не сквозит в этом ее обращении.

     Вождь заметил перемены, происходящие с Анго. Вначале пытался смягчить - и сам говорил, и через Дрого. Анго соглашался со всем, но взгляд его оставался хмурым, озабоченным. Не в лицо отца смотреть предпочитал - в землю, словно разглядывал пробивающуюся первую зелень.
     Арго понял: этого не переменить! Разве что после, время сгладит... Или родственники Лашиллы найдутся, и она уйдет к ним.
     (Трудно сознаться даже себе самому, но при одной этой мысли по сердцу пробегает неприятный холодок.)
     Колдун тоже хмур. О том, что случилось, что не внял все же вождь его предостережениям, он и сам узнал, безо всяких духов. На следующее же утро после той ночи, когда Лашилла Лану собой подменила. Только и сказал наедине: "Твои дела, великий вождь!" Арго ничего не ответил. Жаль старого и понять его можно: когда духи отказывают в помощи, самому нужно что-то выдумать. Серьезное, заковыристое...
     В конце концов, не собирается же он делать безродную хозяйкой своего очага! В конце концов, он не нарушил ни одного обычая, не говоря уж о Законе крови! Лашилла - не сестра и не лашии; она - спасенная пленница лашии! Плохо, конечно, что она еще не очищена, но уж тут и сам Колдун виноват! Любовного корня у него нет, очистить женщину и то не может, а мог ли он, Арго, мужчина, не утративший мужскую силу, удержать себя в ту ночь?!
     Так говорил себе Арго снова и снова. Очень убедительно! Но было одно в его памяти, одно, недавнее, о чем знал только он, вождь, и больше никто. О чем он старался не думать, не вспоминать, но как только его мысли обращались к Лашилле, за ними неизбежно вставало и это. Как собственная тень при свете: ее можно не замечать какое-то время, но прогнать прочь невозможно.

     То же самое жилище, что и сейчас, - новое, только-только построенное. И женская половина не пустует: на своей лежанке догорает Айя. Только что ушел Колдун, за травами, хотя и сказал: "Безнадежно!" Сильного лечения он, оставленный духами, дать не может, а без него и травы бесполезны. Дрого в глубоком забытьи, для него надежда еще есть, если только черная хонка не подберется... За пологом входа - ветер и дождь вперемешку со снегом. Полог колеблется, и мечутся языки пламени, и как живые ползают по стенам причудливые тени...
     Глаза Айи закрыты, горячая сухая рука - в руке мужа. Тени непрерывно скользят по ее лицу, губы шевелятся, силятся что-то сказать... Или это только тени?
     Вдруг Лия резко раскрыла глаза, в них - боль и ужас.
     - Айя! Айя!
     Видно, она не сразу понимает, где находится, не сразу узнает его. Узнав, силится улыбнуться:
     - Муж мой...
     И вдруг - последняя вспышка: поток горячих, бессвязных слов.
     - Берегись! Берегись ее! Айя знает, видела... Придет... Другая... Смотри, смотри - ЕГО ТЕНЬ!!! Приведет... Крылана... Всем вам, всем! Муж мой, берегись! Гони...
     Обессиленная, откинулась на травную подушку. Вождя трясло: ему казалось, что тени извивались так, словно передразнивали слова умирающей, что одна из них вдруг нависла на какой-то миг над ложем Дрого... Злобная, безжалостная...
     Уже оттуда, совсем оттуда послышался последний шепот жены:
     - Айя подождет...
     Когда вернулся Колдун, все было кончено. Арго сидел на прежнем месте, все так же сжимал руку жены, еще теплую, но уже мертвую.

     Перемена в жизни Лашиллы почти не изменила ее. Все такая же работящая, все такая же услужливая, она стала еще внимательнее к Лане, всячески стремилась угодить ей. Лане было даже неловко: "Бедная, - думала она, - ей кажется, что мне от этого хуже, и не может понять, что самую большую услугу мне она уже оказала. Никто больше тревожить не будет. Никто. Буду жить спокойно. Одна".
     Только в одном изменилась Лашилла: не опускала больше глаз под взглядами мужчин, смотрела прямо, спокойно. Теперь уже они, мужчины, невольно опускали взор: "Хороша, да не для нас!"
     Лашилле было радостно: начало положено! Да, она знала: не жена, никто! Но это - пока, это временно! Она не остановится, она пойдет дальше, она знает, чего хочет! В конце концов, даже сам Арго заморочен: запрет на запрете! Может, и нужны они, эти запреты, - для других. Но ведь не для вождя! И уж конечно не для нее, нет! Главное - как их обойти; она давно поняла эту нехитрую истину. Со временем поймет и вождь... А он ничего, Арго! Неплох. Хотя, конечно, до ТОГО, КТО ХОЛОДНЕЕ ВЕЛИКОГО ЛЬДА, ему далеко. Но что говорить о ТОМ? Он убит, его нет...
     Выйдя из жилища вождя, Лашилла пошла не к себе. По тропе, к краю Огненного круга. Вот еще непонятное: каждый вечер делают, и переступить его не смей, - а зачем? Почему? Говорят, Защита от нечисти! И зачем эта стража? От кого? Да и не сторожат они, болтают о чем-то - и все!..
     Лашилла полной грудью вдыхала холодный, влажный воздух весны... Хорошо! И у нее - все впереди! И если уж на то пошло, у вождя - тоже! Он сильный, он могучий, он... может быть, и впрямь "мудрый"... Но - ГЛУПЫЙ! И она, Лашилла, прибавит ему ума! И они... а что? Неплохо заживут! Совсем неплохо...
     Она стояла у самого края Огненного круга и всматривалась в глухую даль, все еще переговаривающуюся сама с собой капелью и журчанием... Она сама не знала, чего ждет здесь, когда все известно, все решено... И все-таки - ждала. Но Круг - НЕ переступала. Ни разу.

     Дни шли за днями. И здесь прошел лед: с глухим ворчанием вспороло реку однажды под утро, и три дня уносила она на север остатки своей зимней коры. Ждали Большого разлива, как там, на родине, и он тоже пришел, Большой разлив, да только... посмеялись общинники, и все! И это - БОЛЬШАЯ ВОДА? И это - Великий Ее Разлив?! Там, на родине, глазом не охватишь эти весенние воды! А здесь... Ну вышла чуть-чуть из берегов, ну и что?! Нет, не видать им больше этого весеннего великолепия!
     А тут еще и погода переменилась. Вначале пошли дожди, какие-то хмурые, безотрадные. Потом - вроде бы и не в срок уже, а повеяло холодом. Настоящим, зимним. И вот уже вновь ложатся белые хлопья на освобожденную было землю, на первую зелень... Этот негаданный возврат зимы в дни, когда весна уже перевалила на вторую половину, раздражал и даже пугал. Люди знали: такое бывало и прежде, такое ненадолго, следом - и уже совсем скоро! - придет и настоящее тепло. А снег этот все равно не настоящий: вот он прямо на глазах уходит в землю, умирает, и даже зелень не погибла... Все так! Но знали и другое: спроста в мире не бывает ничего! И этот поздний снег - тоже какое-то предвестие, как и тот, нетающий, летний, что выгнал их из родимых мест... Быть может, настало время и отсюда уходить? Дальше, пока их не остановит воля предков?
     Задумывался об этом и вождь, все чаще задумывался. Понимал: нужно поговорить с Колдуном. Но... чем дальше, тем меньше желания испытывал он идти в знакомую хижину Колдуна, где еще совсем недавно проводил едва ли не все вечера. Почему? Ответ ясен: как бы то ни было, а он, Арго, вождь детей Мамонта, оказался слаб! Предостережению внял, но не исполнил. И ему стыдно.
     В один из дней, на переломе погоды, Колдун подошел сам и решительно заговорил:
     - Великий вождь! Скоро распогодится, скоро уснет Небесная Старуха. Пора думать о нашей тропе!
     - Духи уже говорили с могучим Колдуном? - осведомился Арго как ни в чем не бывало.
     - Нет. Выбирать тропу нам, людям. Без помощи.
     - И что же думает о ней могучий Колдун?
     - Думает, что настало время поговорить. Быть может, великий вождь детей Мамонта навестит Колдуна? Сегодня, после заката.
     - Да будет так!

     Разговор был недолог и сух. Оба собеседника и здесь, на одной шкуре, у одного очага, словно стыдились друг друга, избегали друг на друга смотреть.
     Колдун сказал просто: духи молчат, а его собственное предложение - уходить! Чем скорее, тем лучше. И вновь - через текучие воды.
     - Но, могучий Колдун, - усомнился Арго, - ведь после уничтожения лашии эта тварь не давала знать о себе. Ни разу! Быть может, ее уже нет и все предосторожности напрасны?
     - Было бы так, мои духи-помощники вернулись бы ко мне! Да и пути в иные Миры открылись бы. Ничего этого нет, я по-прежнему глух и слеп! Нет, великий вождь, не дай себя обмануть: Он слишком хитер! Он выжидает!
     - Но ты сам говорил: духи уже возвращались!
     - К Анго и ради Анго. Не ко мне.
     - Бежать! Снова бежать! - с горечью вымолвил вождь. - Что же, так и будем вечно бегать, пока последние дети Мамонта не полягут где-нибудь... как те, сородичи Лашиллы! Не лучше ли остаться здесь и дождаться эту тварь, и покончить с ней наконец! Если она еще и впрямь жива!
     - Вижу, мудрый Арго не верит больше своему Колдуну! Что ж, выбирать тропу для Рода - дело вождя. Только пусть он призовет на помощь всю свою мудрость! И выслушает еще раз: будь это место для нас, духи дали бы знать, если не мне, то тебе, вождь! Последние дети Мамонта и здесь полечь могут... когда нежить вновь возьмется за дело! "Покончить"! - Колдун впервые усмехнулся, одними губами. - Поверь, Арго, если только ты можешь еще мне верить...
     Не договорив, он махнул рукой. Но вождь понял. И почувствовал злобу. Совсем не ту, что вела его в бой на лашии. Иную, давно забытую: злобу на того, кто сказал неприятную правду.
     ("Что это со мной? Или настал срок прийти новому вождю?")
     - Пусть так! За весь наш путь могучий Колдун ни разу не дал дурного совета. Должно быть, прав он и в этот раз! Когда же следует нам встать на тропу?
     Колдун ответил немедля. Видимо, обдумал заранее.
     - Новая тропа - важнее Большой охоты. Готовиться нужно. Одноглазая заснет не сегодня завтра, тогда и начнем. Мужчины от своих жен должны уйти, - как обычно, на весь срок. Мужских домов у нас здесь нет. Придется вождю прикинуть, как людей расселить. Мужчина может и у себя остаться, лишь бы женщины не касался все это время... Ни своей, ни чужой!..
     Вождь понял намек. На этот раз он почувствовал не злобу - досаду.
     ("Что же, он совсем уже беспомощным меня считает, если не выдержал тогда!.. "Не выдержал"! И сам он, и любой другой, в ком есть мужская сила, поступил бы так же...")
     - А когда Небесная Старуха вновь проснется, тогда и на тропу встанем, - продолжал Колдун. - Самое лучшее время! К тому сроку, глядишь, и внук у тебя появится! С новорожденным трудно придется, но Нага выдержала. А Туйя покрепче. Не разродится к сроку - день-другой и припоздниться можно, не беда.
     Разговор окончен. Сегодня общинники узнают о решении вождя. Мужчины с радостью займутся подготовкой: разговоры о новой тропе идут уже давно, все заждались. Женщины загрустят, ну так что ж! Здесь еще не их земля, не их новая родина! Ее еще предстоит найти...
     Пора уходить. Но Арго хотелось высказаться о наболевшем. Давно хотелось.
     - Как быть с Лашиллой? Что думает об этом великий Колдун?
     Старик удивленно поднял брови:
     - Но, великий вождь... ты уже обещал этой женщине найти ее сородичей! Вот и будем искать. В пути.
     (...Если только есть они вообще, ее сородичи!)
     Колдун не сказал последнего вслух. Арго и без того нелегко. И о Лашилле он заговорил не случайно.
     - Великий вождь! Что сделано, то сделано! Тогда я лишь предостерег. Закон не нарушен...
     (Если только она действительно человек, похищенный лашии... а не одна из них!)
     - И никто не знает, к добру или к худу все это. Да, я боялся и боюсь беды! Но, быть может, тревога напрасна... Найдем ее сородичей, будет яснее. Кстати, великий вождь... Видел ли ты на ее теле Родовые знаки?
     Припоминая, вождь медленно покачал головой. Ночью в темноте конечно же не видел, и руки не ощущали рубцов... Впрочем, это ни о чем не говорит: его руки давно загрубели, а женские Родовые знаки могут быть и не слишком заметны... А тогда, на снегу, при солнце?.. Арго невольно усмехнулся: тогда ему было не до Родовых знаков! Чего проще - спросить!
     - Я спрошу у Лашиллы, - это действительно важно.
     Но Колдун сказал иное:
     - Это было бы важно, знай мы тех, кто делает такие наконечники, как тот, что Лашилла признала за свой. Обычаи разные: я помню Род, где девушкам при Посвящении знаки наносили только краской и кровью. А рубцы - лишь после первых родов, да и то почти незаметные.
     Помолчали. Самое время вождю покинуть жилище Колдуна! И все же он вновь не выдержал:
     - Могучий Колдун по-прежнему считает Лашиллу не той, за кого она себя выдает? По-прежнему видит опасность...
     Колдун не дал договорить, перебил:
     - Великий вождь! Все, что мог я сказать о Лашилле, - сказал! Не знаю, кто она; сейчас тебе лучше знать это! Для меня - как была скрытой, так скрытой и осталась.
     - Все видят: Лашилла хочет стать человеком!
     - Все видят: Лашилла похожа на человека! Но не будем. Хватит! Найдешь ее родню, тогда и продолжим, а сейчас - что за разговор?
     Вождь помолчал. Затем, глядя в одну точку, медленно, слово за словом, произнес:
     - Все, чего она хотела, - отблагодарить меня! Она нечиста? Быть может! Но ее ли вина в этом?! А получается, я виноват перед Родом!.. Как же так?!
     Колдун ответил не сразу...
     - Великий вождь! Я рассказывал тебе о своем прошлом, помнишь? Когда ты колебался: есть ли мне место среди детей Мамонта? А приняв решение, не дослушал. Но, быть может, если бы дослушал, оставил бы меня ТАМ!
     Арго улыбнулся:
     - На горе всему Роду! Значит, прав я был тогда, что не дослушал!
     - Ну а сейчас дослушать не хочешь?
     - Сейчас - нет. После!

     В тиши ночи только тени играют, меняют свое обличье. Крепко спит Арго (или это только кажется?). Лашилла - рядом.
     - Лашилла, ты поняла? Завтра и потом - ни одна женщина не приходит к мужчине, ни один мужчина - к женщине!
     - Лашилла поняла.
     Вздох. (До чего любят они сами себя морочить!)
     - Ты живешь там, где живешь. Ко мне не приходишь. Потом - пойдем вместе. Быть может, твоих сородичей разыщем.
     - Хорошо, великий вождь. Лашилла рада.
     Голос не радостный, - что же поделать!
     - Великий вождь! Сегодня - последний ночь нам! Так?
     - Так. До тех пор, пока не проснется Одноглазая.
     - Тогда - Лашилла крепко обнимать вождь! Вождь крепко обнимать Лашилла! Так...

     Уже засыпая на груди Лашиллы, обессиленный, Арго все же вспомнил:
     - Лашилла... У тебя есть Родовые знаки?
     (Это еще что такое?!)
     - Лашилла не знать! Не помнить!
     - У каждого человека на теле - Родовые знаки. При Посвящении... Смотри! - Он провел ее рукой по своим Родовым рубцам. - Чувствуешь? У тебя должны быть тоже: нельзя выйти замуж до Посвящения... Ты помнишь?
     (Что отвечать?! Думать не думала, считала - это у них раны, увечья... Как же теперь, если найдет "родню"?!)
     - Нет!!! Лашилла не помнить! Не помнить!!!
     (Слезы, слезы, побольше слез...)
     - Хорошо... Успокойся... Не важно, потом...
     (Он заснул. И переряженный рядом спит...) Лашилла смотрела на тени, то свивающиеся, то расходящиеся, и ей казалось: они о чем-то говорят, к чему-то зовут!.. Пора уходить... Все заснули, даже переряженный, она одна не спит... Пора уходить... ждать не так уж долго, главное - не показать...
     И тут она услышала зов.

     Лашилла вышла в промозглую безлунную ночь. Даже если бы Небесная Старуха бодрствовала, ее бы никто не увидел, разве что светлую тень, отблеск сквозь клочья облаков... А теперь нет и этого. Безлунная ночь, беззвездная ночь, только ветер и черные тучи...
     Стража притулилась к общим кострам, уже давным-давно никто всерьез не думал об охране. Колдовские штучки...
     Стража - Морт и Вуул - болтала о чем-то своем; быть может, говорили о новой тропе, по которой вот-вот двинутся дети Мамонта. Ни тот ни другой не обратил на Лашиллу ни малейшего внимания.
     Она пришла туда, к краю Огненного круга, где бывала уже не раз и не два. Где ждала невесть чего. И дождалась наконец!
     Ветер оттуда звал не Лашиллу. Лашилла - это лишь здесь, для тех... А Он звал ту, кого знал прежде! И после третьего призыва, не колеблясь более, она перескочила через Защиту и бросилась туда, в самую тьму...

     ОН ждал. Стоял и ждал - Темный, Сильный, Беспощадный.
     - Зачем пришла? Есть имя, есть самец, есть другие. Зачем пришла?
     - Лашилла...
     - Лашилла - ТАМ! ЗДЕСЬ, со мной, - Лашиллы НЕТ! Забыла? ЗАЧЕМ ПРИШЛА?!
     - Я... Ты...
     Она не могла говорить. Упала на колени и стала лизать ЕГО ноги. Пальцы с кривыми, загнутыми ногтями. Жадно вдыхая ЗАПАХ! Прелые листья, труп и что-то кислое...
     Резкий удар отбросил ее прямо к корням сосны. Лашилла захныкала...
     - МОЛЧИ!
     ОН приближался, медленно, шаг за шагом, и она знала, что теперь будет, и хотела этого скорее, скорее...
     Удары сыпались - точные, рассчитанные! - один за другим. И все ее тело восторгалось, наслаждалось ими!.. Но неужели ЭТО ВСЕ?!
     - ТВАРЬ! ДЕРЬМО! ЖАБИЙ ПОМЕТ! ТЫ ОТКАЗАЛАСЬ ОТ МЕНЯ РАДИ...
     - Нет! НЕ-Е-Е-ЕТ!!!
     Тело сотрясалось от ударов. Послушное тело, наслаждающееся ударами, приветствующее их...
     - Могучий! Сильный!! ВЕЛИКИЙ!!! О-О-О-О-О...
     - ХОРОШО! - Над ней нависла черная тень, та самая... - ХОРОШО! СНИМИ!
     Она готова была рвать все, что напялили на ее тело! Рвать...
     - НЕТ! ПРИГОДИТСЯ, СНИМИ!
     Она не может дождаться... КОГДА?!
     Наконец-то! То, что в нее входит... это не описать!.. Ледышка! Гигантская сосулька, разрывающая и сковывающая все внутри!..
     Она билась, выла прямо в жесткую ладонь, пахнущую трупом и закисшей грязью, и снова билась и выла...

     ...Все кончилось, и она, Лашилла (Лашилла?! Что такое - Лашилла?!), впитывала в себя ЕГО повеления.
     - Жертва. Ты поняла, что такое - ТВОЯ ЖЕРТВА?!
     - Да! ДА!! Сильный, прости меня! Великий, прости меня!!
     - Хорошо. ТЫ ГОТОВА?
     - Да, ДА! КОГДА?!
     - Не сейчас, нет. Ты будешь жить среди них и ждать!
     - Долго?
     - Нет. Скоро. И я буду ждать тебя здесь. Каждую ночь.
     От восторга она не могла говорить. Лизала, вдыхала ЕГО запах... кажется, и ОН устал.
     - Ты помнишь ВСЕ?
     - Да, Сильный! Да, Великий!!
     - Тогда...
     И тут она вспомнила о Родовых знаках. Сбивчиво рассказала. В ответ - холодная усмешка.
     - Я дам тебе Свои Знаки! Когда придет Срок Жертвы. А сейчас - иди назад. И жди.

     Анго не спит. Которую ночь глаз сомкнуть не может, только притворяется... Говорить не с кем: никто не поймет, не услышит. А ему страшно. И чем дальше, тем страшнее!
     Она ушла, и не вернется сегодня, и завтра тоже не придет, и еще долго... Завтра к ним сюда придет Дрого. Они будут много говорить, и, быть может, Дрого его поймет и даст совет... Больше не к кому! Отцу не скажешь, а к Колдуну... От одной этой мысли - тяжесть в голове, и круги перед глазами, и хочется самому в шкуру зарыться, чтобы ничего не видеть и не знать, и не говорить ни с кем ни о чем... Но где она?! Анго прислушивается - а его слуху и лучший охотник позавидует! - и вот шаги!.. Какие-то не такие, не обычные. Анго давно знал, по слуху, что не сразу уходит она во вдовье жилище, вначале куда-то на окраину стойбища и потом только возвращается. Так и сегодня, - только что-то долго была она там, у Огненного круга! И походка ее была... да-да, явно иной, совсем иной, совсем не такой, как во все прошлые ночи.

     В эту ночь - последнюю перед Воздержанием - жены надолго оставались в мужниных объятиях. Завтра - разлука: рядом, да не вместе! Еще хорошо, что рядом, не так, как там, на родине: мужчины неведомо где...
     Лана сама уложила замученную, счастливую Лашиллу. Ола и Эйра уже спали, Ола посапывала...
     - Ну что? Рада? Вижу, что рада!
     - Да! Да!! Лашилла благодарить Лана! Благодарить!!
     (Жаль, что она - чужачка, хуже того, безродная! Хорошая была бы жена вождю! Похоже по всему, и сам вождь был бы рад...)

     Дрого, опустошенный, счастливый, уже в который раз - не ухом, всем лицом! - зарылся в живот своей жены, с восторгом прислушиваясь к толчкам... Скоро, совсем скоро!.. Туйя, улыбаясь про себя, гладит и гладит распущенные по плечам жесткие прямые волосы своего мужа.