е местечко, где мог бы не
отвлекаясь предаваться самоистязанию.
   К парку  примыкал огражденный со всех сторон сад, как я убедился,
совершенно безлюдный;  очевидно,  он  был  предназначен  только  для
избранных. Я  без колебаний  отнес себя  к этой категории, поскольку
был гостем  наследного принца,  и не  сомневался, что  буду пропущен
внутрь, если  обращусь с такой просьбой к компетентным лицам. Однако
мне не хотелось афишировать своих намерений - ведь и среди избранных
хватает любопытных, поэтому я просто улучил момент, когда поблизости
никого не  было, встал  на невысокий  каменный парапет  забора  и...
нарушил мной же установленные правила поведения в этом мире, которые
время от  времени все-таки  приходилось нарушать.  Если кто-нибудь и
наблюдал  за   мной  в   этот  момент,  то  ему  показалось,  что  я
непостижимым образом  ухитрился протиснуться  между прутьями решетки
забора.
   Проникнув без  приглашения в  сад, я неторопливым хозяйским шагом
направился вглубь  и шел,  пока забор не скрылся за деревьями. Здесь
действительно было  гораздо спокойнее  и уютнее,  чем снаружи. После
недолгих  скитаний  по  саду  я  облюбовал  удобную  скамью  в  тени
невероятно огромной  яблони и  уже собирался сесть, как вдруг увидел
женщину в  крикливом ярко-красном  платье, которая  шла по дорожке в
моем направлении.  Прятаться смысла  не  было -  она  заметила  меня
раньше, чем я ее.
   И это  еще не  все. Женщину в красном догоняла высокая и стройная
черноволосая девушка  в белых  шортах и  розовой блузке. Я с досадой
подумал, что моим надеждам на уединение сбыться не суждено.
   - Ваше величество! - громко окликнула девушка.
   Женщина в красном (королева!) остановилась и повернулась к ней.
   - Вам нужно  срочно вернуться, -  продолжала девушка, сбавив шаг.
Она сказала  еще что-то,  но уже  не так  громко, и я не разобрал ее
слов.
   Королева  отрицательно   мотнула  головой  и,  видимо,  принялась
возражать.  Девушка  настаивала,  не  собираясь  уступать.  Их  спор
затянулся.
   А я  тем временем осознавал всю неловкость своего положения. Меня
так и подмывало смотаться отсюда, пока женщины заняты разговором, но
это сильно смахивало бы на позорное бегство провинившегося школьника
и было  ниже моего  достоинства. Я  оставался на месте и мужественно
ожидал дальнейшего развития событий.
   Девушке, наконец,  удалось убедить королеву. Та неохотно кивнула,
почему-то погрозила ей пальцем, затем бросила на меня быстрый взгляд
и направилась в обратную сторону. Похоже, гроза миновала.
   Некоторое время  девушка стояла  на месте,  глядя вслед королеве,
потом подошла  ко мне.  Первое, что  поразило меня в ней, это редкое
сочетание натуральных  черных  волос  и  нежной  снежно-белой  кожи,
совсем не тронутой загаром. Кроме того, девушка была очень высокая -
по меньшей  мере, метр  восемьдесят, - и мне не приходилось смотреть
на нее  сверху вниз;  это было приятно. Я подумал, что если вдобавок
она наденет  туфли на  высоких каблуках,  то мы  с ней  будем  почти
одного роста.
   - Как вы  сюда попали? -  вместо приветствия  спросила девушка. -
Перелезли через забор?
   - Перепрыгнул, - шутливо ответил я. - Прыжки с шестом мой любимый
вид спорта.
   - Увидев вас  в окно,  я решила,  что вы  увлекаетесь корридой, -
заметила она.  Ее реплика  показалась мне  более чем  странной. -  И
поспешила вам на помощь.
   - Вы выручили  меня из  затруднительного  положения, -  подхватил
я. - Было  бы неловко  встретиться с  ее величеством,  еще не будучи
официально представленным.
   - Что?.. - В  глазах девушки  мелькнуло  непонимание,  но  уже  в
следующую секунду  она согласно кивнула: - Ну да, разумеется. Если я
не ошибаюсь, вы Кевин Макартур?
   - К вашим услугам, донья...
   - Анхела.
   - Очень приятно, донья Анхела.
   - Просто Анхела.
   - В таком случае, называйте меня просто Кевин. По рукам?
   Анхела ответила мне обворожительной улыбкой:
   - Договорились... А  знаете,  Кевин,  вы  очень  похожи  на  свою
кузину.
   Я ухмыльнулся:
   - Неужели? Впервые слышу.
   Она пожала плечами:
   - Наверное, мне показалось. Самовнушение и все такое. Вообще-то я
узнала вас,  потому что  видела старую запись, где вы сняты вместе с
Рикардо на  вашей прощальной  вечеринке. В отличие от него, вы почти
не изменились.
   - Здоровый  образ   жизни, -  об®яснил  я. -  Регулярные  занятия
спортом.
   - Главным образом, прыжками с шестом.
   - И корридой, - добавил я.
   Анхела  рассмеялась,   изящно  прикрыв   ладонью  рот.  Она  была
необычайно красива,  по мне  даже  чересчур -  как  картинка.  В  ее
красоте было что-то от рафинированности. Идеальные пропорции фигуры,
безукоризненно правильные  черты лица  почти не  давали простора для
воображения; глядя  на нее, нельзя было представить что-нибудь более
совершенное. С  такой внешностью  хорошо быть  фотомоделью, но  быть
п р о с т о  женщиной -  не мед.  Я видел, что Анхела понимает это и
пытается бороться  со своей  красотой. На  ее лице не было ни грамма
косметики, в  которой, к  слову сказать,  она и  не нуждалась,  а ее
роскошные черные волосы были небрежно собраны на затылке и скреплены
заколкой. Впрочем, с последним она явно перестаралась, это придавало
ее лицу  излишнюю строгость.  На мой  взгляд, ей  больше подошли  бы
распущенные, слегка  всклокоченные волосы,  что должно было смягчить
ее жесткую красоту.
   Правда, Анхелу  еще выручали глаза - столь же необыкновенные, как
и все остальное. Какой-то циник, уж не помню, кто именно, в одной из
своих книг  написал буквально  следующее: "Не  девственница - это  у
женщин по глазам видно". Конечно, не исключено, что у этого писателя
было особое  чутье на девственниц, но лично мне никогда не удавалось
вычислить девственницу  по глазам. Другое дело, что в женских глазах
можно увидеть  опыт либо отсутствие оного, невинность - а это отнюдь
не синоним  девственности. Невинность  суть  состояние  души,  образ
жизни,  способ   мышления,  форма   восприятия   окружающего   мира;
невинность имеет  лишь самое косвенное отношение к девственности как
таковой.
   Взгляд больших  черных глаз Анхелы выражал удивительное сочетание
невинности и  опыта, бесшабашного  озорства и здравомыслия, какой-то
детской  наивности  и  зрелой  рассудительности  с  некоторой  долей
скептицизма. Я  бы не  рискнул держать  крупное пари относительно ее
возраста - с  равной  вероятностью  ей  могло  быть  и  двадцать,  и
тридцать лет, -  но так,  ради спортивного  интереса, я  поставил на
двадцать пять.
   - Пожалуй, мне пора сматывать удочки, - сказал я.
   - В каком смысле? - не поняла Анхела.
   - Махнуть через забор обратно в парк.
   - Это вовсе  не обязательно.  Можете  оставаться  здесь  хоть  до
самого обеда.
   - А королева?
   - Она не вернется. У нее... много дел. Вам нравится этот сад?
   - Да, прелестное местечко.
   - Вот и прогуливайтесь. Больше вас никто не побеспокоит.
   - А вы  не составите  мне компанию? -  неожиданно для самого себя
предложил я.
   Анхела покачала головой - но не очень решительно.
   - Сейчас я занята.
   - Дела могут  подождать, - настаивал  я. В  какой-то момент нашей
беседы у  меня резко  поменялось настроение, и я больше не испытывал
желания предаваться самоанализу. - Полчаса ничего не изменят.
   - Ну... Наверное, вы правы. Всегда можно выкроить лишние полчаса.
Если понадобится, я отменю вечернюю партию в теннис.
   - Помилуйте, Анхела! Я не требую от вас такой жертвы.
   Она неопределенно хмыкнула.
   - Разве это  жертва? Я  просто меняю одну форму отдыха на другую.
Мне  будет  приятно  пообщаться  с  человеком,  о  котором  я  много
наслышана.
   - Вы мне льстите, - вежливо ответил я. - Присядем?
   - Только не  здесь. Яблоки почти созрели, и не ровен час, одно из
них упадет на голову.
   - А закон тяготения давным-давно открыт.
   - Вот именно.  Давайте лучше пройдемся. Я и так большую часть дня
провожу сидя.
   Мы не  спеша пошли  по дорожке.  После  короткой  паузы  в  нашем
разговоре, я сделал глубокомысленное замечание:
   - Видно, вы  не из  тех женщин,  которые только тем и занимаются,
что бездельничают при дворе.
   Анхела кивнула:
   - Совершенно  верно.   Безделье  не   моя  стихия.   Нужно  уметь
предаваться безделью,  иначе умрешь  со скуки.  Это целое искусство,
которым я  так и  не смогла  овладеть... - Она  вздохнула. - Знаете,
порой я  завидую людям,  получающим удовольствие  от праздной жизни.
Мне это  не дано.  Как говорите  вы, англичане,  я типичная  working
girl[16].
--------------------------------------------------------------
 16 Working girl - буквально, "работящая девушка" (англ.).

   - Одно маленькое  уточнение...  даже  два.  Во-первых,  выражение
"working girl"  зачастую употребляется  на Земле  в  несколько  ином
смысле... гм, впрочем, это не важно. А во-вторых, я не англичанин.
   - Ах да, извините. Рикардо говорил, что вы ирландец.
   - И шотландец, -  добавил я. -  И валлиец. А на четверть я, можно
сказать, итальянец.
   - По линии отца?
   - Угадали.
   - Я не  гадала,  а  просто  сделала  вывод  на  основе  имеющейся
информации. Ведь  Дженнифер, дочь брата вашего отца, отлично говорит
по-итальянски.
   - Вы уже познакомились с ней?
   - Да, за завтраком. У королевы.
   - Ага, понятно. Вы ее личный секретарь?
   - Чей?
   - Королевы.
   Анхела внимательно  посмотрела на  меня, будто  взвешивая в  уме,
достоин ли я доверия, и лишь потом ответила:
   - Больше чем секретарь. Фактически, я и есть королева.
   В первый  момент я растерялся и даже хотел спросить, не ослышался
ли.  Но,   немного  собравшись   с  мыслями,  вспомнил,  как  Анхела
обращалась с  королевой - скорее на равных, чем как подчиненная, - и
в моей голове созрела догадка.
   - Стало быть, вы вроде серого кардинала?
   - Не совсем  так, - сдержанно произнесла она. - Скоро вы сами все
узнаете.
   Я уже  подозревал, о  чем скоро  узнаю, поэтому  решил  перевести
разговор на другую тему:
   - Вы не в курсе, когда должен вернуться Рик... то есть Рикардо?
   - Он обещал  поторопиться. Самое  позднее к  вечеру  должен  быть
здесь.
   - Как это "обещал"?
   - Сегодня с ним связывались, - об®яснила Анхела. - У нас есть три
нелегальных гиперпередатчика.  Куплены на  черном рынке  за бешенные
деньги, но все же гораздо дешевле, чем у этих людоедов из корпорации
"Авалон".
   Хотя Рик  был моим  старым приятелем, я возмутился столь вопиющим
нарушением прав  интеллектуальной  собственности.  "Людоедов"  же  я
пропустил мимо  ушей, так  как не  мог не  признать, что в этом была
доля правды.
   - Но ведь это противозаконно!
   - А что  прикажете делать?  Астурия едва  лишь встает на ноги, мы
находимся на отшибе, и нам жизненно необходимо иметь связь с внешним
миром. А приобретение лицензии попросту разорило бы нас.
   - Эти передатчики  наверняка  краденные, -  заметил  я. -  Скорее
всего, в результате вооруженного налета на одну из баз корпорации.
   - И они  обагрены кровью  невинных жертв, -  подхватила Анхела. -
Это, конечно,  прискорбно, я  возражать не  стану. Однако не мешайте
политику с моралью.
   - Тут  я   с   вами   не   согласен.   Ведь   политика   является
концентрированным выражением не только экономики, но также и морали,
традиций, культуры...
   - Да, да,  да! Разумеется.  Похоже, вы из тех идеалистов, которые
желают миру  только добра,  забывая о  том, чем устлана дорога в ад.
Такие, как  вы, стояли  у  истоков  множества  кровавых  трагедий  в
истории человечества.  Возьмем, к  примеру, Робеспьера  или великого
моралиста Сенеку,  взлелеявшего такое  чудовище, как  Нерон.  Именно
идеалист Ницше породил нацизм, а мечтатель Карл Маркс стал предтечей
коммунизма.
   - Ну, знаете!...
   Непроизвольно сжав  кулаки, я  повернулся к  Анхеле. В  ответ она
сверлила меня гневным взглядом... Но боже - она была так прекрасна!
   Ее пылающие  ярким румянцем  щеки, ее сверкающие черные глаза, ее
волосы... Да, эта куколка с мозгами в голове вместо ожидаемых опилок
способна пленить кого угодно - и мужчину, и женщину. Например, ту же
королеву.
   Последняя мысль еще пуще разозлила меня, да до такой степени, что
внезапно вся  моя злость  каким-то непостижимым образом обратилась в
нежность. Не  до конца  отдавая себе  отчет  в  том,  что  делаю,  я
подступил к  Анхеле вплотную  и расстегнул  заколку, скреплявшую  ее
волосы. Они волнами упали ей на плечи, обрамляя побледневшее лицо.
   - Что... что вы делаете?
   - Совершенствую вашу  красоту, - ответил  я, гладя  ее по щеке. -
Вам никто не говорил, что вы самая восхитительная женщина в мире?
   Она решительно  отстранила мою  руку. Наши  взгляды встретились и
скрестились, как шпаги.
   - А вам никто не говорил, что порой женщины устают от бесконечных
комплиментов?
   - Глупости! - возразил  я. - Они  только делают  вид, что устают.
Это одна  из форм  кокетства. На  самом  деле  женщинам  никогда  не
надоедает лесть в адрес их внешности.
   Анхела возмущенно фыркнула:
   - Ну, еще  бы! По-вашему,  женщины такие  дуры, что  принимают за
чистую монету  все комплементы  мужчин. Вы полагаете, я не знаю, чтч
вы сейчас  думаете? "Хороша  куколка! Интересно, так ли хороша она в
постели?"
   - А вы, оказывается, мужененавистница.
   - Вовсе нет!  Зато вы -  яркий  образчик  самовлюбленного  самца-
шовиниста.
   - Ага! Значит, я самец? Самовлюбленный самец, к тому же шовинист.
В таком  случае, вы... -  Я моментально остыл и, проникновенно глядя
на нее, спросил: - Как вас называют за глаза?
   Анхела поджала губы.
   - Кукла, - грустно  ответила она. - Крошка Барби. А еще - Снежная
Королева.
   Я положил одну руку ей на плечо, а другой легонько погладил ее по
волосам.
   - Мою тетку Бронвен тоже называют Снежной Королевой. В отличие от
вас, она  не комплексует  по этому  поводу и  не считает всех мужчин
самовлюбленными самцами.
   Анхела прикрыла глаза и склонила набок голову, прижавшись щекой к
моей ладони. На ее лице появилось выражение смертельной усталости. В
этот момент я понял, что проиграл пари с самим собой - ей было никак
не меньше тридцати лет.
   - Если бы вы знали, как мне тяжело, - тихо произнесла она. - Если
бы вы знали...
   Я привлек  ее к себе и нежно поцеловал в губы. Мой первый поцелуй
остался без  ответа, на  второй последовала слабая реакция, и только
третий получился по-настоящему взаимным.
   - Что мы делаем? - прошептала Анхела.
   - Целуемся, - предположил я.
   - Мне тоже так кажется... Нас могут увидеть.
   - Тебя это беспокоит?
   - Нет, - ответила  она после  очередного поцелуя. -  Нисколько...
Мне безразлично...
   - А если нас увидит королева?
   - Хоть сам король... Хоть весь кабинет министров...
   Мы не  могли оторваться  друг от  друга. Я  целовал ее лицо, шею,
волосы, руки. Едва ли не впервые в жизни я целовал женщину, не думая
о другой - той самой, чей образ неотступно преследовал меня двадцать
лет. Я целовал брюнетку с черными глазами. Сбылась давняя мечта моей
сестренки Дэйры...
   Я  попытался   расстегнуть  блузку   Анхелы,  но  она  решительно
остановила меня и вернула мою руку на прежнее место - себе на талию.
   - Вот этого делать не надо.
   - Извини, я увлекся.
   - Мы оба сошли с ума...
   - Может быть... А может, и нет.
   - Мы взрослые люди, а ведем себя, как дети.
   - Или как влюбленные.
   - Не слишком ли громко сказано?
   - Хорошо. Буду говорить тише.
   Анхела рассмеялась  и снова пресекла мою попытку забраться руками
под ее  блузку. Мы  продолжали целоваться,  крепко прижавшись друг к
другу. Тело Анхелы было гибким и сильным.
   - Давай уйдем  отсюда, - спустя  минут пять,  а то  и все десять,
предложил я.
   - Куда?
   - В более уединенное место.
   - Зачем?
   - Ты не догадываешься?
   - Догадываюсь. У вас, мужчин, одно на уме.
   - Опять ты за свое?
   - А разве не так? Ты с самого начала думал о том, как бы поскорее
завалиться со  мной в  постель. Видно,  тебе надоела Дженнифер, и ты
решил  подыскать  ей  замену. -  Сделав  над  собой  усилие,  Анхела
высвободилась из моих об®ятий. - Я ухожу, Кевин. У меня много дел.
   - Но... Давай...
   - Не стоит провожать меня. Это плохая идея.
   Она повернулась  ко мне  спиной и быстро, будто боясь передумать,
зашагала прочь. Я глядел ей вслед, чувствуя себя полным идиотом. Мне
отчаянно хотелось крикнуть, что она ошибается насчет меня, броситься
ей вдогонку, остановить ее... и тем самым лишь усугубить свое, и без
того глупое,  положение. К счастью, у меня хватило сил обуздать свой
первый порыв. Я продолжал стоять на месте и на все лады проклинал не
в меру  разбушевавшиеся гормоны.  В чем-то  Анхела была  права:  мы,
мужчины, порой  слишком прямолинейны  в отношениях  с женщинами.  Но
разве это  наша вина? Нет, скорее это общая беда всех представителей
более сильной и менее прекрасной половины рода человеческого...

        x x x
   В гостиной  наших покоев  я застал Дженнифер. Забравшись с ногами
на диван,  она задумчиво вертела в руках незажженную сигарету и даже
не заметила, как я вошел.
   - Привет, - сказал я, стараясь придать своему лицу жизнерадостное
выражение.
   Дженнифер встрепенулась и рассеянно взглянула на меня.
   - А-а... Привет. Наконец-то ты вернулся.
   Я сел в соседнее кресло и закурил. Затем, спохватившись, протянул
Дженнифер зажигалку.  Она отрицательно  покачала головой, а вдобавок
взмахом руки отогнала от себя дым.
   - Спасибо, не хочу.
   - Решила бросить?
   - Возможно. Здесь курящая женщина считается аномалией.
   - По-моему, это правильно. Кстати, как твое посещение института?
   - Что - как?
   - Понравилось?
   - Да, очень.  Если бы  я знала, что так получится, то осталась бы
там до вечера.
   - Прости, не понял.
   Дженнифер метнула на меня сердитый взгляд:
   - А что тут понимать, скажи на милость? Я этого ожидала. Королева
отменила  обед,   сославшись  на   якобы  неотложные  дела,  а  сама
замкнулась в своем кабинете.
   - Ага, - пробормотал я. - Даже так...
   - Даже так! - Дженнифер швырнула сигарету в противоположный конец
комнаты. - Тоже  мне  аристократ!  Принц  на  вороном  коне!  Знаток
придворного этикета!
   Я в смятении опустил глаза:
   - Mea culpa[17]. Не знаю, что на меня нашло.
--------------------------------------------------------------
 17 Mea culpa - "Моя вина" (лат.).

   - Дурь  в   голову  ударила, -   любезно  об®яснила  Дженнифер. -
Интересно, что  скажет твой отец, когда узнает, что в первый же день
на чужой планете ты приставал к здешней королеве?
   У меня вдруг возникло впечатление, что мы разговариваем на разных
языках. Или, в лучшем случае, говорим о разных вещах.
   - Я приставал к королеве?! Да я даже слова ей не сказал.
   - О, это  в твоем  стиле! Зачем  тратиться на  слова, если  можно
просто полапать ее на глазах у всего двора.
   Тут я окончательно растерялся:
   - Дженни, милая, о чем ты? Я лапал... ну, это... обнимал Анхелу.
   - Об этом я и толкую.
   - А причем здесь королева?
   Дженнифер уставилась  на меня  с таким  видом, будто  я обзавелся
ослиными ушами.
   - Так Анхела и есть королева. Она сестра Рика. Ты что, не знал?
   С тяжким  стоном я  поднялся с  кресла и, обхватив голову руками,
закружил по гостиной.
   - Мамочка, дорогая! Почему ты родила меня таким остолопом?!
   Очевидно,  я  был  так  жалок  в  самоуничижении,  что  Дженнифер
смягчилась.
   - Кевин, ты действительно не знал, что Анхела королева?
   Я с разбегу бухнулся в кресло.
   - Не сомневаюсь,  что догадался  бы об  этом... если  бы не  одно
обстоятельство.
   - А именно?
   - Я видел,  как Анхела разговаривала с женщиной в красном платье,
которую называла "ваше величество". Мне следовало бы сообразить, что
это королева-мать; но я принялся строить пошлые догадки.
   - Какие же?
   - Что Анхела фаворитка и любовница королевы.
   Дженнифер состроила брезгливую гримасу:
   - Фу! А  ты в  самом деле  пош