готовка к порче, но само действо было еще более странным. И страшным.
     Колдуну было все труднее говорить. Казалось, он старел на глазах.
     - Была ночь, когда Одноглазая пялится вовсю. Все знают: хочешь навредить - подберись к своей жертве как можно ближе! Ну а мы не на юг пошли, не к стойбищу детей Куницы. Совсем в другую сторону - туда, где теперь наши северяне живут. Те, что сегодня ушли с Большого Совета. Тогда, в те годы, лишь одна маленькая община детей Серой Совы там и жила. Я думал: у Хорру там враг. Или за плату работает... Оказалось - нет!
     Мы пришли к Большой воде, к тем камням, что хранят несъедобные раковины. Хорру показал место и сказал: "Копай!" И я выкопал... Это была берестяная коробка - вроде тех, в которых женщины хранят иглы и нашивки. Только там были листья. Хорру сказал, чтобы я встал спиной к Одноглазой, достал то, что было в листьях, и передал ему...
     Колдун хлебнул из баклаги.
     - Там была кость. Длинная, заостренная. Только... только это была совсем не кость! Когда я ее взял в руку, то почувствовал: она живая! Как... как напряженный член. Только в ней было не семя, а Зло. Я чувствовал, какая она злая! Она была готова ужалить меня, но не могла... Меня всего трясло, когда я передавал Хорру эту штуку, - а ведь я прошел два Посвящения! Хорру схватил ее, привязал какую-то веревку - кажется, из волос, - конец ее закопал в песок, а кость направил острием в сторону стойбища детей Куницы. И запел.
     Опять пауза. И еще глоток.
     - Вождь, я знаю много заклинаний, но этого - не знаю! Не хочу знать! Забыл!.. Хорру пел - и из кости полился свет, не знаю только, увидел бы его кто-нибудь из вас, охотников, или нет. Я-то видел. Сияние лилось - и все вокруг как будто исчезало в тумане. А впереди показалось стойбище детей Куницы.
     Я знаю: от тех камней и нашего-то стойбища не увидеть даже в самый яркий день, даже дыма не увидеть из-за оврагов и леса! А ведь стойбище Куницы намного дальше... Но тогда все остальное исчезло в тумане, а их стойбище было маленькое, но отчетливое. Все можно было разглядеть, кто чем занят. А потом осталось одно жилище. Стены исчезли, и я увидел их колдуна. Ясно, как тебя сейчас вижу, только маленького. Он стоял за очагом, на коленях, к нам спиной, поправлял лежанку. А сияние двигалось к нему... И вдруг он обернулся и посмотрел прямо на нас. И сделал рукой какой-то жест, знак. И что-то сказал. И все пропало. Сразу. Хорру закричал, завыл, - раньше я такого и не слышал. Только потом, когда он умирал... Выдернул веревку и вместе с костью спиной бросился в воду. А я оцепенел. Стоял и чувствовал: в тело как будто иглы вонзаются. Не сосновые, костяные. Множество игл... А Хорру кричит: "В воду, безголовый! В воду, мышиный помет!" И я прыгнул, как он, спиной.
     Сколько были в воде - не помню. Хорру меня вытащил, сунул кость с веревкой и буркнул: "Зарой!" Я его спрашиваю: "Где зарыть? И как?" Потому что - боюсь ее. А Хорру хотел, видно, обругать меня, ударить, да почему-то раздумал. И спокойно ответил: "Где хочешь. Не важно". Я посмотрел на кость и понял: в самом деле, не важно. Просто кость, едва обточенная. Человеческая. От ноги. Закопал здесь же и ногой притоптал... А осенью Хорру умер.
     Да, уже на обратном пути он сказал: "Мне конец!" Но умер не сразу; Небесная Старуха успела заснуть и вновь проснуться, и лишь когда она заснула во второй раз, я услышал от наставника: "Подготовь все. Завтра мы пойдем туда, куда я покажу. И там ты проводишь меня и завершишь свое Третье Посвящение. Тому, кому я служил. И кто служил мне. Ты станешь сильнее, много сильнее, чем я. И ты отомстишь".

     Пауза была долгой. Колдун не спеша кормил огонь, Казалось, он собирается с мыслями или с силами, чтобы продолжить рассказ.
     - Мое Третье Посвящение... Не слыхал я, чтобы такое другие колдуны проходили. Да и я так и не прошел до конца - не посвятил себя Тому... Но узнал - многое. В эти дни, между нашим неудачным наведением и смертью Хорру. И наставник мой был совсем другим: не бил, не бранил даже... Разговаривал. Мирно так; на него и вовсе не похоже. И на вопросы отвечал. И учил, учил...
     Знаешь, вождь... Все то, чему меня в эти дни обучил Хорру, я хотел бы забыть. Навсегда. Но - не могу. Ни разу... не пользовался. А вот поди ж ты, все помню... Хотя и убеждаю себя самого порой: "Не знаю! Не помню! Забыл!" Ты сам общаешься с нашими духами, мудрый Арго. Не так, как я, и не с теми, но поверь: и самые могучие, и самые... странные из мне известных - они чем-то все равно похожи на тех, которых ты знаешь. В главном сходны. Понимаешь, не чужды они нам! И Миру нашему не чужды... Что Мир без них? Мертвечина... А вот те...
     И вновь Колдун глотнул из баклаги и омылся дымом.
     - Те - совсем другие, совсем... Я-то с ними и не общался вовсе... Почти не общался. Но все равно - знаю! Другие. Злые. Нашим такая злоба и неведома. И могучие. Очень...
     Мы пришли в ту ложбину, что сейчас зовут "Проклятой", на закате. Хорру лег на спину, прикрыл глаза и стал ждать. Смерть уже была мне хорошо знакома, но тут... Я творил должный обряд. Вначале слетелись птицы. Серенькие, мелкие... мы и внимания не обращаем на них: не дичь. Но их было так много: все, все вокруг облепили. Я и не думал, что их столько бывает. И после не видел... Так вот, пичуги эти крик подняли. Я заклинания читаю, а они вроде как вторят. Да с насмешкой! Хорру проворчал: "За мной это!.. Ну да посмотрим, дамся ли!"
     Пришла ночь, и я все читал заклинания, призывал наших духов. Только все не так получалось. Привычные духи, что приходят за нами, робко появлялись, чтобы тут же исчезнуть. Приходили другие. Их становилось все больше и больше; трудно было дышать. Я замолчал, когда от них стало совсем невмоготу, и тогда Хорру сказал: "Они готовы. Ты знаешь, что нужно делать теперь". Да, я знал, но не сделал этого, не призвал их. Ни в первую ночь, ни потом...

     Ночью Хорру только грозил и уговаривал. Ночь была его. Но с рассветом началось иное. Колдуна били корчи, пена выступила на губах, потом и кровь... Никогда во всю последующую жизнь его ученик не мог этого забыть. Казалось, Хорру терзают невыносимые боли - тем сильнее, чем выше поднималось солнце. И он уже не грозил, УМОЛЯЛ призвать к себе его покровителей и отпустить своего наставника. "Видишь?! Не умереть иначе!" - хрипел он. Мольбы чередовались с посулами, посулы с мольбами... Поймет ли Арго хоть немного, что такое это было?!

     - Вторая ночь прошла еще хуже, хотя казалось, что хуже и быть не может. Хорру настаивал. И не один он, на меня давили те. Я не видел их, не слышал, нет. Только чувствовал... Невыносимо. Может, и в беспамятство впадал, не знаю... Потом снова взошло солнце, и все повторилось: корчи, мольбы, обещания... Как он мучился! Я надеялся: умрет - и я смогу сделать все, что должен сделать ученик для наставника. До заката. Молил предков... Но нет! И когда вновь начали слетаться птицы, я не выдержал, сбежал. Да, да, сбежал, хотя именно я должен был хоронить наставника. И не жалею об этом. И не стыжусь, потому что понимаю: третьей ночи мне бы не вынести! А когда вернулся (я все же вернулся днем), Хорру уже не было. Нигде.
     Понял ли великий вождь, почему я не пошел по тропе своего могущественного наставника? Когда Хорру молил меня принять его духов, он обещал, что я стану более могучим, чем он сам. Звери, ветер, вода, даже небесный огонь будут в моих руках. Сама хонка приползет по первому моему зову, чтобы вцепиться в того, на кого укажу я. И покорно уползет прочь, если только я ей повелю. Самый сильный охотник будет передо мной слабее младенца; ни вождь, ни другой колдун не посмеют сказать "да", если я скажу: "нет"! Многое обещал! Но я-то видел, как Хорру бьется в корчах, комкает палые листья, рвет траву... Я видел его черный от земли окровавленный РОТ, выплевывающий щепу вместе с осколками зубов! И чуял, как собираются те, неведомые... Может быть, они ему и служили, не знаю. Но сколь бы могучими они ни были, я помнил ту ночь, у двух камней, когда Одноглазая смотрела в наши спины!.. Значит, есть и иная, совсем не ведомая мне сила, но еще более могучая!
     И еще одно чувствовал я, уже тогда. Даже если бы все обещания исполнились, что бы значило мое могущество? Страх и ненависть, пусть даже бессильная. Вечное одиночество, пустота... Женщины? Да, у Хорру они были, и он любил их мучить. Но радости - не было... Последний охотник был счастливее великого Хорру! Нет, я хотел не этого. И убежал, когда стало невмоготу. Обряд призыва запомнил навсегда; до сих пор помню. Но зла больше не делал. Никогда. Никакого. Не наводил кость, не вынимал след... Вождь, я многое знаю, многое могу, но скажи мне сейчас даже ты: "Убей врага!" Копьем - да, колдовством - нет! Даже с помощью наших духов - нет!

     Уже ночь, а ведь когда Арго сюда направлялся, было еще совсем светло. Колдун был прав: его история долгая. И трудная. Но главное - ясно, и решение принято. Дрого будет рад, и Донго станет учеником старого Колдуна!..
     - Значит, все беды от твоего наставника, великого Хорру? И от тех, кто ему служил и кому служил он? То, что случилось, - их месть?
     Колдун задумался.
     - Мудрый Арго, великий вождь детей Мамонта! Я понимаю: ты устал. Но я обещал тебе сказать все. А моя история еще не завершена. Прошу тебя: наберись терпения, выслушай ее до конца. А тогда уж и решай.
     Поколебавшись, вождь ответил:
     - Уже поздно, и мне еще говорить с людьми. Я понял главное, и что бы ты ни добавил, оно уже ничего для меня не изменит. Скажи только: ты сам - чего хочешь?
     - Я останусь, вождь. Останусь сам. После ночей в Проклятой ложбине мне уже ничто не страшно. Смерть? Я старик, и я хочу поскорее встретить ту, о ком ты не пожелал меня выслушать. Сказать: прости! И твои люди правы: я виноват, хотя и в другом, не в том, о чем они думают. Я останусь сам, но я хочу, чтобы ты запомнил и передал своему сыну, когда настанет его срок: Колдуй не был Хорру!

     Молчание. Вождь принял решение еще до того, как Колдун закончил свой рассказ. Он встал:
     - Ты пойдешь с нами.
     - Но, вождь, люди...
     - Ты пойдешь с нами ради людей. Я сказал.
     (Да, ты пойдешь с нами, ибо только ты хотя бы что-то знаешь о тех, кого все же призвал твой наставник. О тех, кто неизбежно будет преследовать нас - до конца. И если ты действительно сможешь защитить, - что ж, тем лучше для нас всех. Если же нет...)

     Вождь спускался по тропе медленно, хотя и знал: его ждут с нетерпением. И, быть может, не только те, с кем он делит свой кров. Спешить нельзя, нужно все обдумать. Весь разговор. Да, он прав. Колдуна нельзя оставлять, даже если против будет вся община. Арго чувствовал: Колдун не лжет. Быть может, и умалчивает о чем-то, но - не лжет! И тогда без него они все будут слепы и глухи. Ну а если он, Арго, ошибается? Если все это - хитрые уловки могущественного и мудрого? Что тогда? Даже тогда его нельзя оставлять здесь, одного и без присмотра. Правда выплывет рано или поздно. И если он, вождь детей Мамонта, ошибся сейчас, - что ж, потом он покарает лжеца и врага. И сам понесет заслуженную кару.

     Арго не ошибся. Все те, с кем говорил он в своем жилище до того, как отправиться к Колдуну, ждали его у входа.
     Заговорил Йом:
     - Вождь! Старый Гор и другие мужчины ждут тебя у тотемного столба.
     - Что ж, идем!
     Отсветы пламени плясали на сосредоточенных лицах, и казалось, их подергивает нервная судорога. Гор выступил вперед:
     - Великий вождь детей Мамонта! Твои охотники говорили долго. Наше слово: Колдун должен остаться!
     - Что ж, ваше слово - ваше право. Только знайте, - Арго выдержал паузу, поочередно вглядываясь в замершие лица, - в этом случае Арго больше не ваш вождь. Он тоже останется со своим Колдуном. И с теми, кто захочет разделить их судьбу.
     При этих словах вперед вышли Дрого, Донго, а за ними Йом и Вуул. Поколебавшись, сделал шаг и Морт - один из тех, кто был с Йомом во время погони.
     - Но, вождь...
     Арго поднял обе руки. Молчание! Это его последнее слово.
     - Знаю: наши жены и дети останутся с нами. Знаю и другое: рано или поздно вам придется искать того самого Колдуна, которого вы хотите сейчас бросить. Искать, чтобы он вам помог. Что ж, мы постараемся остаться в живых.
     Арго опустил руки и сделал шаг, чтобы уйти. Но Гор преградил ему путь. Без угрозы.
     - Великий вождь! Старый Гор дважды говорил сегодня - за остальных. По обычаю, третий раз он может сказать за них, не спрашивая совета. Так вот: старый Гор тебе верит. Те, кто верит старому Гору, пойдут за тобой. И отныне каждый, кто скажет слово против нашего вождя Арго... и против нашего Колдуна, - НАШ ВРАГ!
     Бивневый дротик резко вонзился в землю, и Гор отошел к тем, кто уже встал на сторону вождя. Один за другим подходили сыновья Мамонта, поочередно вонзая свои дротики, и становились рядом с ними. Ни один мужчина не преломил свое оружие и не встал по другую сторону костра. Все было решено. Община Арго вновь обрела утраченное единство.

Часть 3

ИЗГНАННИКИ

Глава 16

НАЧАЛО ПУТИ

     Дни летели быстро. Стойбище покидали редко. Зачем? Новые запасы? Старые забрать бы! В гости? Не к кому и незачем; они - отверженные, чужие даже для некогда близких. Да и небезопасно сейчас отлучаться: нужно быть все время настороже. Есть такие, жаждущие крови, совершающие тайные вылазки и тщательно хранящие от посторонних глаз свои кровавые трофеи: скальпы, отрезанные уши, пальцы... Своих знают только они сами; членом этого зловещего союза может оказаться и твой хороший знакомый, на которого ты, непосвященный, и не подумал бы. Обычно жаждущие крови ищут свои жертвы подальше от родных мест, но сейчас, когда две общины детей Мамонта уже почти вне закона... Лучше не рисковать!
     И гостей почти не было. Только ближайшие родственники, да и то не все. Гарт попрощался со своей дочерью, Нагой. Уговаривал остаться, хотя знал: бесполезно! С Арго и Йомом простился сдержанно, но легкой тропы пожелал. Приходила и Айрена, без мужа, в сопровождении колдуна-Куницы.
     - Может, с нами пойдешь? - спросил Арго. - Путь тяжел, но что, если у Нерта будет совсем невмоготу?
     Дочь отказалась:
     - Муж не даст в обиду. Ребенок у нас будет. Хорошо бы - сын! - погладила себя по животу и улыбнулась.
     Дрого не знал, встречаются ли Каймо и Туйя. Он избегал Каймо: после того злополучного дня не хотелось говорить с ним ни о чем. Да и Каймо заметно отдалился от своих приятелей, - видно, не забыл слова Вуула. А с Нату Дрого и не пытался увидеться: для чего? Теперь они разделены навсегда, и ни к чему думать о Начальном даре, о свадьбах, о своем очаге. Теперь все это - когда-то еще будет? И с кем? И будет ли вообще?
     Зато колдун-Куница - даром что совсем чужой! - навещал их часто. И не один: Наву, свою невесту, тоже приводил. Они подолгу оставались в жилище старого Колдуна - о чем-то своем говорили. Дрого диву давался: Нава-то почему? Но вопросов не задавал: что ему до колдовских дел? Скажут, если будет нужно...

     Пришли прощаться Кано и с ним те охотники, у кого в общине Арго оставались ближайшие родственники. Их община молодая, еще малочисленная, собраться им было легче, вот и на новую тропу встают раньше. Прощались в центре стойбища, у тотемного столба. Собрались не только самые близкие, все - от мала до велика. Понимали: это последняя встреча, их пути уводят в противоположные стороны, и на грядущие встречи в этом Мире надежды нет.
     Плакали отцы и матери, давали своим сыновьям последние наставления и дары. Их молодым сыновьям хоть и было грустно, но все же легче. Они молоды, у них еще нет взрослых детей - самому старшему ребенку их общины и десяти весен не миновало. И не изгнанниками себя чувствуют они, уходящие добровольно, скорее, искателями. Будут новые земли, будут новые соседи. Как знать? Быть может, и до самого края Мира доберутся они, а может быть, и дальше...
     Пора! Настало время прощаться, чтобы Кано и его люди успели в свое (бывшее свое!) стойбище еще до заката. На глазах у всех собравшихся Кано опустился перед Арго на колени - высший знак почтения вождю Рода, хранителю Священной кости:
     - Арго, великий вождь детей Мамонта! К тебе, хранящему Священную кость нашего великого предка, наполненную сухой кровью нашего Рода, обращается вождь той части твоих сородичей, что навсегда покидает эти края, уходит на юг. Мы просим своего великого вождя: поделись с нами сухой кровью из Священной кости нашего Рода, дабы не оставили нас на новой тропе наши могучие предки!
     Арго молча снял с груди Священную кость, готовясь отсыпать часть ее содержимого в уже подставленный мешочек из белой замши. Но тут произошло неожиданное. Старый Колдун выступил вперед и жестом остановил вождя:
     - Великий вождь! Прежде чем ты поделишься с нашими сородичами сухой кровью нашего Рода, да будет позволено мне, Колдуну детей Мамонта, вручить уходящим на юг дар наших великих предков!
     Ответив поклоном на знак согласия, Колдун приблизился к коленопреклоненному Кано и почтительно передал ему какой-то предмет, завернутый в кусок белоснежной замши... К удивлению всех, включая и Арго, это была вторая кость, парная с той, что издревле хранила Священную сухую кровь детей Мамонта!
     - Пусть сородичи не дивятся! - заговорил Колдун. - Да, это так! Их было две - изначально! Одна, хранящая сухую кровь - нашу жизнь и нашу связь с Первопредками, - передавалась от вождя к вождю, и о ней знали все. Всем известно: много общин детей Мамонта, и у каждой - свой вождь, но лишь один из вождей хранит Священную кость нашего Рода!
     О второй кости, передававшейся из поколения в поколение самыми могучими колдунами детей Мамонта, только мы, колдуны, и знали - до сих пор! И до сих пор эта кость была пустой. И лишь сейчас настало время исполниться древнему завету: "Вторая кость наполнится сухой кровью Рода, когда пути детей Мамонта разойдутся навсегда. В этот день две кости должны разделиться, как разделится их тропа". Много раз расселялись общины детей Мамонта, - кто сочтет теперь всех наших родичей? Но ни один из моих предшественников не извлекал эту кость... А теперь я чувствую, знаю: срок пришел!
     Края двух Священных костей соединились, и из той кости, что вместе с Арго отправится на север, часть сухой крови перелилась в ту, что отныне будет свято храниться и передаваться из поколения в поколение теми, кто уходит на юг.
     Арго поднял Кано с колен и обнял молодого вождя:
     - Хранитель Священной кости! Теперь ты ни в чем не уступаешь мне, кого всегда называл своим вождем! Теперь ясно: ты не ошибся в выборе новой тропы; сами предки подсказали тебе этот путь! Надеюсь, и мне тоже! Пусть же великие предки и духи-покровители не оставят тебя, Кано, великий вождь детей Мамонта, и твоих людей! Пусть приведут вас туда, куда должно!
     В этот раз многие люди Арго покинули свое стойбище, правда недалеко и ненадолго: проводить своих сородичей, постоять у развилки, глядя им вослед до тех пор, пока тропа, знакомая до мелочей, до каждого корневища, каждой выбоины, не увела их вниз и направо, в сосняк. Сегодня они еще вернутся в свое (бывшее свое!) стойбище, чтобы завтра поутру покинуть его навсегда. А еще через два или три дня придет черед и людей Арго...

     Солнце еще только-только поднималось, и над Большой водой не развеялся голубовато-серый туман, а люди Кано уже покинули свой обжитый мыс, уже похоронили свои очаги, но жар их несли, хранили в специальных плошках, прикрытых от ветра и сырости. Всегда можно добыть огонь, но важно сохранить его, пронести через многие и многие временные привалы до того места, где люди вновь обретут свой дом. Теперь община двигалась вдоль высокого берега, не спускаясь в речную долину. Вот уже и миновали Поляну празднеств. Солнце все выше, туман рассеивается... А по правую руку, в глубине лога, - дымки. Те, что подальше вглубь, - община Нерта, а чуть впереди - община Рама, детей Куницы...
     Да, им, еще молодым, уходить легче. И все же... Тяжело идут жены, головы опустили, словно груз на волокушах непосилен, сло