он  тоже  присутствует  в  женских  покоях!  Наверное
потому, что предыдущий гость забыл от нетерпения запереть дверь за собой.
     - Ну и чутье у этого парня! -  тревожно  оглянулся  доктор  Джонс.  -
Постучался хотя бы.
     - Вы тоже не постучались, - уличил малыш. - Ввалились без спроса.
     - Мне, наверное, можно.
     Индиана осторожно глянул на притихшую Лилиан  и  понял,  что  она  не
возражает.
     - Что вы такое нашли? - не унимался настырный мальчик.
     - Ничего особенного. Обыкновенный потайной ход...
     Археолог отправился вниз и вскоре наверх пошли сообщения:
     - Тут коридор какой-то.  Ого,  надпись  на  санскрите!  "Душу  нельзя
рассечь на куски оружием, сжечь огнем, смочить  водой,  иссушить  ветром."
Это вдохновляет.
     Лилиан как всегда ничего не поняла:
     - По-моему, совершенно бессмысленные слова.
     - Они означают, Лили, что пока мы не наложим в штаны со  страху,  все
будет хорошо... Эй, Клопик, неси-ка наши вещички сюда.
     Решение созрело моментально. Возможно, оно было  неверным.  Возможно,
пагубным.  Но  доктор  Джонс  придерживался  принципа:  или  думаешь,  или
действуешь. По-крайней мере, интуиция подсказывала ему, что  обычные  пути
для него и его  спутников  уже  отрезаны.  Лау,  или  кто-то  вроде  него,
собрался покончить с непрошенными гостями, чтобы никто  больше  не  портил
аппетит в пиршественной зале.
     - Лилиан, ты останешься наверху, - распорядился  командир  маленького
отряда. - Пока тебя не позовут, не рыпайся.  А  мы  с  мистером  Лопсангом
сходим на экскурсию по местным достопримечательностям... Клопик,  двигайся
за мной след в след.
     Мальчик спрыгнул вниз и шел след в след, сколько мог. Но ярдов  через
тридцать он потрогал странный выступ в стене, отчего  открылась  ниша,  из
которой вылетело два мертвеца с длинными волосами.
     - Я буду ступать туда же, куда и вы, доктор Джонс. Я ничего  не  буду
трогать,  честно,  -  пообещал  изрядно  струхнувший  агент,  еле  ворочая
заледеневшей челюстью.
     Еще ярдов двадцать спустя стало чересчур  темно.  Индиана  пожалел  о
том, что своевременно не соорудил факела.
     Что-то отчаянно хрустело под ногами. По мнению Клопика это было сухое
печенье. Он погрузился  в  сладкие  мысли  о  том,  откуда  здесь  взялось
печенье, да еще в таких  количествах.  А  Индиана  пытался  откопать  пару
спичек,  затерявшихся  в  бездонных  карманах  куртки.  Наконец  появилось
мизерное освещение.
     Весь пол был густо залеплен насекомыми.  Тысяченожки  и  сколопендры,
тарантулы, муравьи, термиты, скорпионы и жуки. Некоторые из них уже  резво
взбирались по ботинкам путешественников и пытались внедриться под штанину,
отчего ноги самопроизвольно заплясали "степ". Твари питались друг  другом,
о чем свидетельствовала шелуха из  хитиновых  покровов,  густо  усеивающая
пол.  Можно  было  предположить  наличие  подкормки,  либо   притягивающих
запахов, либо влияние демонической силы. Последнее  доктор  Джонс  оставил
вне рамок серьезного рассмотрения, но решил все-таки учитывать.
     - Это не печенье! - Клопик распрыгался как чертик на пружинке.
     - Давай-ка выбираться отсюда, покуда какой-нибудь местный  житель  не
засадил нам ядовитый хобот, - предложил в ответ Индиана.
     Путники   заторопились   вперед.   Коридор   несколько    расширился,
превратившись в сумрачную  камеру  с  высоким  потолком,  входом  сзади  и
выходом  спереди.  Когда  мужчина  и  мальчик  попали  на   ее   середину,
здоровенное колесо, выкатившись из какой-то щели, перекрыло вход, а следом
и каменная плита, опустившись сверху, отсекла выход.
     В помещении было много скелетов и более свежих мертвецов,  оставшихся
от прежних посещений. У одного в костяных пальцах даже  имелась  плошка  с
фитилем и остатками масла, которая стала источником слабого света для двух
новых заключенных.
     - Пожалуй, нам не стоило торопиться, - заметил мальчик.
     -  Клопик,  застынь  у  стены  и  ничего  не  трогай,  -  предупредил
искушенный доктор Джонс.
     Мальчик послушно застыл. Более того, он прислонился  к  стене,  нажав
спиной на что-то. И подземелье откликнулось, дрогнуло.  Какой-то  огромный
механизм заявил о себе неприятным скрежетом. Пол вдруг наклонился, а вдоль
стены появилась щель, из  которой  потянуло  неприятным  холодком.  Мистер
Лопсанг с воплем отпрыгнул на середину камеры, но пол неумолимо  продолжал
вращательное движение, проворачиваясь  вокруг  некой  оси.  Как  отдельные
кости, так и целые мертвецы  покатились  и  заскользили  в  разрастающуюся
прореху у стены. По звуку  было  понятно,  что  падение  их  заканчивается
далеко внизу.
     Для пущего драматизма из дырок в потолке посыпались  черепа,  в  свою
очередь скрепленные проволокой скелеты, лежащие на полу, оживились и стали
подниматься  на  веревочках,  поднимая  тучи  пыли  от   своих   истлевших
лохмотьев.
     - Вы же сами велели стоять у стены, значит, я не  виноват!  -  заорал
Клопик.
     Однако старший товарищ не думал над вопросом "кто виноват?",  гораздо
больше его интересовало "что делать?".
     Пленники уцепились за противоположный вздымающийся край пола, но было
ясно, что это средство не  спасет  от  падения  в  пропасть.  Несмотря  на
нервную обстановку,  Индиана  попытался  расслабиться  и  узнать  у  своей
памяти, не запечатлела ли она что-нибудь интересное перед входом в  камеру
смерти. Нет, ничего. Вход не был оформлен -  ни  дверями,  ни  замком,  ни
косяком.
     - Клопик, ты не углядел что-нибудь любопытное, когда мы сюда входили?
     - Да я под ноги смотрел... Только какой-то каменный цветочек на глаза
попался, барельеф со множеством лепестков. На стене, справа от входа.
     -  Это  же  лотос,  -  мигом  прикинул  археолог,  -  символ   Голоки
Вриндаваны, источника творения. А вся наша камера изображает  умирающую  и
воскресающую Вселенную.
     Для общения с внешним миром оставалась лишь небольшая щель  в  задней
стене, через которую доктор Джонс и затрубил  громовым  голосом.  Громкому
воплю он некогда учился у японских самураев и таежных охотников.
     - Лилиан! Давай сюда, у нас неприятности! Светильник не забудь!
     - Хорошо, что мы оставили ее в резерве, - отметил Клопик.
     И мисс Кэмден услышала призыв тонким  слухом  женщины.  Через  минуту
послышался ее ответный истошный визг.
     - Ой, два мертвых человека! Ты почему не предупредил?
     - Лилиан, если ты не поторопишься, здесь  появится  еще  два  мертвых
человека!
     - Как вы мне надоели!
     Затем женщина вступила в мир насекомых, которые стали  спешно  с  ней
знакомиться.
     - Лилиан, ну где ты?
     - Пусти меня, Инди, они ползают по мне! Открой дверь! Дура  я,  нашла
кому помогать...
     - Справа от входа на стене каменный цветок, покрути  его  или  надави
как-нибудь.
     Через несколько секунд Лилиан откликнулась.
     - Я и покрутила и надавила. Открой сам, Индиана!
     - А какого-нибудь выступа  или  углубления  у  цветка  нет?  -  почти
безнадежным голосом уточнил доктор Джонс.
     - Ну, есть. Только в этой нише какая-то гадость. Ползает, копошится.
     Пока Лилиан  бранила  профессоров  и  насекомых,  пол  пришел  уже  в
вертикальное положение, сделался пятой стеной.  Джонс  с  Клопиком  просто
висели, уцепившись за ее верхний край.
     Мальчик хныкал, мужчина из последних  сил  подыскивал  психологически
верные слова.
     - Ты можешь, Лили.  Это  же  элементарно.  Представь  себе,  что  там
копошатся заводные цыплята и зайчики.
     Внушение сработало, потому что  женщина  все-таки  просунула  руку  и
нажала на рычаг.  После  чего  коварный  пол  стал  возвращаться  в  более
подходящее для него горизонтальное положение.
     Вскоре через открывшийся вход вбежала Лилиан с ревом:
     - Снимите  это  все  с  меня!  -  подразумевая,  конечно,  насекомых,
ползающих по ней с ознакомительными целями.
     Однако прежде чем доктор Джонс подоспел к  мисс  Кэмден,  она  успела
наклонится, чтобы стряхнуть с себя страшных и назойливых тварей. При  этом
надавила симпатичным - особенно в индийском одеянии  -  задним  местом  на
стену. Причем, на тот самый  рычаг,  который  уже  был  применен  Клопиком
несколько жутких минут назад. Мальчонка и сейчас вскинулся:
     - Это все она! Она!
     Но Индиане было не  до  оправданий,  потому  что  колесо  моментально
перекрыло вход. Плита закрывала выход более плавно. Спастись мог лишь тот,
кто  не  страдал  сомнениями  и  всякими  рефлексиями,  поэтому   археолог
вытолкнул компаньонов в быстро сужающуюся щель,  затем  бросился  туда  же
сам.
     Назад дороги не было, оставался только путь вдаль. Коридор полого шел
вниз, сужался  и  довольно  скоро  превратился  в  пещерный  ход.  Тоннель
несколько  раз  становился  лестницей.  Высеченные  из  камня  стены  были
украшены фресками, пестрящими сценами из индийского пандемониума.
     Демоны ракшасы, насылающие бурю, пожирающие  плоть  и  пьющие  кровь,
рвущие на части разнообразные живые существа, которым и  удрать  никак.  У
одного здоровяка-демона было огромное разверстое в районе  пупа  брюхо,  в
которое он просто загребал животных, урожай и крестьян.
     Демоны преты, дурманящие людей,  посылающие  пехоту  и  кавалерию  на
вечный бой, заставляющие толстяка жрать еще  больше,  ростовщика  повышать
ставку кредита, властолюбца резать и  отравлять  действительных  и  мнимых
соперников, а сладострастника забирать к себе в гарем все, что движется.
     Танцует на трупах черная богиня Кали, однако нет радости на ее  лице,
она питается энергией зла, но не в восторге от происходящего. Это  еще  не
ее. Танец продолжается, где-то появляется маленький и невзрачный Шива,  не
вечный супруг, а подкаблучник. Танцуют все, действие идет от  периферии  к
центру. Зарядившись энергией разрушения и распада, кружатся развоплощенные
души, лишь изредка подкрепляясь свежей кровью.  Наконец  материальный  мир
стирается, отдав свою энергию черной  богине,  и  начинается  ее  царство.
Только ее...
     Хоровод  простых  энергий,  показанных   одноцветными   красками,   а
посредине одинокая Кали... Кали-юга становится Кали-локой...
     Совершенно неожиданно, примерно через час  блужданий  по  подземелью,
Индиана Джонс и его спутники оказались на балконе пещерного храма.
     Тот представлял собой гигантскую полость, ярко  освещенную  факелами.
Свод  поддерживали  колонны  из  тесаного  камня,  имелась  площадка   для
молящихся с одной стороны, и алтарь в виде внушительного изваяния Кали - с
другой. Обе части храма разделялись ямой, в которой полыхал огонь.  И  еще
на алтарной стене выделялся барельеф  свастики,  повернутой,  как  отметил
Индиана, в ту же сторону, что и у нацистов.
     Кали, как и положено, была украшена множеством человеческих  черепов,
словно генералиссимус орденами. У  ее  подножия  стояла  большая  каменная
голова, в глазницах и ноздрях которой мерцали  огни,  придавая  ей  весьма
заинтересованный вид.
     - Я ничего подобного в жизни не  видела,  -  прошептала  ошеломленная
Лилиан.
     Доктор Джонс еле скрывал восхищение.
     - Никто этого не видел уже сто лет. Это культ Фаги.
     Под барабанный бой творился ритуал. Какой, пока  непонятно,  но  явно
нехороший. Заправилой был жрец в рогатой тиаре, которую венчала сморщенная
человеческая голова.  Последняя  принадлежала  белому  человеку,  судя  по
расчесанным рыжим волосам. Еще одна голова висела у жреца на  шее  в  виде
медальона. Служителя культа, как можно было понять из возгласов и здравиц,
звали Калидаса.
     С другой стороны ямы находилось человек  сто  молящихся,  которые  то
послушно простирались ниц, то энергично вскакивали.
     Присутствовали и две совершенно неожиданные персоны. Во-первых, раджа
Зелим Сингх Рана - хоть и малолетка,  однако  вполне  сложившийся  брехун.
И...
     Нацист  Хорхер.  Он  вырядился  в  узкие   штаны   чуридар,   потешно
смотревшиеся  на  его  тощих  ножках,  и  брахманскую  куртку  со  стоячим
воротником. Впрочем, немецкого  визитера  легко  можно  было  опознать  по
поблескивающим очкам. Только зачем ему понадобились белые перчатки?  Может
быть, для замены черной лайки,  которую  он  привык  натягивать  во  время
работы у себя на родине?
     Меж тем  мероприятие  текло  своим  чередом.  Два  ражих  молодца  со
смоляными усами ввели  человечка,  украшенного  цветочными  гирляндами.  В
течение нескольких секунд тот был прикован за руки за ноги  к  вертикально
стоящей раме,  похожей  на  кровать.  К  нему,  пританцовывая,  подобрался
рогатый жрец и довольно ласково погладил по щекам.
     Калидаса обратился к Кали  с  молитвой  на  очень  плохом  санскрите,
пересыпанном выражениями на майтхили, так что Индиана смог разобрать  лишь
несколько слов. Богиню просили принять благодарственную жертву и исполнить
свой танец, разрушающий оковы  материального  мира-пракрити,  возвращающий
души-атман к их источнику, детородному органу-йони богини.
     Затем человечек сыграл свою незавидную роль. Рука жреца легла на  его
грудную клетку. И вошла в нее, как в масло... Ошибки быть  не  могло,  это
видели не только накрученные ночным бдением молящиеся, не только  Индиана,
но и вполне трезвая Лилиан, легонько взметнувшаяся  от  ужаса,  и  Клопик,
который присвистнул от удивления: "Эх, и мне так  надо  было  по  карманам
лазать". Филиппинские врачеватели умеют это  делать,  мелькнуло  в  голове
Индианы, однако они-то врачуют.
     Рука  жреца  поработала  в  грудной  клетке  и  выбралась  оттуда   с
приобретением.   Человеческое   сердце,   еще   дрожащее,    было    сразу
продемонстрировано  публике.  Вероятно,  рогатым   фокусником   применялся
незаурядный трюк. Во всяком случае, рана на груди  у  жертвы  в  глаза  не
бросалась, сам человечек пока  был  живехонек  и  отнюдь  не  находился  в
предсмертный агонии.
     Тем временем рама, висевшая на железных  цепях,  была  переведена  из
вертикального  в  горизонтальное  положение.  Затем  поблизости   открылся
колодец, туда и стали опускать жертву с помощью ручной лебедки,  состоящей
из штанги и вертящегося барабана. Не простой был колодец,  в  нем  булькал
расплавленный  металл  похожий  на  свинец.  Причем,  с  каждым  поворотом
барабана, стравливающего цепь, вырванное сердце дымилось все  больше,  оно
уже горело, и копоть от него втягивалась прямо  в  ноздри  каменной  Кали.
(Опять трюкачество? Или коллективный гипноз?)
     Индиана Джонс был ученым и, следовательно, не мог давать  антинаучных
объяснений, однако не позволял себе игнорировать факты. Когда  он  говорил
студентам, что не верит в колдовство, то слегка лукавил. Действительно, он
не верил, но знал, что некоторые вещи происходят по иным законам - законам
резонанса и взаимодействия скрытых пока от науки сил.
     Жертва вспыхнула от  сильного  жара,  еще  не  достигнув  поверхности
жидкого металла, и в тот же момент  языки  пламени  вырвались  из  сердца,
лежащего в правой руке жреца Калидасы. Что было хорошо заметно с  балкона.
Молящиеся немедленно пали ниц и застыли. А когда раму подняли наверх,  она
была красна и пуста.
     Помощники главжреца внесли три камня, которыми оснастили  глазницы  и
ноздри каменной головы Кали - той, что лежала у ног изваяния. Камни  вдруг
засочились светом.
     - Это то, что мы ищем,  -  Индиана  подмигнул  сотоварищам.  -  Камни
Шанкары.
     - В них лампочки, что ли, вставлены? - задал резонный вопрос Клопик.
     - По преданию, когда камни Шанкары соединяются вместе,  они  начинают
изливать Шакти  -  энергию  Шивы.  Потому-то  их  и  сперли  из  окрестных
деревень.
     - Может, все-таки там брильянтики светятся? - помечтала Лилиан.
     Тем временем поклонники Кали, получив всю необходимую  дозу  ритуала,
также заряд бодрости и хорошего настроения, стали поспешно расходится.
     - Сидите здесь, - распорядился доктор Джонс. - Причем, тихо.  Клопик,
приглядывай за Лилиан, она у нас баламутка.
     - А вы куда? - всполошился мистер Лопсанг.
     - Я - вниз. Я не уйду отсюда без камушков.
     - Ах ты, засранец! - взвилась "баламутка" Лилиан.  -  Да  эти  дикари
мгновенно почуют тебя! Поймают, дадут по шее саблей, и башка укатится. Вот
тебе будет и слава, и богатство.
     - Я не привык уходить с пустыми руками, - Индиана  поцеловал  Лилиан,
вспомнив, что иногда это помогает от страха.
     Он пополз  по  балкону,  который  вскоре  преобразовался  в  скальный
выступ, по направлению к алтарю.  Затем  поработал  "Пацифистом":  закинул
конец кнутовища на какой-то каменный зуб, торчащий из  стены,  и,  как  на
качелях, спустился вниз. К нижней голове Кали, той, что с камнями Шанкары.
Голова вскоре осталась с носом, а камни перекочевали  в  сумку  археолога.
При этом ничего существенного, как отметил  доктор  Джонс,  не  произошло.
Сверхъестественная сила не  швырнула  молнии  из  ноздрей,  не  испепелила
огнем, брызнувшим из глаз. Теперь предстояло осмотреться и подумать о том,
что собственно дальше. Здесь был еще один проход, не  тот,  через  который
удалились идолопоклонники.  Даже  не  проход,  а  вентиляционный  тоннель,
который начинался во рту  страшненького  каменного  ракшаса,  подпирающего
стену.
     Тоннель, протыкающий скальную  толщу,  закончился  в  другой  пещере,
более  объемной  чем  первая.  Голова  Индианы  показалась  в   отверстии,
расположенном ближе к ее своду, чем к полу.
     В этой пещере находилось что-то вроде рудника или каменоломни, этакое
подобие горнодобывающего производства. Правда, весьма  примитивное.  Нечто
схожее можно было увидеть в Англии кануна промышленной революции.  Да  вот
только работали  здесь  одни  худосочные  детишки.  А  здоровенные  мужики
"трудились" надсмотрщиками. Точно  под  окошком,  из  которого  выглядывал
профессор, какой-то паренек с тяжеленной корзиной на  голове  запнулся  от
изнеможения и рухнул,  рассыпав  щебенку.  Тут  же  плеть  надсмотрщика  и
припечатала его. Казалось, она рассекла  мальчонку  пополам,  тот  даже  и
кричать не смог для облегчения. Но надзирателю показалось  -  мало.  И  он
снова стал заносить свой инструмент, столь непохожий на справедливый  кнут
Индианы.
     Археолог, как ни крепился, все-таки сдержать себя не  смог  и  удачно
брошенным камнем угостил верзилу  по  темечку.  Мальчик  поднял  глаза  на
неожиданного союзника, впрочем, и ушибленный надсмотрщик вперился взглядом
в нежданного-негаданного врага. С надзирателем, увы, ничего особенного  не
случилось, просто усатый рот раскрылся и испустил вой,  распространившийся
по  всему  подземелью.  Непрошенный  гость  спешно  отступил,  но   что-то
насторожило его в вентиляционном тоннеле.  Что-то  похожее  на  порывистое
дыхание и клацание невтянутых когтей.
     Внушительный  багаж  знаний  и  скорость  реакции  нередко  позволяли
Индиане делать очень правильные выводы. Сейчас  вывод  был  таков  -  путь
отрезан, потому что в тоннеле какие-то твари. То ли шакалы, то ли  собаки.
Едва он заметил мерцанье глаз, как окончательно все понял. Декханские псы.
Наверное, полуприрученные, уважающие человечинку. Сейчас источником мясной
пищи станет он сам.
     Археолог, высунувшись из  окошка,  попытался  нащупать  носками  хоть
какую-нибудь щербинку в скальной стене. Может, и нашел бы.  Но  на  уровне
его лица возникли две морды, выдувающие слюну, и  первым  делом  атаковали
нос и пальцы. За миг до того как звериные клыки оторвали бы  столь  важные
детали, Индиана упал вниз.
     Он неоднократно падал в последнее время, поэтому пролететь пятнадцать
футов не представляло особого труда. Тем более, что  он  рухнул  сразу  на
трех надсмотрщиков. Правда, остальные молодцы накинули  на  него  сеть,  и
потащили как зверя. К тому же пара гурков, свирепо раздувающих усы, готовы
были искрошить его вместе с сетью своими саблями. В результате археолог не
столь   брыкался,   пока   его   несли   куда-то,   сколько    разглядывал
производственный процесс.