тую! - и накинул лошадиную шкуру - одну на двоих.
     - Благодарю, Гарт!
     Они сидели вдвоем под одной шкурой. (Приглашать в жилище... Напрасно; да и Колдун их еще не отоспался, - видно, ночью своими делами был занят!)
     Гарт, как и все общинники, знал, конечно, что для колдовских полетов самое подходящее время - ночь. Но почему ни духи, ни предки не предупредили его о таком?!
     - Знает ли Арго, что сказал его собрату молодой колдун-Куница?
     - Нет.
     - "Великий вождь детей Серой Совы! Доверяет ли твой собрат, Арго, своему Колдуну?"
     - Интересно! Почему бы не спросить прямо у меня? Или - чего лучше! - у самого Колдуна? А где сейчас этот любознательный?
     - Спит. Там, где лечил... И твой Колдун - спит.
     - Ну и хорошо. Потом - объяснятся! Я сказал: колдуны - народ странный! Даже очень странный! Но если спросит еще раз, скажи: "Вождь детей Мамонта, Арго, доверяет своему Колдуну!" И повтори трижды!.. И пусть спросит у меня; я скажу то же самое!
     Дождь лил сильнее и сильнее... Где-то сейчас Йом и остальные?!

     Нагу распластался на колючих ветвях, не делая ни малейшей попытки уклониться от струй, льющихся на его обнаженное тело сквозь дыры кровли. Он был даже рад: если бы не дождь!.. А почему? Откуда слезы? Ведь все должно быть хорошо: вчера - свадьбы; сегодня Айрис и Киику у себя, свой дом обживают; отец и мать, конечно, к ним придут, отец будет говорить с Киику, а мать с Айрис, а потом...
     Но почему-то он никак не мог представить: что же происходит сегодня? Пытался - но все казалось надуманным, нереальным... И пищу почему-то принес не Гор.
     И еще об одном думал Нагу: они здесь, в Потаенном доме, в молчании, - для чего? Быть может, для того, чтобы глубже в себя вглядеться? Не так уж много прошло дней (а сколько?!), - но он, Нагу, уже другой, уже не тот, что прежде... Только очень хочется увидеть Айрис!
     А вода все текла и текла сквозь дыры в кровле, и лилась холодными струйками на его тело, и стекала с живота ручейками, и окропляла лицо, так что никто - ни одна живая душа! - не смог бы распознать: дождь это или слезы?!
     Спасибо дождю!

     Лишенный имени следил за происходящим с вершины сосны, чтобы видеть и тот, и этот берег. В случае удачи - соскользнуть вниз и подобраться несложно. Но с самого начала все пошло не так, как он рассчитывал ночью. Почему-то он думал: на тот берег переберутся все и потеряют больше времени и сил. А может, кто-то и утонет. Это, конечно, его собственная глупость - думать так: Йом далеко не дурак, и если получится, то в первую очередь - его! Но настоящая злоба и досада пришли, когда лишенный имени понял: они таки догадались, что он вылез на берег у Поляны празднеств! Как же так? Почему? Ведь он так хорошо оттолкнул эту проклятую корягу - плыви себе хоть до Великой воды!.. Он-то надеялся: разделятся, а для тех, кто пошел бы по берегу на юг, есть такое удобное местечко... О, жабье дерьмо!
     Теперь оставалось одно. На его след они встанут скоро, в этом нет сомнений: не новички - следопыты! Они догадываются, они знают: враг - рядом! Что ж, он порадует их еще больше, он даст им свежий след! Пусть думают: теперь, когда его план раскрыт, их враг действительно бежит без оглядки на запад! Действительно хочет уйти как можно дальше, прочь от этих мест. Навсегда. А он сам тем временем...
     Лишенный имени соскользнул с сосны. Дождь окончился - это хорошо: теперь и ползунчик не спутает старый след со свежим!

     Тучи вновь превратились в отдельные белые облака, пронизанные лучами солнца, давно идущего под уклон, когда погоня обнаружила на старой тропе признаки, которые могли быть утренним (а быть может, и дневным?) следом врага. За неимением лучшего пошли по этому следу, рассыпавшись в стороны с непрерывной перекличкой. Настоящая удача пришла немного позже: несомненно свежий след, проложенный уже после дождя! Это мог быть только он, и в этот раз он выдал себя с головой. Теперь лишенный имени никуда не денется, по свежему следу он будет взят, и взят очень скоро!
     Увидев листья и траву со сбитыми каплями, отпечаток края мокасина на сырой тропе, Анук и радовался, и досадовал. Он весь этот день верил своему колдуну, а прав-то оказался их старый! Оказывается, все это время враг был рядом, и кто знает, как бы все обернулось, если бы не эти предосторожности, которые так его раздражали! Вот уж действительно:

     Толстый Узун, мудрый Узун Был ползунчик, стал - ползун!

     Но теперь все ясно, и лишенный имени никуда не скроется. Как бы он ни спешил прочь, на запад, - они его схватят. Хорошо бы, еще сегодня. Жабье дерьмо, почему это солнце катится вниз так быстро?!

     Лишенный имени действительно не шел - бежал, осторожно, как следопыт, но время от времени подбрасывая им наживку. Он действительно бежал на запад, туда, где далеко отсюда по каменистому ложу струится широкий ручей. Намеченной цели он достигнет в самом начале ночи и, переложив след, вернется к себе, в Проклятую ложбину, - за советом и помощью. А погоня неизбежно отстанет. Не такие он оставляет следы, чтобы по ним могла бежать и погоня! Ночью же их и вовсе не взять, даже при свете Одноглазой. Впрочем, сегодня ее око будет надежно прикрыто тучами (уж не друг ли его о том позаботился?).
     Утром он их встретит там, у ручья, вдали от всех стойбищ. Там они разделятся, обязательно разделятся: ручей - не Большая вода, беглец по его руслу может идти и вверх и вниз... а следов все не будет, и разойтись им придется далеко друг от друга... Очень далеко! И тогда... Он начнет со своих бывших сородичей. И первым будет Йом.
     Лишенный имени задержался на миг у большого муравейника, прижавшегося к основанию сосны. Копье вошло вглубь и несколько раз повернулось, разрушая то, что создавалось годами, переворачивая отлаженную жизнь до самого основания.
     Вот вам еще один след лишенного имени! Ваш, человеческий, муравейник я разорю и не так!

     Погоня остановилась на бугре, у опушки соснового леса. Впереди, за лугом, темнел густой ельник; оранжево-багровый диск опускался в тучу, нависшую над его зубчатым краем.
     - Чего мы ждем? - взволнованно спросил Анук, - Еще светло, еще виден след, а враг, может быть, совсем рядом!
     Йом покачал головой:
     - Он не рядом, и он очень хитер! Поверь, мне это хорошо известно. До ельника мы, быть может, и дойдем, а что дальше? Куда и зачем он нас ведет?
     - Да не "ведет" он - спасается, удирает! Ты его разгадал - вот он и бежит что есть мочи! Неужели мы подарим врагу целую ночь?!
     И опять вмешался пожилой сын Серой Совы:
     - Торопись медленно! И слушай тех, кто лучше тебя знает лишенного имени! Я его почти не знал, но то, что мы видели за этот день... Нет, не похоже, чтобы такой бежал от нас, как длинноухий от лисицы!
     Йом принял решение:
     - Ночевать будем здесь - вот хорошая ложбинка, даже огонь можно развести. Поедим, потом - четверо спят, двое на страже. А на рассвете...
     Помолчав, он сказал твердо:
     - На рассвете мы пойдем туда, куда нас послал старый Колдун!
     - Назад? - Глаза Анука расширились. - Бросив след?! Послушай, Йом, я тебе не перечил и не жалею об этом. Но сейчас... Сойти со следа... Да ведь это все равно что отказаться от погони! Это же... вечный позор всем нам!
     - На след можно и вернуться...
     - Потеряв полдня?! Помолчав, Йом ответил:
     - Я знаю Колдуна. Он никогда не дает пустых советов. - (Только бы не подвел голос, ведь он и сам не знает, прав или нет! Ведь и самому ему такое кажется безумием!). Впрочем, приказывать Серым Совам я не могу. Утром мы можем разделиться: вы пойдете по следу, а мы...
     - Но ведь ваш Колдун даже с духами не говорил, - он сам в этом признался! И потом... А что, если они в сговоре? Что, если лишенному имени кто-то помогает? Разделиться... Ведь это только врагу в помощь!
     (Сомнения... Он и сам сомневается. Что если и в самом деле...)
     И опять - пожилой охотник:
     - На ночь решений не принимают, - только испортим себе еду и сон! Поговорим на рассвете, перед походом. Глядишь, и сны кое-что подскажут... А сейчас давайте займемся костром, едой и ночлегом.
     Глаз Небесной Старухи был красным, воспаленным. Скоро его укроют тучи, - может, ей полегчает...

     Лишенный имени уходил в свою любимую ложбину скорым шагом, но уже не бежал. Он был удовлетворен: дело сделано! Конечно, они будут идти по следу до конца, пока не стемнеет. Попробовать подкрасться к спящим? Нет, это - только потеря времени: они наверняка настороже. А вот завтра, когда они доберутся до ручья и начнут бесполезный поиск... Он их будет там ждать! В этот раз им и непрерывная перекличка не поможет!..
     И первым будет Йом!
     Ночь была мрачной. Ветер налетал порывами, гнал по небу рваные тучи. Сквозь них едва пробивалось какое-то красноватое сияние Одноглазой.
     В этот раз тот, второй, пришел в ином обличье. Лица не разглядеть, черный силуэт на фоне огромного багрового ока Небесной Старухи (тучи рассеялись).
     - Я вижу, великий Мал напрасно потерял время?
     - Мал?! Лишенный имени!
     - Для них. Не для своего друга. Ведь Мал дарит свое имя своему другу, не так ли?
     - Да.
     - Тогда - Мал! И мне жаль твоего потерянного времени!
     - Потерянного?! Я подготовил...
     - Ты упустил все! Я говорил тебе, помнишь: "Самый опасный враг - молодой колдун-Куница!" И ведь сегодня он мог быть в твоих руках! А ты убил мальчишку - зачем?
     - Я думал, путь на север... Постой! Почему колдун-Куница мог быть в моих руках?!
     - Потому что сегодня утром он шел в стойбище Серых Сов! К твоей Наве! И если бы ты с начала избрал иную тропу... Впрочем, что говорить? Думать - это не для первого охотника, это - для его друга! Жаль только, что великий Мал пренебрег хорошим советом. Сейчас бы он уже почти победил!
     - Я не знал...
     - Если бы ты доверил свое тело мне, ты бы знал!
     Скрипящий, ледяной голос!.. Слышит ли он, или этот голос звучит прямо в его голове?!
     - Я дал им ложный след! Они ушли далеко - от своих! И завтра - я их встречу!
     - Не обольщайся! Твоя металка... Хорошо, ты убьешь Йома; быть может, еще одного-другого. А остальные? Они не слабаки - ты и сам в этом убедился!
     - Все равно! Я их одолею! Или сам лягу там, у ручья...
     - Ляжешь?! Это - проще всего! Нет, ты должен победить! Но твоя металка... этого слишком мало, даже в таких руках, как твои! Так и быть, я подарю тебе нечто новое - новое оружие!
     НОВОЕ ОРУЖИЕ!!! По рукам, по всему телу забегали мурашки. Что это такое?
     Казалось, его друг читает мысли. Холодная усмешка, едва слышная.
     - Вообще-то, новое оружие тебе хорошо известно. Вы называете его - лук!
     Сказанное было так нелепо, что Мал искренне расхохотался:
     - Лук?! Детская игрушка?! Ты предлагаешь первому следопыту вновь стать ползунчиком и расправиться со своими врагами... с помощью...
     - С помощью лука и стрел! Вы называете их "короткими дротиками", но, право же, это оружие заслуживает собственного имени!
     (Нелепость! Нелепость! Лук... в руках мужчины эта вещь годится только для добычи огня... ну, для сверления... Только мальчишки забавляются тем, что пускают с его помощью короткие дротики. Он сам этим баловался и был не последним... Но чтобы сейчас он, взрослый охотник, взял в руки детскую игрушку?!.)
     - Думаешь, "игрушку"? Хорошо, сейчас ты поймешь!

     ...Мал снова был на сосне, как тогда, утром, когда он мечтал пустить в ход металку и дротик, и не решился. Но теперь его рука сжимала лук - не тот детский лучок, из которого несмышленыш Тииту пускал короткие дротики в зайцев и уток, не причиняя им слишком большого вреда, не тот, побольше, из которого Тииту-подросток посылал стрелы в стадо лошадей во время загонных охот, соревнуясь со сверстниками: чья стрела вообще долетит до стада? чья вопьется в бок обезумевшей лошади, а не отскочит, не упадет под копыта? Этот лук был гораздо больше, почти в человеческий рост, в нем опытная рука чувствовала силу грозного, хотя еще непонятного оружия!
     Вот они, его преследователи! Спиной к нему, расходятся на поиск потерянного следа... На тетиву легла стрела - тонкая, с черным оперением и кровавого цвета наконечником. Мал хотел направить лук горизонтально, по старой мальчишеской привычке, но чужая воля развернула его левую руку совершенно иначе, непривычно... И пальцы правой руки вели себя не так: оперенный конец стрелы не был зажат между большим и указательным - он покоился между согнутыми указательным и средним пальцами, отводящими его вместе с тетивой куда-то к правому уху... На миг все застыло, фигуры внизу перестали двигаться. Мал понял: ему показывают, куда он должен направлять наконечник... Пальцы выпрямились. Хлопок - и стрела ушла вперед со зловещим свистом, до крови ободрав ложбинку между большим и указательным пальцами левой руки, сжимающей лук. Мал увидел, как его бывший приятель Йом рухнул замертво, пораженный точным ударом под левую лопатку! Не обращая внимания на боль, Мал выпустил подряд еще две стрелы - с помощью того, второго, или уже без него, он не знал, - и еще два трупа! Только теперь опомнились остальные, но и они были в полной власти первого настоящего лучника. Они бегали как муравьи, бессильные достать его своими жалкими металками, бессильные скрыться... Когда еще двое завалились на корни сосен, знакомый голос произнес: "Последний пусть уйдет, пусть расскажет!"
     И вот он уже на другой сосне, с которой стойбище детей Серой Совы просматривалось как на ладони. У общего костра - два вождя, оба колдуна, встревоженный народ - слушают единственного из посланных в погоню за Малом, кто вернулся живым! Разворошенный муравейник... Сейчас его разворошат еще сильнее! Расстояние большое, гораздо больше, чем в первый раз, но Мал уже поверил в мощь своего нового оружия. Теперь кисть левой руки была защищена умело прилаженным куском кожи - стрела скользнет по ней, не поранив руку... И опять на какой-то миг все замерло: новичка учили прицелу с большого расстояния. Уже привычно распрямив пальцы, Мал увидел, как стрела уходит в небо, чтобы спуститься по дуге туда, куда ей надлежит... Удар! Первым падает этот старый лис, из-за которого он лишился Айрис! Ну что, помогло тебе твое колдовство?!. Вторая стрела поражает Гарта, третья... третья - для Арго!.. Вождь может быть только один - он, Мал, несущий людям свободу от проклятого Закона!
     Общинники в панике разбегаются, пытаются укрыться в жилищах, падают ниц... Победа! Мал в восторге потрясает чудесным оружием, забыв, что он - высоко, что сосновый сук может обломиться, и он действительно ломается, и Мал падает вниз...

     ...чтобы очнуться там же, в Проклятой ложбине! Тот, второй, уже исчез; нет ни лука, ни стрел, но теперь Мал знает, как его сделать, а главное - как им пользоваться. Вот это оружие! На таком расстоянии, так быстро!.. Теперь Мал мог признаться самому себе: еще вчера он не верил всерьез в то, о чем говорил тот, второй. Конечно, он - сильный, но... Стать вождем всех трех Родов? Отменить Закон крови?! Нет, искренне, до конца поверить в такую возможность ему было не по силам. И не случайно он сделал так, чтобы северный путь, на котором можно искать лашии, оставался свободным как можно дольше.
     Зато теперь!.. Мал твердо знал: все будет именно так! С таким оружием, с таким другом он действительно непобедим!
     Как и накануне, был серый предрассветный час. Спать не хотелось; Мал был бодр и свеж. Хотелось одного - скорее, скорее изготовить это чудесное оружие, чью сладкую тяжесть все еще помнят его руки!.. Конечно, сюда, в Проклятую ложбину, никто из этих прислужников Закона не посмеет сунуться, но все равно нужно торопиться! С рассветом первый боевой лук будет готов, и тогда... Тогда он им покажет! Он им всем покажет, что такое первый охотник трех Родов, будущий вождь трех Родов! А потом они поймут: Мал, убивающий по праву сильного, принес им невиданную свободу и неслыханное могущество!

     Йом проснулся как будто от укола в самое сердце. Из сна он помнил только одно: свою смертельную рану, но знал твердо: медлить нельзя, времени нет!.. Амулет на шее грел, чуть ли не обжигал кожу... Часовые не спали и встревожились еще сильнее, увидав лицо Йома.
     - Будим всех. Пора!
     - Но рассвет...
     - Нам нужно быть там до рассвета... Или - с рассветом. Иначе будет поздно!
     Охотники собрались быстро. Хмуро смотрели на небо: ночь идет на убыль, но еще темно... И сейчас идти в Проклятую ложбину?!
     Йом чувствовал их страхи, их колебание.
     - Помнят ли сыновья Серой Совы и сыновья Мамонта свои сны?
     Молчание. И угрюмые ответы:
     - Дурной сон... Предостережение... Не хочу говорить!..
     - Так. Я - тоже. Мы должны торопиться!
     (Амулет Колдуна! Кажется, он пульсирует!)
     - Но сейчас!.. Мы все там погибнем!
     - Мы погибнем, если не пойдем туда! И не мы одни!
     Йом говорил, как властный и знающий. От него исходила сила. Возражений больше не было, только вопрос:
     - Как мы пойдем? Низом, северной тропой?
     - Нет. Верхом, через холмы. Мы должны прийти туда на рассвете.

     Они вышли из сосняка на самое высокое место, откуда далеко видно окрест, на север и восток, к Большой воде. Ночь еще не отступила, лишь вдали, за Большой водой, у самого края неба угадывались первые признаки рассветного часа. Внезапно Анук судорожно схватил Йома за руку:
     - Великий Мамонт, духи-покровители, Первобрат-даритель!..
     Там, где во тьме угадывалась Проклятая ложбина, полыхал свет! Не от костра, не от пожара - низкий, мрачный, зловещий... Подгибались ноги, хотелось упасть, закрыв голову руками, - лишь бы не видеть это непонятное сияние!..
     Йом с силой ударил копьем оземь:
     - Вперед! Нам помогут предки! ...И рассвет!

     Лишенного имени настигли на самой заре, когда он, уже подготовив основу будущего лука, рассматривал свои запасы сухожилий и ремней, обдумывая тетиву. Первым прыгнул Анук. Хорошо прыгнул и даже успел захватить шею врага. Но тот, даже застигнутый врасплох, легко перебросил его через себя и убил одним ударом кинжала в сердце. Однако вытащить оружие из раны не успел: навалились двое... третий... четвертый. Схватка была упорной, молчаливой, но недолгой. Мал перестал сопротивляться после того, как обе его руки заломили чуть ли не к затылку, а ноги оказались притиснутыми к земле тяжестью двух мужских тел. Вскоре все было кончено: лишенный имени лежал, уткнувшись лицом в свой любимый мох, и прочно скрученный по рукам и ногам кожаными ремнями.
     Охотники совещались о том, как и в каком порядке нести тело погибшего друга и связанного убийцу. Почему-то не было большой радости от победы, и... и, как ни странно, исчез страх! Будто и не в Проклятой ложбине они совещаются... И еще одно: Йом вдруг понял, что Анук был обречен. С самого начала. И он это знал, и другие... Потому-то и говорят сейчас почти спокойно!..
     Наконец решение было принято. Убитого положили на носилки, сделанные из одеяла и двух тонких сосенок. Его несли, головой вперед, двое: впереди - сын Серой Совы Эбон, сзади - сын Мамонта Морт. Двое других - сын Мамонта первым и сын Серой Совы вторым - тащили, головой назад, связанного врага. Между его рук и ног, стиснутых ремнями, был продет тонкий еловый ствол. Захватили на случай и ту самую палку, что подготовил он сам. Охотники так и не поняли, что это такое. Заготовка для копья? Слишком тонка, ни один конец не заострен, как надо, да и кто же видел еловые копья, причем не округлые, а уплощенные?!
     Йом замыкал шествие. Он шел с копьем наперевес, готовый отразить любую опасность, от кого бы она ни исходила. И когда его взгляд, внимательно ощупывающий окрестности - деревья, кусты, - опускался к тропе, Йом внутренне вздрагивал, встречаясь с единственной реальной угрозой - ненавидящими глазами насильника и убийцы.
     Возвращались нижней тропой. Здесь пришлось задержаться... Когда окоченевшее тело горевестника извлекли из кустов, пожилой сын Серой Совы не выдержал, пнул ногой в лицо лишенного имени:
     - Падаль! Кусок дерьма! Мальчиш