ажатой  в  ней  вилкой.
Импровизированное оружие было приставлено к горлу Индианы,  а  недовольный
голос спросил:
     - Что надо?
     Вслед за рукой высунулся  призрачный  белый  рот,  обрамленный  седой
щетиной, который выдал в пространство следующий возглас:
     - Младший? Это ты?
     - Да, сэр, - севшим вдруг голосом откликнулся доктор Джонс.



                         3. ВСТРЕЧИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

     Столько времени  искать  эту  встречу,  заготовить  для  нее  столько
справедливых, едких, точных слов, которые следовало бы швырнуть все разом,
как колоду засаленных карт в лицо  бесчестного  шулера,  -  наслаждаясь  и
торжествуя,  -  однако  не   придумать   ничего   лучшего,   чем   сказать
аккуратно-почтительное: "Да, сэр!" Что это? Привычка?  Слабохарактерность?
Издержки воспитания? Словно сама собой выскочила эта проклятая  фраза,  из
мутных глубин несчастливого детства, и точно как  в  детстве  -  постыдный
ненавистный трепет пронзил душу.
     - Я за тобой, -  ненавидя  себя,  сказал  Индиана.  -  Вылезай,  надо
уходить.
     - Неужели это ты, младший? - с неожиданной нежностью спросил отец.  -
Не могу поверить.
     - Не называй меня "младшим", сколько тебя просить.
     Отец недоуменно разглядывал вилку в своих руках, не зная, что  с  ней
делать. Затем бросил вниз, в крону дерева.
     - Как ты здесь оказался?
     - Шел по твоему запаху. Шел, и дошел. У меня отличный нюх,  от  нашей
овчарки передалось.
     Джонс-старший озадачился:
     - Что ты имеешь в виду, малыш? Что за  запах?  Вообще-то  меня  здесь
водили в баню. Или ты так шутишь?
     Джонс-младший не  ответил.  Он  крепко  привязал  конец  кнутовища  к
торчащей из ниши ноге каменного герма, и только тогда возобновил разговор:
     - Иди за мной. Старайся ступать шаг в шаг, держись за веревку.
     - Мы же испортим скульптуру, - возразил отец. - Семнадцатый век.  Как
ты обращаешься с культурными ценностями?
     - Вы предпочитаете упасть, сэр? - кротко спросил Индиана.
     И верхолазы двинулись в  путь.  "Немцы  совсем  с  ума  посходили,  -
бормотал отец, - уже и стреляют по  ночам.  Ты  не  слышал,  Инди?  Где-то
здесь, рядом. Только я засыпать начал, так нет же - разбудили, варвары.  Я
теперь, Инди, плохо сплю, просто ужасно сплю, мысли покоя не дают,  страхи
всякие появились. Вот  и  тебя  чуть  вилкой  не  ткнул..."  Джонс-младший
молчал,  напряженно  наблюдая   за   неуверенными   перемещениями   своего
попутчика. Прямо скажем, неудачный компаньон добавился  в  команду,  но  к
сожалению, выбирать не приходилось.
     Путь  закончился  благополучно.  Сын  помог  отцу  вскарабкаться   на
подоконник, пихая его локтями и плечом в грузный зад, после чего  тоскливо
посмотрел на тянущуюся вдоль стены веревку.  Чтобы  развязать  узел  нужно
было возвращаться. Нет, возвращаться археологу не хотелось, поэтому он изо
всех сил  дернул  кнут  на  себя.  И  кнутовище  освободилось,  оторвав  у
скульптуры часть стопы. Некоторые детали  герма  оказались  сделанными  из
штукатурки. Семнадцатый век...
     Как раз когда Индиана влез в лабораторию, ворвались эсэсовцы.
     Очень  убедительно  ворвались:   их   уверенность   в   своем   праве
поддерживало автоматическое оружие в руках.  "Всем  стоять!"  -  вразнобой
гаркнуло несколько глоток. Короткие стволы, защищенные толстыми  кожухами,
мгновенно взяли под контроль каждый из объектов,  присутствующих  в  зале.
"Остеррайхи",  принятые  на  вооружение  в  люфтваффе,  -  профессионально
подметил археолог. - Хотя, нет. Рожок с патронами справа, значит,  система
Бергмана-Мюллера.  Калибр  9  мм,  фирма  Вальтера..."   Забавные   мысли,
особенно, когда тебя обыскивают. А Джонса-младшего решили обыскать  первым
- ухмыляющийся громила, стянутый мундиром максимального  размера,  подошел
вразвалку и принялся последовательно изымать  у  пойманного  американского
шпиона все металлическое.
     Лишь одно живое существо продолжало заниматься тем, чем занималось  и
раньше. Жертва нацистских  экспериментов,  не  обращая  на  окружающее  ни
малейшего внимания, вытаскивала из своего тела иглы, превращаясь  в  нечто
похожее на мужчину.  Мужчина  уже  не  лежал,  а  сидел,  скорчившись,  на
операционном столе. Каждая игла давалась ему с мукой, которую  он  не  мог
выразить иными звуками, кроме неистового мычания. Вероятно, он испытывал и
столь же сильное наслаждение, выкладывая эти инструменты  один  за  другим
рядом с собой. Жутковатые штуковины больше напоминали портновские  шила  -
только острие длиннее и ручки короче.
     -  У  девки  был  "Парабеллум"!  -  счастливым  фальцетом   прокричал
"исследователь" болевых китайских точек. - Ее обыщите, ее!
     Зря он  напомнил  о  себе.  Мужчина  на  столе  встрепенулся,  словно
вспомнив о чем-то, взял в горсть сразу  три  "шила"  и  с  удовлетворенным
клекотом вонзил их в горло своему мучителю.
     И тут же - тяжкий грохот потряс  пространство  лаборатории.  Эсэсовцы
возле двери не  растерялись,  запустили  смертоносные  машинки  на  полные
обороты, направив их в  сторону  операционного  стола.  Строптивую  жертву
отшвырнуло почти к окну - его  пытка  кончилась.  Зато  не  повезло  Курту
Коппи, он ведь до сих пор послушно располагался около стола. Дежурного  по
питомнику убило не мгновенно, он  успел  понять,  что  произошло.  Индиана
также не растерялся: короткого удара было достаточно,  чтобы  обыскивающий
его жлоб согнулся в красивом поклоне, а оружие перешло в руки  американца.
Рычажок-предохранитель, разумеется, был спущен, система полностью готова к
работе. Бергман-Мюллер имеет оригинальное спусковое устройство - нажимаешь
на верхнюю  часть  крючка,  стреляешь  одиночными,  нажимаешь  на  нижнюю,
стреляешь очередями. Чтобы  убрать  с  дороги  тех,  которые  загораживали
дверь, доктор  Джонс-младший  нажимал  на  нижнюю  часть.  Затем  направил
свинцовую струю на тех двоих, которые осматривали в  противоположном  углу
тело профессора Ойленбурга. А для громилы, хватающего воздух на  полу  под
ногами, хватило выстрела - последнего.
     Сладко пахло порохом. Лилиан повизгивала, сев на  корточки  и  закрыв
голову руками.  Прерывисто  сипел  выпускник  школы  НКВД,  специалист  по
древнему Китаю, медленно умирая.
     - Что ты наделал? - смятенно спросил профессор Генри Джонс-старший. -
Ты же их всех поубивал!
     - А чтобы впредь не нарушали международного обязательства,  -  сказал
Индиана, хватая отца за руку и увлекая за собой. -  Согласно  Версальскому
договору  Германии  запрещается   производить   оружие   калибром   девять
миллиметров, и уже тем более - машин-ганы.
     Попутно он  прихватил  перепуганную  Лилиан.  Толпа  из  трех  крайне
возбужденных американцев вывалилась в коридор. Лучшим  способом  выбраться
из фашистского замка был все тот же подземный ход,  даже  не  "лучшим",  а
единственным, однако обратный путь не получился.
     Навстречу спешила другая  толпа.  Трое  вооруженных  мужчин,  впереди
которых  -  женщина.  Индиана,  конечно,  без  колебаний  принял  бы  бой,
поскольку на его стороне была внезапность и воля к победе, но...
     Женщина оказалась Эльзой Шнайдер.
     И ее поймали! - заметалась мысль  археолога.  -  Ведут  на  допрос  к
кому-то!..   Секунды   промедления   было    достаточно,    чтобы    немцы
сориентировались. Мужчина, шедший по центру, схватил Эльзу,  прижал  ее  к
себе, закрывшись от возможного огня, и приставил к ее шее пистолет.
     - Инди! - заверещала женщина. - О, Инди, спаси меня!
     Двое других эсэсовцев угрюмо прижимали к  бокам  приклады,  а  стволы
направляли на одинокого воина.
     - Вы ведь Джонс-младший? - спокойно уточнил главный из немцев -  тот,
который держал Эльзу. Это был офицер, причем, явно не мелкого чина.
     - Здесь нет младших, - выцедил Индиана.
     - Как угодно. Вам все равно придется положить  пушку  на  пол,  иначе
фройляйн умрет сейчас, а вы - сразу за ней.
     - Инди, пожалуйста... - всхлипнула Эльза.
     Вдруг вмешался сэр Генри:
     - Она же эсэсовка, Инди! Что за спектакль?
     - О, Инди... - тряслась доктор Шнайдер. - О, пожалуйста...
     И доктор Джонс опустил оружие.
     Напряжение встречи несколько спало. Впрочем, не до конца.
     - А теперь вы нам скажете, Джонс, где спрятали дневник своего отца, -
надменно заулыбался немец. - Скажете, не  правда  ли?  -  он  нежно  повел
стволом пистолета по прелестной женской шее и пошевелил  пальцем,  лежащим
на спусковом крючке.
     - Инди, - встревожился отец, - она эсэсовка, не верь им!
     Доктору  Джонсу  не  часто  в  жизни  хотелось  заплакать.  Сейчас  -
хотелось. Эльза ведь из-за него попала в плен к изуверам-нацистам,  потому
что она любит его. Да,  любит,  пусть  и  безответно.  Настоящая  женщина,
абсолютно преданная - помчалась вслед за любимым в Австрию,  очевидно,  на
поиски неведомого замка Грумм, тут ее и схватили...
     - Где дневник? - напомнил офицер.
     Что есть бумажки - против жизни близкого человека? Ответ на  подобные
вопросы очевиден. И доктор Джонс,  не  колеблясь,  достал  из-под  мундира
вожделенную тетрадь.
     - Ты привез мой дневник сюда? - заорал отец вне себя от гнева.
     Эльза отреагировала не менее бурно:
     - Он постоянно таскал дневник с собой! - она захохотала, неожиданно и
гулко. - Вот оказывается, как просто!
     Индиана  временно  потерял   способность   дышать.   Доктор   Шнайдер
воспользовалась этим:  сыгранный  немцами  этюд  типа  "заложник  в  руках
убийцы" распался за ненадобностью, и  женщина,  сделав  два  шага,  вынула
тетрадь из обмякших пальцев героя.
     - Мы полагали, что вы прячете эти документы в  каком-нибудь  надежном
месте, - добродушно объяснил офицер. - Нам в голову не приходило,  что  вы
будете настолько глупы, чтобы...
     - Ты осел! - снова заорал Джонс-старший. - Для чего, спрашивается,  я
убегал в Стамбул, для чего переправлял записи в Штаты!
     И снова заговорила Эльза - совершенно незнакомым  голосом,  будто  не
своим:
     - Вы мне однажды жаловались, Инди, что очень невезучий.  Оказывается,
это действительно так. Вы, конечно, не предполагали, что солдат в  подвале
старой башни может очнуться...
     - Гюнтер очнулся? - обрел голос и доктор Джонс. - Не может быть, я же
его...
     - Нет, он жив. Бедняга замерз на холодном  полу,  вы  зря  его  голым
оставили.
     - Мы вам очень благодарны, профессор, за подземный  ход,  который  вы
обнаружили, - откровенно забавляясь, добавил офицер. - Надо признать,  что
вы прекрасный специалист. Я, как начальник всего этого заведения, искренне
сожалею, что вы не мой сотрудник.
     - С архивами работать не умеете, - буркнул Индиана. -  Значит,  вы  и
есть Урбах?
     - Оберштурмбанфюрер Вольфганг, - представился эсэсовец. -  Фон  Урбах
отвечает  за  всю  научную  часть,  так  что  с  подземным  ходом  -   его
недоработка. Не поверил он в древнюю легенду. А моя компетенция -  люди  и
техника.
     Эльза вернулась к  оберштурмбанфюреру  Вольфгангу  и  изящным  жестом
отдала ему дневник Генри. Затем улыбнулась, глядя Индиане  в  глаза  -  ее
улыбка предназначалась только ему:
     - Кстати, Инди, это и есть мой жених,  -  она  обняла  Вольфганга  за
стянутую черным сукном талию. - Это мой Вернер. Вы, кажется, хотели с  ним
познакомиться?
     - Кто вы, Эльза? - хрипло спросил Индиана. - Что вы за дьявол?
     - Ты слышишь, Вернер? - подтолкнула она офицера. - Вот это  настоящий
комплимент даме, учись! Нет, дорогой Инди,  я  не  дьявол,  а  всего  лишь
обершарфюрер СС.
     -  Мы  тебя  обязательно  повысим,  -  сказал  Вольфганг,   рассеянно
пролистывая тетрадь. - Господа,  пройдемте  ко  мне  в  кабинет,  а  то  в
коридоре как-то неуютно беседовать.
     Солдаты окружили пленников и грубо подтолкнули их прикладами.  Солдат
к тому времени изрядно прибавилось в числе: кто-то выносил  трупы,  кто-то
осматривал разбитое оборудование, кто-то бегал с ведрами и шваброй.  Замок
наполняла нормальная деловая суета.
     - Жених, значит... -  пробурчал  Индиана  по-английски.  -  Красавец.
Особенно хороша фуражка...
     - Руководство дало разрешение на брак, - мило  подтвердила  Эльза.  -
Месяц пришлось ждать, так у нас принято.
     Кабинет  был  здесь  же,  на  пятом  этаже.  Когда  входили,  Индиана
пробормотал совсем уж невнятно:
     - Без разрешения руководства, значит случки здесь не допускаются...
     - Что вы сказали? - культурно полуобернулся Вольфганг.
     - Я сказал, что теперь мне ясно, зачем вы обшаривали Старфорд, Чикаго
и Венецию.
     - Это не мы, - слегка  обиделся  начальник  замка.  -  Такими  вещами
занимается Шестое управление.
     - Хорхер, - скривился Индиана. - Ненавижу.
     Эльза улыбнулась, заходя следом:
     -  Вернер  ревнует  меня  к  Шестому  управлению  РСХА.  Ему   трудно
смириться, что он не распоряжается мной абсолютно, поскольку  мой  шеф  не
партайгеноссе Вольфганг, а партайгеноссе Хорхер. Правда, дорогой?
     -  Надеюсь,  после   бракосочетания   все   изменится,   дорогая?   -
самоуверенно предположил Вольфганг. Он вновь  повернулся  к  пленникам.  -
Итак, вам уже что-то ясно, герр Джонс-младший?
     - Вы гонялись за картой, - сказал "младший", постаравшись не заметить
оскорбительного обращения, видя, что его провоцируют. - И  вы  ее  добыли.
Отправную  точку  маршрута  вы  также  знаете,  благодаря  усилиям   одной
обворожительной сотрудницы, так что счастливого пути. До встречи  в  Храме
Чаши.
     - Шутите, -  понял  оберштурмбанфюрер.  -  Люблю  огорчать  достойных
соперников. А теперь смотрите, сэры, что я делаю.
     Посмеиваясь,  он  вытащил  из  кармана  зажигалку.  Дневник   старого
профессора он взял за уголок - вытянутой рукой,  не  обращая  внимания  на
посыпавшиеся листики, - а свободной рукой извлек из зажигалки огонь.
     - Зачем! - в ужасе вскрикнул старик. - Не надо!
     Он хотел броситься вперед, но те,  кому  положено,  схватили  его  за
локти.
     Тетрадь загорелась неохотно, сонно,  впрочем,  пламя  было  очень  уж
бесцеремонным, настойчиво  стремилось  вверх,  и  через  несколько  секунд
разбуженная бумага двигалась в предсмертном танце. Офицер следил  за  этой
агонией взглядом хищника, а когда  пальцам  стало  нестерпимо  горячо,  он
бросил чадящий сгусток на каменный пол.
     - Столько лет работы... - прошептал Джонс-старший.
     - Не позорься, отец, я тебе другой дневник подарю, - спокойно  сказал
сын, глядя почему-то на Эльзу. - Гораздо лучше прежнего, который наверняка
не заинтересует это сборище воров и невежд.
     - Какой же? - перестал улыбаться герр Вольфганг.
     - С чистыми страницами. Я уверен,  вы  не  сможете  найти  применения
чистым страницам бумаги, кроме, разумеется, чисто физиологических. Кстати,
я в силу своей интеллигентности - так же, как и мой  отец,  -  не  понимаю
причин вашего поступка.
     - Очень просто, Джонс-младший.  Дневник  разыскивался  вовсе  не  для
того, чтобы получить информацию, а  наоборот,  чтобы  подобной  информации
нигде и ни у кого больше не было.
     - Варварство! - наконец догадался Индиана. - "Готический" в  переводе
означает "варварский", а вы  ведь  поклонники  всего  готического.  Как  я
забыл? Культ разрушения, мощи, культ огня в руках... Знаете,  меня  всегда
удивляла и забавляла любовь фашизма  к  архаике,  постоянное  обращение  к
древним символам. В этом вы отличались от коммунистов, хотя,  в  остальном
нет никакой разницы.
     - Культами  занимаюсь  не  я,  а  другая  служба,  -  хмуро  возразил
Вольфганг. - У вас еще будет возможность подискутировать  на  эти  темы  с
Урбахом или, например, с Хорхером.  Хотя,  дискуссии  с  добрейшим  Карлом
обычно плохо заканчиваются... Я, пожалуй, сделаю  себе  приятное,  раскрою
служебную тайну. Дело в том, доктор, что ваш  отец  попал  в  поле  зрения
наших специалистов гораздо раньше, чем он предполагает.
     -  Я?  -  вскрикнул  Генри,  оглядывая  присутствующих.  -  Инди,  ты
что-нибудь понял? Речь обо мне?
     - Они твой дневник давным-давно скопировали, - объяснил Индиана. -  В
том числе разработанную тобой карту. А  теперь  уничтожили  оригинал,  вот
такая служебная тайна. Только как быть с остальными оригиналами,  господа,
с настоящими - в архивах, в музеях?
     - Все уже уничтожено, Инди, - виновато сказала Эльза. - Не сердитесь,
сэр Генри, но так было надо.
     Лицо старика посерело:
     - Что, и плита? - в горле его заклокотало.
     - Обе плиты, Генри, уничтожены обе плиты. Мы  с  вашим  замечательным
сыном нашли недостающую вторую часть.
     Наступило неожиданное затишье. Джонс-старший с трудом глотал  горячие
новости, одну за другой, и запить  их  было  нечем.  Джонс-младший  ни  на
мгновение не выпускал из поля зрения  охранников,  напрягая  и  расслабляя
мышцы. Лилиан с ненавистью смотрела на Эльзу, крепко сжав губы.
     - Ты сделал это, Инди? - тихо  спросил  отец.  В  его  голосе  дрожал
недоверчивый восторг. - Ты сделал?..
     Ради подобного вопроса стоило сорок  лет  месить  грязь  на  дорогах,
сражаясь  с  навязчивыми  воспоминаниями  детства,  беспрерывно  доказывая
что-то себе и научной общественности.
     - Александретта, - просто ответил Индиана.
     - Александретта! - прокричал Генри Джонс, чуть ли  не  подпрыгнув.  -
Ну, конечно, Александретта! - словно в  его  голосовых  связках  крутанули
рукоятку громкости.
     Оберштурмбанфюрер поморщился.
     -  Кстати,  почему-то   молчит   ваша   спутница,   Инди?   -   вдруг
поинтересовалась доктор Шнайдер, резко меняя тему. - Это и есть  та  самая
женщина, которую вы искали?
     - Она слишком хорошо воспитана, что разговаривать с такими... - сказа
Индиана, - с такими...
     Доктор Шнайдер обошла Лилиан кругом, скептически разглядывая ее.
     - Ну-ну, продолжайте. Меня начинает терзать любопытство: неужели  она
более темпераментна в постели, чем я?
     - Ты что, с ней спал? - Лилиан наконец не выдержала.  Впрочем,  голос
ее был ровен и полон достоинства.
     Эльза холодно засмеялась:
     - Итак, это _в_а_ш_а  _ж_е_н_щ_и_н_а_,  доктор  Джонс...  Нет,  милая
мисс, он со мной не спал. Все наоборот: то я не давала ему  спать,  то  он
мне. Сейчас трудно вспомнить детали, потому что моя бедная  голова  в  тот
момент была как в тумане, настолько сильные  я  испытывала  ощущения.  Мне
было очень хорошо с вашим Инди, милая, и ему со мной, уверена, тоже...
     Герр Вольфганг неуловимо дрогнул лицом. Впрочем, ничего не сказал.
     - Кот! - взвизгнула Лилиан.  -  Похотливый  ты  кот!  -  она  уже  не
смотрела на Эльзу Шнайдер  -  только  на  доктора  Джонса,  только  в  его
трусливо забегавшие глазки. - Каким был, таким и остался! Что  десять  лет
назад, что сейчас, тварь ты, каких свет не  видел!  А  я  еще  ждала  его,
думала о нем, плакала, дура, о-о, как я ошибалась!..
     Эльза не прерывала ее, слушала с явным удовольствием,  и  продолжила,
когда вновь стало тихо:
     - А вам, Инди, я вот что скажу, - прервала она неловкую паузу. - Ваша
мисс Кэмден до сих пор жива  по  одной-единственной  причине:  она  чем-то
приглянулась фон Урбаху. Вижу, вы понимаете правильно. Да-да, вкусы у него
такие же плебейские, как у вас. К сожалению, Райнгольд чрезвычайно занятый
человек, ему совершенно не хватает времени на женщин,  но  когда  он  хоть
чуть-чуть освободится, ваша  шлюха  получит  долгожданную  порцию  суровых
начальнических ласк.
     - Ты сама шлюха! - захлебнулся  яростью  Индиана.  -  Думаешь,  я  не
догадываюсь, для чего  ты  затащила  меня  в  свою  квартиру?  Чтобы  твои
коллеги-псы могли спокойно допросить Маркуса и обыскать номера гостиниц!
     Доктор Шнайдер не обратила на это обвинение никакого внимания.
     - Уведите ее обратно в питомник, - скомандовала она солдатам,  указав
на Лилиан.
     - Уведите! - нервно подтвердил  Вольфганг,  демонстрируя,  кто  здесь
начальник.
     Мисс Кэмден покинула кабинет, сказав:
     - Пожалуй, я с радостью отдамся