ий портрет.
     - Еще бы! - Миссис Боттомли неприязненно покосилась на роскошное, праздное тело Ноэль Белфор. - Он ведь долгонько над ним трудился. Помню, мистер Кори только-только уехал за границу, и тут же заявляется мастер Кит и спокойненько так мне говорит: я, говорит, миссис Боссис - это он так меня зовет - пейзажи писать приехал, - а у самого глаза уж блестят не по-хорошему. Я сразу догадалась, что это за пейзажи такие.
     - Какой он из себя? - спросила Гэрриет. - Похож на мистера Кори?
     - Нисколечко. - Миссис Боттомли подлила себе хересу из бутылки. - Мастер Кит, он, конечно, красавец - высокий, крепкий, золотоголовый, что твой подсолнух, - но с ним всегда жди беды. Помню, бедная их матушка вечно с ума сходила от беспокойства. Пейзажи, как же! Все его пейзажи кончились в спальне у миссис Эрскин. Она, представь, лежит себе перед ним в чем мать родила, отопление в доме работает на всю катушку, жара, как в июле. В общем, понятно, что у них там были за пейзажи.
     - А мистер Эрскин? Что он сказал, когда вернулся? - поинтересовалась Гэрриет. - Наверное, дома был грандиозный скандал?
     - Да уж, - хмыкнула миссис Боттомли. - Надо было их обоих видеть. Мистер Кори весь холодный и презрительный, просто лед с ядом, а она бьется в истерике и кричит на весь дом: "Ну и что, ты же сам хотел, чтобы все оставалось в семье!.."
     Помолчав немного, миссис Боттомли доверительно продолжала:
     - Все дело в том, что мастер Кит был у нее не первый, далеко не первый. Как наш Джон родился, так с тех пор и потянулось: то у нее один, то другой...
     - Как же мистер Эрскин такое терпит? - спросила Гэрриет. - Разве у него такой уж мягкий нрав? Я что-то не заметила.
     - Я тоже не замечаю. - Миссис Боттомли угрюмо поджала губы. - Иногда он бывает ой-ой как крут, но с ней - безобиднее овечки. Что поделаешь, любовь.
     - И все же они разводятся - значит, он нашел в себе силы?
     Миссис Боттомли пожала пухлыми плечами.
     - Кто их знает, может, и не разведутся. Она вроде уже совсем собралась выходить за какого-то там Ронни Акленда, но боюсь, в конце концов мистер Кори примет ее обратно. Очень уж ей за ним хорошо: у него и имя, и зарабатывает он вон как. А она, знаешь ли, привыкла ко всему лучшему. А главное, ей приятно чувствовать свою власть над ним, знать, что он всегда у нее под каблуком.

***

     Гэрриет понимала Кори Эрскина, как никто другой. Теперь, когда уже не нужно было каждый день ломать голову, чем кормить ребенка, все ее мысли были о Саймоне.
     Шло время, но тоска по Саймону не убывала. Она грызла ее день и ночь и выматывала всю душу, оставляя лишь боль да пустоту. Пытаясь заполнить эту пустоту, Гэрриет хваталась за любую работу, а по вечерам до одури пялилась в телевизор или читала, пока совсем не слипались глаза - ничто не помогало. Боль не утихала, одиночество казалось беспросветным, словно ее одну замуровали в бетонной камере без окон и дверей. В тот же вечер, вскоре после того, как миссис Боттомли ушла спать, зазвонил телефон. Гэрриет сняла трубку.
     - Звонит мистер Эрскин из Дублина, - равнодушно сообщила телефонистка. - Будете говорить?
     - Да, - сказала Гэрриет, пытаясь сообразить, как Кори Эрскин мог оказаться в Ирландии.
     - Кори? Алло! Пожалуйста, пригласите к телефону Кори, - послышался в трубке мужской голос - бархатистый, чарующе-медленный, словно ленивый.
     - Его нет, - ответила Гэрриет.
     - Жаль. Я надеялся его застать, - сказал голос. - А где он?
     - Он улетел в Антибы. Может, я могу вам чем-нибудь помочь?
     - Вряд ли - разве что согласитесь дать мне взаймы пару тысчонок. Я нашел для Кори роскошную лошадь, он наверняка захочет ее купить.
     - Если хотите, можете ему позвонить, - сказала Гэрриет. - Он оставил номер. Скажите мне только, кто вы.
     В трубке раздался оглушительный смех.
     - Кит Эрскин, паршивая овца семейства Эрскинов, к вашим услугам. Думаю, миссис Боссис наверняка успела вам кое-что обо мне порассказать, верно?
     - Нет, ничего такого. - Гэрриет покраснела и порадовалась, что собеседник на другом конце провода не может ее видеть.
     - Знаю, что успела. Но вы не верьте ни единому слову. Клянусь, я чист, как стеклышко.
     Гэрриет прыснула, прикрывая трубку рукой.
     - А вы, вероятно, Гэрриет? - продолжал он. - Несчастная жертва обмана?
     - Простите? - Гэрриет тут же внутренне ощетинилась. - Кто вам такое сказал?
     - Кори. Точнее, не сказал, а зачитал мне длинный-предлинный ультиматум по поводу того, что он со мной сделает, если я посмею на вас покуситься. Это не ваш малыш там так разрывается?
     - У него режутся зубки, - сказала Гэрриет.
     - Я бы на его месте сходил к дантисту, так ему и передайте. От Ноэль ничего нет?
     Гэрриет рассказала ему об открытке с футболистами - что было, пожалуй, не очень корректно, но это она сообразила слишком поздно.
     Кит на своем конце провода лениво рассмеялся.
     - Мне нравится, как она держит Кори на поводке - да и меня, впрочем, тоже. В иные времена у нее этих поводков скапливалось по стольку, что даже странно, как у нее до сих пор одна рука не стала длиннее другой. Знаете, чем теперь занимаются все наши знакомые? Заключают между собой пари: разведется с ней Кори или нет.
     - Извините, но мне нужно подойти к ребенку. - Гэрриет вдруг осознала, что сплетничать о своем хозяине нехорошо.
     - Постойте, не уходите, - попросил Кит. - У вас просто потрясающий голос. Наверное, вы и сама такая же? Ну-ка, признайтесь, какая вы?
     - Бледная и худая, как жердь, - сказала Гэрриет.
     - Прекрасно, как раз то, что я люблю. В следующем месяце я должен писать в ваших краях один портрет, так что приеду, сам разберусь. Смотрите, не крутите там без меня с местными кавалерами!..
     Как все это грустно и мило, думала потом Гэрриет. Грустно, потому что своей легкой, немного театральной непосредственностью он отчаянно напомнил ей Саймона; мило - потому что так приятно снова пококетничать с кем-то просто так, хотя бы по телефону.
     А еще позже Амброзий, вернее, Амброзия, решила окотиться в огромной - четырехспальной, как мысленно называла ее Гэрриет, - супружеской кровати Эрскинов. К шести часам утра, устроив усталую, но довольную роженицу с пятью котятами в кухне на чистой подстилке, Гэрриет наконец-то добралась до собственной постели.
     Однако очень скоро - кажется, через несколько минут - ее разбудил весьма ехидный голос Шатти, сообщавший, что уже половина десятого.
     - О Боже! - Гэрриет кубарем скатилась с кровати. - Сегодня же у миссис Боттомли выходной!
     Плюнув на умывание и на ходу натягивая на себя что попало, она бросилась вниз, сунула Джону и Шатти по куску хлеба с джемом, побросала Джону в чемодан все, что нужно на неделю, схватила переносную колыбельку с голодным и сердитым Уильямом и помчалась к машине развозить детей по школам.
     Ночью подморозило, и колеса проскальзывали, как по катку. Гэрриет изо всех сил старалась сосредоточиться на дороге, но мешал Джон, игравший с дверной ручкой. Неожиданно его рука соскользнула, дверца подалась, и его чуть не вышвырнуло из машины. Крутанув руль и чудом избежав столкновения со встречным автомобилем, Гэрриет втащила Джона обратно, захлопнула дверцу и звонко шлепнула его по голой коленке.
     - Чтобы больше такого не было! - в сердцах крикнула она.
     Джон смолчал и даже не повернул в ее сторону головы, но кровь отхлынула от его щек. На голой коленке проступило красное пятно.
     Шатти, разумеется, ликовала.
     - Гадкий, гадкий Джон! - радостно повторяла она.
     - А ну замолчи! - рявкнула на нее Гэрриет, заезжая в ворота школы.
     Едва они остановились, Джон схватил свой чемоданчик и выскочил из машины.
     - Пока, заяц, - сказала Гэрриет. К этому времени она уже перекипела. - В пятницу вечером заеду за тобой.
     Джон побелел.
     - Я тебе не заяц, - дрожащим от гнева голосом сказал он. - Я тебя ненавижу. Слышишь, ненавижу! Лучше бы ты к нам не приезжала! Я скажу папе, пусть он тебя выгонит!
     Борясь со слезами, Гэрриет высадила Шатти у дверей начальной школы. Всю дорогу домой голодный Уильям орал благим матом.
     - Уильям! - умоляла она. - Потерпи, уже скоро.
     Дома, пока подогревалось молоко, она успела постирать кое-что для Уильяма и сунуть белье в центрифугу.
     Неожиданно зазвонил телефон. В тот же миг Уильям взвыл с удвоенной силой, молоко убежало, а когда Гэрриет бросилась снимать его с плиты, выяснилось, что она забыла подставить под центрифугу ведро.
     - Да черт возьми! - истерически взвизгнула она, уворачиваясь от мыльных брызг, хлещущих по ногам. - Заткнись, Уильям! Слышишь, заткнись!
     - У вас, кажется, проблемы, - произнес бесстрастный голос у нее за спиной.
     Гэрриет, холодея, обернулась. На пороге стоял Кори Эрскин.
     Он действовал быстро и точно. В одну секунду, пока Гэрриет глядела на него с открытым ртом, он выключил центрифугу и отставил в сторону кипящее молоко.
     - На одну бутылку хватит, - сказал он. - Переливайте, я сниму трубку.
     Боже, пронеслось у Гэрриет в голове, и надо же ему было вернуться в такой жуткий момент!
     - Это Джон, - сообщил Кори. - Требует вас.
     - Откуда он звонит?
     - Из автомата. Возьмите трубку наверху. Когда он выговорится, намекните ему, что неплохо было бы вернуться в школу. Ребенка давайте сюда, я покормлю.
     Джон звонил, чтобы извиниться. Его голос звенел от волнения.
     - Я просто хотел сказать... Гэрриет, ты не уезжай, ладно? Я не буду жаловаться на тебя папе. И вообще, прости меня.
     У Гэрриет комок встал в горле.
     - Все в порядке, заяц, - сказала она. - Спасибо, что позвонил. И ты тоже меня прости.
     Когда она вернулась на кухню, Уильям уже спал. Бутылка с недопитым молоком лежала рядом. Его наоравшийся ротик был слегка приоткрыт, длинные ресницы лежали на щеках.
     - Красивый малыш, - сказал Кори, передавая ей Уильяма. - Что там у Джона?
     - Мы с ним поссорились сегодня утром. Он звонил извиниться. Кори усмехнулся.
     - У этого парня манеры гораздо лучше, чем у его родителей. Интересно, в кого бы это? Что Шатти?
     - В полном порядке, - ответила Гэрриет. - Мне страшно неловко, что мы с Уильямом вас так встретили. Просто сегодня мы проспали, и все с самого утра пошло наперекосяк. Позавтракаете?
     Кори покачал головой.
     - Лучше я последую примеру Уильяма, пойду спать. Всю ночь сегодня провел за рулем.
     Это заметно, подумала Гэрриет: бледный, как смерть, небритый, глаза покраснели, и ввалились. Тут у нее мелькнула новая ужасная мысль.
     - Простите... но вам придется еще немного подождать. Ночью Амброзия окотилась на вашей кровати, и я еще не успела переменить постель.
     Боже, как ему все это должно быть противно, думала она, перестилая простыни на огромной кровати, которую он еще недавно делил с Ноэль Белфор. Эта сугубо женская спальня была насквозь пронизана эротикой, и все здесь - толстые белые ковры, розы на обоях, кровать под балдахином, туалетный столик в пене розовых кружев - должно было мучительно напоминать мужчине о ее хозяйке.
     Но, если что и мучило Кори, по его виду это было незаметно.
     - Кажется, будет снег, - сказал он, выглядывая в окно.
     Когда раскрасневшаяся Гэрриет меняла вторую наволочку, она вдруг заметила, что Кори Эрскин следит за ней, и вспомнила, что сегодня утром не успела умыться и что на ней надет старый, застиранный донельзя красный свитер.
     - Вы стали лучше выглядеть, - неожиданно сказал он. - Поправились.
     - Миссис Боттомли держит меня на калорийной диете, - вспыхнув, пробормотала Гэрриет.

***

     Около семи вечера Кори наконец пробудился ото сна и вышел на кухню. В одной руке у него был стакан с виски, на другой висела Шатти с полутораметровым надувным тигром в обнимку.
     - Смотри, что мне папа привез, - сказала она и повернулась к Кори. - А Гэрриет сегодня проспала! Я из-за нее опоздала на музыку, и мне дали треугольник вместо табмурины.
     - Во-первых, тамбурины, - сказал Кори. - А во-вторых, не ябедничай.
     Шатти подбежала к окну.
     - Смотри, какой снег глубокий. Можно, я сегодня попозже лягу?
     - Нет, - сказал Кори. - Можешь показать мне Амброзию с котятами, а потом спать, и без разговоров. Кстати, как в школе дела? - спросил он. - У тебя уже есть лучшая подружка?
     - Все девочки хотят быть моей лучшей подружкой, - сообщила Шатти. - Но все не могут. Наверное, им придется меня делить.
     В кухню вплыла миссис Боттомли, груженная двумя большими сумками. Она только что вернулась после выходного, и на ее бордовом пальто и фетровой шляпке с кокетливой птичкой из перьев еще лежали пушистые снежинки.
     - Мистер Кори! - закудахтала она. - Какая неожиданность! Что же вы нас не предупредили? Знай я, что вы приедете, отперла бы для вас парадное. Ну да все равно, я вам очень, очень рада!
     Он ей не меньше, подумала Гэрриет. Забирая у миссис Боттомли сумки, он поинтересовался, все ли местные магазины она успела скупить, и тут же справился про ее ревматизм.
     - Грех жаловаться, - ответила миссис Боттомли. - Как Гэрриет приехала, так вроде и ревматизм стал меньше донимать: работы-то поубавилось. Все-таки пара молодых ног в доме - это совсем другое дело.
     Кори взглянул на ноги Гэрриет.
     - Вы, значит, ею довольны?
     - Бывает, конечно, что она иногда замечтается, - проронила миссис Боттомли, снимая шляпку. - Но, в общем-то, мы с ней нашли общий язык. Да и работница она дай Бог - не то что те расфуфыренные барышни, которых вы присылали раньше. А как ваши Антибы? - спросила она, делая ударение на последнем слоге, так что получилось: Анти-Бы.
     Кори переглянулся с Гэрриет и с самым серьезным видом ответил:
     - Анти-Бы чуть меня не доконали.
     - То-то вы так осунулись, словно всю дорогу пешком шли. Все от плохого питания. Там небось одни лягушки да деликатесы французские? Но ничего, мы вас тут быстро откормим.
     Желая хоть немного оправдаться в глазах Кори за утренний прием, Гэрриет решила приготовить ему сегодня шикарный ужин, однако воплотить свои планы в жизнь ей не удалось. Выйдя в сад, чтобы стряхнуть воду с салата, она вдруг застыла как завороженная. Сосны стояли белые, как яблони в цвету, урны, полные снега, отбрасывали на лужайку голубоватые тени, снежинки легкими перышками порхали над головой.
     Воспоминания о первой встрече с Саймоном нахлынули на нее с прежней остротой. Господи, в отчаянии думала она, суждено ли нам встретиться вновь? Бежали минуты - пять? десять? - но она стояла, не замечая времени, и очнулась лишь тогда, когда поняла, что замерзает. Вернувшись на кухню, она испуганно вскрикнула: Лабрадор Тритон занимался на полу куском мяса, Амброзия сидела на столе, где только что были креветки, и невозмутимо облизывала полосатую морду, соус на плите безнадежно свернулся.
     На шум явился Кори.
     - Господи, что тут у вас еще такое?
     Гэрриет дрожащей рукой указала на Тритона и Амброзию.
     - Я засмотрелась на снег в саду и забыла, что оставила мясо с креветками на столе!..
     Кори опять ее удивил: он рассмеялся, впервые на ее памяти. Наконец, не выдержав, она тоже прыснула.
     - Да, тут совсем пусто, - сообщил он, заглянув в холодильник. - Придется ехать куда-нибудь ужинать.
     - Простите меня, ради Бога...
     - Сколько можно извиняться? Лучше идите, приведите себя в порядок.
     - Но... я же не могу ехать ужинать вместе с вами.
     - Почему нет? Миссис Боттомли присмотрит за Шатти и Уильямом.
     - Но... Но... - Гэрриет опять принялась за извинения.
     - Послушайте, - прервал ее Кори. - Я готов стерпеть истерики, я как-нибудь обойдусь без вашего ужина, но бессмысленных пререканий я просто не выношу. Ступайте к себе и собирайтесь.
     Ресторан, куда он ее привез, находился у въезда в долину. Потрясенная ценами в меню, Гэрриет выбрала омлет.
     - Не говорите ерунды, - буркнул он. - Заказывайте что вам хочется.
     - Но тут все так дорого.
     - Посмотрели бы вы на парижские цены!.. Впрочем, можете вообще о них не думать. Я только что получил большой аванс - и разрешаю вам этим воспользоваться.
     Сначала Кори рассказывал ей о том, как съездил во Францию, о черной кобыле Пифии, купленной с подачи Кита, - на той неделе ее уже должны переправить самолетом в Лидс, сказал он.
     - Если это и правда стоящая лошадь, мы с ней, возможно, еще успеем подготовиться к апрельским скачкам.
     К тому времени, как принесли кофе, выпитое мало-помалу начало действовать, и Гэрриет уже чувствовала себя гораздо свободнее.
     - Ну так что, - сказал Кори, подливая ей вина. - Как вам работается у нас "на отшибе"? Нравится смотреть за детьми?
     Гэрриет торопливо улыбнулась.
     - Да, очень. У меня наконец-то все хорошо, я тут по-настоящему счастлива.
     Он не ответил на ее улыбку.
     - Я слежу за вами уже два часа. У вас все еще такой вид, будто вы каждый вечер засыпаете в слезах.
     - Вам кофе со сливками или без? - спросила она.
     - Без, благодарю вас, но не пытайтесь увести разговор в сторону. Разумеется, у вас все хорошо - по сравнению с тем, что было. Вы округлились, на щеках появился какой-никакой румянец - но взгляд такой же затравленный, как и раньше. И дергаетесь от всякого пустяка. Скажите, например, зачем вы изорвали в клочья эту бумажную салфетку?
     - Нет-нет, у меня все в порядке, - торопливо проговорила она и чуть погодя спросила:
     - Но, если я правильно поняла, вы хотите отказаться от моих услуг?
     Голос ее заметно дрожал.
     Будь у нее силы поднять в этот миг глаза, она бы увидела мелькнувшую на его губах улыбку.
     - Вы еще слишком плохо меня знаете, - мягко сказал он. - Если бы я решил с вами распрощаться, я сказал бы вам об этом прямо. Завтра же вы встретитесь с моим врачом, он выпишет вам успокаивающее и снотворное. Думаю, что это ненадолго, но несколько недель придется попить. Иначе, боюсь, силы ваши скоро иссякнут. И еще один личный вопрос, хотя догадываюсь, что вы сейчас предпочли бы поговорить о чем-нибудь постороннем. Как вы познакомились с Саймоном Вильерсом?
     От неожиданности Гэрриет чуть не поперхнулась кофе. Но, в конце концов, ей так надо было с кем-нибудь поговорить.
     Она пожала плечами.
     - В тот день был такой же снегопад, как сегодня. Я ехала на велосипеде, а Саймон на машине выехал мне навстречу и случайно меня сбил. Конечно, я его сразу узнала - Саймона и его компанию знает весь Оксфорд: у них самые лучшие машины, у них фотомодели из Лондона и музыка до утра. Я тогда отделалась легкими ушибами, но он сказал, что чувствует себя виноватым, и уговорил меня заехать в нему домой. У него оказался полон дом гостей, но в конце концов он их всех выставил за дверь. Когда на следующее утро мы с ним проснулись, он спросил, как меня зовут. Я вас шокировала?
     Кори закурил сигару.
     - Так, в меру.
     - До него у меня не было мужчин. Я вдруг словно очутилась в раю. - Она разглядывала свои руки. - Казалось, что так будет продолжаться вечно. А потом, как-то утром, за кофе, он сказал, что мне пора выметаться, потому что возвращается его постоянная подружка. Для меня это был страшный удар. Скоро я узнала, что беременна, но даже это казалось пустяком яо сравнению с потерей Саймона. - Огромные темно-серые глаза тревожно смотрели прямо на Кори.
     Он улыбнулся.
     - Как вы думаете, Джону нравится в школе?
     Слава Богу, он почувствовал, что она больше не хочет говорить о себе.

Глава 12

     Возвращение Кори Эрскина значительно облегчило Гэрриет жизнь. Теперь в доме появился мужчина. Он мог принимать решения, мог, когда надо, взять на себя ответственность и мог цыкнуть на детей, если они слишком расходились. Но главное, теперь ей было с кем поговорить.
     Конечно, имелись и свои издержки: у Кори случались приступы раздражительности, и тогда он становился нестерпимо властным и придирчивым. Но в хорошие минуты Гэрриет находила в нем остроумного собеседника, который к тому же никогда не кичился своим интеллектуальным превосходством, и вдохновенного слу