто неплохо, да?
     - Еще бы ему не выглядеть, - ехидно бросила в ответ какая-то женщина. - Хватает же у человека наглости таскать за собой любовницу под видом няни. Арабелла говорит, у нее маленький ребенок. Интересно, чей, не его ли?
     Держа в руках поднос с напитками, Гэрриет, с пылающими щеками, вошла в гостиную и в дверях буквально наткнулась на Кори.
     - Черт побери, Гэрриет, что это значит?
     Она отвела глаза.
     - Арабелла попросила меня помочь на кухне.
     - Ах, Арабелла попросила!.. Сейчас же поставь этот чертов поднос! Ты вся дрожишь. Что с тобой?
     - Ничего особенного, - высоким, срывающимся голосом ответила Гэрриет. - Ну, поработала немного прислугой, только и всего.
     И, пробормотав, что ей нужно поправить макияж, она почти бегом бросилась вверх по лестнице.
     Когда, все еще дрожа, она возвращалась в гостиную, ее остановил красивый седеющий блондин.
     - Ба! Какие девушки в наших краях!
     Гэрриет отпрянула.
     - Чарльз Мандер, - окидывая ее блудливым взглядом, представился он. - Вы, вероятно, нездешняя?
     - Здешняя, - не очень любезно отвечала Гэрриет. - Работаю няней у Кори Эрскина.
     - Няней? О, как это романтично! Счастливчик Кори. - Его взгляд медленно пополз по ее телу сверху вниз, словно ощупывая ее сквозь платье.
     - Интересно, а с Ноэль вы уже виделись? - Он расхохотался. - Хотя нет, конечно же, нет. Ноэль же не дура, чтобы терпеть у себя в доме этакую куколку.
     - Что вы хотите этим сказать? - сердито прищурилась Гэрриет, и в этот момент около нее наконец-то появился Кори.
     - Привет, Чарльз.
     - Привет, Кори, старина. Что-то давно тебя не было видно.
     Несмотря на дружеский обмен "приветами", Гэрриет готова была поклясться, что эти двое ненавидят друг друга.
     - Я только что познакомился с твоей милой - гм-м... - нянюшкой. Поздравляю тебя, Кори, ты нашел прекрасное занятие для долгих зимних вечеров. Кори вытряхнул из пачки две сигареты - одну для Гэрриет, другую для себя, чиркнул зажигалкой и только после этого ответил:
     - Что делать, Чарльз, у тебя ведь соображение никогда не поднималось выше пояса.
     Чарльз Мандер снова расхохотался.
     - Помнишь, мы в детстве пели песенку: "Пусть будет няня здорова, и пусть она будет добра", - кажется, так? Да, я бы и сам не отказался завести себе такую няню.
     На некоторое время повисла ледяная пауза, а когда Кори заговорил, то от его голоса у Гэрриет мурашки поползли по спине.
     - Будь я джентльменом, Чарльз, я бы сейчас дал тебе в челюсть. Хотя вряд ли бы это помогло: ты был бы только рад покрасоваться в роли мученика. - И, обернувшись к двери гостиной, откуда нетвердыми шагами выходила пышная блондинка, добавил:
     - Какая досада, твоя жена опять еле держится на ногах.

***

     Почти всю дорогу назад Кори и Гэрриет не разговаривали. Дружеская легкость, установившаяся в их отношениях в последние несколько недель, рассеялась как дым.
     - Мне жаль, что все так вышло, - заговорил наконец Кори. - Все довольно просто: Чарльз - бывший любовник Ноэль, а может быть, и нынешний. Поэтому он при всякой возможности старается меня уязвить. Скажи мне лучше: что было, когда ты вышла из кухни? Тоже наслушалась чего-нибудь в этом духе?
     Гэрриет кивнула.
     - Что они говорили?
     Гэрриет пришлось сделать над собой усилие, чтобы ответить.
     - Говорили, что Уильям твой ребенок.
     - Превосходно, - процедил Кори. - Им не о чем посудачить, потому что охота в этом сезоне никак не складывается. По правде говоря, мне самому на них плевать. Но все равно - я же знал, что ты чувствительна сверх всякой меры. Не надо было тащить тебя в этот змеюшник.
     - Все было так хорошо, - пролепетала она. - А теперь...
     - Ничего,