черноногих носильщика.
     Опять похищение. Опять удар исподтишка. Этот кошмар словно зверь  шел
по следу и вот, улучив момент, снова стал  явью.  Повторялся  стамбульский
киднэппинг, только в еще более изощренном исполнении...
     Он кинулся на зов о помощи, но путь ему преградил огромный магрибец в
черном бурнусе.
     - Вы ко мне? - несмотря на спешку профессор был вежлив.
     Вместо ответа магрибец мастерски завращал длинным кривым мечом. Толпа
зааплодировала  такому  искусству.  Профессор  узнал  зловещую   волосатую
физиономию противника. Именно этот человек пытался  помешать  в  Стамбуле,
когда надо было  спасать  похищенных  друзей.  Только  облачен  был  тогда
меченосец в курдский халат. Но ведь в тот раз злодея  шлепнули  из  кольта
сорок пятого калибра!
     Профессору вдруг показалось, что он смотрит на ситуацию  со  стороны,
как зритель на экран, где демонстрируется фильм ужасов.
     Злодей на экране избавился  от  бурнуса,  показав  восхищенной  толпе
перекатывающиеся бугры мышц. Мастерски рассекая воздух,  меченосец  поднял
мощную руку, и стал заметен шрам под мышкой.
     Индиана срочно переместился из зрительского зала на экран.  Неужто  в
Стамбуле не попал или недострелил мерзавца? Дрогнула рука или был введен в
заблуждение широкими проймами  курдского  халата?  Ну  ничего,  это  можно
сейчас поправить...
     Доктор Джонс был гуманным человеком, лишний раз никого не убивал,  но
сейчас он очень торопился. Поэтому снова выхватил свой новый кольт, еще не
опробованный в деле. Нет, не выхватил. В кобуре было пусто. А вот магрибец
выудил из-за кушака этот  самый  револьвер,  брезгливо,  как  таракана,  и
уронил в базарную пыль.
     - Шайтан оставил тебя, Джонс, - заметил радостный меченосец  и  начал
подступать к Индиане, выписывая клинком восьмерки. -  Я  тебя  рассеку  на
четыре куска... нет, на восемь кусков...
     - Подожди, подожди, - обеспокоенный археолог полез в  карман,  -  ну,
если ты, подлец, еще и  деньги  свистнул...  А  нет,  извини,  ты  хороший
мальчик, все на месте.
     Неожиданно на сцене появилось новое действующее лицо. Высокий статный
воин в белом бурнусе, тоже с кривым мечом, красиво отделился от толпы.
     - Аллах не хочет, чтобы этот магрибец обидел безоружного чужестранца.
Если магрибец ищет достойного противника, то ему повезло,  -  провозгласил
воин. Он принял начальную боевую  стойку  -  со  смещенным  назад  центром
тяжести - его меч, широкий  и  утолщенный  на  конце,  засвистел,  пластая
воздух. Публика восхищенно зааплодировала и этому искусству.
     А  Индиана  сразу  же  воспользовался  моментом.  Подхватив  кольт  и
перезарядив его, он заметался по базару, пытаясь поймать своими  слуховыми
перепонками крик мальчика. И  вот  он  снова  уловил  пронзительный  голос
мистера Лопсанга. Но при этом  совершенно  заплутал  в  закоулках  базара.
Наконец, Индиана выбежал на относительно свободное место, где увидел целую
кучу корзин, которые перемещались  на  плечах  целого  полка  носильщиков.
Археолог врезался в их ряды и стал бросаться  на  корзины,  как  спортсмен
Национальной Баскетбольной Ассоциации.
     Однако ничего это не принесло, кроме всеобщего возмущения  и  громкой
брани. Индиана отбивался от  быстро  оправившихся  и  перешедших  в  атаку
аборигенов, когда наконец заметил корзину, источающую вопли. Но  едва  он,
расшвыряв  обиженных  работников  базара,  двинулся  в  ее  сторону,  путь
преградили  фонтанчики  из  пыли.  Автоматная  очередь  прошивала  дорогу.
Археолог с трудом увернулся от свинцовой  стежки  -  упал  и  откатился  в
сторону, за лоток.
     Пока он  катался,  кричащую  корзину  запихнули  в  кабину  открытого
автомобиля, который вдруг вырвался из дворика, имея стрелка  на  подножке.
Профессор метким  выстрелом  снял  человека  с  "фольмером".  Но  большего
сделать уже не смог. Более того, автомобиль попытался  задавить  его  и  в
итоге загнал на какой-то балкон. Индиана невольно  вспомнил,  как  недавно
его сравнили с макакой, но спустился вниз, когда от  машины  остался  лишь
аромат выхлопных газов.
     - Клопик, Клопик... - Индиана понял, что  лишился  самого  верного  и
преданного своего друга. Во второй раз и, может быть, навсегда.
     Спустя час доктор Джонс  сидел  на  какой-то  подстилке,  пропитанной
ослиной мочой, на том же злосчастном базаре, и пьянствовал,  чтобы  меньше
страдать. Пил он в компании одной лишь обезьянки, которая явилась  невесть
откуда, чтобы утешать его. В желудке уже  плескалась  как  минимум  кварта
виски, нижняя губа несколько отвисла, когда к нему подвалили двое немцев и
вполне вежливо предложили пройти в соседнюю кофейню:
     - Комм, комм цу мир, битте.
     Индиана вяло, но послушно  отправился  вслед  за  ними.  После  всего
происшедшего его охватило безразличие и,  можно  сказать,  тупость.  Пусть
ведут куда угодно, не то что немцы, самураи даже.
     Немцы проводили доктора Джонса, у которого на плече восседала  верная
макака, до входа в кофейню и куда-то  скрылись.  На  пороге,  подбоченясь,
стоял толстый неприбранный мужик в переднике.
     - Это я тебе, что ль, нужен, жирный? - окликнул его Индиана.
     Мужик с густым смешком сдвинулся в сторону  и  освободил  проход.  За
ближайшим столиком расположился мужчина в элегантном белом костюме.
     - Ренар, я не склонен сейчас к беседам на отвлеченные темы. - Индиана
не удивился такой встрече, однако был  недружелюбен.  -  Вы  работаете  на
Германию. И этим все сказано.
     Обезьянка при слове "Германия" сделала характерный  жест  фашистского
приветствия, но крепко поддатый Индиана этого не заметил.
     Обвинение нисколько не подействовало на  француза,  а  также  на  его
отутюженный костюм и вычищенные до блеска штиблеты.
     - Этим не все сказано, доктор Джонс. Немцы - культурная нация, у  них
сейчас большие возможности, которые должны использовать и мы.
     - Кто мы?
     - Археологи, - скромно отозвался Ренар.
     - А может быть "мы" еще и нацисты? Если я обнаружу, что вы  имеете  к
этим нехорошим людям слишком  прямое  отношение,  то  просто  скормлю  вас
нильским крокодилам. Их  длина,  между  прочим,  достигает  двадцати  трех
футов, то есть семи  метров,  в  верхней  челюсти  не  более  девятнадцати
зубов...
     - Плохое место для убийства вы выбрали, доктор  Джонс.  Здесь  вокруг
полно зевак.
     - Этим арабам наплевать на  наше  самочувствие,  -  напомнил  мрачный
Индиана. - Если мы  прибьем  друг  друга,  то  лишь  доставим  им  большое
удовольствие.
     Из  глаз  Ренара  засочилось  презрение  старой  лощеной   Европы   к
неотесанному янки.
     - Послушайте, Джонс, я не ковбой и выяснения отношений  такого  сорта
претят  моему  тонкому   вкусу.   Давайте   попробуем   вести   себя   как
цивилизованные люди. Тем более, что мы с вами очень похожи. Наша религия -
археология. И мы оба археологи наступательного  склада,  то  есть,  методы
наши, увы, грязноваты...  Сейчас  вы  смотрите  не  на  меня,  а  на  свое
зеркальное отражение.
     Он вытащил из кармана часы.
     - Это - дешевка, красная цена ей десять долларов. Но если положить ее
в песок лет на тысячу,  то  она  сделается  величайшей  ценностью.  Так  и
Ковчег.
     - Примитивное суждение. - Индиана сплюнул и едва не попал  Ренару  на
сияющий штиблет. - Значит, фюрер послал вас сюда откопать ему что-то вроде
часов трехтысячелетней давности?
     На слово "фюрер" обезьянка тоже отреагировала, радостно подпрыгнув.
     - Он, разумеется, получит Ковчег, но вначале с находкой поработаю  я.
Ведь это передатчик, с помощью которого можно поговорить с Богом. Коллега,
Господь наконец стал досягаем!
     Индиана не разделил оптимизма, а наоборот почувствовал раздражение. В
пьяном организме оно распространялось беспрепятственно.
     - Итак, вы хотите говорить с Богом так же просто и непринужденно, как
смотрите на циферблат своих часов. Нет никаких возражений. Для этого  даже
не надо ковыряться в песке. Я сам помогу вам выйти  на  связь.  -  И  рука
профессора потянулась к кольту.
     С ближайших десяти стульев немедленно вскочили люди, щелкая затворами
винтовок и курками револьверов. Индиана почувствовал как вся кварта  виски
куда-то мигом испарилась.
     Приближался момент торжественной защиты бледного изящного француза от
плечистого бандита  в  кожаной  куртке,  но  внезапно  в  кофейню  вбежали
многочисленные дети Салеха и обступили его плотной толпой.
     - К моему прискорбию свидание закончено и мы должны расстаться, месье
Ренар... Макака, за мной. - Индиана виновато развел руками и направился  к
дверям.
     - У вас отвратительные манеры, доктор Джонс, поэтому вы нас больше не
интересуете, - подытожил оппонент. А затем протявкал в удаляющуюся  спину,
подрастеряв лоск: - И советую для спасения вашей задницы запастись  вместо
выводка детей чем-то более существенным, - протявкал ему в спину оппонент.
     На улице Индиану встретил Салех вместе с потрепанным грузовичком.
     - Морская пехота США прибыла  вовремя,  -  рука  археолога  потрепала
кудрявые пять-шесть головенок.
     - Индиана, я нашел норку, где проживает наш  полезный  старичок,  тот
самый каббалист из каирской генизы.
     - А я потерял Клопика, Салех.
     - Ай-яй-яй, - друг сочувственно поцокал языком.



                     5. ВЕРНЫЕ СВЕДЕНИЯ ОТ КАББАЛИСТА

     Каббалист реб Элиезер бен Цви являлся, безусловно, ученым,  но  таких
ученых, как он, в  Европе  и  Америке  уже  не  существовало  лет  триста.
Правильнее его было назвать мудрецом, потому что он знал все. Он знал  все
обо всех вещах, достойных размышления.
     С помощью его знаний нельзя было построить самолет или даже пушку. Но
зато он много  мог  порассказать:  что,  например,  представляло  из  себя
безвидное  и  пустое  "тоху-ва-боху",   которое   Господь   Бог   сотворил
перво-наперво. И кому сказал Всевышний: "да будет свет".  И  на  каком  из
девяти  небес-шемаим  находилась  ваша  душа-нефеш,  прежде   чем   пройти
божественными каналами-сефирот и в мире воплощения вдохнуть жизнь  во  все
шестьсот семнадцать жил и частей вашего тела...
     Каббалист занимал комнатку по соседству с лавкой своего брата. В трех
ярдах от него сисястая  жена  брата  пыталась  каркающим  голосом  всучить
какое-то барахло случайно забредшему туристу, но реб Элиезер  был  отделен
от  нее  не  столько  глинобитной  перегородкой,  сколько   дополнительным
измерением пространства. Однако эта ворчливая женщина не забывала  вовремя
кормить мудреца, причесывать его бороду и стирать ему рубаху. А сейчас при
виде важных гостей  даже  выбежала  на  улицу  купить  у  разносчика  фунт
фиников.
     Доктор Джонс и Салех устроились на двух уцелевших стульях, в то время
как реб Элиезер  за  холмом  из  свитков  и  книг  всматривался  выцветшим
старческим глазом в медальон, созданный еще  во  времена  непутевого  царя
Ровоама. Который хоть и был сыном Соломона, но  потерял  Ковчег  и  навлек
много бед на Израиль. "И делал он зло, потому  что  не  расположил  сердца
своего к тому, чтобы взыскать Господа." (2-ая Парап. 12,14)
     - Не понимаю, Салех, откуда взялась у  Ренара  копия  "медальона",  -
произнес недоумевающий Индиана. - Никто  никогда  не  делал  с  этой  вещи
оттисков и дубликатов. По-крайней мере, мне так кажется.
     - Но я видел ее вот этими  вот  глазами!  -  воздев  руки,  египтянин
призвал небо в свидетели. - Перенесенной на бумагу, с несколько  размытыми
краями, однако с такими же  письменами  вокруг  кристалла.  Там  еще  было
характерное изображение  глаза  в  треугольнике.  Балбесы-немцы  почему-то
скопировали только одну сторону медальона.  Они  уже  провели  подсчеты  и
неделю назад показали работягам точки,  где  надо  копать.  Сразу  в  трех
местах - и поблизости, и вдали  от  центрального  храма  Ра-Хорахти.  Я  в
немецком слаб, но вроде слышал,  как  Ренар  говорил  главному  начальнику
такие слова: "Камера Карты".
     - Разумеется, им известно, что  существует  помещение  с  картой  или
макетом Пер-Рамзеса, и что "медальон"  надо  водрузить  на  посох!  Боюсь,
Камеру Карты они уже откопали, это не  проблема  при  их  размахе.  Уж  не
потому ли Урбах торопился в Египет. - Догадки были неприятными как  зубная
боль и археолог даже поморщился. - Что же  может  затормозить  нацистов?..
Салех, а точно немцы скопировали лишь одну сторону медальона?
     - Похоже, что да. Хотя я, конечно, не ручаюсь бородой. А что из этого
следует?
     - То, что немцы не знают высоты посоха. На той стороне, где нарисован
"глаз в треугольнике", то есть "Око Пта", она не указана. Впрочем,  и  нам
высота  покамест  неизвестна...  -  Закончив  мысль,  ученый  отвлекся  на
любопытную тему: - Между прочим, это самое египетское "Око Пта"  сделалось
на нашем "медальоне" иудейским "всевидящим глазом Господа".  А  позже  оно
благополучно перекочевало в христианство, и, в конце концов, стало любимым
знаком масонов.
     Обрадованный небольшим научным  открытием,  Индиана  взял  с  тарелки
финик, подбросил и поймал зубами, как цирковой морж. Но тут  бесцеремонная
обезьянка сидевшая у него на плечо, выдернула сладкий плод прямо  изо  рта
человека  и  повторила  цирковой  номер.  Подбросила,  ухватила  пастью  и
проглотила.
     - Ну, ладно, зверь, кушай на здоровье. Хотя, я вижу, по  сравнению  с
тобой манеры у меня не такие  уж  дурные,  как  посчитал  Ренар,  -  мягко
упрекнул профессор своего хвостатого приятеля.
     Тут из-за бумажного холма стал слабенько попискивать реб Элиезер.
     - Посмотрите! Предупреждение не беспокоить Ковчег!
     - Вам удалось определить  высоту  посоха,  реб  Элиезер?  -  бросился
доктор Джонс на каббалиста.
     - Да, здесь очень древняя тайнопись, известная еще  повелителю  духов
великому Шломо бен Давиду. Посох идола имеет в длину двадцать  два  локтя,
или по-вашему, двадцать футов. Он приведет вас к Сокрытому  Сокровищу.  Но
Сила Скрижалей поразит того, кто не  поклоняется  им  и  противостоит  им.
Изведать милосердие Господа сможет лишь тот, кто чист пред всевидящим Оком
Его...
     Доселе внимательный слушатель неожиданно поднялся,  шагнул  бесцельно
вперед и взмахнул руками, как эквилибрист на  канате.  Раскололся  об  пол
задетый его ладонью кувшин.
     - Я проваливаюсь, привяжите меня  к  чему-нибудь...  -  вырвалось  из
доктора Джонса, с трудом преодолевающего тошноту.
     Обеспокоенный Салех подскочил к другу, чтобы поддержать, но  тот  уже
рухнул, уронив с головы шляпу.
     - Застопори  лифт,  нажми  какую-нибудь  кнопку...  -  голос  Индианы
осекся, а пальцы заскребли пол, как-будто хотели зацепиться за что-нибудь.
     Еще несколько  судорожных  движений  и  сознание  археолога  покинуло
реальность...



                        6. ЕГИПЕТ. НАЧАЛО ИСТОРИИ


                                 ВЗГЛЯД 5

     Пока Питхор Иосепт пробирался к Воротам Добродетельного Служения, ему
все мнилось, что шагает он слишком поспешно, чем выдает себя, что  вот-вот
забегают служители и стражники с воплями: "Святотатец в Доме Владыки".
     Но обошлось, "святотатец" покинул ворота и заторопился, насколько это
было  возможно,  не  переходя  на  бег,  по   мощенным   мрамором   улицам
Пер-Рамзеса. Мимо домов, источающих довольство, чьи  стены  были  украшены
фаянсовыми облицовками, алебастровыми плитками и  инкрустированы  бронзой.
Мимо медных оград с изображениями кошек и скарабеев,  за  которыми  шумели
мандариновые сады. Миновал он несколько чинно прогуливающихся  сановников,
обитателей этих домов, за каждым из которых семенило три-четыре нубийца  с
зонтиками и опахалами из  павлиньих  перьев.  Так  добрался  он  до  Реки,
обрамленной множеством пристаней на резных сваях. Питхор  Иосепт  разрешил
своим  ногам  бежать,  когда  уже  показалась  его  ладья,  остойчивая   и
быстроходная, однако по вместительности и красоте много уступающая стоящим
у берега баркам.
     - Поднять парус, - закричал он с дистанции в двадцать локтей  и  двое
ловких парней с  Крита  стали  натягивать  канаты.  Питхор  Иосепт  быстро
сдернул швартовые концы с причальных кнехтов и перепрыгнул в свою лодку.
     - Лукос, постреленок, проснись, отталкивайся шестом... Керано,  лысый
ты бугай, и Памако, начинайте  грести.  Косоуто-балбес,  сейчас  как  дам,
быстро  садись  на  весла.  Ну  вот,  есть  порядок,  надеюсь,  не  только
египетский.
     Ладья вышла в фарватер, а гребцы  вошли  в  ритм.  Всех  своих  людей
Питхор Иосепт послал на весла, многоопытного Лукоса,  бывшего  пирата,  на
парус, сам занялся кормилом и, конечно  же,  навигацией.  Затерялся  сзади
Пер-Рамзесский створ, затем растаял маяк Око Хора и вот  ориентиров  почти
не осталось, даже берега расплылись в камышовых зарослях.
     Полковник не раз предавался  охотничьим  забавам  в  этой  местности,
поэтому не растерялся.  Ориентиры  все-таки  имелись,  хотя  и  незаметные
постороннему глазу. Водяная растительность, камышовые  вырубки,  гнездовья
птиц и, конечно  же,  крокодилы.  Чем  ближе  к  броду,  тем  больше  этих
священных животных, выполняющих волю бога Собека.
     А Ра-Хорахти сползал  по  небосводу  за  горизонт,  сочась  кровавыми
лучами, будто порезался о его острые края.
     Вот и брод, мелководье, о днище трутся крокодильи  шкуры,  к  ночи  у
тварей просыпается аппетит - в здешнюю неласковую воду даже палец опускать
боязно.
     - Памако и Косоуто, сушите весла.
     Пора  слушать  воздух,  напоенный  ароматами  вечера.  Уже  виднеются
залысины на водной поверхности - где нет зелени, там дно уходит вниз. Если
Ковчег сброшен в омут, то слуги зубастого Собека уже  никогда  не  отдадут
его.
     - Керано, табань.  Мариней,  толкай  шестом.  Лукос,  спускай  парус.
Постарайтесь не проморгать бритоголовых ребят,  тогда  мы  первыми  успеем
сказать: "Мир вам".
     Налетел ветер с моря и шелест камышей заполнил уши.  Никаких  намеков
на какую-нибудь постороннюю лодку. И вдруг:
     - Начальник, вы, кажется,  что-то  высматриваете?  Я  вот,  например,
замечаю примятые камыши - вон там.
     - Мариней, за это ты получишь пропуск в храм Исиды без  очереди.  Ну,
кто еще хочет попасть на прием к девам радости?
     - И мне  пропуск.  Вот  пузырьки,  здесь  шла  плоскодонка,  довольно
крупная, - отличился пучеглазый Лукос. - И лилии какие-то притопленные.
     -  А  теперь,  мои  пиратики,   движемся   в   полном   беззвучии   и
торжественности, как будто уже очутились в загробном царствии.
     - Это не слишком вдохновляет, - пробормотал Керано.  -  Хотя,  может,
мне и там придется сидеть на веслах.
     Питхор Иосепт нутром чувствовал, что они вот-вот напорются  на  барку
со здоровяками-жрецами, которых окажется не меньше дюжины. А у него  всего
пятеро, смехотворные силы для нападения.
     - Парни,  доставайте  свои  клинки.  Мариней,  хватай  копье.  Только
запомни, сейчас тебе придется швырять его не на дальность, а на меткость.
     Сам  полковник  потянул  из  ножен,  покрытых  кожей  бегемота,  свой
железный меч по имени Хлеборез - с крупной гардой. Оружие приобретено было
в финикийском Библосе, но купец нахваливал: мол, привез  острый  товар  из
некой далекой страны, находящейся за Аккадом и даже  за  Эламом.  Дескать,
там меч куется из нескольких полос металла, которые перед тем вылеживаются
в земле по десять лет, избавляясь от  порчи.  На  закаленном  лезвии  была
насечка с изображением какого-то  сомнительного  многорукого  бога.  Узоры
придавали клинку вид застывшей  водяной  струи,  хотя  образовались  после
травления растительными кислотами.
     И все-таки столкновение  со  жреческой  баркой  оказалось  внезапным.
Ладья ткнула носом ее где-то посреди левого борта. Водоплавающие жрецы как
раз с помощью полос крепкой ткани поднимали ковчег, чтобы швырнуть  его  в
глубокую воду. Дьяки от соударения выронили  израильскую  святыню,  отчего
она раздавила ногу одному из их команды. Вслед за первым