орой якобы живет Герой
по имени Иоанос. Каким образом  житель  тринадцатого  века  мог  узнать  о
существовании  Северной  Америки  и,  мало  того,  угадать  противостояние
Германии и Соединенных Штатов? И при  этом  утверждается,  что  упомянутый
герой Иоанос поможет силе Божьих Заповедей справиться с Антихристом. Я  не
верю в ясновидение, майор.
     - Вероятно, вы правы, - согласился разведчик. - Неясно только, почему
фашисты придают этому  документу  большое  значение.  И  ваш  отец,  между
прочем, тоже...
     - Автомобиль, - резко сказал доктор Джонс. Он все еще смотрел в окно.
- Даже два. Очевидно, ваши?
     - Так, - сказал майор и рывком поднялся. - План действует отлично.
     - Повар якобы случайно стоит на улице, воздухом  дышит,  -  продолжал
комментировать Индиана. - Он не помешает? Вы ему, кажется, не доверяете?
     - Повар, это никто, просто  прислуга.  -  Питерс  бросил  недоеденное
яблоко на пол. - Хотя, теперь это не имеет значения. Уходим.
     Джонс послушно отошел от окна.
     Когда мужчины покидали комнату, церемонно путаясь друг  у  друга  под
ногами, на улице закричали. Там кричали: "Йок!"
     И снова: "Йок, йок, йок!"
     Они разом остановились.
     - Что это? - спросил Джонс.
     - Голос повара.
     - Что такое "йок"?
     - По турецки "нет".
     Несколькими прыжками майор перебросил свое маленькое тело  к  окну  -
туда, где только что стоял Индиана. Его босые ноги звучно шлепали по полу.
На улице лопнул выстрел, и полное ужаса "й-о-о-к!" вдруг  перешло  в  одну
сплошную гласную.
     - Эй, вы что делаете! - заорал майор, выдирая из шальваров револьвер.
     Тоскливый вой повара плавно стихал.
     Очевидно, к дому подъехали не те машины, которые ждал  майор  Питерс,
потому что через секунду он оглушительно удивился:
     - Курды!
     Тут ему что-то кинули с улицы, что-то  продолговатое,  размером  чуть
меньше мяча регби. Он среагировал,  машинально  поймал  спортивный  снаряд
руками, прижав его к своему животу, и мгновение разглядывал.  Затем  майор
честно пытался закричать, но не смог, впрочем,  доктор  Джонс  и  сам  все
понял. Доктор Джонс ласточкой выбросился из комнаты в коридор - он  успел,
а кадровый разведчик нет, - и был звук, будто ударили в гигантский  медный
таз, и дом как бы  подпрыгнул,  но  сразу  вернулся  на  место,  и  голова
некстати  оказалась  туго  забинтованной,  придавленной  к  полу   ватными
подушками. Профессор встряхнулся, решительно сбрасывая вату, усилием  воли
разрывая бинты. Он подполз на четвереньках к комнате и заглянул. Майора не
обнаружилось, зато стены были в чем-то странном. И оконный проем также был
испачкан  чем-то  чрезвычайно  странным,  но   профессору   почему-то   не
захотелось заниматься исследовательской работой, и почему-то вспомнились -
совершенно неожиданно! - башмаки господина Вели Мелих  Бирета,  оставшиеся
одиноко  стоять  возле  выхода  на  улицу.  Хорошие  дорогие   башмаки   с
подвернутыми задниками - чтобы легче было снимать  с  усталых  натруженных
ног, когда приходишь с работы домой...
     - Идиот! - раздалась с  улицы  визгливая  немецкая  речь.  -  Что  ты
наделал!
     Голос был знаком - до спазм  в  кулаках.  Отвратительный  ненавистный
голос.
     - Вам что, бомбу жалко? - отвечал грубый  бас.  -  Он  бы  пристрелил
меня!
     - Это был тот самый американец,  из  Кхорлака!  -  продолжал  кричать
Хорхер. - Ты мне все дело загубишь, скотина!.. -  впрочем,  Джонс  уже  не
слушал.
     Джонс уже бежал на  половину  гарема.  Нет,  совсем  не  оттого,  что
надеялся получить каплю ласки в свой последний час, а потому, что окна там
выходили во дворик.
     На  улице  началась  стрельба  -  это   молодые   охранники   наконец
разобрались  в  ситуации.  Американские  "машин-ганы"  показались   гостям
настолько убедительными, что те запустили свои. Кроме автоматных  очередей
звучали и одиночные выстрелы, из винтовок и пистолетов - очевидно, не  все
гости были укомплектованы по полному армейскому образцу.  Дом  содрогался,
крошился, разваливался.
     Когда Индиана цеплял  кнут  за  оконную  раму,  коротенький  бой  уже
закончился, и голос Хорхера наполнил внутренние помещения:
     - "Медальон" где-то здесь! Всем искать!
     Спустившись со второго этажа, Индиана обнаружил, что во дворике  тоже
есть посторонние, и ему пришлось убить двоих. Посторонних  было  много,  и
все  -  в  халатах  с  павлинами.  Он  убил  еще  двоих,  выскочивших   из
кустарников, после чего объявился  европеец  с  громоздким  "рейнметаллом"
[модель пистолета-пулемета, производство Германии], возмущенно вопя:  "Сич
леген! Шнель!" [Лечь! Быстро! - (нем.)] Джонс убил и  этого  паренька,  не
допуская в свое сердце жалости, потому что тот явно собирался помешать ему
перелезть через ограду.  Затем  какой-то  араб  в  головном  платке  хотел
застрелить его, уже в боковом проулке, но слишком  тщательно  целился,  да
обласкают его в раю.
     Затем профессор перезаряжал опустевший кольт, спрятавшись в  какой-то
пахнущей козьим пометом канаве - одним залпом экстрактировал  отработанные
гильзы и вставил две дуги обойм, по три патрона в каждой, -  затем  бежал,
бежал, бежал, распугивая мирных граждан Турции...




              ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ВЕНЕЦИЯ. ДЕКАБРЬ. ЛЮБОВЬ И ГРЯЗЬ


                            1. ИСХОДНЫЕ УСЛОВИЯ

     Вольтеровский Кандид хотел в Венецию, как в чудесную страну  свободы.
Но не попал. Археолог Индиана Джонс не хотел в Венецию, но оказался  здесь
с неизбежностью добротного приключенческого романа.  Словно  бы  незримому
романисту понадобилось именно это место  действия.  Индиана  Джонс  хорошо
знал, что от средневековой  "страны  свободы"  -  независимой  республики,
управляемой  торговцами  и  ремесленниками,  -   остались   только   сваи,
вздымающие над крохотными песчаными  островами  мраморные  воспоминания  о
былом. О какой свободе речь, если  Венеция  ныне  принадлежала  Италии,  а
Италия принадлежала дуче?
     Морской путь, который Индиана Джонс проделал, описывать бессмысленно.
Кто хоть раз в жизни не ходил от мыса Сарай - через Мраморное море, пролив
Дарданеллы, мимо вулкана Санторан, огибая Балканы, через Ионическое море и
Адриатику, в воды знаменитой лагуны, - кто хоть раз не погружал себя в это
путешествие, удивительное по  количеству  и  качеству  ассоциаций?  Судно,
которым шел археолог, принадлежало судовладельцам "Италиен Лайн".  Обычное
судно, далекое по своим параметрам, к примеру, от знаменитого "Рекса"  той
же кампании, вмещающего две с четвертью тысячи пассажиров. Так или  иначе,
он добрался вполне благополучно.
     А до того - благополучно взял билет и попал на пароход, и  ничто  ему
не препятствовало. А до того он метался по Стамбулу, пытаясь своими силами
отыскать Лилиан и Клопика, обращался в полицию и даже почему-то к главному
раису [судья (тур.)]. Еще он взял из консульства пакет, приготовленный для
него заботливым майором Питерсом. Пакет действительно существовал. Индиана
сначала позвонил в секретариат, затем сообщил по телефону, что лично зайти
не может и попросил прислать курьера. Он  опасался,  что  за  консульством
следят. Курьера прислали, поскольку господин готов  был  оплатить  услуги.
Таким образом, путешественник получил документы, необходимые для поездки в
фашистскую Италию.
     Итак, он добрался до Венеции в комфорте и мире. Правда, без душевного
спокойствия. Вспоминалась Лилиан. Вспоминался отец. И  занозой  торчала  в
памяти картина: Чак Питерс стоит, закрыв лицо волосатыми ручищами,  бросив
на землю скромный багаж. Индиана видел  сына  майора  возле  фонтана,  что
напротив консульства, совершенно случайно, издалека,  но  не  подошел,  не
поддался импульсу. За прошедшие два месяца он крепко усвоил закономерность
-  только  свяжешься  с  американской  разведкой,   немедленно   случается
неприятность, причем, обязательно с участием немцев. Создавалось несколько
обидное   впечатление,   что   нацистские   спецслужбы   работают    лучше
американских. Может, не впечатление это было, а чистая правда?
     С борта корабля Индиана отправил телеграмму на имя доктора Шнайдер  -
по тому адресу, который дал Бьюкенен. Получил в ответ подтверждение и даже
номер причала, где его будут встречать. Поэтому  он  пересел  в  порту  на
морской катер местных сообщений, а затем, спускаясь по трапу на  городской
причал, он шарил взглядом по толпе встречающих, недоумевая, как два ученых
могут узнать друг друга, если раньше они никогда не виделись. Доктор Джонс
ничуть не заблуждался насчет своего внешнего облика:  лично  он,  в  своих
видавших виды куртке и брюках,  был  похож  на  профессора  археологии  не
больше, чем на  китайского  императора.  Только  шляпа  слегка  исправляла
положение... Именно в этот момент он познал, что такое закон сохранения.
     Закон сохранения распространяется на все,  в  том  числе,  на  судьбу
отдельного человека. Если судьба  что-то  дарит,  то  одновременно  что-то
забирает, и наоборот, если забирает, то обязательно дает взамен.
     - Доктор Джонс! - выдернул его из толпы мелодичный голосок.
     Он обернулся. Окликали именно его, причем, вовсе не наугад.
     -  Вы  невероятно  похожи  на  своего  отца,  -  незнакомая   женщина
приветливо улыбалась. - А я, представьте, боялась, что мы не встретимся.
     Она поразительно, ошеломляюще  соответствовала  вкусам  сорокалетнего
профессора.
     - Фрау Шнайдер? - деревянно спросил он.
     Именно  так  -  подозрительный  ассистент  пропавшего  отца  оказался
женщиной.
     - Фройляйн, - поправила она, плавно подавая ему руку. - Или мисс, как
вам больше нравится. В общем, Эльза.
     И улыбалась. О, как она улыбалась.
     Он взял ее руку, не зная, что делать дальше - целовать, не  целовать?
Если целовать, то пальцы или кисть?  Черт  их  разберет,  как  у  них  тут
принято, не опозориться бы. Такая изысканная, утонченная - аристократка...
Индиана неловко ответил на ее  жест  мужским  рукопожатием,  и  озабоченно
огляделся, как бы предлагая двигаться в путь, как  бы  напоминая,  что  их
ждут важные и срочные дела.
     - Моя квартира неподалеку, - поняла его доктор Шнайдер. - Можно дойти
пешком.
     - Вы снимаете квартиру?
     - Фирма оплачивает.
     - А где жил Генри Джонс?
     - Он жил в гостинице, а моя квартира была, кроме  прочего,  и  местом
нашей работы, чем-то вроде офиса.
     Мужчина и женщина уже шагали, пропуская встречных прохожих, по узкому
тротуару, тянущемуся вдоль канала. Мужчина медленно  приходил  в  себя  от
неожиданности. Женщина что-то рассказывала, о погоде и здешней  жизни,  он
слушал,  задавал  вопросы,  и  с  каждым  произнесенным  словом  проходило
смущение, и даже как-то стыдно становилось, что некоторое время назад,  до
встречи, он готов был искренне подозревать неведомого "доктора Шнайдера" в
связях с германской разведкой.
     Эльза говорила по-английски  без  всякого  акцента.  Внешность  ее  -
точеное  личико,  светлые  волосы,  хрупкая  фигура,  -   были   абсолютно
космополитичны. Просто родилась она с немецкой фамилией - ну,  не  повезло
человеку. Такие глаза  не  могут  лгать,  -  отвлеченно  думал  профессор,
пытаясь шагать рядом с женщиной, поминутно пропуская ее вперед.
     Кстати, о глазах. Когда идти стало чуть  просторнее,  фройляйн  Эльза
взяла спутника под руку и очень естественно заглянула ему в лицо:
     - Восхитительно, у вас такой же взгляд, как у  вашего  отца,  -  мило
сообщила она между прочим.
     - Это единственный мой недостаток,  -  успокоил  тот  собеседницу.  -
Когда мы познакомимся поближе, вы убедитесь сами.
     Она неожиданно засмеялась, звонко и искренне:
     - На что вы намекаете, доктор Джонс?
     - Я ни на что не намекаю, я  всегда  говорю  прямо  и  откровенно,  -
небрежно соврал Индиана. Он окончательно обрел  уверенность  в  себе  и  в
своих достоинствах.
     - Нет, намекаете, - погрозила она пальчиком. - У вас, оказывается,  и
характер такой же, как у отца.
     Теперь Джонс чуть было не обиделся.
     - Характер мне перешел от нашей собаки. У нас была прекрасная собака,
немецкая овчарка, кстати. Очень преданная и умная - обратите внимание.  От
отца я получил только слабую дальнозоркость, это к вашему замечанию о моем
взгляде.
     Перестав смеяться, доктор Шнайдер сказала, словно удивляясь:
     - Похоже, что у нас действительно есть  шанс  познакомиться  поближе,
доктор Джонс.
     - Инди, - сообщил тот, уверенно взял  ее  руку  и  поцеловал  кончики
пальцев. - Мой замечательный характер полностью в вашем распоряжении.  Так
же, как и все остальные части астрального тела.
     - Фу, - сказала она и остановилась.
     - Простите, - вновь смутился доктор Джонс. - Я, вероятно...
     Она внимательно смотрела на него.
     - Нет, мне как раз нравятся грубые  шутки.  Особенно  в  устах  моего
будущего начальника. Просто мы уже дошли до места, Инди.
     Жилище  Эльзы,  оно  же  офис,  было  на  третьем   этаже   типичного
венецианского особняка. Возле церкви  Сан-Дзаккария.  С  видом  на  остров
Сан-Джорджо-Маджоре,  что  напротив   канала   Сан-Марко.   Три   комнаты,
обставленные без излишеств. Все удобства.
     - Начнем с проблемы моего отца, - энергично сказал  гость.  -  Он  не
давал о себе никаких вестей?
     - Увы, Инди. Вы не представляете, как я вам сочувствую.
     - Вы не знаете, что заставило его влезть в эту авантюру?  Неужели  он
серьезно верит в сказочки насчет чаши Грааля?
     - Ваш отец показался мне  увлекающимся  человеком,  как  и  вы  сами,
доктор.
     -  Меня  никогда  не  смогли  бы  увлечь  призраки,   являющиеся   из
средневековой литературы, милая Эльза, не думайте обо мне так плохо.
     Мужчина и женщина  расположились  за  столом  в  гостиной.  На  столе
лежали,  аккуратно  сложенные,  несколько  фотографий  большого   размера,
проложенные папиросной бумагой.
     - Генри Джонса увлекли вовсе не  призраки,  доктор  Джонс,  а  вполне
достоверная научная информация, - сухо сказала  Эльза.  -  Может  быть  вы
сначала ознакомитесь с нашими находками?
     - Давайте закончим с Генри Джонсом. Расскажите,  пожалуйста,  как  он
пропал?
     - О-о, Инди, все это очень странно! - всплеснула бровями собеседница.
- Он пропал давно, еще в августе. Последний раз я видела его в библиотеке,
которая, кстати,  расположена  здесь,  совсем  неподалеку.  Я  вам  покажу
завтра, где это. Он неожиданно  отправил  меня  на  Пьяцетту,  ему  срочно
понадобился древний план города, а сам остался. Когда я вернулась,  вашего
отца в библиотеке уже не было, валялась только маленькая бумажка...
     - Что за бумажка? - хищно перебил ее доктор Джонс.
     -  Вот  она,  -  Эльза  выдвинула  ящик  стола  и  мгновенно  достала
требуемое, словно бы предмет был специально приготовлен для показа  новому
руководителю проекта. Впрочем,  вероятно,  действительно  был  приготовлен
специально - как и фотографии на столе.
     Там оказались только цифры. Ничего, кроме трех римских  цифр:  "III",
"VII", "X".
     - Ладно, потом разберемся, - уверенно  пообещал  Индиана.  -  Чем  он
занимался в библиотеке?
     - Ваш отец, судя по всему, вплотную приблизился к разгадке тайны того
самого захоронения. Последние дни перед исчезновением  он  был  возбужден,
как мальчишка. О-о, Инди, простите за несколько двусмысленное сравнение...
     -  Ничего  страшного,  мисс,  то  есть  фройляйн.  Я  как  раз  люблю
двусмысленности,  особенно  в  устах  таких  прелестных   подчиненных.   -
Профессор снова взял ее руку в свою и поднес к губам. - Что касается моего
отца, то я на своей шкуре испытал, как сильно его возбуждает все,  к  чему
он бывает близок... О каком захоронении речь, Эльза?
     - Вы хотите перейти к деталям проекта?  -  предупредительно  склонила
голову доктор Шнайдер.
     - Да, пожалуй, я созрел для этого.
     Женщина  без  суеты,  с   изысканным   изяществом   разрушила   пачку
фотографий, разложила их на столе.
     - Постараюсь изложить вам  все  последовательно,  доктор  Джонс.  Вы,
конечно,  знаете,  что  после  распятия  Христа   чашу   доверили   Иосифу
Аримофейскому, а затем Грааль исчез. Целую  тысячу  лет  эту  реликвию  не
могли найти, и только во время  Первого  Крестового  похода,  в  1099  его
обнаружили три рыцаря...
     - Еще одна легенда, - прервал стройную речь Индиана. - Боже,  сколько
легенд накручивается вокруг любой нерешенной загадки! Неужели вы  думаете,
Эльза, что я не знаком с этой историей?
     Женщина вежливо молчала, поглядывая  то  на  шефа,  то  в  окно.  Как
истинная аристократка, она не отвечала на риторические вопросы.
     - Ну, так  разрешите  мне  поразить  эрудицией  столь  очаровательную
фройляйн. Рыцари были братьями, правильно?  После  того,  как  Грааль  был
найден, двое из них сто пятьдесят лет шли через  пустыню,  и  только  один
вернулся во Францию. Красивая сказка.
     - На самом деле они шли не сто пятьдесят лет,  а  гораздо  меньше,  -
возразила фройляйн.
     - На самом деле?
     - Посмотрите, пожалуйста, фотокопии, - она подала одну из фотографий.
- Этот манускрипт, Инди, ваш отец обнаружил в одной из  библиотек  Парижа.
Очень давно, и странно, что вы ничего о  манускрипте  не  знаете.  Неужели
Генри вам не рассказывал?
     - Мы с ним редко  встречаемся,  -  смутился  доктор  Джонс.  Он  взял
фотографию и стал внимательно ее разглядывать. - "...и  небо  сомкнется  с
землей...", - перевел он с латыни  первую  попавшуюся  фразу.  -  Судя  по
оформлению, двенадцатый век?
     -  Двенадцатый  век.  Документ  написан   неким   монахом,   которому
единственный из вернувшихся  братьев  рассказал  свою  историю.  Ваш  отец
сделал перевод, и выяснил, что братья-рыцари высекли  плиту,  где  указали
местоположение Храма Чаши. Этот храм они нашли в каких-то горах,  по  пути
из Палестины. Про первого брата ничего не известно, очевидно, погиб где-то
на Ближнем Востоке, так и не дойдя до Европы. Второй умер уже в Европе, но
где - не указано. В месте его захоронения лежит половина той самой  плиты,
упомянутой в манускрипте...
     - Разбили плиту, чтобы каждому не было обидно,  -  понимающе  покивал
Джонс. - А третий?
     - Тот, который исповедовался монаху, умер от старости в городе Ангер.
     - Не "Ангер", а "Анже", если быть точным. Город французский,  значит,
Анже... - профессор все еще просматривал листы манускрипта. -  А  где  сам
документ, оригинал?
     - Вероятно, в Чикаго,  у  господина  Бьюкенена,  -  пожала  плечиками
женщина.
     - Почему же он мне его не показал!  -  вспыхнул  Индиана.  Иногда  он
становился горяч - если дело касалось археологии.
     - Вероятно, потому, что вы поначалу не  захотели  принять  участие  в
проекте? - она снова дрогнула нежными плечами.
     Индиана поднял голову и посмотрел на  нее.  Некоторое  время  коллеги
молча смотрели друг на друга.
     - Да, я совершил ошибку, - согласился профессор. - Если бы я тогда не
отказался, то познакомился бы с вами  гораздо  раньше...  Итак,  мой  отец
нашел манускрипт и вприпрыжку побежал к Джею?
     - О, нет. Сначала он поехал в Ангер... то есть в Анже.  К  развалинам
монастыря. И нашел там плиту...
     - Он нашел плиту? - чуть не подпрыгнул Индиана. - Где...  -  он  стал
лихорадочно ворошить фотографии. - Где тут у вас плита!
     -  Пожалуйста,  -  Эльза  аккуратно  вложила  кусок  картона  в   его
суетящиеся пальцы.
     Действительно: часть каменной плиты  с  высеченным  на  ней  крестом.
Высечен также и текст - латынь, разумеется.
     - "...и путь твой продолжится по Спине Черепахи, сквозь Зубы Дракона,
к ущелью Рога, к Храму,  где  бьет  источник  Господень,  источник  вечной
жизни, коснуться которого лишь ты, слуга Его, сможешь", -  перевел  доктор
Джонс, водя по фотографии пальцем. Затем  поднял  голову  и  встретился  с
внимательным взглядом Эльзы.
     - Источник вечной жизни, Инди, - прошептала она. - Вы сами только что