ется место для могучего колдуна детей Куницы! - торжественно произнес Арго. А их Колдун добавил с улыбкой:
     - И прежде всего - у очага старого Колдуна детей Мамонта!

     На Поляне празднеств вновь многолюдно. Но не для веселья собрались здесь люди изо всех окрестных общин - на Большой Совет.
     На Большой Совет собирают не всех. Детей и женщин здесь нет и быть не может, но и взрослые мужчины - не все: только старейшие члены общины или более молодые, но известные, прославленные охотники. Пришедшие сидят группами, по Родам и общинам, образуя большой круг. Все - в парадных одеждах и при церемониальном оружии, но раскраска не боевая, на лицах - только Родовые знаки. Горит костер в центре круга, все группы внесли в него свою толику - и дровами, и сухой кровью, дабы показать духам: здесь равные собрались, чтобы вместе принять трудное решение, - дабы призвать духов на помощь.
     Круг не замкнут, открыт к Большой воде. В центре - Рам и его люди. Дети Куницы, созвавшие этот Совет, не имеют в этих краях сородичей; все другие, принадлежащие их Роду, живут где-то на юге. Но - это негласно признается всеми - их колдун, несмотря на молодость, пожалуй, самый опытный в тех делах, в которых предстоит разобраться. Значит, их слово будет веским, быть может самым веским. Правый полукруг от детей Куницы составляет община детей Серой Совы: ближе люди Нерта, дальше Гарт со своим "мудрым" Узуном и лучшими охотниками, следом за ними - две общины, живущие на севере, через два лога от общины Гарта, своей, обособленной жизнью. По левую руку от детей Куницы - три общины детей Мамонта: люди Арго, люди Кано и давным-давно отделившиеся северяне. Они очень редко бывают в этих краях на общих празднествах; даже свадьбы у них - свои, с соседями Совами. Но сейчас - пришли.
     Первым заговорил Рам:
     - Великие бедствия обрушились на всех нас, на наши три Рода, на весь Мир! Предки отворачиваются от нас, духи не хотят помочь! Что мы можем, что должны сделать, дабы умилостивить их? В чем наша вина? Каково ее искупление? Если мы не найдем ответ, гибель грозит всем. Не нам одним, всему Миру. В этот раз предки сжалились над нами, и солнце вернулось. Но оно может и навсегда закрыться, и эта серая грязь может падать до тех пор, пока не покроет все. Тогда поздно будет думать, поздно каяться. Решать нужно сейчас. Но прежде всего пусть поочередно выскажутся все.
     Рам приглашающим жестом протянул правую руку.
     (Это хорошо! Это значит: нам, детям Мамонта, говорить последними! Что ж, великий вождь детей Куницы, спасибо!)
     Первым поднялся Нерт:
     - В нашей общине еще нет своего колдуна; колдун детей Куницы, наших соседей, пользует нас. Хорошо пользует, спасибо ему. Происходящее - дела колдовские, но и мне, охотнику, есть что сказать.
     Он обвел взглядом Арго и его людей и продолжил:
     - Не бывает так, чтобы беды пришли ни с того ни с сего. Да еще какие! Нежить появилась. Мы первые от нее пострадали, но только ли мы одни? И на что могли так сильно разгневаться наши предки, что и солнце скрыли среди дня, и летом нетающий снег послали? Ответ - вот он!
     Нерт протянул руку, указывая на детей Мамонта.
     - Никто из нас не сталкивался с нежитью - до сих пор! Никто и слыхом не слыхивал о долгой ночи и летнем сером снеге! Ну а нарушения Закона крови помнит кто-нибудь?! Нет. Никто. Вот и ответ. Вот они, виновные в гневе предков! Те, кто впустил в наш Мир всякую пакость! Посмотрите: у нас двое детей задохнулись от этой серой пыли! У нас женщина который день после долгой ночи проснуться не может! А у них - ни одной смерти, охотники издали вернулись и даже ребенок родился! Почему? Пусть скажут!
     Нерт резко сел на место - злой, непримиримый, ненавидящий...
     Настала очередь общины Гарта. Вождь был немногословен.
     - Нерт, мой великий собрат, сказал: "Происходящее - дело колдовское!" Наш колдун, мудрый Узун, до сих пор таил от меня волю духов. Пусть возвестит ее сейчас.
     Похоже, Узун долго готовился к своему выступлению. Было надувание щек, было вращение глазами. Затем руки медленно вознеслись к небу, едва не задев венчающие его главу оленьи рога (Узун на этот раз выступал в шкуре северного оленя), - и началось громогласное вещание!
     - Узун видел все, все понимал! И тогда, на свадьбах, знал: неладное дело! И духи Узуну говорили: "Смотри, колдун, беда будет!" Но Узуна не слушали, говорили: "Ученик Хорру - великий Колдун! Все знает, все умеет!"...
     Кто пострадал больше всех? Дети Серой Совы! Наш великий брат, вождь Нерт, сказал уже... Только наша община еще раньше пострадала - самой первой! Два охотника погибли, - какие охотники были! От них, от сыновей Мамонта!
     И потом, что было бы, если бы не Узун? Кто бы поймал кровосмесителя? Узун навел погоню на след; Узун дал своим охотникам великие талисманы! А Колдун детей Мамонта спасти врага пытался, говорил: "Он не виноват, наш лучший охотник! Другого нужно искать!"
     Вот и судите: кто виноват во всем? Почему у всех горе, а у детей Мамонта - радость: у сына вождя родилась дочь? Правильно великий Нерт говорит: виновные - вот они, налицо!
     Спрашивал я своих духов: "Что делать? Как жить будем?" Духи ответили: "Живите как жили - мы поможем. Только - чтобы детей Мамонта с вами не было! Они во всем виноваты!"
     Рам поднял правую руку: вопрос.
     - Правильно ли я понял мудрого Узуна: все дети Мамонта должны покинуть наши края?
     - Да. Все.
     Глухой ропот пробежал по всему кругу. Колдун улыбнулся, не губами - про себя. (Ах, Узун, Узун! До чего же ты глуп! Ты решил сыграть на страхах, на предрассудках, на том, что тебе кажется уже совершенно ясным, а главного и не понял: да ведь в ваших общинах почти все хозяйки очага - дочери Мамонта! Что же, ты все семьи свои порушить хочешь?! А позволят ли тебе это сделать твои же сородичи? Да и дети Куницы что скажут? Дурак ты дурак; воистину соскучились по тебе твои духи!)
     Разом заговорили Серые Совы из обеих северных общин, и Рам вынужден был скрестить руки: "Стойте! Договоритесь!"
     Они совещались недолго, видимо, только об одном: кому говорить? Выступил длиннобородый, в небрежно накинутой поверх одежды волчьей шкуре, не молодой и не старый, по-видимому, колдун.
     - Наши соседи, дети Мамонта, не были на ваших весенних свадьбах; о случившемся они узнали только от второго горевестника. Как и мы, дети Серой Совы. Наши соседи пострадали больше нас, колдун детей Куницы об этом знает. Я тоже колдун и тоже расспрашивал духов о случившемся... По-видимому, с разными духами мы говорим - я и мудрый Узун! Мы не дадим в обиду ни наших жен, дочерей Мамонта, ни наших соседей! Если у мудрого Узуна достаточно силы, пусть попробует нас прогнать!.. А мы - посмотрим!
     (Роптали уже и за спиной Узуна; Айон, сын Гарта, решительно теребил за плечо своего отца...)
     Наступила очередь детей Мамонта, тех, что живут выше по течению Большой воды. Арго внимательно слушал своих северных сородичей: что скажут те, чьи имена он и то не помнит?
     Они даже не смотрели в сторону Арго и Кано - о своем говорили.
     - Великий вождь детей Куницы! Собратья! Один из колдунов детей Серой Совы хочет выгнать нас из этого Мира. Он уверяет: такова воля предков! ...А так ли это? Дети Серой Совы, в чем виноваты мы перед вами?! В нашей общине никто не нарушил Закона крови; мы и на свадьбах-то ваших не были, свои у себя справляли. Вы говорите: "Пострадали дети Серой Совы, а дети Мамонта ни при чем". А мы как же? Три смерти в нашей общине и одна странная смерть! Колдун детей Куницы побывал у нас, сказал: от нежити! Что же, против самих себя мы ее приманили, что ли? В другом беда наша: не очень-то мы к вашим вестям о нежити прислушались, а наступила долгая ночь - и вовсе забыли о защите... Сами и поплатились! И не пойдем мы никуда, если, конечно, соседи наши, Серые Совы, гнать нас не примутся!..
     (Ропот все усиливается, и люди Гарта говорят почти вслух, а людей Рама их колдун с трудом успокаивает...) Кано. Четко, внятно...
     - Мы - дети Мамонта! Вредили кому-нибудь?.. НЕТ! Врага призывали? НЕТ! Пострадали от того, что случилось? Да, пострадали! И хорошо еще, не было у нас странных смертей! Не было!.. Мудрый Узун говорит, что мы должны уйти? Уйдем! Готовы! Но как быть с нашими дочерями? С теми, кого охотники - Серые Совы и Куницы - в жены себе взяли? Бросить? Убить? Сыновья Серой Совы готовы изгнать своих жен, не так ли? Так пусть скажут, здесь и сейчас! И пусть женам своим объявят: "Ты, мол, больше и не моя жена вовсе!.. Великий Узун так решил!" А мы - что ж! - мы своих не бросим!
     Узун не выдержал, вскочил не в очередь:
     - Не говорил Узун обо всех детях Мамонта, Узун говорил...
     Но уже со всех сторон поднимались возмущенные люди: внеочередным словом оскорбляли всех и каждого! Гарт решительно, за плечи посадил своего колдуна на место. Было заметно: вождь детей Серой Совы тоже возмущен. И ему стыдно.
     Настал черед Арго.
     - Гарт, великий вождь детей Серой Совы, сосед наш, говорить не захотел, своему колдуну дал слово. Пусть и наш Колдун слово свое скажет. Но и я - не промолчу. Сказали: "Люди Арго во всем виноваты! Они Закон крови нарушили, они нежить вызвали, они долгую ночь устроили, всем навредили, а сами не пострадали". Так?! А знает ли Нерт, великий вождь детей Серой Совы, что это такое - дочь свою потерять? Так, как я, вождь детей Мамонта, потерял Айрис, свою младшую?! Кому же первый удар был нанесен - Гарту, Нерту или нам, детям Мамонта? И кто врага захватил? Послушать мудрого Узуна, так можно подумать: там только люди Гарта и были, а наши - под кустиком отлеживались! Так ли?! Но пусть об этом наш Колдун скажет, ведь если бы не его совет, ушел бы враг! И как знать, что тогда было бы со всеми нами?
     Поднялся Колдун. Долго разглядывал своего собрата, наконец спросил:
     - Мудрый Узун рассказал о "великих талисманах", которые помогли поймать нашего врага. Быть может, он покажет их нам? И объяснит, почему погиб сын Серой Совы, на чью шею великий Узун собственноручно возложил свой талисман?
     "Мудрый" Узун проворчал:
     - Талисманы детей Серой Совы - тайна! А почему погиб храбрый Анук, лучше знать вам, детям Мамонта!
     - Что ж, я и не ждал, что мой мудрый собрат поделится своей тайной... Но на общего врага наши охотники и шли вместе, рука об руку! И где же был схвачен лишенный имени? Если мудрый Узун запамятовал, - быть может, Гарт, великий вождь детей Серой Совы, подскажет, кто посоветовал искать врага в Проклятой ложбине?
     Вызов брошен. Но Узун вновь опередил своего вождя. (Что происходит?! Почему Гарт позволяет такое?)
     - Колдун детей Мамонта, ученик великого Хорру! Ты забыл свои слова о главном Враге, скрывающемся в Проклятой ложбине? Да, кровосмеситель был выдан и казнен. А кто вредит нам сейчас? И помогает людям из общины Арго? Не тот ли, кого не дал схватить ты, могучий Колдун? Кому служит он, ученик великого Хорру? Да и тот, кого казнили... Не будет ли отрицать Колдун детей Мамонта, что он заранее знал о его замыслах? И почему-то не предотвратил их, никому ничего не сказал?
     Поднялся Гарт:
     - Я, вождь детей Серой Совы, подтверждаю: именно Колдун детей Мамонта дал совет нашим охотникам искать врага в Проклятой ложбине. Подтверждаю и другое: он сам говорил на Суде, что нарушивший Закон крови признался в своих замыслах, но хотел их отвратить и просил своего Колдуна о помощи. В помощи ему было отказано.
     Нерт проворчал, не вставая с места:
     - Я же говорю: все от них!
     Круг замкнулся. Вновь заговорил Рам, вождь детей Куницы:
     - Труден наш выбор, тяжкое решение предстоит нам принять! Много лет знаю я Арго, великого вождя детей Мамонта. Слова худого не слышал о нем, всегда уважал. И не след забывать: не одних детей Серой Совы горе постигло, первый, страшный удар был нанесен ему, вождю Детей Мамонта. Но и о другом не забудешь: через них пришла беда в наш Мир! Да, все было сделано как должно и в срок, но, по-видимому, предков это не смягчило. Велик их гнев! Почему? Не нам судить об этом, мы можем лишь подумать о том, как его утишить!
     Он помолчал и затем решительно сказал:
     - Не хочу судить о том, как именно случилось то, что случилось. Все знают: беду можно накликать и без умысла. Но в любом случае искупить вину - вольную, нет ли - должны те, через кого беда к нам явилась... Как? Пусть скажет об этом наш колдун. Он, хотя и не стар, но опытен и могуч.
     Колдун-Куница печально посмотрел на седовласого старика, как бы отрешенного от всех и вся, даже от своего соседа, вождя Арго.
     - Все так. Колдун детей Куницы глубоко чтит своего старшего собрата - Колдуна детей Мамонта. Звучавшие здесь наветы лживы, от них воняет, как от дохлятины... Но свершившееся - свершилось, и тем, через кого Зло вошло в этот Мир, предстоит тягостная тропа искупления... Я говорил с духами, их ответ ясен: "Породившие того, кто осмелился нарушить Закон крови, должны покинуть эти места, чтобы отвести отсюда вызванное ими Зло". Но даже это само по себе не восстановит нарушенного равновесия: тем, кто останется, могут грозить горшие беды... если, несмотря на все что случилось, они вновь решат призвать Зло! Об этом никому нельзя забывать - ни нам, детям Куницы, ни вам, детям Серой Совы.
     Не отводя глаз от согбенной фигуры, Куница добавил:
     - Мой старший собрат наверняка тоже обращался к духам и предкам. Не хочет ли он поведать услышанное?
     Послышалось хихиканье. Узун что-то зашептал в самое ухо своему вождю. Лицо Гарта оставалось бесстрастным.
     Колдун детей Мамонта тяжело поднялся, с трудом распрямляя спину:
     - Мой могучий собрат прав. В эту ночь я услышал от духов то же, что и он: детям Мамонта, общине нашей, тяжкий путь предстоит. И чем он завершится, еще неведомо... Только об остающихся я ничего не слышал.
     Колдун взглянул на Узуна. Похоже, для того сказанное явилось полной неожиданностью, даже рот открыл. (А ты что думал? Всем колдунам, как и тебе, духи "сообщают" только то, что приятно и выгодно?)
     - Мы уйдем. Но сейчас другое решить нужно: как быть с нашими сестрами - женами сыновей Серой Совы и Куницы? Будут ли они вами изгнаны, как советует мудрый Узун? И как вы поступите с общиной Кано? Они наши сородичи, но Закон крови нарушен не ими.
     Одновременно поднялись сыновья Серой Совы обеих северных общин. Тот же длиннобородый колдун вновь сказал за всех:
     - Дальнейшее нас не касается. Наши жены останутся в наших жилищах; наши соседи - дети Мамонта - останутся нашими соседями... Если того пожелают. Вмешиваться в наши дела не советую никому... даже "мудрому" Узуну! Лонг, колдун и вождь детей Серой Совы, сказал последнее слово! - И, почтительно обратившись к тем, кого он так решительно защищал, спросил: - Уходят ли с нами наши соседи, дети Мамонта? Или, быть может, у них еще остались дела на Большом Совете?
     Те молча поднялись, и их вождь, худощавый мужчина, крепкий, густоволосый, бросил на прощание:
     - Передайте нашим сестрам: если их мужья все же решат себя навеки опозорить и бросить своих жен колдовского страха ради, в нашем стойбище для дочерей Мамонта всегда найдутся кров и еда. Найдутся и мужья - у наших соседей.
     Северяне ушли, не оглядываясь. Среди оставшихся поднялся возмущенный шум - роптали на Узуна, из-за неосторожных слов которого мужчины общины Гарта получили заслуженное оскорбление. Вопрос о замужних и вдовых дочерях Мамонта решился сам собой: и Рам, и Гарт, и даже Нерт поочередно высказали одно и то же - вернуться в свой Род и уйти с уходящими могут только те, кто сам того пожелает. Если такие дочери Мамонта найдутся, мужья не вправе помешать им уйти, но без детей, ибо дети их принадлежат Роду Серой Совы или Куницы.
     За этими разговорами почти позабыли об общине Кано. Когда все немного успокоились, Рам было предложил Кано и его людям остаться на прежнем месте, по примеру северян.
     - Не Род изгоняется, уйти должны лишь те, от кого пришло Зло...
     Но Кано ответил отказом; по-видимому, он и его охотники заранее все обдумали.
     - Нет. Наших северных сородичей отстояли их соседи. Если же останемся мы, среди наших соседей неизбежны пересуды и кривотолки; это очевидно... Мы уйдем. Мы молоды, самый старший из нас погиб... Мы уйдем, чтобы никто из вас не думал, глядя на дымы наших очагов: "Вот откуда все напасти!" Оставалось последнее.
     - Когда люди Арго встанут на свою новую тропу? - спросил Рам.
     - Пусть проснется Одноглазая. Ее взор должен освещать начало нашего пути, - твердо ответил Арго. Он уже говорил об этом с Колдуном.
     Рам прикинул в уме: несколько дней... Посмотрел на людей Нерта и Гарта. Только Узун, верный себе, протестующе помотал головой:
     - Хорошо. Но не дольше.

     Расходились, не глядя друг на друга. Изгнанные, уже отрезанные от остальных, отгороженные от них невидимой стеной, уходили последними.
     - Куда пойдут наши сородичи, люди Кано? - спросил Арго. - Быть может, соединим наши тропы? Наш путь - на север; уж если суждено изгнание, продолжим тропу, проложенную нашими предками.
     Кано ответил твердым отказом.
     - Кано благодарит Арго, великого вождя детей Мамонта, хранителя Священной кости. Наш путь проляжет на юг, в те места, откуда явились сюда наши предки. Быть может...
     (Быть может, ты достигнешь самой Земли сновидений, и встретишься с предками, не вступив на ледяную тропу, и расспросишь их обо всем, что тебя мучает, так? Едва ли это случится, но я понимаю тебя. Ты начал свой путь, Кано, отделившись от старой общины... Зачем же тебе вновь соединять тропы и идти под начало старого вождя? Что ж, легкой тропы тебе, доброй охоты! В этом, Среднем Мире мы встретимся теперь лишь раз, перед тем как разойтись навсегда...)
     - Вероятно, Кано и его люди встанут на свою тропу раньше, чем мы. Пусть зайдет перед этим - проститься.
     - Арго, хранитель Священной кости, может не сомневаться: Кано не вступит на новую тропу, не получив из рук великого вождя детей Мамонта часть сухой крови Рода.
     - Да будет так!
     Разговор окончен. Теперь предстояло самое трудное - вернуться в стойбище и сказать людям то, о чем подозревают лишь немногие... Но и те - еще на что-то надеются. Ему, вождю, предстоит отнять эту последнюю надежду.

Глава 15

У КОЛДУНА

     Возвращаясь в родное стойбище, которое предстояло покинуть навсегда, Арго думал, что именно он принесет своим людям эту горькую весть. Но... Худые вести, худые слухи разносятся быстро. Истина эта подтвердилась еще раз: до возвращения старейшин с Большого Совета дети Мамонта уже знали о своем изгнании. Весть принес Каймо.
     Дрого с утра недоумевал: куда мог подеваться его приятель? Ничего не знал о Каймо и Вуул. Решили: со своей Туйей встречается! Не ко времени, конечно, ну да это их дело... Они и подумать не могли, что Каймо, подобравшись тайком, через береговой кустарник, к Поляне празднеств, изо всех сил прислушивается к тому, что там происходит... И чего слышать он никак не должен - по молодости!
     И вот - прибежал, взъерошенный, обескураженный. "Нас изгоняют, весь наш Род! Сказали: все Зло - от нас, детей Мамонта! И Колдун согласился!.." И пошла злая новость гулять по стойбищу, как пал по сухостою, обрастая новыми и новыми подробностями!
     Выгоняют сразу всех; вернется вождь, Колдун, старики - и сразу уходить, безо всего! Нет, все уйдут, а Колдун останется, и его казнят за то, что он все это сам и устроил. Да, Колдун останется, только его никто казнить не будет; он обо всем с Куницами договорился: все, что здесь бросят, - перетащит в общину детей Куницы и будет там жить припеваючи... Эти и множество иных слухов, один другого нелепее, передавались от жилища к жилищу, обсуждались на все лады.
     Сходились в одном: во всем виноват Колдун! Разве не он должен был предотвратить нарушение Закона крови, остановить "лучшего охотника"? "И ведь знал, знал!" - шептались мужчины, бывшие на Суде. "Только ли знал? - вопрошали женщины. - Не сам ли все и устроил? Слыханное ли дело, чтобы так привязаться да к своей сестре! Не бывает такого! Не иначе