ало зарыть первой, усилив защиту. Колдун, работая тем же кинжалом и бивневым инструментом, похожим на клевец, отделил нижнюю челюсть вместе с языком, выбил верхние зубы и вместе с нижней челюстью положил их в почти опустевший кожаный мешок с остатками сухой крови. Это будет храниться особо, в его жилище. Из второго мешка, где содержимого было побольше, он рассыпал три горсти красного порошка на поверхность незаполненной до конца могилы Арго. На кроваво-красное пятно легли верхняя часть головы и камень. Под пение заклинаний могила была закончена. Затем Колдун сам, без чьей-либо помощи, перенес обезглавленное тело во вторую могилу и положил его на спину, ногами к ручью... Из внезапно разжавшейся руки выпала нитка бус, сорванная с груди Дрого во время схватки. Сюда же был брошен бивневый клевец. Кинжал Колдун забирал с собой: после очищения это оружие по-прежнему останется Девственным кинжалом, приобретшим новую, дополнительную силу. Когда и вторая могила была завершена, Колдун высыпал остатки охры, обозначив оба погребения на поверхности красными пятнами.
     Теперь мертвая голая лашии не сможет встать, не сможет даже вредить оттуда, где лежат разрозненные останки ее тела. Кровь предков и те, кто покоятся ниже, надежно защитят живых от ее бессильной злобы. Важно и другое: если кто-нибудь из погребенных братьев, затосковав в начале нового пути, захотел бы вернуться, чтобы посмотреть, как живут друзья, его не пустит голая лашии. Это едва ли случится, но... Тропы мертвых и тропы живых не должны скрещиваться.

     Пока Колдун завершал погребальный ритуал, выводя на поверхности свежезасыпанной земли кроваво-красные пятна, плач и крики женщин возобновились, казалось, с удвоенной силой. Но когда второе пятно было закончено, плач смолк. Женщины ушли, чтобы появиться через некоторое время с дымящимися кусками жареного мяса, деревянными мисками, наполненными разными кушаньями из сушеных грибов, ягод, лесных орехов, съедобных корней и трав. Этих кушаний было мало: тяжелый путь не позволил сделать запасы. Были принесены испеченные в золе лепешки, речные раковины, лесные улитки. Кожаные бурдюки были наполнены чистой родниковой водой, а большая деревянная чаша - травным отваром. Голова от этого напитка становилась легкой и ясной, легкость вливалась и в тело, даже усталое и измученное...
     Поминками руководил старый Гор. Первый, самый лакомый кусок - лошадиная лопатка - был предложен посланнице. Бурая волчица во время долгого обряда лежала неподвижно, внимательно наблюдая за происходящим, а теперь не отходила от Колдуна ни на шаг. Получив подношение, Олина устроила кость между передними лапами и принялась не спеша, с достоинством обрабатывать ее своими крепкими зубами. Люди ели, запивали жирные куски родниковой водой, передавали по кругу чашу с отваром. Не забывали уходящих: клали на красные могильные пятна кусочки мяса, сыпали орехи и ягоды, лили питье... В конце пиршества к Колдуну нерешительно подсел Донго:
     - Старый, ты сказал, что духи вновь отвечают тебе. Могу ли я спросить...
     - Я знаю твой вопрос. Повремени, я еще не готов на него ответить. Завтра посланница покажет мне места, я должен многое понять. Потом я буду ждать тебя в своем жилище и дам ответ.
     - Колдун! Старый! Ты не все знаешь. Дело в том, что я женюсь. Я знаю, что колдун может быть женат. Но может ли женатый стать учеником колдуна и готовиться к Посвящению?
     (Вот это новость! Действительно нежданная! Он и подумать о таком не мог!)
     - И кто же невеста?
     - Лана.
     (Еще одна неожиданность!) Колдун задумался.
     - И как давно вы решили это?
     - Вчера. Ночью...
     Еще не дослушав рассказ до конца, Колдун все понял. Ответ ясен, нужно только задать совсем простой вопрос.
     - Но ты по-прежнему хочешь быть моим учеником?
     - Да!
     (Ни тени колебания!)
     - Случись это в любое другое время, я бы отказал: слышать о женатых учениках колдуна мне и впрямь не доводилось! Но вчерашняя ночь - Ночь, когда решилась судьба нашего Рода. Когда не люди избирают тропу, а тропа сама выбирает тех, кто на нее шагнет. Так было со мной. И с тобой тоже. И отказать тебе я не могу. Но это потом. А пока - иди к своей Лане!

     Ясный, теплый, очень тихий вечер. Стволы сосен как будто изнутри светились янтарным светом. Дальние холмы, леса и поляны, бредущее по склону стадо мамонтов - все виделось необычайно отчетливо в золотистом сиянии уходящего дня. Только от реки поднимался легкий, чуть розоватый туман. В камышах по-прежнему кричали утки, но ни их крик, ни несмолкающее лягушачье пение не таили в себе ничего зловещего.
     Колдун и его спутница - бурая волчица Олина, посланница новой Родни - сидели на склоне холма, откуда хорошо была видна и Большая вода, и впадающий в нее ручей. А если оглянуться, то и стойбище. Давно закончилась тризна, люди смыли с себя траурную краску, надели будничные одежды, и оттуда уже доносились веселые детские крики и даже девичий смех. Шла обычная жизнь - тяжелая, но уже не безрадостная, не безнадежная. Многое предстоит сделать, многое - начинать заново, но теперь это их земля, их дом... Вон мужчины уже собрались, приглядываются к стаду мамонтов. Теперь это уже не родня, не братья и сестры, а возможная добыча... И конечно, в центре - Вуул!.. Что ж, он должен быть хорошим вождем, Белый Волк... Вот только молод еще!..
     Колдун улыбнулся. "Как же так: боюсь, что Вуул слишком молод, чтобы стать вождем, а Донго, его ровесник, слишком стар, чтобы стать моим учеником?! Видно, это я сам - слишком стар..."
     Слишком или нет, - еще не пришло его время двинуться по той тропе, на которую сегодня вступили Арго, Дрого и Анго. Завтра он вместе с посланницей обойдет окрестности. Они понимают друг друга, и Олина сможет показать многое. Он поймет, где должен быть построен Потаенный дом, где будут проходить обряды Посвящения... Будущую Поляну весеннего и осеннего празднеств он, кажется, уже видит, чувствует. Завтра станет ясно, не ошибся ли он. Туда они пойдут вместе со старым Гором и Вуулом.
     Многое предстоит сделать. Встретиться с Первопредками их нового Рода. Но прежде всего он постарается встретить тех, кого сегодня с почетом проводили из этого мира. Почему-то Колдуну казалось, что среди предков-родоначальников будут Дрого и Анго.
     Да, ученик необходим. Донго? Что ж, пусть Донго. Колдун ведь и сам давно присматривался к молчаливому мальчику со взглядом, обращенным куда-то внутрь себя или еще дальше - за пределы этого Мира, мальчику, который не любил шумных игр, часто отвечал невпопад и легко сносил постоянные насмешки своих сверстников. А теперь вот и более злых насмешек не побоялся! Сделать бесплодную Лану хозяйкой своего очага - кто бы мог на такое решиться? Никто - ни самый храбрый, ни самый умный. Только Донго... Что же мешало взять его к себе раньше, еще там, еще до Посвящения? Он не только мог - он должен был это сделать, так почему же не сделал? Колдун хорошо знал ответ: потому, что он никогда не забывал тот страшный день, когда в их жилище как хозяин вошел Хорру и сказал: "Мальчик пойдет со мной!"
     Он возьмет Донго. Ведь Донго - врожденный, не то что тот, у Серых Сов... токующий тетерев! А ведь и у тех когда-то был врожденный, и Колдун его еще помнил...

     Да, начинается новая жизнь. Только он, Колдун, понимал, как все должно измениться, даже ножи и наконечники станут другими... Может быть, уже сыновья Вуула забудут, разучатся делать треугольные наконечники, которыми дети Мамонта искони оснащали свои дротики и стрелы. Но, быть может, они будут скалывать с кремневых желваков длинные узкие пластины - не хуже тех, что скалывают дети Куницы...
     Колдун смотрел вдаль, за ручей, за реку. Темнело, вечер уходил, приближалась ночь. Но он чувствовал, как все шире раскрывается его потаенное око. И сейчас Колдун ощущал, наблюдал, как далеко, в двух или трех переходах, трое охотников разделывают тушу северного оленя и совещаются, поглядывая в направлении их стойбища. Колдун не мог их слышать, да и не понял бы на слух: язык был чужой, незнакомый. Но сейчас он вполне понимал смысл их разговора. Ощутив их тревогу и надежду, он углубил зрение и теперь знал, что охотники принадлежат общине, живущей в этих местах уже несколько лет, что люди пришли сюда, вытесненные более сильными и воинственными соседями, что они бедствуют, не только из-за болезней, но и из-за лашии, от которых не в силах защититься. Они уже давно заметили пришельцев, но только сейчас решились пойти на первую встречу.
     Еще никогда его тайное зрение не было столь отчетливым! Колдун вспомнил, как однажды его наставник с гордостью заявил (правда, по другому поводу): "Мы, колдуны, не стареем! У других к старости силы слабеют, а у нас - только крепнут!" Еще вчера его состарившийся ученик мог бы лишь горько посмеяться над таким бахвальством, но сегодня он понимает: Хорру был прав! Хорру во многом был прав, хотя и ошибался в главном...
     Что ж, это хорошо, что у них появились соседи. Значит, не нужны далекие и опасные походы за невестами. Завтра придут гости, будут дары знакомства. Понимание придет шаг за шагом, от всем известных вопросов и ответов, задаваемых при первой встрече, от языка жестов... Многое переменится, наверное, даже речь. Только Закон должен быть неизменным!
     Даже при первой встрече многое станет ясным. И когда гости узнают, кто истребил ненавистных лашии, они поймут: мы здесь - не чужаки! Эта земля отныне - наша по праву, и мы - именно те, с кем должно обмениваться женами, устраивать совместные охоты, жить бок о бок, по-соседски. Их встретят не отверженные, не безродные. Когда будет задан традиционный вопрос: "Кто вы, пришедшие сюда?" - прозвучит уверенный ответ: "Мы - дети Волка!"
     И Олина, их новая сестра, посмотрела в лицо Колдуну, глаза в глаза, и взгляд ее был печален и строг. Те, кто послал зверя к людям, кто говорил сейчас с Колдуном, - безмолвно, глазами волчицы, - предупреждали. Колдун не мог понять всего, хотя его Сила снова была при нем. Новая тропа не будет легкой! Арго спас свой народ, но для него, Колдуна, еще не все завершилось. Его собственный долг еще не оплачен, и горе тому, кто ступает на ледяную тропу отягченный таким грузом!
     Развоплощенное Зло осталось Злом. И Тот, выбитый ударом Арго из оскверненного тела, отброшенный назад, в Проклятую ложбину, по-прежнему там, сжигаемый вечной ненавистью!
     Почти против воли Колдун обратил свое внутреннее око на юг, туда, где осталась их прежняя родина, и увидел черную дымную тучу, стелющуюся по земле, медленно наползающую на лога и стирающую одно за другим хорошо знакомые стойбища.
     И послышался жирный смешок "мудрого Узуна".

КОММЕНТАРИЙ АРХЕОЛОГА

     Получив от издательства "Азбука" предложение написать научный комментарий к фантастическому роману о каменном веке, я некоторое время колебался. Дело в том, что я вообще не являюсь любителем данного жанра. Что же касается тематики, связанной с профессиональными интересами, то мне уже приходилось иметь дело с рукописями, претендующими на статус "научно-популярных" или даже "художественных", но поражающими специалиста вопиющей безграмотностью в тех вопросах, которые их авторы пытаются раскрывать перед доверчивыми читателями. Я ждал, что столкнусь с чем-то подобным и в этот раз, заранее оговорив, что научный комментарий будет нелицеприятен. Тем большим было мое удивление при знакомстве с рукописью.
     Скажу сразу: мистика, которой наполнена книга, очевидно в угоду ложно понятой занимательности, меня нисколько не заинтересовала и вызывала лишь раздражение. Соответствующие страницы приходилось попросту пропускать. Намеки автора на то, что он якобы является едва ли не очевидцем описываемых событий, пусть останутся на его совести. Но как бы там ни было, автор, в отличие от многих, берущихся за подобные темы, знает о времени, о котором пишет, не просто кое-что, выхваченное из разного рода научно-популярной литературы. Утверждаю со всей ответственностью: он владеет материалом едва ли не на профессиональном уровне, включая такие отдельные детали, которые, как мне представлялось, должны быть известны лишь узкому кругу специалистов.
     Время, описываемое в романе О.Микулова, - очень важная часть каменного века, известная специалистам под названием "верхний палеолит". Это значительный отрезок времени, длящийся примерно с 40 000 до 10 000 лет назад. Именно в эту эпоху человек современного вида - Homo sapiens sapiens - впервые не только широко распространяется по земному шару, вытесняя или ассимилируя более архаичные формы (так называемых неандертальцев), - он впервые создает свою специфическую культуру, отличную от культуры предшествующей, так называемой мустьерской эпохи. Достаточно сказать, что именно в эпоху верхнего палеолита археологи зафиксировали первые несомненные проявления изобразительного искусства! Признаться, я ожидал, что автор смешает воедино пещеры Франции и Испании, жилища из костей мамонта, найденные в центре Русской равнины, граветтийские женские статуэтки и мадленские гравюры на кости - словом, все самое яркое, что только можно извлечь из популярной литературы, независимо от того, где то или иное явление обнаружено и как оно датируется специалистами. Я ожидал также, что герои романа будут загонять мамонтов в ямы-ловушки и много говорить о "Великих льдах" - коль скоро описывается ледниковый период. И я заранее решил, что все это прощу автору безоговорочно, - лишь бы у него не было явных ляпов: бронзовых или железных ножей и топоров, глиняных горшков, рыболовных крючков и сетей, одомашненных лошадей и посевов ржи или овса и т. п.
     Тем большим было мое удивление, когда, по мере углубления в книгу, я убеждался: автор повествует не о позднем палеолите "вообще", но о совершенно определенном отрезке времени (вторая половина его ранней поры, по радиоуглеродным датам приблизительно 30 000 - 25 000 лет тому назад), что место действия романа очень конкретно: его герои отправляются в изгнание из района Среднего Дона (так называемый Костенковско-Борщевский район сосредоточения верхнепалеолитических памятников), а приходят в конце концов на Клязьму (стоянка Сунгирь, расположенная на окраине города Владимира). И сами герои мне, проработавшему 25 лет в Костенковской палеолитической экспедиции, очень хорошо знакомы. Дело в том, что мы, археологи, не имеем иной возможности выделить древние социумы - человеческие коллективы, отличающиеся друг от друга культурными традициями, - кроме как сравнивая между собой формы и технику изготовления орудий труда, украшений, произведений искусства и прочих, добытых на различных стоянках. Наиболее сходные между собой комплексы мы группируем в так называемые "археологические культуры". Так вот, из описания форм орудий и техники их обработки невозможно ошибиться: "дети Мамонта" относятся к так называемой костенковско-стрелецкой археологической культуре, "дети Серой Совы" - к городцовской, а "дети Куницы" - к тельманской. Более того, большинство описываемых в романе стойбищ хорошо увязываются с конкретными стоянками. Там, где описываются погребения, - ошибка просто-напросто исключена!
     Само собой разумеется, не обошлось без отдельных погрешностей. Так, по моему мнению, хронология в романе слишком "спрессована": едва ли носители костенковско-стрелецких культурных традиций переместились из района Среднего Дона в бассейн Клязьмы за столь короткий срок. Скорее всего, такие перемещения были длительным, постепенным процессом на протяжении жизни ряда поколений. Тем более что характер кремневого инвентаря Сунгирьской стоянки существенно отличается от такового из V культурного слоя Костенок 1. И уж конечно, выпадение "летнего снега" (вулканического пепла) предшествовало времени существования стоянок, описываемых в романе О.Микулова! Впрочем, возможно, это все объясняется "законами жанра", на которые ссылается автор. Не знаю, мое дело - дать научный комментарий.

     Не скрою: личность Олега Микулова меня очень заинтересовала. К сожалению, все попытки познакомиться с ним хотя бы заочно успехом не увенчались; как меня информировали в издательстве, этот автор избегает каких бы то ни было личных контактов. Остается предположить, что "О.Микулов" либо скрывшийся за псевдонимом один из моих ближайших коллег-археологов (но, честно говоря, мне не на кого и подумать!), либо большой любитель археологии, может быть даже работавший какое-то время в нашей экспедиции. Впрочем, хотя за четверть века на раскопках в Костенках побывало множество людей, человека с такой фамилией я не помню.
     О литературных достоинствах романа судить не берусь. Но как бы то ни было, несмотря на мистический антураж, мне как археологу-палеолитоведу этот роман представляется самым достоверным из всего того, что было написано на данную тему как нашими, так и зарубежными авторами - фантастами и популяризаторами науки о каменном веке. Со своей стороны могу лишь пожалеть, что О.Микулов предпочел такую форму добротному научно-популярному рассказу о том, что ему, по-видимому, достаточно хорошо известно. Тем не менее выражаю ему свою искреннюю благодарность за предоставленную мне возможность сделать научный комментарий.

Пролог

     С археологической точки зрения в "Прологе" рассказывается о контакте людей современного вида - Homo sapiens sapiens ("длиннотелые") и более архаичных неандертальцев - Homo sapiens neanderthalensis ("коротконогие"). Долгое время в нашей науке предполагалось, что процесс трансформации неандертальцев в морфологически современных людей происходил параллельно в разных районах земного шара под влиянием каких-то внутренних, социальных факторов и что процесс этот повсюду приводил к культурным изменениям глобального порядка: мустьерская эпоха сменялась верхнепалеолитической эпохой. Считалось, что все это происходило примерно 40 000 - 35 000 лет назад. Сейчас ученые узнали, что процесс становления современного человечества был намного сложнее. В восьмидесятые годы параллельно антропологическими находками в Восточной и Южной Африке и генетическими исследованиями было установлено, что морфологически современный человек возник намного раньше - около 200 000 лет назад, но это, по-видимому, никак не повлияло на его культуру, длительное время остававшуюся такой же, как и культура его современников - более архаичных форм гоминид. Около 100 000 лет назад морфологически современные люди покидают свою прародину - Восточную Африку и появляются вначале на Ближнем Востоке, а затем и в других районах Старого Света. Это распространение сопровождалось активными контактами с местными неандертальцами. Контакты эти ученые оценивают по-разному. По мнению одних, физически современные люди исключительно вытесняли и истребляли более архаичных людей, не скрещиваясь с ними. По мнению других, основным результатом таких контактов было именно скрещивание и культурное влияние, в результате которого, естественно, доминировали более совершенные Homo sapiens sapiens. То, что изображается в "Прологе", отвечает второй точке зрения, на мой взгляд, лучше обоснованной как археологически, так и антропологически. Вместе с тем не могу не заметить, что неандертальцы ("коротконогие"), изображенные здесь несколько шаржированно, выглядят "грубее", чем это предс
тавляется археологам, изучающим мустьерскую культуру. Впрочем, с другой стороны, некоторые ученые, хотя и немногие, склонны отказывать неандертальцам даже в членораздельной речи.

Глава 1

     Тотем - вид животных или птиц, реже растений, с которыми по общераспространенным в архаических обществах представлениям состояла в кровном родстве определенная группа людей (род). Вступать в брак людям, принадлежащим к одному роду (одному тотему), строго запрещалось, хотя позднее, с распадом родового строя, эти запреты постепенно теряли силу.

     ...с севера на юг текла река...  ...Берег прорезался крутыми логами... - река Дон в районе села Костенки (примерно в 30 километрах к югу от Воронежа). Здесь в 1879 г. российским ученым, зоологом, этнографом, археологом И.С.Поляковым была обнаружена первая стоянка эпохи верхнего палеолита. За сто с л