ями, испытывал все более пронзительный  страх.  Он
не  любил  этого  противного  чувства  и   на   протяжении   своей   жизни
самоотверженно боролся с ним. Он научился не  бояться  высоты  и  глубины,
пули и ножа, извержения вулкана и наводнения, носорога и льва, каракурта и
сколопендры. Но змеи  безошибочно  находили  в  его  мозгу  кнопочку  "ОЙ,
БОЮСЬ".
     Несмотря на напряжение всех душевных и физических  сил  доктор  Джонс
приземлился неудачно, на четвереньки, и ближайшая кобра моментально встала
перед ним в классическую стойку, шипя  и  раздувая  воротник,  похожий  на
физиономию бодренького черта.
     Археолог лихорадочно  подпрыгнул  и  задрожавшими  руками  взялся  за
работу - вместе с ним спустилась канистра с керосином и маленький насос.
     Пшик,  пшик  -  хиленькие  струйки  огнеопасной   жидкости   окропили
население подземелья. Затем доктор Джонс бросил горящую спичку.
     Ему сразу захотелось закрыть  глаза  и  уши.  Горящие  змеи  надрывно
шипели, бешено крутились  и  извивались,  раскидывая  песок.  Происходящее
напоминало какие-то пиротехнические фокусы. Доктору Джонсу  казалось,  что
все рептильная орава вот-вот скопом бросится на него и дружно  вопьется  в
тело. Однако не тронутые огнем аспиды с гадюками предпочли расползтись  по
темным углам и попрятаться до поры до времени в щели.
     - Салех, спускайся. Вдвоем здесь будет веселее.
     - Ты думаешь, Инди? Ладно, если ты очень хочешь, чтобы нас похоронили
вместе...
     Вдвоем исследователи  прошлись  на  цыпочках  по  дорожке,  устланной
печеным змеиным мясом  и  остановились  перед  стеной,  в  центре  которой
выделялся камень-гематит.
     - Там Ковчег, за этой стеночкой, - уверенно проговорил Индиана Джонс.
     Он надавил на краеугольный камень, что дало нулевой результат.
     - Тогда надо так, - профессор взял ломик и ударил по гематиту  десять
раз, что соответствовало количеству Божьих Заповедей.
     И действительно стена стала  утопать  в  полу.  А  когда  препятствие
самоустранилось, Салех с Индианой разглядели в  порывистом  свете  факелов
каменный саркофаг.
     Оба метнулись к прикрывающей его плите и, поддев фомками, сбросили на
пол.
     - Я думаю, это нам простится, - медитативно, сразу забыв  о  каких-то
змеях, пробормотал Индиана, потому  что  глаза  его  уже  уловили  золотой
блеск.
     В саркофаге покоился не слишком большой ящик. Сделанный, очевидно, из
очень крепкого и правильно обработанного дерева, которое было  к  тому  же
покрыто золотыми пластинами и  опоясано  венцом,  кованным  из  золота.  А
сверху ящик украшали и будто возносили два херувима с сокрытыми лицами. По
четырем же его углам имелись кольца. Также золотые.
     - С их помощью переносили Ковчег левиты. И мы  будем  действовать  по
той же схеме. Хотя наши шесты отнюдь не из дерева ситтим.
     Сброшенные сверху две жерди были продеты через приспособления.  Затем
компаньоны оторвали Ковчег от днища саркофага, причем  реликвия  оказалась
куда легче,  чем  представлялось  на  вид.  Археологи  без  особой  натуги
извлекли ее из саркофага и гордо  прошествовали  под  отверстие  в  своде,
оснащенное бледнеющими звездами. Сверху  упали  канаты,  Индиана  и  Салех
протянули их через кольца и рабочие стали потихоньку вытягивать Ковчег  из
подземелья.  Лишь  в  тот  момент,  когда  золоченый  ящик  опустился   на
поверхность пустыни, напряжение отпустило Индиану. Однако сил  оно  успело
высосать немало - слабость и испарина поползли  по  спине.  Следующим  был
выужен из подземного храма Салех.
     - Вы только не подумайте, что мне тут очень  нравится,  -  волновался
внизу профессор, пытаясь ускорить  своих  "сотрудников".  -  Факелы  почти
сдохли, а рептилии ведут себя  как  болельщики  перед  финальным  свистком
футбольного матча.
     Несмотря на жгучий  интерес  к  хранилищу  Скрижалей  Завета,  он  не
собирался задерживаться здесь даже лишнюю минуту.
     Но вдруг канаты  целиком  упали  вниз,  а  в  дыре,  уже  подмазанной
рассветом, появилась голова... Ренара!
     - Ау, доктор Джонс! Что  вы  делаете  в  столь  ранний  час  в  таком
откровенно ужасном месте? - голос врага трепетал от ликования.
     Индиану поразил легкий столбняк,  в  то  время  как  некая  упитанная
гадюка с превеликим вниманием елозила жалом по его  ботинку.  Правда,  уже
через  десять  секунд  доктор  Джонс  нашел  что   предложить   удачливому
сопернику.
     - Спускайтесь, все расскажу и покажу.
     - Спасибо за приглашение, но мне и отсюда видно.
     - А не передумаете, Ренар?
     - Нет, нет, спасибо, мне нравится наблюдать за вами сверху. Вы  такой
маленький, как на ладони. С одной стороны, сочувствую горю, доктор  Джонс,
ведь то, что недавно казалось вашей находкой, стало  моим  открытием...  -
счастливчик  или  поперхнулся,  или  взял   паузу,   чтобы   совладать   с
нахлынувшими чувствами. - Но с другой стороны, есть  чем  утешиться.  Я  с
благодарностью сохраню ваш светлый образ в своем сердце. Кроме  того,  вам
предстоит включиться в антураж этого древнего  храма  и  стать  достоянием
истории. Да, да, согласно моей теории, через тысячу, нет,  спустя  пятьсот
лет вы приобретете археологическую ценность. Постарайтесь сохранить улыбку
на лице, и потомки поймут, что мы были веселыми добрыми людьми.
     Следом в дыре появился еще один "веселый и добрый" - Хорхер.  Вернее,
его голова.
     - О, змеи! Аспиды,  гадюки!  Яркие  представители  местной  фауны,  -
образцовый нацист не смог удержаться  от  потирания  ладошек.  -  Это  мне
подходит... Извините, доктор Джонс, но срочно нужно улетать, нас  ждут  не
дождутся в Берлине. Свой шанс  вы  упустили.  И  все-таки,  руководствуясь
соображениями гуманности, мы решили не оставлять вас в одиночестве.
     В конце реплики на краю  дыры  появилась  Лилиан,  которую  подручные
Хорхера тут же спихнули в подземелье. Женщина упала  не  отвесно  вниз,  а
вначале зацепилась за нос  змеиного  изваяния,  потом  скользнула  по  его
изгибам и наконец, оторвавшись от Урея,  угодила  прямо  в  руки  Индианы.
Однако тут же рванулась из объятий.
     - А ну, отвали от меня, Джонс! Отпусти, жеребец, тебе говорят.
     Мужчина послушно разжал руки, Лилиан рухнула на пол и  встретилась  с
немигающим взглядом оказавшейся рядом кобры.
     - Видишь, на этот раз тебе действительно  стоит  искать  близости  со
мной, - пробормотал Джонс.
     Женщина  поняла  это  очень  буквально   и,   когда   кобра   сделала
предупредительный выпад, запрыгнула профессору на холку.
     Процедура  сбрасывания  жертвы  в  подземелье  завершилась  несколько
огорченным замечанием Ренара:
     - Вы превысили свои полномочия, штурмбанфюрер.
     Хорхер хихикнул - как  мальчонка,  углядевший  что-то  неприличное  в
замочную скважину.
     - Ну, полноте. Крутить любовь с фройляйн  Лилиан  тоже  не  входит  в
число ваших  обязанностей...  Как  представитель  Имперской  Безопасности,
здесь я определяю, какой человек полезен для Рейха, а  какой  вреден.  Эта
бабенка нам больше не нужна.
     Ренар ненадолго смутился, но потом направил свою  неприязнь  в  более
правильное и безопасное русло.
     - Да, коллега Джонс, вам везло.  Но  везет  всегда  до  определенного
предела. Вам явно не доставало таких немецких качеств, как аккуратность  и
четкость.
     - Ренар, вы же сам  "лягушатник",  французик  из  Бордо,  -  напомнил
Индиана. - Причем тут немецкие качества?
     - Я не французик, хотя неплохо изъясняюсь, бывая на Пляс-Пигаль  и  в
Мулен-Руж, - неожиданно объявил тот, кто до  последнего  момента  считался
Ренаром. - Это всего лишь маска. Я - Райнгольд фон Урбах,  член  партии  с
1933  года,  начальник  отдела  археологии  института  Аненэрбе,   который
замыкается лично на нашего фюрера.
     - Урбах? - вскинулся Индиана. Даже не смог удержаться от комплимента:
- Надо же, всех провел - и в Вашингтоне, и в Чикаго... Вот, зараза!
     - Так что ж ты, Урбах-ублюдок, если такой великий и ужасный, позволил
Хорхеру швырнуть меня в эту змеиную яму?! - резонно возмутилась Лилиан.
     -  Гораздо  выше  чувств  и  прочих  слабостей  стоит   партийная   и
государственная дисциплина, - объяснил Урбах. - Если я  в  чем-то  ошибся,
товарищи по партии всегда могут поправить меня, указать  на  ошибки,  -  и
закончил последний разговор напутственными словами: - Всех загробных благ,
коллеги.
     Под  неумные  чисто  немецкие  сальности  Хорхера   подземелье   было
закупорено массивной плитой. Раз - и  был  перерезан  последний  солнечный
луч. Наверху ликующие нацисты купались в море света, внизу приговоренные к
смерти американцы пытались хоть немножко разогнать факелом густую тьму.
     - Возьми мой факел и прижигай любую тварь, которая направится к тебе,
пусть с самым  добрым  выражением  лица,  -  предложил  доктор  Джонс.  Но
заметив, что женщина метнулась к нему, добавил.  -  Прошу  внимания,  мисс
Кэмден! То, что болтается у меня на боку - это всего лишь кнутовище.
     Пока Лилиан суетливо отмахивалась факелом от наглеющих гадов, Индиана
пытался что-нибудь разглядеть в окрестностях и давал инструкции.
     - Змеи нападают первыми лишь в трех случаях - когда вы можете на  них
наступить, потревожить кладку яиц или застанете во время гона.
     - Джонс, нам этих трех случаев вполне хватит.
     Пытаясь  немного  разрядить  обстановку,  мужчина  поинтересовался  у
женщины:
     - Платьице-то кто подарил?
     - Можешь не беспокоиться, явно  не  ты,  -  откликнулась  язвительная
Лилиан.
     - Неужели Ренар? Тот самый, что в девичестве Урбах? Странный  у  тебя
поклонник.
     - Ты бы уж лучше помолчал, Джонс! Ведь из-за  тебя  приходится  здесь
пропадать. Оставил меня, понимаешь, на привязи, и отправился ковыряться  в
змеюшнике.
     Индиана не стал оправдываться, вместо этого оторвал  подол  платья  у
Лилиан. Женщина целомудренно взвизгнула, но потом поняла, что поступок был
совершен не в эротических целях, а для того, чтобы убрать лишние  удобства
для змей. Впрочем, даже в такой обстановке Индиана зафиксировал, что ножки
у мисс Кэмден по-прежнему отменные.
     - По-моему, нам еще есть над чем помозговать,  -  ободряюще  произнес
он. - Вот, например, из дырок в левой стене рептилии прут одна за  другой.
Почему?
     Индиана  зацепился  кнутовищем  за  зуб  змеиного  изваяния  и  начал
карабкаться вверх, как заправский альпинист.
     - В темном месте не  принято  даму  оставлять  одну,  ты  всегда  был
невежей! - упрекнула вдогонку Лилиан.
     Двигаться приходилось фактически под змеепадом,  Индиана  то  и  дело
отшвыривал руками валящихся на него гадов. Брезгливо, но деловито. Спасало
лишь то, что и змеи не ожидали встретить археолога.  Одна  из  отброшенных
рептилий угодила на шею Лилиан, вызвав  визги  и  дикий  вакханский  танец
женщины. Впрочем, на макушке Урея повстречалась весьма боеготовная  кобра,
видимо, отложившая только-только кладку яиц. Унять злую наседку удалось  с
помощью знаменитой фетровой шляпы.
     Доктор Джонс постучал по стене и та  показалась  достаточно  хлипкой.
Вдобавок изваяние Урея было как раз вделано в эту  глинобитную  переборку.
Тогда археолог уперся плечами и головой в свод,  а  ногами  стал  отжимать
скульптурного гада. Несколько толчков и никакого  отклика.  А  потом  Урей
отозвался скрипом, показав, что все-таки не железный! Тогда  доктор  Джонс
попытался  взорваться.  В  точке  высшего  напряжения  древняя  и   ценная
скульптура медленно, без особого желания вывалилась из стены,  попутно  ее
раскурочив. Тело профессора рухнуло  в  груду  щебенки.  Лилиан  же  пошла
куда-то, чихая и кашляя в густой пыли, которая заволокла подземелье.
     Что-то попалось ей под руку  и  даже  упало  в  объятия.  Когда  пыль
немного рассеялась, Лилиан поняла, что обниматься к  ней  полезла  стоячая
мумия. Слабо всхлипнув, женщина отшвырнула  назойливого  мертвеца.  Но  за
этим "беспокойником" как на ниточках потянулась целая толпа  мумий  разной
сохранности.  Они  плотно  обступили  мисс   Кэмден,   словно   поклонники
знаменитую певицу, и  все  пытались  пообщаться.  Причем  изо  рта  самого
рослого  и  "красивого"  мертвеца  на  манер  языка  потянулась  к  Лилиан
упитанная бледная змея.
     Тут уж женщина зашлась криком  и  в  результате  быстро  охрипла.  По
счастью  для  ее  психического  здоровья,  к  ней,  расшвыривая  настырных
мертвецов, пробился Индиана и схватил за руку.
     - Я нашел ход, который, правда, ведет невесть куда. Но это лучше, чем
торчать на место. Потому что место чересчур пыльное и ядовитое.
     И действительно, в проломе за горой обломков начинался тоннель.
     - Ты уверен, Инди? Это то, что нам нужно? - засомневалась женщина.
     - В любом случае, погулять мы можем только  там.  Постарайся  внушить
себе  профессиональный   интерес,   ведь   ты   находишься   в   святилище
Ра-подземного, анти-Солнца. Значит, тут много чего занимательного найдется
для археолога и просто любознательной личности..
     Археолог и "любознательная личность" сделали  шагов  тридцать,  после
чего коридор разветвился. На развилке у одного  хода  занимала  свой  пост
бараноголовая глазастая статуя Амона-Ра, у другого  -  сияющий  обезьяньей
красотой Тот, у третьего  -  изваяние  Пта-Озириса  с  головой  тельца.  У
четвертого  хода,  самого  узкого  и   невзрачного,   ничего   интересного
выставлено не было.
     - Ну и куда теперь? - своевременно спросила Лилиан.
     - Да, перед нами кое-кто поставил проблему выбора. И это  хорошо.  Но
если мы решим ее неверно, то кое-кто устроит нам веселую жизнь.
     - Ты хочешь сказать, быструю смерть? - поправила женщина.
     Доктор Джонс не отозвался,  он  как  раз  ворошил  свою  безразмерную
память в поисках чего-нибудь полезного.  Впрочем,  ворошил  недолго  -  и,
подхватив спутницу, увлек в четвертый коридор.
     - Ну, почему сюда?
     - "Да не будет у вас  других  богов  кроме  меня".  Заповедь  первая.
Поэтому мы выбрали самый невзрачный ход, - кратко пояснил археолог.
     - Несмотря на соблюдение заповеди, факел гаснет,  Индиана,  -  унылым
голосом пожаловалась Лилиан.
     Еще шагов двадцать впотьмах и оказалось, что дальше путь отсутствует.
Американцы  оказались  в  тупиковой  комнате,  где  при  каждом   движении
приходилось на что-то натыкаться.
     - Хочу не хочу, а придется расходовать неприкосновенный  запас,  -  и
Индиана стал использовать свою керосиновую зажигалку, больше  напоминающую
паяльную лампу.
     Выяснилось, что застряли они в помещении неописуемой  красы,  забитом
археологическим и всяким прочим богатством.
     Статуи богов и священных животных, разноцветные,  усыпанные  камнями,
от изумрудов до алмазов,  целиком  выполненные  из  малахита  и  лазурита,
окованные и увитые золотом. Священные Скарабеи - знаки Ра - сработанные из
рубинов и оникса. Сосуды и  светильники  из  платины,  красного  золота  и
сплава электрона. Папирусы, шуршащие  от  древних  изначальных  знаний,  в
круглых  футлярах  из  эбенового  дерева.  Золотые  посмертные  маски  для
отпугивания демонов. Ларцы из слоновой кости, в которых таились баночки  и
бутылочки цветного стекла с лекарствами, а может, с парфюмерией. На стенах
яркие фрески, изображающие культовые мистерии - отверзание уст у нетленных
останков фараона, священный брак с крокодилом, скитания души в загробье. И
спеленутые мумии,  не  меньше  двух  десятков,  отлично  сохранившиеся,  с
довольно радостными физиономиями. Похоже, комната выполняла предназначение
кладовки для целой цивилизации.
     - Здесь все, чем может похвастать Египет и вообще древние культуры, -
с нарастающим душевным жаром заговорил Индиана Джонс. -  Это  добро  стоит
такую кучу  долларов,  что  у  меня  просто  позеленело  в  глазах.  Здесь
неизвестных нам сведений о древности больше, чем  пыли.  Вот  они,  ворохи
знаний - пропущенные главы историй, фармакологические секреты, мистические
кладези. Здесь истоки многих мировых религий. Я просто снимаю шляпу...
     - Что-то сыплется на голову, - отрезвляюще сказала Лилиан.
     - Штукатурка, наверное... или погоди.
     Из щелей в потолке нарастали  потоки  песка  и  трухи.  Не  прошло  и
минуты, как мусора стало уже по щиколотку.
     - Надо бы  вынести  какие-нибудь  ценности  в  коридор!  -  археолога
несколько залихорадило.
     - По-моему, ты собрался организовать здесь музей.  Ну,  ладно,  давай
попробуем, - согласилась Лилиан, которая не разделяла  всех  восторгов  по
поводу знаний, однако с благоговением отнеслась к драгоценностям. -  Давай
выносить только самое дорогое. Договорились?
     Индиана подхватил выполненную из золота и сапфиров ладью Ра, а Лилиан
две симпатичные статуэтки жены и мужа -  Исиды  и  Озириса  -  золотые,  с
агатовыми глазками. Но  уже  на  пороге  комнаты  доктор  Джонс  застыл  с
возгласом прозрения:
     - "Не сотвори себе кумира." Вторая заповедь. То есть, бросаем  все  и
удираем. Причем, не тем путем, которым пришли сюда... - Индиана мучительно
заозирался. - Вижу щель под самым потолком, размером с голову.
     - Джонс, ты обалдел? - в грубой  форме  возмутилась  мисс  Кэмден.  -
Какая щель "с голову"? У меня, например, кроме башки  много  чего  другого
имеется.
     А мужчина с содроганиями сердца, правда, затухающими, уже сваливал  в
кучу статуи, шкафчики,  ларцы,  мумии  -  все  более  стервенея,  стремясь
поскорее  воздвигнуть  холм  и   добраться   до   потолка.   Строительство
возвышенности  было  завершено  в  сжатые  сроки,  заодно  и  сокровищница
оказалась целиком порушенной.
     - Лилиан, давай сюда порезвее. Я тебя подсажу.
     Мисс  Кэмден  в  страхе  перед  ситуацией  взлетела   по   холму   из
непреходящих  ценностей,  подпрыгнула,  уцепилась  за   что-то   и   стала
протискиваться в щель. А археолог тем временем  прикладывал  усилие  к  ее
задней части (кстати, по-прежнему мягкой, несмотря на все передряги).
     - Не получается, Инди... Да не толкай меня так сильно  в  это  место,
ведь неприлично!
     - Выбрось скарабеев, они мешают.
     Наконец растерявшую богатства женщину удалось пропихнуть в узкий лаз.
     - Как там, Лилиан?
     Сквозь узость с трудом протиснулись слова мисс Кэмден:
     - Я выбралась, Инди. Не знаю, куда... Здесь как-то странно звенит.
     Груда  под  ногами  Индианы  неожиданно  стала  разъезжаться,   мумии
принялись предательски рассыпаться, и археолог  понял,  что  не  успевает.
Оставалось последнее.
     -  Лили,  держи  рукоятку  кнута,  зацепишь  ее  там  за   что-нибудь
подходящее.
     Рука произвела метание, а уши приняли ответ женщины.
     - Зацепила, Инди. Надеюсь, это пойдет тебе на пользу.
     Спасительная рукоятка была засунута в  пасть  огромного  хрустального
крокодила.  Ноги  археолога  заболтались  в  воздухе,  а   сам   он   стал
подтягиваться,  пытаясь  пропихнуться  сквозь  "игольное  ушко".   Комната
утопала в песке и обваливалась, когда Индиана,  карабкаясь  по  кнутовищу,
наконец одолел щель. Причем, чтобы это получилось, пришлось скинуть кобуру
вместе с неуспевшим проявить себя кольтом.
     Оказались путешественники в стеклянном зале.  Пол,  стены,  занавеси,
изваяния, шкафчики, чаши, вазы  на  полках  -  все  стеклянные.  Стекло  и
хрусталь   были   разноцветными    -    желтыми,    зелеными,    красными,
ультрамариновыми. Откуда-то  проходил  свет,  насыщая  их,  преломляясь  и
распадаясь  на  пестрые  букеты  пятен,  которые  снова   преломлялись   и
распадались.
     - До чего красиво, Господи,  -  произнесла  мисс  Кэмден  волнующимся
голосом, и сразу зал откликнулся, задребезжал. Резонируя,  задрожало  все,
от стен до статуэток.
     Индиана резвым и ловким движением запечатал ей рот  своей  мозолистой
ладонью. Тихо!
     "Сейчас стекло рухнет и превратит нас в красную кашу с блестками",  -
кричали ее глаза.
     "Не произноси имя Господа своего напрасно." -  билось  в  его  мозгу.
Третья заповедь. Здесь очередная лову