орик, не понимаю...
     - Как вы познакомились?
     Отец помолчал, вспоминая.
     - Познакомились случайно, когда выяснилось, что мы с  ним  заказываем
одни и те же наименования в парижских библиотеках.  Ренар  ведь  тоже  был
увлечен тайной Грааля. Но манускрипт монаха из Анже обнаружил я, только я!
     - Ты обнаружил манускрипт,  -  сердито  согласился  Индиана.  -  Зато
Ренар, тварь продажная, обнаружил тебя, и неизвестно, кому повезло больше.
     Отец не стал спорить. Он зашевелился на полу,  кряхтя  и  почмокивая,
затем спросил, резко сменив неприятную ему тему:
     - Давно хочу услышать твой рассказ: каким образом ты попал в  тайник,
где было захоронение второго брата-рыцаря?
     Индиана ответил неохотно:
     - Ничего интересного, сэр. Через вход попал, как же еще.
     - Я никак не мог найти этот проклятый вход, сынок.  Очевидно,  где-то
был спрятан механический стопор или предохранитель. Ты догадался, где?
     - Нет, просто плиту продолбил, вот и все.
     - Что? - поперхнулся Генри Джонс.
     Наступила театральная пауза.
     - Про-дол-бил? - выговорил он  же,  стремительно  свирепея.  И  вдруг
пронзительно закричал. - Изувечил пол такого прекрасного  сооружения?  Как
ты посмел, щенок!
     - А ты! -  полыхнул  фамильной  яростью  Индиана.  -  Как  ты  посмел
называть меня "своим ассистентом"? Это же надо додуматься! Мало тебе  было
Лилиан и Эльзы?
     Несколько   мгновений   комната   беззвучно   кипела,    однако    до
рукоприкладства дело так и не дошло. То ли силы у собеседников иссякли, то
ли воспитание остановило. Молчаливый поединок проиграл сын,  поскольку  он
подал голос первым:
     - Кстати, об Эльзе Шнайдер. Ты-то как  умудрился  раскрыть,  что  она
нацистка?
     - А? - переспросил отец, словно бы не понял вопрос.
     - Я спрашиваю... - терпеливо повторил Индиана, -  как  ты  догадался,
что...
     - Эльза разговаривала во сне, - ответ был бодренький.
     Хороший удар, настоящий апперкот. От таких ударов отнимается речь,  а
полушария мозга меняются местами. Старик между тем продолжал,  трогательно
стесняясь:
     - Она редко разговаривала, когда спала, только если плотно ужинала. А
я ведь плохо сплю, ты знаешь... Ты что-то сказал, я не расслышал?
     - Я сказал, что хочу виски, - выпихнул Индиана из одеревеневшего рта.
- Чувствую, пора и мне спиваться, чтобы  плохо  умереть,  вслед  за  твоим
другом Эйбом...



                       5. ДРУЗЬЯ ПРИХОДЯТ И УХОДЯТ

     Пленникам не дали насладиться обществом друг друга: распахнули дверь,
скомандовали: "На выход!", скрутили руки. "Куда нас?" - удивлялся  младший
из  пленников,  перемещаясь  под  высокими  потолками  со  звездообразными
кессонами.  В  другую  камеру?  На  допрос?  На  расстрел?  Он   тщательно
отслеживал направление, сверяясь с подробным планом замка, запечатленным в
его фотографической памяти. Сомнений не было: их вели  к  Гостевой  башне,
расположенной в одном из углов прямоугольника. Что там теперь -  банкетные
залы или пыточная? Идти предстояло не очень далеко...
     Оказалось, ничего плохого мирным американским археологам не готовили.
Просто дружное семейство Джонсов было приглашено в гости - ни больше, но и
не меньше. Спустившись с пятого этажа Главной башни,  пройдя  по  третьему
этажу корпуса, добрались до места. А именно: до библиотеки. В этом  святом
для каждого настоящего ученого помещении их и ждали.
     - Джей! - ошеломленно воскликнул Индиана. - А вы как здесь оказались?
     Высокопоставленный  сотрудник  чикагского  Художественного  Института
мистер  Бьюкенен,  сияя  улыбкой,  смотрел   на   вошедших.   Точнее,   на
"введенных". Руки его почему-то были свободны, в отличии от  рук  Джонсов,
присутствовавшие здесь же молчаливые эсэсовцы, похоже, являлись  для  него
отнюдь не конвоирами. Да и костюм мистера Бьюкенена был привычно шикарен -
прекрасный белый костюм  преуспевающего  бизнесмена.  -  Приветствую  вас,
друзья! - раскрыл он широким  жестом  объятия,  однако  сам  не  двинулся.
Индиана нахмурился:
     - Извините, не имею возможности поздороваться с вами, как положено, -
он кивнул назад, на свои стянутые веревками запястья.  После  чего  жестко
повторил уже заданный вопрос: - Итак, что вы здесь делаете, Джи-Си?
     - Я возглавляю проект "Чаша",  вы  же  знаете,  Инди.  Между  прочим,
завтра мы отправляемся в экспедицию. Сначала в Искендерон,  разумеется,  а
уже потом в горы Аманус. В строгом соответствии с вашей картой,  уважаемый
Генри.
     - Понимаю...  -  зловеще  выговорил  Индиана.  -  Теперь   я   многое
понимаю...
     Предательство. Боже,  какое  дикое,  нечеловеческое  лицемерие!..  Он
напряг мышцы слишком заметно, со слишком уж сильными чувствами -  Бьюкенен
даже счел необходимым встревоженно напомнить эсэсовцам:
     - Эй, следите за ними, не  отвлекайтесь!  Особенно  вот  за  этим,  в
шляпе! - и вновь обратился к своему другу. - Ну, что же вы  так  близко  к
сердцу все принимаете, Инди? А  я  как  раз  хотел  попросить,  чтобы  вас
развязали... - в его голосе сквозило искреннее огорчение.
     - Это вы нас вытащили из камеры?
     - Я очень обрадовался, когда узнал, что  вы  в  замке.  И  я  не  мог
уехать,  не  повидавшись  с  вами,  дорогой  друг.  Хотя,  должен   честно
признаться, что вас пожелал увидеть еще один человек, без санкции которого
встреча бы не состоялась.
     - Кто? - поджался Индиана.
     - Он сейчас явится, не волнуйтесь.
     "Еще один человек..." - внутренне содрогнулся археолог. Неужели опять
кто-нибудь из старых добрых знакомых?.. В самом деле, создавалось странное
впечатление, будто все  знавшие  Джонса  люди  слетелись  в  это  каменное
гнездо.  "Надеюсь,  это  не  декан  Исторического  факультета   чикагского
Университета", - мельком усмехнулся гость.
     - Но пока мы одни, - продолжал Бьюкенен, -  у  нас  есть  возможность
поговорить. Перед отъездом я намеревался встретиться с  профессором  Генри
Джонсом, теперь же вас двое, и это гораздо лучше.  Приступим,  господа.  Я
информирован, что Генри Джонсу уже делали  предложения  о  сотрудничестве,
причем на весьма выгодных условиях, и он неизменно отказывался. Однако  до
сих пор с ним вступали в контакт люди, которым он по понятным причинам  не
желал, да и не мог доверять. Я - другое дело.  Инди  знает  меня  давно  и
преотлично, не правда ли...
     - Вы предатель, -  кратно  сформулировал  Инди  свое  отношение  и  к
собеседнику, и к его будущим предложениям, и вообще.
     - Я понимаю вашу спонтанную реакцию отторжения, друзья,  -  улыбнулся
Бьюкенен еще шире. - Но вспомните, что первое движение  души  как  правило
бывает ошибочным. Я не шпион и не диверсант, продавший нашу с  вами  общую
родину. И тем более - не нацист. Я  нормальный  бизнесмен.  Денег  у  меня
достаточно, чтобы не "продаваться" - а я читаю это слово в  ваших  глазах,
Инди.  Что  касается  моих  отношений  с  немцами,  то  я  связан   с   их
археологической службой давно. Но я не в коем случае не работаю на них. Мы
равноправные партнеры.
     - Вы или дурак, или притворяетесь, - Индиана улыбнулся так же  тепло.
- Как можно быть "равноправными" с СС?
     - Элементарно. Наши интересы не пересекаются.  Точнее,  пересекаются,
но таким образом, что нисколько не противоречат друг другу.
     - Каковы же ваши интересы?
     - Я признаюсь вам, дорогой друг, впервые за время нашего  знакомства.
Меня всегда особенно интересовали источники биологической энергии,  откуда
бы они не пришли: из древности, из космоса, из современных лабораторий.  В
связи с этим, кстати, я хотел попросить нарисовать мне  план  с  указанием
точного места, где было потеряно Золотое Солнце...
     - Удачная шутка, - похвалил Индиана.
     - Но не сейчас,  позже.  Мы  еще  вернемся  к  этому  вопросу,  когда
договоримся о главном... Так вот, чаша  Грааля,  судя  по  всему  -  самый
грандиозный из таких источников биоэнергии, если верить легендам.
     - Мечтаете стать бессмертным?
     -  Я  очень  реальный  человек,  Инди.  Бессмертие,  разумеется,  это
красивая сказка. Но что-то в Чаше есть, я не сомневаюсь, не может не быть.
Я мечтаю только о здоровье, только о продлении своего срока, и не больше.
     - Вы рассчитываете, что СС позволит вам оставить Чашу у себя?
     - Я полагаю, что мне достаточно будет подержать этот предмет в руках,
выпить из него, попросить его о помощи...
     - Да вы романтик, Джей!  А  говорили  -  мол,  бизнесмен,  психически
здоровый. - Индиана продолжал ухмыляться. - Нас вы тоже  хотели  о  чем-то
попросить?
     Бьюкенен осуждающе покачал головой.  Он  поправил  выбившиеся  из-под
пиджака накрахмаленные манжеты рубашки, стряхнул с плеча что-то невидимое.
Затем сказал:
     - Не геройствуйте, Инди, не надо. Вы в скверном положении, посмотрите
правде в глаза.  Я  не  собираюсь  уговаривать  вас  принимать  чью-нибудь
сторону, становиться под какие-либо знамена, я предлагаю вспомнить, кто вы
такой. Вы ученый. И не просто ученый,  а  исследователь  совершенно  новой
формации, каких не знала отмирающая  ханжеская  наука  прошлого.  Надеюсь,
дорогой Генри не примет мой выпад на собственный счет? Вы, Инди,  археолог
действия, вы солдат науки - буквально. В какой-то степени вы олицетворяете
собой двадцатый век.
     - А что, отличная речь, - отметил Индиана с удивлением. - Даже  жаль,
что не имеет ко мне никакого отношения.
     - Почему же не имеет? Вы, в частности, считаете допустимым  продавать
свои находки, зарабатывая таким способом деньги не только на сытую  жизнь,
но и на финансирование следующих экспедиций, вы очень  успешно  применяете
насилие  для  решения  особо  сложных  научных  проблем.  Разве  не   так?
Откровенно говоря, я вижу различия между вами и нацистскими учеными только
в границах допустимых средств, которые  вы  для  себя  устанавливаете,  но
отнюдь не в подходе к науке. То есть разница-то на  самом  деле  невелика.
Вы, Инди, яркий  представитель  того  типа  ученого,  какой  нужен  новому
германскому порядку. Так пользуйтесь же этим  -  для  решения  собственных
задач!  Как,  например,  делаю  я.  Займите  собственную  сторону,   Инди,
выбросьте из вашей  гениальной  головы  мелкие  политические  пристрастия.
Будет  ужасно  обидно,  если  из-за  никчемных  эмоций,  вызванных  слепым
рудиментарным патриотизмом, погибнет такой уникальный специалист.
     - Неужели вам все равно, - спросил Индиана, - в чьих  руках  окажется
чаша Грааля?
     Бьюкенен кивнул:
     - Для  меня  главное,  чтобы  чаша  Грааля  побывала  в  моих  руках.
По-моему, такая позиция более всего устраивает  и  человечество  в  целом,
если хоть чуть-чуть приподняться над  политическими  интересами  отдельных
стран.
     - Инди! - впервые подал голос Генри Джонс.
     - Да, сэр?
     Отец строго смотрел на сына:
     - Это правда, что ты приторговываешь предметами старины?
     - Я? - смутился Индиана. Вопрос застал его врасплох. -  Позже,  отец,
позже все обсудим, не сейчас... - он повернул голову  к  Бьюкенену,  вновь
обретая уверенность. - Вы мне разрешите, Джеймс, произнести ответную речь?
     Тот вернул привычную улыбку на уста:
     - Валяйте.
     - Для начала спрошу: знаете ли вы, как немцы официально именуют  свое
государство?
     - Третий Рейх. Я, правда, не очень хорошо понимаю, что это  означает,
я ведь не историк...
     - Вы типичный американец, сами  же  признались.  По-моему,  никто  из
американцев этого  не  знает,  так  что  не  стесняйтесь.  "Рейх"  -  это,
разумеется, "царство" в переводе.  Первым  Рейхом  была  Римская  Империя.
Вторым - так называемая "Священная Римская Империя Германской  Нации"  или
попросту Германская Империя, основанная в  девятом  веке  королем  Оттоном
I-м. Этот Рейх формально просуществовал до восемнадцатого года  двадцатого
века, а фактически распался еще в семнадцатом веке во время Тридцатилетней
войны. Теперь поняли?
     Бьюкенен захохотал, бесконечно довольный:
     - Спасибо  за  школьную  лекцию,  Инди!  Я  чувствую,  вы  постепенно
принимаете правильное решение, вот и консультации уже начинаете давать!
     - Не торопитесь, Джи-Си. Обращали ли вы внимание, что  гораздо  более
употребляемым является другое официальное название  здешнего  государства?
Не "Третий Рейх", а "Тысячелетний Рейх". В этот  термин  нацистские  боссы
вкладывают крайне забавную мысль: будто бы нынешняя  Германия  закладывает
тысячелетнее  царство  Христа  на  Земле,   которое   наступит,   согласно
Евангелию, после Второго Пришествия. Таким образом немцы  утверждают,  что
их государство и есть Царство Духа...
     - Ну и что? - нетерпеливо перебил его менеджер. -  Разве  это  что-то
меняет? По-моему, наоборот,  если  вы  христианин,  то  тем  более  можете
сотрудничать с Тысячелетним Рейхом, совершенно не напрягая совесть.
     - В последнее время я сильно изменился,  Джей,  -  задумчиво  сообщил
Индиана. - Да, я был таким, как вы описали, но прошедшие месяцы что-то  со
мной сделали. И та забавная мысль, которую я только что  изложил,  уже  не
кажется  мне   забавной.   Я   начал   испытывать   страх,   увидев,   как
дьяволопоклонники,  как  вооруженные  пушками  антихристиане  растаскивают
библейские  святыни  на  свои  символы.  Мой  страх  -  это  именно  страх
ученого-историка. А мой вопрос: "Кому достанется  чаша  Грааля?"  является
отнюдь  не  проявлением  мелких  политических   пристрастий,   а   целиком
относиться к сфере фундаментального знания. Потому что настоящему  ученому
прежде всего следует определить, что за "Дух" устанавливает на Земле  свое
тысячелетнее царство, и только потом выбрать, на чьей  стороне  быть.  Вот
так, Джи-Си.
     - Браво, сынок, - с восхищением откликнулся отец. -  Я  готов  забыть
про все твои мелкие шалости.
     Менеджер Бьюкенен, наоборот, как-то  вдруг  потерял  веселость,  стал
раздражен и неприятен:
     -  Пустое,  Инди!  Заморочили  себе  голову  красивыми   словами,   и
гордитесь! Дьяволопоклонники, христиане... Если хотите знать, то Библия  -
это всего-навсего пересказ  гораздо  более  древних  легенд.  Так  считают
немцы, и я с ними абсолютно согласен. Зачем усложнять себе  жизнь,  друзья
мои дорогие?
     - Вы правы, - с обманчивой кротостью согласился Индиана. -  Усложнять
жизнь ни к чему, гораздо проще объясниться с вами на вашем же уровне. Если
вам не нравятся красивые слова, я с удовольствием откажусь от них. Дело  в
том, мистер Бьюкенен, что когда я назвал вас "предателем", я имел  в  виду
совсем не то, что вы предали Соединенные Штаты.
     - Послушайте, Инди...
     - Нет, вы послушайте! - громыхнул "солдат науки",  не  справившись  с
вульгарным гневом. - Вы предали лично  меня!  Я  проговорился  вам  насчет
"медальона", в результате за мной проследили от Чикаго до самого  Кхорлака
и вышли таким образом на Лилиан Кэмден! Я доверчиво послал вам  телеграмму
из Стамбула, в результате была устроена засада на почте и разгромлен  штаб
американской  резидентуры!  Перечисленного,  Джеймс,   достаточно,   чтобы
отказаться от любых предложений, даже не выслушав их.
     Бьюкенен, обнаружив вдруг складки на своем пиджаке, начал  озабоченно
разглаживать модную дорогую ткань.
     - Не совсем так,  -  возразил  он.  -  Разумеется,  я  сообщил  своим
компаньонам, что вас интересует не Грааль, а  "медальон",  но  следить  за
вами стали гораздо раньше и совсем по другой причине.
     - Да, подслушивающее устройство появилось в  моем  доме  раньше...  -
вспомнил Джонс. - И все-таки без вашей помощи немцы не узнали  бы,  что  я
неожиданно уезжаю, тем более, что  уезжаю  в  Непал.  Кстати,  как  насчет
Стамбула? Тоже "не совсем так"? В Стамбуле меня не тронули,  согласен,  но
только потому, что по простоте душевной я взялся  доделать  работу  своего
отца. Зато женщину и ребенка,  которые  могли  утолить  ваше  любопытство,
жалеть было незачем, правда?
     - Красивые слова, дорогой друг, - Бьюкенен хозяйским  жестом  шлепнул
ладонью по столу. - Все сказанное - слова. Вы  должны  мне  деньги,  Инди,
причем обещали вернуть их еще четыре месяца назад, и вот это уже не пустое
выдувание звуков. Деньги - лучший  тест  на  порядочность.  А  вы,  Генри,
сбежали, едва получив аванс, правильно?  Так  что  не  вам  меня  стыдить,
господа.
     Он отправился к выходу, ни на кого не глядя, ступая жестко  и  прямо.
Менеджер Художественного института был высоким мужчиной, он  очень  хорошо
смотрелся в интерьерах замка позднего Ренессанса. Перед тем, как  покинуть
помещение, остановился:
     - Я разочарован, господа. Я почему-то не сомневался в  вашем  здравом
смысле. Я был уверен, что вы с  радостью  согласитесь  принять  участие  в
прогулке к Храму Чаши, даже  попросил  своих  друзей,  чтобы  вас  привели
именно сюда, думал,  успеем  перед  отъездом  поработать,  скорректировать
планы...
     Тут и вошел следующий участник  разговора,  помешав  прощальной  речи
американского бизнесмена.
     - Впрочем, вот и он, - с удовольствием прервался Бьюкенен. - Приятных
вам минут, друзья, не буду мешать.
     Вошедшим  был  всего  лишь  Карл  Хорхер.  Опасения   Джонса-младшего
относительно неожиданных встреч не сбылись.
     - Приятно встретиться с вами  снова,  герр  Джонс,  -  кивнул  офицер
Индиане.
     Его лицо морщилось в улыбке, его маленькие глаза поблескивали  сквозь
круглые стекляшки очков. Вообще, весь он словно  бы  поблескивал,  отражая
электрический свет. То ли человек вспотел, спеша на свидание,  то  ли  это
черное существо, вечно настроенное на борьбу с врагами, постоянно выделяло
слой защитного вещества -  как  какое-нибудь  насекомое.  Он  был  липким,
лоснящимся,  болезненным,  он  успешно  и  практически  мгновенно  вызывал
ощущение гадливого сочувствия. Насекомое... - мысленно просмаковал Индиана
понравившийся термин, а вслух сказал:
     - Мы с вами мало знакомы, чтобы радоваться каждой случайной встрече.
     -  Все  равно  приятно,  -  возразил  Хорхер,   с   явной   симпатией
рассматривая   гостя.   Он   уже   сменил   нелепый   красно-черный   плащ
"священнослужителя"  на  хрустящий   офицерский   мундир,   и   вместе   с
полагающимися  по  должности  регалиями  к  офицеру   вернулся   привычный
нацистский облик. Его рука в кожаной перчатке торжественно держала  нечто,
завернутое в тряпку.
     - Подготовить их! - отвлекшись  на  мгновение,  Хорхер  дал  короткую
команду  своим  подчиненным.  -  Обоих!  По  схеме  "бутерброд"!  -  затем
возвратил внимание посетителям. - Я ненадолго задержу вас, господа. Только
что я был на связи с Веной, мы обсуждали с фон Урбахом  некоторые  срочные
дела, и заодно пришли к соглашению относительно вашего будущего...
     Он  говорил,  а  эсэсовцы  между  тем  отрабатывали   полученное   от
начальства  распоряжение.  Героические  "археологи  действия"  были  грубо
усажены в стулья, поставленные друг к другу спинками, и примотаны  к  этой
деревянной конструкции с помощью дополнительного количества веревок.  Руки
назад, ноги вместе - не шевельнуться. Разумеется, они испытывали некоторое
неудобство,  однако  огонек  светской  беседы,  милосердно  поддерживаемый
хозяевами замка, не позволял разуму расслабиться, а воле раскиснуть.
     - Вы мне сразу понравились, герр Джонс, - продолжал говорить  Хорхер,
обращаясь исключительно к Индиане. - Мне вообще нравятся сильные  мужчины.
Тренированные мышцы, несгибаемый характер - нет большего наслаждения,  чем
работать с таким материалом. Настоящая жуть охватывает, когда атлет  вроде
вас пытается  освободиться,  сбросить  кислотные  повязки  или,  например,
стряхнуть сухой лед. А с  каким  упрямством  атлеты  сражаются  с  жалкими
ремешками, не щадя суставы и сухожилия, не желая принять очевидное! Когда,
например, работаешь сверлом, это просто непередаваемо -  кажется,  вот-вот
все взорвется вместе со станком... Сильные мужчины не  умеют  проигрывать,
герр Джонс. Знаете, я был уверен, что мне удастся с вами  поб