ка-то чем тебе помешал?!
     И плюнул с досады: себя унизил - не врага!
     Лишенный имени молчал. Из разбитой губы на тропу капала кровь.

Глава 8

КАЗНЬ

     - Вождь и отец! Твой сын сдержал свое слово! Наш враг - вот он!
     Лишенного имени швырнули, не развязав, прямо к общему очагу, не заботясь о том, обожгут ли угли его лицо или нет. Говорил Йом:
     - Гарт, великий вождь детей Серой Совы! Мы настигли врага, настигли там, куда указал Колдун детей Мамонта! Анук, сын Серой Совы, бросился на него первым, он попытался взять лишенного имени живым. Но враг был силен и опасен. Он убил Анука, мы подоспели слишком поздно! А на обратном пути мы нашли тело нашего брата, сына Мамонта. Враг убил и его.
     Вожди двух Родов сидели рядом, на шкуре лошади. Колдуны - здесь же. Старый выглядел бодрее, чем накануне, но все еще не такой, как прежде. Арго держался хорошо: ночью он заставил себя уснуть. И все же - круги под глазами и лицо осунувшееся.
     Йом осторожно снял со своей шеи амулет - странной формы пластинку, вырезанную из бивня мамонта, - прижал его к сердцу и с почтительным поклоном передал Колдуну:
     - Йом благодарит старого Колдуна за надежную помощь и защиту. Амулет вовремя разбудил сына Арго. И помог.
     Колдун также прижал к сердцу драгоценный амулет, вернул его на свою грудь и произнес:
     - Пусть отважный Йом расскажет подробнее. Вожди склонили головы в знак согласия.
     - Лишенный имени кружил нас по ложным тропам весь день. После дождя мы встали на свежий след, он вел на запад. Но мы не пошли по нему до конца: я помнил совет Колдуна детей Мамонта, - и мы заночевали у верхнего сосняка, оттуда еще можно повернуть к Проклятой ложбине и достичь ее вовремя... Или продолжить путь по свежему следу. Ночью... Ночью были вещие сны. Когда я проснулся, амулет горел на груди, он говорил: "Торопись!" - Йом расстегнул ворот. Действительно, на том месте, где амулет Колдуна касался тела, образовалось красное пятно. - И мы пошли в Проклятую ложбину.
     Охотник замолчал на миг, собираясь с мыслями... или с силами.
     - Мы увидели. Была еще ночь, а над Проклятой ложбиной стояло зарево! Только это был не костер. Не знаю что... Но мы не испугались, мы достигли места с рассветом и застали там врага, как и предсказал наш Колдун. Анук поспешил. Но он погиб как мужчина - охотник и храбрый воин! А потом, на нижней тропе, нашли тело Алема. Лишенный имени убил его утром, и наши северные соседи ничего не знают.
     Колдун задал только один вопрос:
     - Что или кого видели охотники в Проклятой ложбине?
     - Только лишенного имени! Иных следов там не было.
     Гарт сказал то, что должен был сказать:
     - Вождь детей Серой Совы благодарит храброго Йома и всех отважных охотников! Вождь детей Серой Совы скорбит о гибели своего брата - сына Серой Совы и о гибели юного сына Мамонта. Наш общий враг взят в срок. Он принадлежал Роду детей Мамонта. Главное слово - за теми, чей тотем, чью кровь он осквернил. Пусть говорит Арго!
     (Трудно, ох как трудно говорить! Как трудно быть здесь!)
     - Вождь Арго благодарит своего сына, Йома! Вождь Арго благодарит храбрых охотников - детей Серой Совы и детей Мамонта. Вождь Арго скорбит о новых жертвах убийцы и осквернителя Закона крови. Решать его судьбу должны все мужчины нашей общины. Может ли вождь Гарт послать вестника в стойбище детей Мамонта?
     - Вестник уже послан. Сыновья Мамонта скоро придут.
     - Тогда - подождем.

     Говорят: "Поверженный враг отраднее девицы!" Говорят: "Труп врага не смердит!" Говорят: "Сердце врага вкуснее лопатки олененка!" Так было и для Арго - когда-то, в незапамятные времена. Сейчас он очень хорошо понимал Айю, которая придет сюда только потом, когда все уже будет кончено и останется только оплакать жертвы. Дорого бы дал и он сам, чтобы не видеть это существо, валяющееся без движения лицом в золе! Но это невозможно: он мужчина, и он вождь! Вождь опозоренного Рода! И позор еще не смыт...
     А утро было таким же ясным, как и накануне. И так же не умолкала птичья перекличка. Только воздух казался душным. Почему-то вчерашний дождь его не освежил...
     Наконец послышались голоса его сородичей. Сыновья Мамонта вступили в стойбище детей Серой Совы. Предводительствовал старый Гор.
     Люди рассаживались полукольцом: Род Серой Совы по левую руку от вождей, Род детей Мамонта - по правую. Участники погони по-прежнему стояли в центре, около общих костров, рядом с телом связанного врага. Тот почти не шевелился, только кашлял, отворачивая голову в сторону от жара и дыма.
     Вожди и колдуны сидели по другую сторону очагов. За их спинами возвышался тотемный столб - засохший ствол лиственницы, очищенный от веток и коры, украшенный знаками Рода Серой Совы. Он был окрашен в красный и черный цвета. Но не только сухая кровь Рода, не только уголь, смешанный с жиром, изменили его природный цвет. И иные пятна были на тотемном столбе... И глаза общинников возвращались к нему снова и снова.
     Женщин и детей не было. Женщины оставались в жилищах, занятые подготовкой к погребению или своими делами. Выйти к тотемному столбу они смогут лишь тогда, когда приговор будет произнесен. Присутствовать на суде могла бы только жена вождя, Айя, с согласия Арго, но она отказалась.

     Арго чувствовал ломоту и дрожь - в руках, в теле... Еще не хватало, чтобы к нему сейчас прицепилась хонка! Сейчас главное - на его плечах. Да, он - в чужом стойбище, в другой Родовой общине. Но преступление - дело рук его общинника; одна из жертв - его дочь! Главное - на нем! Мучительно хотелось потереть руки, растереть плечи. Согреться. Нельзя! И мучило ощущение: он что-то забыл! Что-то очень важное...
     На плечо легла сухая старческая рука Колдуна.
     - Не будет ли позволено присутствовать моему собрату, молодому колдуну Рода детей Куницы? Если он еще не ушел.
     Арго немедленно поддержал просьбу. (Вот оно! То, о чем он чуть было не забыл...)
     Гарт не возражал, хотя и был немного удивлен - после вчерашнего вопроса. Но Узун проворчал:
     - Какое дело Куницам до нашей беды?
     - Нарушен Закон крови, - спокойно возразил Колдун, - а это может обернуться бедой для всех... И для Куниц - тоже! Наш собрат-Куница молод, но знающ. Думаю, он знает и такое, что неведомо не только мне, но даже мудрому Узуну. К тому же мне известно: у колдуна-Куницы есть вопрос для меня. А у меня - для него.
     Узун пробормотал, как бы про себя, но так, чтобы слышали и другие:
     - То-то - "знающ"! Даже лечить толком не научился - наставлять приходится!
     Но дело было решено. Колдун-Куница пришел немедленно, поблагодарил за оказанную честь и, по знаку Гарта, занял место - рядом, но в стороне.
     - Как Нава?
     - Будет жить, - ответил колдун. - Но сегодня она не проснется до самого вечера.
     И Гарт, и Арго с благодарностью посмотрели на этого узколицего, безбородого, такого молодого колдуна, спешащего на помощь даже чужим. (Это очень хорошо. До вечера все будет кончено.)

     Первым заговорил Гарт:
     - Братья мои! Друзья мои! Великое горе постигло два наших Рода! Тот, кого все мы уважали и чтили как одного из лучших сыновей Мамонта, оказался отступником. Он не только убийца и похититель, он нарушил Закон крови. Судить и карать его должны прежде всего те, чью кровь он осквернил, чей тотем опозорил. Мы - на земле детей Серой Совы. Но главное слово, решающее слово сегодня принадлежит детям Мамонта... Мы слушаем тебя, великий вождь Арго! Мы знаем: твое решение будет мудрым!
     (Вот оно. Начало. Только бы хватило сил!)
     - Принесите тела убитых лишенным имени. Всех!
     По знаку Йома четверо посланных ушли к мертвому жилищу. Вскоре вернулись с печальной ношей, завернутой в медвежью шкуру, покрывавшую постель, которая так и не стала брачным ложем... Арго кивнул:
     - Раскройте.
     Теперь четыре тела лежали на утоптанной траве. Два мальчика, которых принесли Йом и его люди, и - муж и жена. Рядом.
     - Пусть смотрит!
     Лишенного имени подняли грубым рывком. Вынули палку, не развязывая ремней; толкнули вперед. Йома трясло от ненависти и презрения, как будто, вернув амулет, он частично утратил и вчерашнюю сдержанность.
     - Ну что? Ты доволен, ВРАГ!!!
     Казалось, лишенный имени ничего не слышит. Он стоял перед своими жертвами, перед Йомом, под десятками пар ненавидящих (и любопытствующих, недоумевающих) глаз, но его собственный взгляд был обращен мимо всего, куда-то очень далеко... или глубоко. Его одежда была грязна и разорвана, от нашивок почти ничего не осталось; волосы всклокочены, глаз заплыл. На разбитых губах - запекшаяся кровь.
     Наконец он заговорил, с трудом разлепив разбитые губы:
     - Доволен ли я? Нет! Тебе повезло, рыжебородый, тебе подсказали, где меня искать, и я просто опоздал... Я буду доволен, когда придет мое время! А оно придет, будь уверен.
     По рядам общинников пробежал ропот и даже смешок. О чем говорит он, обреченный? Видимо, все же бывший первый охотник детей Мамонта и впрямь лишился рассудка!..
     Но Мал не понимал и сам, откуда пришли вдруг на его язык эти слова, да еще произнесенные с такой неколебимой уверенностью?! В своей судьбе он нисколько не сомневался: смерть - и смерть мучительная! И осталось только одно - собрать все силы, чтобы умереть мужчиной... Так зачем же было нужно пустое бахвальство? Впрочем, похоже, кое-кого оно смутило, и этому он действительно рад. Последняя радость - других уже не будет.

     Заговорил Арго. Голос его был спокоен, бесстрастен - урок приемному сыну.
     - Ты был гордостью нашего Рода. Еще день назад лучшие девушки наших соседей мечтали войти в твое жилище, стать хозяйкой твоего очага. Ты мог бы стать вождем детей Мамонта. Ты был всеми уважаем и любим. Ты все попрал, всех предал. Всех, с кем жил бок о бок, делил пищу и кров, выслеживал добычу. Ты нарушил Закон крови, хотя знал: нарушивший этот Закон несет несчастье не только себе и своей жертве - всему Роду! Теперь ты - никто; тебя лишили имени, и ты знаешь: приговор будет суров. Но если тебе есть что сказать своим бывшим сородичам - детям Мамонта и их друзьям, детям Серой Совы, - говори сейчас. Тебя выслушают.
     Лишенный имени какое-то время смотрел в землю. Затем поднял голову и взглянул прямо в лицо Арго. В его взгляде не было ни страха, ни смущения, ни сожаления. Не дрогнул и голос.
     - Бывший мой вождь! Едва ли ты услышишь мои слова, а услышав - поймешь. Не дойдут они и до других. Но я все же скажу.
     Он медленно обвел глазами общинников. И вновь по их рядам пробежал тихий ропот: "Что это? Кажется, обреченный - усмехается?!"
     - Так вот, бывший мой вождь! Мал... - он действительно усмехнулся, - теперь лишенный имени, а тогда Мал - понял: ваш Закон - ложь! Брат не может взять в жены свою сестру!.. Моя кровная сестра давным-давно ушла по ледяной тропе. А твоя дочь Айрис - чем, каким родством была она связана со мной, кроме колдовской болтовни? А вот если бы я взял в жены Серую Сову, Айому, все сочли бы этот брак самым правильным, самым законным, хотя Айома - дочь родного брата моей матери.
     Арго сцепил пальцы рук до боли в костяшках... не сломать бы! Он должен слушать все это - и оставаться спокойным!
     - А Мал полюбил Айрис. - Теперь в голосе охотника звучала искренняя печаль. - Полюбил больше всего на свете. И все же... Помнит ли мой бывший вождь, почему Мал отказался идти с ним за дарами Великого Мамонта?
     (Да! Вспомнил! "После заката Мал хочет навестить Колдуна. Мал должен подготовиться".)
     - Да, да, Мал пошел просить Колдуна, чтобы тот уговорил духов и Первопредков хоть однажды изменить Закон, ради Мала и Айрис, ведь тот, кто Закон установил, властен и изменить его, не так ли?.. Или - если это невозможно - Мал просил Колдуна о лекарстве от любви к Айрис! Если моя любовь преступна, уж эта-то просьба не преступна! Исцели меня Колдун, все были бы довольны: и Айрис, и Нава, и я... и Первопредки, установившие Закон крови... если верить колдунам! Так почему же мне было отказано? И знает ли мой бывший вождь о нашем разговоре?
     Удар попал в цель. До сих пор Арго не знал ничего (спросил бы, но совсем забыл о том, что Мал ходил к Колдуну... и прямо сказал об этом! А вот почему промолчал Безымянный?). В памяти всплыло: "Доверяет ли твой собрат, Арго, своему Колдуну?"
     - Я вижу: великий вождь детей Мамонта до сих пор в неведении! Почему?
     Молчание.
     - Вот я и подумал: если Колдун не хочет дать мне снадобье, то по какому праву? Мой дар был щедр. Если не может, то почему? Неужели духи и Первопредки не хотят спасти того, кто стремится лишь исполнить установленный ими Закон? Может быть, и не они вовсе, а колдуны этот Закон придумали, чтобы морочить головы нам, простым охотникам? Чтобы жить не охотясь?
     Лишенный имени вновь обвел взглядом общинников. Да, они были возбуждены, переговаривались почти открыто. Но совсем не о духах, не о Первопредках, не о колдунах... Колдовские дела их не касаются. И не о Законе крови: Закон есть Закон. Не понимали главного: из-за чего все началось? Из-за того, что первый охотник детей Мамонта полюбил дочь своего вождя, свою сестру? Но... мало ли кто кому нравится; хозяйка очага нужна для другого, для того, чтобы охотнику было хорошо в своем доме, чтобы у него были дети - на то она и хозяйка очага! Он же был не лентяй, не неумеха, от которого девушки шарахаются! Мало ли хороших хозяек, красавиц (Айрис-то не так уж была и красива! Он же к Наве сватался!)... Нет, все же обезумел, и все! Вот только кто его околдовал? Кто навел порчу?!
     А тот продолжал:
     - Я хотел спасти Айрис. Мы бы ушли далеко-далеко, и она была бы счастлива со мной. Но она меня не услышала, не поняла. Я хотел спасти вас всех от той лжи, в которой вы живете, избавить вас от тех, кто ест не охотясь, сделать свободными! Но вы меня слушаете - и не слышите, как не слышала Айрис. Что ж, первый охотник, лишили его имени или нет, умрет первым охотником!
     Заговорил Колдун, до сих пор молчавший:
     - Лишенный имени говорит: "Закон крови - выдумка колдунов. Колдуны - лжецы". Сам ли он до этого додумался, или ему кто-то подсказал? Есть ли у него помощник и покровитель?
     - Я не собираюсь отвечать старому, вонючему, лживому лису!
     - Хорошо. Тогда скажу я - "старый, вонючий, лживый лис!" Я думал: у охотника - своя тропа! Я верил: первый охотник детей Мамонта действительно любит Айрис и не причинит ей зла... ВЗГЛЯНИ! Посмотри, что ты сделал с той, о которой говорил Колдуну: "Никто не любит Айрис сильнее, чем Мал, победитель тигрольва". Лучше бы ты ее ненавидел, тогда ты хотя бы о себе подумал! Но я, старый Колдун детей Мамонта, знаю, кто научил тебя лжи!
     - Мои слова не лживы!
     - Нет, лживы, ты и сам это знаешь! Да, сейчас я жалею о том, что ничего не сказал вождю детей Мамонта о твоей просьбе. А почему? Старый Колдун тебя пожалел! Старый Колдун думал: ты опомнишься! И вчера, на свадьбах, старый Колдун поверил: так оно и есть! Но ты ли обманул старого Колдуна?
     - Я не собираюсь отвечать старому, вонючему, лживому лису!
     - Хорошо. И вновь я отвечу: не ты! За тобой стоит другой. И этот другой обманул не только старого Колдуна. Тебя - тоже!
     - Меня?!
     - Да, тебя! Посмотри, кем ты был и кем стал? И помог ли тебе тот, другой? Он - далеко, а ты - здесь, перед нами!
     - Больше Мал не скажет ни слова!
     - Твое право. Но на мой вопрос ты ответил!
     Вмешался Арго:
     - О ком говорит великий Колдун?
     - О ВРАГЕ! О подлинном враге!
     - Так что же, не лишенный имени сделал все это?!
     Йом вновь не выдержал, вмешался:
     - Колдун! Старый! Что ты говоришь?! Что же теперь, отпустить врага?! Да ты посмотри на тела этих мальчишек!..
     - Нет. Я говорю не об этом. Но вы должны понять, кто истинный враг!.. Чтобы наш дом не превратился в Проклятую ложбину! А тут... конечно, лишенный имени виновен! Никто не заставлял его сделать то, что он сделал, ему только помогали. У него был выбор - и он выбрал Зло.
     Внезапно заговорил Куница:
     - Позволят ли великие вожди сказать свое слово приглашенному?
     Арго посмотрел на Гарта. Тот молча склонил голову в знак согласия:
     - Хорошо. Пусть скажет Куница.
     - Великий Колдун детей Мамонта! Прости меня, я в тебе усомнился! Но теперь знаю: ты не предал, ты - истинный! Пусть это знают и вожди!
     - Прав ли я в главном?
     - Прав!
     Арго и Гарт переглянулись.
     - Быть может, мудрые колдуны пояснят свои слова? Они темны для нас!
     Ответил Колдун детей Мамонта:
     - Мы говорим о Враге, который существует вне этого Мира, но стремится в него прорваться. И прорывается - через людей, с их помощью! Он могуч, коварен и опасен. И лжив. Взгляните, подумайте! Охотник (даже первый охотник!) никогда не сумел бы так ловко и так быстро провести нас всех, действуй он сам по себе, в одиночку. Ведь я за ним пытался следить, но Враг поставил защиту. Его жертвы - не только Киику и Айрис, не только два молодых охотника. Тот, кого мы судим, - тоже обманут и погублен Врагом. И любой из нас, все мы можем стать его жертвами. Вспомните: еще на празднестве он - через свою жертву (Колдун кивнул на лишенного имени) - посылал в наши сердца рознь и недоверие... И сегодня, сейчас, делает то же самое! А из недоверия и розни растет вражда, из вражды - гибель!
     - Да кто он такой, этот Враг?! - воскликнул Йом. - Если колдуны его знают, пусть скажут, как его выследить, как одолеть! Пусть дадут нам, охотникам, самые сильные амулеты, пусть призовут на помощь духов-покровителей, Первобратьев... Самого Великого Мамонта!..
     Колдуны - молодой и старый - переглянулись, и печальные улыбки тронули их губы.
     - Храбрый Йом! Все наши амулеты, все наши знания здесь бессильны. Мы можем лишь сдерживать Врага - любой это может, но одолеть его, изгнать из Мира нам не под силу. Даже Великий Мамонт здесь не поможет! - сказал старый Колдун.
     Общинники поежились. Холодом смерти повеяло от этих слов! Если Колдун не темнит, если это правда, то... как жить дальше?
     А Колдун продолжал:
     - Но пусть это не пугает охотников. Враг могуч, но не всесилен. Смотрите, он не смог спасти даже того, кто по своей воле отдался ему во власть, стал его прислужником! Он ничего не может сделать тем, кто его избегает, кто не поддается...
     Пробежал шепоток. Темнит старый! Несет невесть что!
     Поднялся Гор:
     - Да будет позволено сказать мне, старому! Я прожил в этом Мире не меньше нашего Колдуна, но ничего не знаю о том Враге! Это - колдовские дела, не наши. Наш враг - вот он! Нашептывал ли ему кто-то неведомый, нет ли, - это его рука направила дротик в спину Алема... Мальчишки, вестника Рода, который не сделал ему ничего плохого! Вот с ним-то и нужно разобраться!.. Но я хочу спросить нашего Колдуна...
     Кряжистый старик - старый, а почти не седой! - угрюмо смотрел из-под густых насупленных бровей на своего худого седовласого ровесника.
     - Хочу спросить вот о чем. Для меня болтовня этого, - кивок в сторону связанного Мала, - то же, что комариный писк. Мне нет никакого дела до того, как сильно чесалась его поганая болталка! Мужчина с этим справляется. Но все же - почему Колдун отказал ему в снадобье, если, конечно, он и впрямь просил снадобья?
     - Я не мог исцелить охотника от такой болезни потому, что такого снадобья нет! Я не всемогущ. И старый Гор прав: с такой болезнью должен справляться сам охотник - без колдовства! Кто не может - губит других и гибнет сам.
     На этот раз среди общинников пробежал не только ропот, но и явные смешки. Что-то не то говорит он, старый! Явно темнит, а почему - непонятно! Неужели думает, кто-то ему поверит? "Нет снадобья!" А любовный корень?
     Старый Гор тоже хмыкнул в бороду, но, не сказав больше ни слова, сел. Не его это забота - распутывать колдовские хитросплетения. Это дело Арго, на то он и вождь!
     Поднялся Айон, сын Гарта, высокий, чернобородый, похожий на своего отца:
     - Великий вождь детей Серой Совы и мой отец! Ты прав: судить нашего общего врага должны прежде всего те, чей Род