"Спасайся, спасайся..." Волна
животного страха подобралась к сердцу. То пробудился, верно, инстинкт -
древний пещерный зверь, вылез на свет, едва повеяло смертью, и расширил
свои невидящие, без мысли зрачки. "Спасайся! - взвизгнуло в голове. - Порви
ремни, разбей стекло, убегай, убегай", - выли демоны страха.
  Поздно! Урановый добытчик неожиданно перешел на рысь, и я суматошно
впился в пульт ногтями. Обе партии разделяли считанные метры. В какое-то
мгновение я понял, что противник наступает клином, колоссальным
треугольником острием вперед. Во главе отряда двигался огромный, как
портовый кран, агрегат, весь ощетинившийся иглами сверл. Это
робот-универсал из лунного кратера Зенгера. Он способен на детальную
разведку любых недр, но ужасно неповоротлив и используется только в
условиях пониженной гравитации.
  Расстояние трагически сокращалось. "Никогда! Они не смогут... они же
созданы для других целей!" - это заикнулся насмерть перепуганный разум. Он
хотел еще что-то пропищать, но чудовищный грохот сотряс кабину, едва не
полопались мембраны микрофонов, усилители не успели среагировать и убавить
мощь звука. Многотонный первый ряд на полном ходу сшибся с противником,
вмиг все спереди утонуло в клокочущем облаке серой пыли. Хруст, вспышки
огня, визг рвущегося металла перемежались с глухим топотом задних рядов.
Пыль не ушла, когда накатила вторая волна; снова жестокий удар, треск,
фонтаны искр окрасили пыльное марево голубым свечением.
  Я не знал тактики своей партии. Поначалу казалось, это роботы
бессмысленно бросаются в атаку и исчезают в сумятице сражения. В
иллюминаторе щелкнуло, сменились фильтры, и я теперь имел несколько секунд
для выяснения обстановки. Враги (подсознательно я уже отбросил
сентиментальные порывы и четко определил, где "наши", а где "чужие"), так
вот, враги не остановились ни на секунду. Механизированный клин погружался
в наш строй все глубже и глубже. Не знаю, почему, но в первом ряду нашей
партии, в центре, оказались слабые, ничем не защищенные газосварщики.
Частью раздавленные, а частью проскочившие под универсальным исполином, они
набросились на следующий за ним ряд. Вращая сразу всеми сверлами, универсал
схватился с высоким, как жердь, нефтяным промысловиком. Не утих еще грохот
второго столкновения, как разлетелась в щепы пластиковая броня нашего
робота и арматура нефтяной вышки тяжело рухнула на напирающие сзади ряды
союзников.
  На флангах обстановка была лучше. Слева врага кромсали визгливые пилы
лесозаготовителей; справа, сминая ряды и отбрасывая зазевавшихся роботов,
продвигался тяжелый корпус атомохода, привезенного из далекой колонии.
  Нигде не было вспышек лазеров, не слышалось выстрелов, не разорвалось ни
одного заряда. То ли не наступил их черед, то ли правилами сражения
запрещалось все, что было близко к боевому оружию. Грохот нарастал по мере
вступления в битву свежих сил. Универсал с легкостью развеял третью линию
строя, хотя не смог повредить серьезно ни одного "бойца". Где же наш
предводитель? Почему никто из крупных роботов не рискнет помериться силами
с гостем из кратера Зенгера. Мой урановый старатель почти доходил
агрессивной машине до пояса, но и он стал тихонько уклоняться от встречи с
ней, открывая дорогу в наш тыл.
  - Трусы! - заорал я что есть силы, с удивлением подмечая свой необычный
пылкий азарт.
  Вдруг я заметил, что стальной мастодонт чем-то встревожен. Ага! Вот она,
тактика боя! От него отсекли помощников: виброустойчивые заводские
производители, устремившиеся в брешь, оставленную универсалом, были
встречены пожарными и отброшены назад мощными струями из брандспойтов.
Вокруг творился кошмар. Клин противника притупился, однако продолжал с тем
же остервенением долбить нашу позицию. Роботы умирали, мужественно защищая
каждую пядь земли. Из-за пыли многие машины, оснащенные только
телекамерами, теряли ориентацию. Сразу было видно этих слепцов, беспомощно
озирающихся вокруг. Их быстро "вычисляли" летающие почтальоны. Алюминиевые
ящеры с визгом обрушивались на несчастные жертвы, гнули антенны и раздирали
крюками их тонкие, беззащитные трубопроводы.
  Где же вожак? Где этот трус? Только позже я понял, что лидеров не было ни
у одной партии. Массовое сражение должно было стихийно выдвинуть на эту
роль самых достойных, а пока... пока только тоскливо завывали сирены
умирающих - растаптываемые роботы стонали почти как люди.
  Я не видел, что происходило с теми, кто упал. На них накатились новые
волны разгоряченного металла. Битва шла с переменным успехом. Теперь уже
никто не стремился прорвать строй противника. Скорость упала, и массивность
потеряла лидирующее значение. С неожиданной стороны отличились
электросварщики. Юркие, маленькие, они подныривали под соперника и в
мгновение ока приваривали к нему куски труб, тела погибших, а то и
сваривали двух роботов вместе, заставляя их сыпать удары друг на друга.
  Универсал продолжал бесчинствовать в задних рядах. Вокруг него сгрудились
шустрые оплетчики нефтепроводов, Издали они казались бурой массой, кипевшей
в ногах противника. Дважды на помощь к универсалу пытались пробиться
высокоскоростные заправщики фирмы "Форд", но оба раза откатывались назад,
оставляя груды изувеченного железа.
  Оплетчики трудились основательно. Вверх взвивались прочные ленты из
гибкого пластика. Восемь ног универсала безнадежно запутались и
обматывались все плотнее и плотнее. Подошла очередь и моего робота.
Освещенный вспышками газовых горелок, на него прыгнул большеголовый
мусоросборщик. Уже на лету враг отворил чудовищную пасть, в которую вошел
бы солидный контейнер с отходами. Старатель не сделал ни одного лишнего
движения: короткий выпад, и атаковавший робот, пронзенный двухметровым
буром, неестественно забился в судорогах.
  Над сражавшимися пронесся пронзительный рев. Это универсал, запеленутый в
кокон, спешно звал на помощь. Его опрокинули на кишащую роботами землю.
Сирена агонизировала еще долгих полминуты, затем истерично взвизгнула и
смолкла.
  Ряды нашего войска редели. Затупились вечно острые пилы
лесозаготовителей, и те, прикрываясь словно от стыда бесполезными дисками,
шаг за шагом отступали. Гигант-атомоход, который крушил врагов на правом
фланге, беспомощно лежал на спине, опутанный стальными
анакондами-ползунами, что очищают канализацию в Нью-Йорке.
  Изрядно потрепанный клин еще существовал. Ядро его, преимущественно из
угольщиков и роботов с венерианских каменоломен, не знало достойных
противников. Они пробили последнюю линию, распороли брюхо сильной, но
медлительной пресс-машине и, лихо развернувшись, стали громить остатки
убегающей техники.
  Сражение растекалось по всему ристалищу. Мой урановый робот занял в
основном пассивную позицию, никого не преследовал, ни с кем не задирался,
ограничиваясь схваткой со случайным противником. После мусоросборщика он
уложил на землю еще три машины, все были мелкими, безобидными огородниками
и смогли противопоставить бешено вращающейся фрезе только свою жгучую
ярость.
  Метрах в ста от нас шла битва исполинов. Гусеничный землерой отбивался от
двух наседавших кузнецов, вооруженных огромными кувалдами. Кто из них
принадлежит к нашему отряду? Только роботы безошибочно распознают врага,
для меня же они все одинаковы. Безучастность уранового добытчика не
позволяла определить, на чьей стороне землерой.
  С неба сыпалась странная изморозь. Это ветер сражения коснулся где-то
погибшего птичьего инкубатора, выпотрошил из его останков, лежалые перья и
развеял над сражающимися.
  Молоты продолжали со свистом сечь воздух, однако землерой, загнанный к
краю оврага, размахивая широченными лапами с алмазными когтями, никого к
себе не подпускал. Кузнецы так увлеклись попыткой сбросить упрямую машину
вниз, что не заметили позади бесшумную тень. Газовый резчик тихо подкрался
к дерущимся и, подняв раструб-копье, метнул раскаленный вихрь. Тугой
стержень пламени полоснул по ходулям незадачливых кузнецов. Резка прошла,
как всегда, мгновенно: нападавшие недоуменно подломились и покатились по
склону. Они еще не достигли дна, как резчик развернулся и бросился на
уранового добытчика. На нас! Через секунду меня уже трясло и мотало.
Старатель приседал, подпрыгивал, извивался, уходя от длинной спицы плазмы.
Он демонстрировал актерскую маневренность и блестящую реакцию стального
тела. Будучи равного роста и приблизительно той же конструкции, противник
уступал уровнем сложности, однако ни фрезы, ни бур не могли достать его
брони. Долго бы так не продолжалось, рано или поздно к резчику подоспеет
помощь и... Я чуть было не завопил от радости - на пульте заплясал зеленый
светлячок индикатора. Управление вздохнуло, засветилось, забормотало. Я
выглянул наружу. Расцветившись аварийными огнями, резчик наступал,
размахивая резаком во все стороны. Злость всколыхнулась во мне: ну погоди
же, электронный сундук, тебе сейчас покажут, кто такой человек. Я сдвинул
тумблер, и старатель застыл в невероятно нелепой позе. С урановыми
добытчиками управлялся я безукоризненно, помню, на спор продефилировал по
ниточному гребню дрожащего вулкана...
  Я отпрыгнул. Противник за мной. Еще шаг назад. Резчик, похоже,
обрадовался моей липовой неуверенности. И тогда я сделал то, чего никогда
бы не придумал пудовый мозг добытчика. Я смело шагнул в луч и сжал
механической клешней запястье робота. Что для стальной шкуры, могущей
выдержать температуру магмы, мимолетное касание плазменного шнура. Резчик
не успел сжечь и верхних слоев металла, а я уже с хрустом заламывал ему
сустав. Странно, я даже не воспользовался фрезой. Почему же он не корчится
от боли?! Проклятье, я забыл, что передо мною всего лишь бесчувственная
машина. В моей каморке было слышно, как воют под полом двигатели,
встретившие сопротивление. Медленно, очень медленно я выворачивал его лапу
назад. Я хотел убить его собственным же оружием. От напряжения вибрировали
стены и мигали индикаторы перегрузки. Неизвестно, сколько мы простояли так,
сцепленные железными объятиями. Неожиданно сустав враждебной машины
всхлипнул и выскочил из гнезда. Тугой струей ударило масло, луч потух, и я
сразу же перехватил оставшиеся три лапы врага. Нельзя дать ему
освободиться. Реакция кристаллического мозга опережает человеческий, и
резчик изувечит старателя раньше, чем метнутся по кнопкам мои пальцы.
Однако на мою сторону встала неподдельная человеческая ярость: теперь ты
сполна получишь, железное пугало. Я сжал свободную клешню в подобие кулака
и нанес резчику чудовищный удар в корпус. Сила, могущая свалить слона, не
произвела должного эффекта. Я ожесточенно ударил вновь. Броня противника
откупилась бестолковыми искрами. Потихоньку свирепея, я резко разжал
захваты и толкнул робота в грудь. Резчик какой-то миг непонимающе смотрел
на меня двумя фотоэлементами, может, в тот момент наваждение спало с него и
стал он обычной мирной машиной, или, может, увидел сквозь зеленое стекло
человека и не посмел дальше сопротивляться. Не знаю, я не стал гадать, а
решительно выбросил руку вперед. Удар с треском пришелся в пространство
между "глазами". Великий отец, я бил его как человека, бил в переносицу.
Когда он упал, я придавил его своим многотонным телом. Движки старателя
визжали в агонии, корпус трещал, а я, обезумевший, колотил и рвал
соперника. Из его разорванных трубопроводов хлестала жидкость, масло
заливало перебитые суставы, и он не выдержал, пискнул и затих.
  Медленно, как во сие, я встал с колен и оглянулся. Рядом застыли трое
горбатых пожарных с брандспойтами наготове. Казалось, невозмутимые машины
шокированы способом, каким я расправился с противником. Чего ждете?
Нападайте, храбрецы, вас же трое, ну! Нет, они не набросились, наоборот,
окружили, взяли меня под охрану. Свои!
  ...Сердце бешено колотилось.
  Во многих местах ристалища трепетали языки пламени. Разбитые
аккумуляторы, элементы и узлы машин густо усеяли арену. Мы шли через поле.
Мой эскорт беспрестанно отражал нападения со стороны. Один раз ногу обвил
стальной канат ползуна, потом почтальон птеродактиль рухнул на меня с
высоты. Их мигом втоптали в пыль. О, великий отец, как я тогда ожесточился!
К конвою присоединялись уцелевшие машины, искалеченные роботы с трудом
поднимались с земли и тащились вслед. У меня в голове зародился план. Все
шло пока нормально, только бы побольше роботов признало во мне лидера, и
еще кровь, что сочится из рассеченного лба, только бы перестала заливать
глаза...
  Кажется, барахлит генератор искусственной гравитации. Временами предметы
в отсеке срываются со своих мест и кружатся в дуновении моего дыхания.
Писать все сложнее. Достал пару рыбных консервов, вскрыл, но есть не могу.
Неприятная ассоциация: куски разрезанного тела в искореженном металле.
Все-таки я остаюсь убийцей. Мне стыдно перед Стивом, но что я мог тогда
поделать? Повелители Камней сами выбрали меня вожаком, им понравилось, как
я уничтожил газового резчика. Они даже не могли представить, что в чреве
уранового робота имеется полость и там прячется живой человек.
  - ...Алло, Стив, ты слышишь меня?
  Из треска ожившей радиостанции доносились позывные посольства.
  - Стив, радио заработало, я ранен, пришли скорее вертолет,
  - Где ты, Элвис? - Голос Стива был насквозь пропитан кабинетной тишиной и
спокойствием.
  - Участвую в битве гладиаторов... - я кратко описал происходящее и
закусил губу в ожидании.
  - Но этого не может быть! Назови ориентиры, где тебя найти,
  - Исполинское здание из камня, колонны с галереями в высоту достигают
несколько сот метров.
  - Не шути, Элвис, спансы не строят таких высоких объектов. Их подземные
города...
  - Знаю! - заорал я на радиомикрофон. - Но тем не менее я в Колизее.
  - Где?
  - В Колизее! В его копии снаружи и отвесными стенами внутри.
  Молчание.
  - Я догадываюсь, Стив, что ты хочешь сказать. Нет, я не сошел с ума.
Только что я заманил противника в ловушку. Ядро клина низверглось в топкий
овраг. Пусть горный лазер в обтекателе заблокирован, зато мои фрезы лихо
исполосовали ихнего угольного вожака.
  - Элвис...
  - Сложнее всего, Стив, было с аварийщиками. Ты, наверное, знаешь эти
агрегаты. Они умеют посылать по радио вирус-программы в мозг любому роботу.
На Земле их используют для укрощения взбесившейся техники, здесь же они
успели парализовать половину моего отряда.
  Небольшая пауза, и голос Стива раздвинул писки помех.
  - Я разберусь. Постоянно поддерживай связь, Элвис, и... не напортачь там
чего-нибудь.
  Я горько усмехнулся. Четыре пятых парка роботов бесформенными грудами
железа лежало на изрытой земле, обильно политой электролитом и маслом. Бой
закончился, я остался вожаком победившей партии. Удивительно, как сознание
собственной значимости будоражило кровь. Гордой походкой прохаживался я
вдоль потрепанного строя своей металлической рати. Стив не бросит, он
землянин и тоже из первого поколения. Я глядел на механических солдат и
гадал, иссякла ли их страшная программа или таит в глубине кибернетических
символов новое сражение? А может, через минуту для услаждения спансов
развернется здесь гладиаторский поединок, где я, наисильнейший, буду по
очереди биться с выжившими роботами. Нет, надо срочно спасаться бегством,
пока длится краткая передышка.
  Напористое журчание чужой речи эхом разнеслось над ристалищем. Сделанное
объявление заметно оживило спансов. Мои пальцы нервно подрагивали на
кнопках, готовые в любую секунду сорвать машину с места. Где же дыра, из
которой вылез мой старатель? Изучая монолит стены, я развернулся на
угловатых пятках и... обомлел. Прямо ко мне через останки погибшей техники
пробиралось странное существо. Медные блики на треугольной чешуе совершенно
не гармонировали с огромной головой-шаром, которая неприятно пульсировала,
становясь то натянуто-глянцевой, то дрябломатовой. Медленно перебирая
шестью паучьими ножонками, чудовище подползало все ближе. Глядя в ряд
вытаращенных фасеточных глаз, я безотчетным чувством понял-передо мной не
живое существо. Тварь обогнула бьющегося в конвульсии землемера. Все в ней
дышало чужеродностью: и дикая фантазия в конструкции, и брезгливость, с
какой она касалась лапками поверженных земных машин. Бестия двигалась
осторожно, потом присела, словно приготовилась к молниеносному броску.
Совершенно не вовремя запищала радиостанция:
  - Внимание! Посольство Земли срочно вызывает Роуджена Элвиса, экспедитора
партии урановых роботов, - взволнованный голос, несомненно, принадлежал
заместителю консула по технической части.
  Я схватил микрофон.
  - Стив, они выпустили на поле бредовую штуковину.
  - Прекрати! Мы проверили твою версию, и что же? Спансы клянутся, что все
роботы стоят в ангарах и не сделали ни одного шага без ведома Пришедших со
Звезд. Верховный спанс обижен. Консул недоволен. Чего ты добиваешься,
Элвис? Расторжения контракта по пескам?
  - Возле меня, Стив, околачивается убедительный довод. Если бы ты увидел
его глазки величиной с хороший поднос, ты бы перестал задавать вопросы. Ну
и гадина! Интересно, как устроен у нее механизм?
  - Вздор! Спансы не владеют тайнами робототехники.
  Я хмыкнул.
  - Разумеется, Стив. С архитектурой небоскребов они тоже не знакомы.
  - Что... что ты этим хочешь сказать? .,
  - Я только спрашиваю, будет из посольства вертолет или нет?
  - Мы не имеем права, Элвис. По закону ты еще не считаешься пропавшим без
вести.
  - Отлично! Значит, буду пробиваться к посольству собственными силами.
  - Ты не сделаешь этого! Ведь контракт... пески... Мы рискуем потерять
кучу денег. Первая партия больных вот-вот отправится на Энтурию.
  Изо всех сил я сдавил микрофон и процедил:
  - Сделаю! Увидишь, прожгу дорогу до самого твоего кабинета.
  - Я запрещаю вам, Роуджен! Слышите?! Элвис, голубчик, ну опомнись, ты
погубишь меня, ты погубишь посольство. Если причинить им боль, они не
оставят никого в живых...
  Внезапно голос заместителя забулькал и оборвался. Без пользы я крутил
ручку настройки, В радио будто набиЛи глухой ваты.
   Механический паук шевельнулся и не спеша поднялся во весь паучий рост.
Он даже стал выше моего старателя.
  - Ты достаточно наговорился, Трорг!
  Я впился взглядом в чужеземного робота. Тот продолжал стоять, пульсируя
своим шаром.
  - Я знаю, ты сейчас меня слышишь. Бойся, Трорг!
  Незваным ты явился на ратную потеху, невидимым ты оставался до сих пор,
но нас нельзя долго обманывать, настал и твой черед умирать.
  Под тяжестью наступившей паузы, казалось, вибрировали перетянутые нервы.
  - Что ж ты затих? Или в страхе забился в темный угол своей жестяной норы?
Ответь мне, любезный пришелец! Обрадуй глупую машину, что ты еще не помер
от столь приятной для тебя неожиданности!
  Загипнотизированный "пауком", я дрожащими пальцами включил внутренний
микрофон, но не нашелся, что ответить.
  - Через несколько минут тебя не станет, но я хотел бы сказать тебе,
Трорг, что ты обычный сорняк. Тебя и тебе подобных необходимо безжалостно
искоренять. Природа наградила вас чудесной планетой, постоянным светом
близкого солнца и безопасной удаленностью от других звезд. Вам во всем
безмерно повезло, начиная с лазури неба, кончая теплой прозрачностью
океанских волн. Но вы этого не постигли. Запаковываясь в герметичные
сосуды, вы покидали планету, меняли ее на безвоздушные астероиды и ледяные
просторы чужих земель. Смешно! Вы ищете во мраке Космоса то, что с
РОЖДСНИЯ было у вас под боком. Знай же, Трорг, плодородная планета всегда
имеет душу, она живая, это великий закон, который вам, сорнякам, никогда не
открыть. КАЖДЫЙ РАЗ, КОГДА ЧЕЛОВЕК ПОКИДАЕТ ЗЕМЛЮ, ОН ВЫЗЫВАЕТ ВОЗМУЩЕНИЕ
ВСЕХ СИЛ ПРИРОДЫ! Ведь планета не знает, что беглец вернется, и считает
себя виновницей бегства. Бедняжка гадает, чем же она не угодила детям,
которые без оглядки бросают свой насыщенный светом космический дом. Она же
так старалась, шла против законов природы, создавая пригодную для детей
атмосферу, берегла от солнечной радиации, защищала как могла. Так почему же
они