ма поднимался в  небо  из
трубы так высоко, что достигал, казалось, самых звезд.
   Тут Гарион услышал странный звук - он даже  не  сразу  понял,  откуда  он
доносится. Звук издавал Шар - это была песня, полная томительного ожидания.
   И тут из домика послышался звонкий крик. Это был младенческий крик, но  в
нем звучали вовсе не возмущение и недовольство,  столь  обычные  для  воплей
новорожденных, - нет, крик этот полон был изумления и невыразимого восторга.
   Шар вдруг  замерцал  нежным  голубым  светом,  а  томление  в  его  песне
сменилось радостью.
   Когда Шар смолк, Дарник вздохнул полной грудью.
   - Ну, теперь можно спускаться? - спросил он.
   - Лучше еще немного подождать, - сказал Бельгарат. - В  подобных  случаях
всегда нужно время, чтобы немного прибраться в комнате, да и  Польгаре  надо
дать возможность причесаться.
   - Она и растрепанная необыкновенно хороша, - улыбнулся Дарник.
   - Но она на сей счет иного мнения. Имей терпение.
   Тут Шар вновь завел томительную мелодию,  которой  словно  аккомпанировал
голос новорожденного.
   Трое друзей замерли на вершине холма, от их дыхания  в  воздухе  клубился
голубоватый пар - они завороженно прислушивались к этому двухголосому пению.
   - Прекрасные здоровые легкие, - успокоил Гарион молодого отца.
   Дарник рассеянна улыбнулся, весь превратившись в слух.
   И тут к этой необыкновенной песне присоединился третий голосок. Это снова
был младенческий крик.
   На сей раз Шар засиял ярко-синим светом, осветив снег вокруг, и песня его
наполнилась торжеством.
   - Я знал это! - воскликнул восхищенный Бельгарат.
   - Двое? - ахнул Дарник. - Двойняшки?
   - Это у нас семейное, Дарник, - захохотал Бельгарат,  стиснув  кузнеца  в
могучих объятиях.
   - Это мальчики или девочки? - спросил Дарник.
   - Какая  разница?  Впрочем,  думаю,  теперь  вполне  можно  спуститься  и
выяснить все на месте.
   Но не успели они сделать и шага, как заметили, что  во  дворе  происходит
нечто весьма примечательное. С неба ударил вдруг мощный  синий  луч,  вскоре
подле него появился еще один, нежно-голубой. Когда эти  гигантские  световые
колонны коснулись снега, домик словно омыло волнами лазури. Потом  появились
и другие лучи: красный и желтый, зеленый и фиолетовый... Были тут и оттенки,
названий которых Гарион просто не знал. И вот наконец в самом  центре  этого
буйства  красок  появилась  величественная  ослепительно   белая   мерцающая
колоннам Подобно цветам радуги, лучи расположились полукругом - и  все  небо
заиграло переливами пульсирующего радужного сияния.
   А во дворе фермы уже стояли  боги,  и  голоса  их  вторили  торжественной
благословляющей песне Шара Алдура.
   Эрионд повернул к друзьям сияющее лицо и поманил их.
   - Идите к нам!
   - Теперь все закончилось, - раздался радостный голос Ула.  -  Теперь  все
хорошо.
   И вот, озаряемые божественным светом,  трое  друзей  стали  спускаться  с
заснеженного холма, чтобы собственными глазами узреть чудо, которое, хоть  и
происходит на земле ежеминутно, все же остается величайшим чудом на свете.

***

   Вот и настало время, дети мои, закрыть книгу сию. Будут и  новые  дни,  и
новые истории, но эта повесть закончена.