ротив коней, они с Гарионом
галопом поскакали за остальными.

Тем же вечером они перешли вброд реку Хтаку в нескольких лигах от
побережья. С наступлением сумерек дождь постепенно прекратился, хотя небо
оставалось облачным. Вдали темнела зубчатая стена деревьев - здесь и
начинался Великий Южный лес. Опушка его была совсем близко.

- Ну что, рискнем? - спросил Шелк.

- Нет, спешить мы не будем, - решил Бельгарат. - Я немного озабочен тем,
что наговорил тебе тот парень. Не уверен, что нам нужны сюрпризы - особенно
в темноте.

- Вниз по течению есть небольшая ивовая рощица. - Дарник указал на довольно
обширные заросли ивняка на самом речном берегу в полумиле к югу. - Мы с
Тофом можем поставить там палатки.

- Хорошо, - согласно кивнул Бельгарат.

- А далеко ли отсюда до Верката, дедушка? - спросил Гарион, когда они
направились к полноводной после дождя реке и чахлому ивняку.

- Если верить карте, ближайшее к острову побережье примерно лигах в
пятидесяти на юго-восток отсюда. Там нам придется отыскать какое-нибудь
судно.

Гарион вздохнул.

- Не унывай, - утешил его Бельгарат. - Мы движемся куда быстрее, чем я
ожидал, к тому же Зандрамас не может убегать от нас вечно. Земной шар - это
всего лишь земной шар, и он не бесконечен. Рано или поздно мы настигнем ее.

Пока Дарник и Тоф натягивали палатки, Гарион и Эрионд бродили в зарослях,
отыскивая дрова для костра. Найти что-то подходящее оказалось неожиданно
нелегким делом, и, проплутав в течение часа, они собрали лишь жалкую охапку
каких-то прутиков и веточек, чудом оставшихся сухими после долгого дождя.
Всего этого хватило разве что развести огонь под кухонной жаровней
Польгары. Когда она начала колдовать над жаровней, готовя на ужин бобы с
олениной, Гарион заметил, что Сади бродит между палаток, как-то уж очень
пристально вглядываясь в траву.

- Это не смешно, дорогая, - сурово приговаривал он. - А ну-ка выходи!
Выходи сию же минуту?

- Что стряслось? - спросил Дарник.

- Зит нет в кувшинчике, - ответил Сади, не прерывая поисков.

Дарник поспешно поднялся, пожалуй, даже чересчур поспешно.

- Ты уверен?

- Она находит забавным играть со мной в прятки. А ну-ка иди сюда, иди
немедленно, непослушная ты змея!

- Пожалуй, не стоит говорить об этом Шелку, - дружески посоветовал евнуху
Бельгарат. - Он ударится в истерику сразу, как только обнаружит, что змея
ползает неведомо где. - Старик осмотрелся. - А кстати, где он?

- Они с Лизелль пошли прогуляться, - ответил Эрионд.

- В такую погоду? Кругом же такая сырость! Нет, в самом деле, он меня порой
удивляет.

Сенедра присела на бревнышко подле Гариона. Он обнял ее за плечи и крепко
прижал к себе. Она нежно прильнула к нему и вздохнула.

- Я все думаю, что сейчас делает Гэран.

- Наверняка спит.

- Он так хорош, так мил, когда спит. - И, снова вздохнув, она прикрыла
глаза.

Откуда-то из зарослей вдруг послышался треск, а через мгновение как
ошпаренный выскочил Шелк. Глаза у него были совершенно круглые, а лицо
смертельно бледное.

- Что случилось? - воскликнул Дарник.

- У нее змея в корсаже! - выпалил драсниец.

- У кого?

- У Лизелль!

Польгара с большой ложкой в руке обернулась и оценивающе оглядела
трясущегося принца. Бровь ее медленно поползла вверх.

- Скажите, принц Хелдар, - ледяным тоном произнесла она, - а что вам-то
понадобилось в корсаже графини Лизелль?

Шелк мужественно силился выдержать ее взгляд, но хватило его не более чем
на минуту - и он начал мучительно краснеть.

- А-а, - протянула Польгара, - понимаю. - И вновь занялась варевом.

Уже перевалило за полночь, когда Гарион внезапно проснулся, недоумевая, что
именно разбудило его. Он медленно приподнялся, стараясь не потревожить
спящую Сенедру, и раздвинул полог палатки. От реки поднимался густой туман,
и Гарион не увидел ничего, кроме густой молочной белизны. Он затаил
дыхание, чутким ухом ловя ночные звуки.

И вот откуда-то из тумана донеслось еле слышное позвякивание. Гарион тотчас
же узнал этот звук: где-то неподалеку проезжал всадник, одетый в стальную
кольчугу, а может быть, и не один. Гарион нашарил в темноте свой верный
меч.

- И все же, я считаю, ты должен рассказать нам, что нашел в доме, прежде
чем подпалить его, - раздался издалека голос с характерным маллорейским
выговором.

Всадники были еще далеко, но звуки в ночи разносятся на большие расстояния,
поэтому Гарион отчетливо слышал каждое слово.

- Да сущие мелочи, капрал, - уклончиво ответил другой маллореец. - То да
се, всего помаленьку.

- Тебе следует поделиться с нами. В конце концов, мы же держимся друг за
дружку. Один за всех, все за одного.

- Эта мысль, вот ведь странно, пришла вам в голову лишь тогда, когда
выяснилось, что мне посчастливилось кое-какое барахлишко прибрать к рукам?
Хотите свою долю награбленного? Надо было раньше думать. Трудно, что ли,
было пошуровать по дому? А вы предпочли получить удовольствие - казнить
пленников.

- Мы на войне, - торжественно проговорил капрал. - Наш долг - уничтожать
врага.

- Долг! - саркастически хмыкнул его собеседник. - Мы всего лишь дезертиры,
капрал. И в долгу лишь перед самими собой. Хотите рубить этих земледельцев
- пожалуйста, не стану мешать. Сам же я предпочитаю запастись кое-чем
впрок, чтобы было на что жить после отставки.

Гарион осторожно выбрался из палатки. Ощущая полнейшее спокойствие, словно
все чувства его в одночасье умерли, он поднялся и бесшумно направился туда,
где лежали тюки, и принялся шарить в одном из них, покуда не нащупал
холодную сталь. Потом с величайшей осторожностью, стараясь действовать
беззвучно, надел тяжелую кольчугу.

Тоф стоял в дозоре около лошадей - его огромная фигура отчетливо
вырисовывалась в тумане.

- Мне надо кое-что уладить, - тихо прошептал Гарион на ухо немому великану.

Тоф серьезно поглядел на него и кивнул. Потом отвязал коня, под уздцы
подвел его к Гариону, затем огромной своей ладонью дружески стиснул плечо
друга и бесшумно отступил.

Гарион не хотел давать маллорейским дезертирам времени уйти далеко и
затеряться в тумане, поэтому он вскочил на неседланного коня и тотчас же
выехал из рощицы.

Похоже было, что мирно беседующие дезертиры направляются прямо к лесу, и
Гарион тихо ехал за ними след в след, прислушиваясь к звукам, доносящимся
из тумана и напрягая свое шестое чувство.

Проехав с милю, он услышал вдруг резкий и пронзительный смех - звук шел
откуда-то спереди и немного слева.

- Ты помнишь, как они визжали, когда их сажали на кол? - донесся из тумана
хриплый голос.

- Вот и славно, - пробормотал Гарион сквозь стиснутые зубы, обнажая меч.

Он поехал прямо на звук голоса, а чуть погодя сжал каблуками бока коня. Тот
пошел быстрее, но копыта его ступали по траве все так же бесшумно.

- Огоньку бы, - вздохнул один из солдат.

- Думаешь, это не опасно? Кругом шастают патрули в поисках дезертиров.

- Сейчас уже за полночь. Все патрульные солдаты дрыхнут. Не бойся, смело
зажигай факел.

Мгновение спустя в тумане заколебалось алое пламя, решившее участь
маллорейцев.

Нападение Гариона застигло их врасплох. Несколько солдат были мертвы,
ничего не успев понять. Раздавались лишь отчаянные крики и предсмертные
хрипы, а Гарион неумолимо прорубал себе дорогу сквозь скопление
ополоумевших от ужаса дезертиров. От мощных ударов его меча, наносимых
справа и слева, они слетали с седел, почти перерубленные надвое. Огромное
остро отточенное лезвие легко пронзало кольчугу, плоть и дробило кости. И
вот уже пятеро распростерлись на земле бездыханными. Потом Гарион кинулся
на троих оставшихся - один из них тотчас же обратился в бегство, другой
выхватил из ножен меч, а третий, державший факел, просто застыл в полнейшем
оцепенении.

Самый отважный неловко взмахнул мечом, но лишь для того, чтобы защитить
свою голову от страшного удара меча Гариона. Но он был уже обречен -
сверкающее лезвие переломило клинок, словно сухую щепку, и рассекло солдата
от макушки до пояса. Гарион стряхнул подрагивающее тело с клинка и
обернулся к воину, замершему с факелом в руке.

- Умоляю! - воскликнул перепуганный маллореец, пытаясь поворотить коня. -
Пощадите!

Но эта мольба отчего-то разъярила Гариона еще пуще. Зубы его сжались.
Широкий взмах меча - и голова убийцы покатилась куда-то в туманную муть.

Гарион пришпорил скакуна и, прислушиваясь к удаляющемуся топоту коня
последнего солдата, спасающегося бегством, ринулся в погоню.

Он нагнал его в считанные минуты. Сперва он ехал лишь на звук, но вот
различил в тумане силуэт всадника. Гарион взял немного вправо, легко
поравнялся с отчаявшимся противником и вот уже преградил ему путь.

- Кто ты? - пронзительно закричал небритый маллореец, натягивая поводья. -
Чего тебе нужно?

- Я - возмездие, - хрипло выдохнул Гарион, пронзая мечом последнего
негодяя.

Дезертир изумленно уставился на мощное лезвие, торчащее из его груди. Затем
раздался булькающий звук - и он стал медленно заваливаться на бок,
соскальзывая с обагренного кровью меча.

Все еще ощущая ледяное спокойствие, Гарион спешился и вытер меч об одежду
убитого. Потом почти бездумно подхватил поводья его коня, вскочил в седло и
поехал обратно - туда, где прикончил остальных. Он внимательно оглядел
тела, чтобы убедиться, что никто не подает признаков жизни, и, прихватив с
собой еще трех лошадей, поскакал в сторону лагеря, скрытого в ивняке.

Шелк уже стоял подле Тофа и вглядывался в туман.

- Где ты был? - хрипло прошептал он. Гарион соскочил с коня.

- Нам ведь нужны были лошади, - ответил он, отдавая поводья захваченных в
короткой схватке коней великану.

- Это же кони маллорейцев, если судить по сбруе и седлам, - отметил Шелк. -
А где ты их отыскал?

- Всадники ехали мимо лагеря, и я услышал голоса. Они слишком веселились,
вспоминая свой недавний визит на мургский хутор.

- И ты даже не пригласил меня к тебе присоединиться? - обиделся Шелк.

- Прости, - сказал Гарион, - но мне надо было спешить. Я не хотел потерять
их в тумане.

- Их было четверо? - спросил Шелк, пересчитав лошадей.

- Еще четыре лошади убежали, испугавшись, я так и не смог их поймать. Но
этих вполне достаточно, чтобы возместить наши потери во время
кораблекрушения.

- Так их было восьмеро? - ошарашенно спросил Шелк.

- Я застиг их врасплох. Они даже не оказали сопротивления. Послушай, почему
бы нам еще не вздремнуть?

- Знаешь, Гарион, - придирчиво оглядел его драсниец, - тебе не мешало бы
умыться, прежде чем лечь. Сенедра - женщина весьма чувствительная и может
сильно расстроиться, если поутру увидит тебя, залитого кровью с головы до
пят.

Наутро туман стал еще гуще. Холодная молочно-белая пелена объяла оба берега
реки, путалась в ветвях плакучих ив и унизывала их каплями, похожими на
крупные жемчужины.

- По крайней мере, это для нас дополнительное прикрытие, - заметил Гарион,
все еще охваченный странным оцепенением.

- Равно как и для кого-то другого, по ту сторону тумана, - вставил Сади, -
или для чего-то другого. У этого леса весьма дурная репутация.

- А насколько он велик?

- Возможно, это самый большой лес в мире, - ответил Сади, приторочивая тюк
к спине лошади. - Он простирается на сотни и сотни лиг. - И, взглянув в
сторону коновязи, он неуверенно спросил: - Это игра моего воображения или
за ночь лошадей у нас прибавилось?

- Ночью я случайно наткнулся на нескольких, - уклончиво ответил Гарион.

После завтрака они собрали походную кухню Польгары, сели в седла и поехали
по луговине к мрачному лесу, окутанному густым туманом.

Гарион ехал, прислушиваясь к беседе Шелка с Дарником, - они ехали позади.

- Так что же ты вчера вечером поделывал? - со свойственной ему прямотой
спрашивал кузнец. - Ну, когда нашел Зит в корсаже Лизелль?

- Она собирается написать рапорт Дротику по возвращении, - ответил Шелк. -
А кое-чего ему явно не следует знать. Ну а если мне удастся наладить с нею
дружеские отношения, то, возможно, я смогу убедить ее на некоторые вещи
посмотреть сквозь пальцы.

- Знаешь, это не слишком-то порядочно. Она же всего-навсего девушка.

- Поверь, Дарник, Лизелль вполне самостоятельная и может о себе
позаботиться. Мы с нею затеяли занятную игру. Но признаюсь, наткнуться на
Зит в мои планы не входило.

- А драснийцы всегда так забавляются?

- Конечно! Так время летит быстрее. В Драснии зимы долгие и суровые. Игры
помогают нам изощрять наш ум и впоследствии преуспевать в делах весьма и
весьма серьезных. Гарион! - вдруг позвал маленький человечек.

- Да?

- Надеюсь, мы объедем то место, где ты... нашел вчера лошадей? Не стоило бы
расстраивать дам сразу после завтрака.

- Это во-он там. - Гарион указал влево.

- О чем это вы? - спросил Дарник.

- Ну, о лошадях, появившихся у нас ночью. Они принадлежали маллорейским
дезертирам, которые развлекаются тем, что разоряют мургские хутора, -
беспечно ответил Шелк. - Гарион позаботился о том, чтобы у них отпала нужда
в лошадях.

- О-о, - протянул Дарник. Потом немного поразмышлял и подытожил: - Хорошо.

Когда путники приблизились к опушке, из туманной мути выступили исполинские
черные деревья. Листья на них стали коричневыми и сморщились - зима была не
за горами. Проезжая под пологом переплетенных ветвей, Гарион пытался
определить породы деревьев, но ничего подобного ему никогда прежде видеть
не приходилось. Они приняли совершенно фантастические формы, словно в
беззвучной мольбе протянув к мрачному небу страдальчески скрюченные ветви.
Узловатые стволы сплошь покрывали темные пятна, глубоко въевшиеся в грубую
кору, и отметины эти придавали корявым исполинам страшное сходство с
уродливыми человеческими лицами, искаженными ужасом: были тут и широко
раскрытые глаза, и словно разверстые в крике беззубые рты. Под ногами
лошадей шелестели опавшие листья, почерневшие и съежившиеся, а на острых
сучьх висели рваные клочья тумана.

Сенедра, содрогнувшись, поплотнее запахнула плащ.

- Нам предстоит проехать через весь этот лес? - жалобно спросила она.

- А я думал, ты любишь деревья, - улыбнулся Гарион.

- Да, но не такие. - Она испуганно озиралась. - В них есть что-то... что-то
очень жестокое. Они ненавидят друг друга.

- Ненавидят? Деревья?

- Они сражаются друг с дружкой и, беспощадно расталкивая собратьев, тянутся
к свету. Мне не нравится здесь, Гарион.

- А ты попытайся не думать об этом, - посоветовал он.

Путники постепенно углублялись в мрачную чащу. Говорить им отчего-то не
хотелось. Все чувствовали себя подавленными мрачной враждебностью,
исходящей от этих странных уродливых деревьев, а тьма лишь усиливала
тягостное впечатление.

Они сделали краткий привал и наспех перекусили, даже не разводя огня, и
вновь тронулись в путь. Вечерело, и туманная полумгла неумолимо сгущалась,
скрывая уродливые деревья.

- Думаю, мы проехали достаточно - на сегодня хватит, - сказал наконец
Бельгарат. - Давайте разведем огонь и поставим палатки.

Возможно, воображение Гариона сыграло с ним злую шутку или просто
вскрикнула во тьме какая-то хищная птица, но лишь первые языки пламени
лизнули сухие сучья, ему почудилось, что деревья вокруг закричали. Это был
вопль страха, смешанного с леденящей душу яростью. Он огляделся:
изуродованные лица, запечатленные самой природой на узловатых стволах,
словно зашевелились в сполохах пламени и безмолвно оскалились, взирая на
ненавистный огонь.

После ужина Гарион отошел от костра. Он все еще чувствовал себя каким-то
одеревеневшим, словно все его чувства на время замерли. Он обнаружил, что
даже не может припомнить подробностей ночной бойни, - ему вспоминались лишь
смутные, отрывочные картины: хлещущая кровь в свете факела, всадники,
безжизненно соскальзывающие с седел, голова солдата, летящая в туман.

- Хочешь поговорить об этом? - спросил Бельгарат, подошедший сзади.

- Не то чтобы хочу, дедушка. Ты вряд ли одобришь содеянное мною - так
почему бы не оставить эту тему? Я никак не смогу заставить тебя все понять.

- О, я все понимаю, Гарион. Просто считаю, что это ничего не решает. Ты
убил... скольких человек ты убил?

- Восьмерых.

- Так много? Ну, хорошо. Восемь маллорейцев. И что ты этим доказал?

- Я не намеревался ничего доказывать, дедушка. Я просто хотел, чтобы эти
негодяи никогда больше не повторили ничего подобного. Более того, я даже не
вполне уверен, что это те самые дезертиры, которые истребили мургских
земледельцев, которых мы видели. Хотя они наверняка кого-то где-то зверски
убили, а тех, кто творит такое, надо остановить!

- Пусть так. Ты это сделал. И что, легче тебе стало?

- Нет. Думаю, что нет. Я даже не ощущал злости, когда убивал. Просто что-то
необходимо было сделать - и я сделал. Теперь все кончено, и я вскоре об
этом позабуду.

Бельгарат посмотрел на него задумчивым и долгим взглядом.

- Хорошо, - молвил он наконец. - Поскольку ты не можешь выбросить из головы
случившееся, я полагаю, что ты не нанес самому себе непоправимого ущерба.
Давай вернемся к огню. В этом лесу сыро и холодно.

Гарион дурно спал той ночью, и Сенедра, которую он почти испуганно прижимал
к груди, беспокойно вздрагивала, то и дело всхлипывая во сне.

Наутро Бельгарат, проснувшись, вышел из палатки и раздраженно огляделся.

- Дикость какая-то! - взорвался он. - Где солнце?

- Оно скрыто тучами и туманом, отец, - откликнулась Польгара, спокойно
расчесывая длинные, темные волосы.

- Это мне известно, Польгара, - раздраженно ответил он, - но мне необходимо
видеть его хотя бы время от времени, чтобы определить верное направление.
Может кончиться тем, что мы будем ходить по этой чаще кругами.

Тоф, занятый костром, поднял голову и поглядел на старика. Лицо великана
было невозмутимым, как всегда. Он поднял руку и указал слегка в сторону от
их вчерашнего направления движения.

Бельгарат насупился.

- Ты совершенно уверен? Тоф кивнул.

- Ты прежде бывал в этих лесах? Немой великан снова кивнул и вновь уверенно
указал рукой в том же направлении.

- И если мы поедем туда, то выберемся из леса прямо на южном побережье,
неподалеку от острова Веркат?

Тоф вновь кивнул и занялся огнем.

- Цирадис сказала, что он едет с нами, чтобы помочь в наших поисках,
дедушка, - напомнил Бельгарату Гарион.

- Хорошо. Ежели уж он знает дорогу, то пусть и будет нашим проводником в
этой чаще. Я устал тыкать пальцем в небо.

Они проехали около двух лиг, следуя за Тофом, который уверенно вел их по
еле приметной тропе, когда Польгара внезапно натянула поводья своего коня и
вскрикнула:

- Берегитесь!

Из тумана со свистом вылетела стрела, пущенная прямо в Тофа, но великан
успел защититься своим исполинским посохом. Из леса выскочила орда
оборванных людей - среди них, несомненно, были мурги, но большинство
принадлежали к некоей неизвестной путникам расе. Вооружены они были чем
попало.

Мгновенно оценив ситуацию, Шелк соскользнул с седла и молниеносно выхватил
оба своих кинжала из-под зеленого одеяния работорговца. Когда вопящие
бандиты кинулись на него, он прыгнул им навстречу, вытянув вперед руки с
двумя массивными кинжалами, словно два копья.

Спрыгивая с седла, Гарион увидел, как Тоф тяжелым посохом крушит врагов
направо и налево, а Дарник, вооруженный топором, довершает дело.

Гарион выхватил из ножен меч и бешено завращал над головой сверкающим
клинком. Один из бандитов подпрыгнул высоко в воздух, неумело имитируя тот
самый боевой прием, которым частенько пользовался ловкий Шелк. Но техники
ему явно недоставало. Вместо того чтобы с размаху ударить Гариона пятками в
лицо или в грудь, бандит напоролся прямо на острие меча, которое легко
пронзило его насквозь.

Шелк тем временем поразил прямо в сердце одного из злодеев и успел
развернуться, чтобы вонзить второй кинжал другому прямо в лоб.

Тоф и Дарник, двигающиеся навстречу друг другу с разных концов поляны,
опутали веревками кучку нападавших и теперь методично уничтожали одного за
другим, а враги лишь беспомощно дергались, пытаяс