Заработаем для Романцова два лишних очка".

     *  *  *
     Романцов изумленно смотрел на огромное лицо Андрея Деулина,
ухмылявшееся в светлом окне прямоугольника. За спиной Андрея виднелись
знакомая комната, краешек окна и кусочек вечернего неба в нем. Тем временем
лицо Деулина продолжало расти, заслоняя почти весь иллюминатор. Светлый
прямоугольник, очевидно, был в несколько раз больше спасательной капсулы.
Усмешка по-прежнему не сходила с лица Андрея, но был в ней какой-то
странный холодок. Приятель смотрел прямо на Романцова, но, кажется, не
видел его.
     И тут Романцов все понял. Он обреченно опустился на нары и представил
себе экран монитора с грубовато сработанной картинкой, изображавшей
спасательную капсулу. Представил Андрея Деулина, поправляющего клавишей
курсора крестик прицела, и, глядя в его огромное лицо, с ужасом прошептал:
     - НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! ТОЛЬКО, РАДИ БОГА, НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!
     Но Андрей был спокоен и сосредоточен. Его правая рука неторопливо
легла на клавишу Space, управляющую лазером.
     - НЕТ! - закричал Романцов, но в следующее мгновение яркий луч
прорезал черную пустоту...
     А за миллиард световых лет от места трагедии Андрей Деулин
удовлетворенно посмотрел на остатки спасательной капсулы и сказал:
     - Еще два очка на твой счет, Романцов!
     До выхода военного флота даргов на траверз земли оставалось три дня.

_________
(c) "Техника - молодежи", N6 за 1995 год.
     



     Клуб любителей фантастики

     Борис ЗОТОВ
     ВИРУС ПОКОРНОСТИ

                             Глупый сидит, сложив руки,
                             и съедает свою плоть.
                                               Экклезиаст

     Сфирк понял очень быстро, что известность - палка о двух концах. Он
вышел из зала заседаний, еще оглушенный собственным выступлением, и пытался
пробиться к длинному столу с чаем и бутербродами. Но увернуться от
похлопываний по плечам, от льстивых поздравлений и ласковых пожатий руки
повыше запястья не удавалось. Окруженный коллегами, он с тоской наблюдал,
как завершается разгром фуршетного стола. Хоть бы глоток минералки
оставили, черти... Возбуждение уходило, накатывалась усталость.
     Но вот запас ходячих фраз: "не забудь, когда станешь академиком",
"молодец старик - ну, не ожидал", "большому кораблю - большое плавание",
стал иссякать. Звонок настойчивыми трелями уже втягивал публику в зал.
     К Сфирку бочком подобрался незнакомый невзрачный человечешко и, будто
читая его мысли, пропищал:
     - Есть время обнимать и есть время уклониться от объятий.
     - Мысль интересная,- вяло заметил Сфирк, которому безумно хотелось
послать всех подальше и уехать домой.
     - К сожалению, не моя. Это Екклезиаст. - Незнакомец сделал паузу и
продолжил: - Домой успеете. Но вы, на самом деле, подвыдохлись. Не стоит
досиживать здесь до упора. Я могу предложить другое: соединить приятное с
полезным...
     - Не совсем понимаю...
     - Либиар, психиатр,- представился человечек.
     Глазки его были странными. Взгляд светлый, легкий, даже ласковый. Но
за ласковостью чувствовалась некая завораживающая сила.
     - Будем откровенны. Истинное научное значение вашего доклада, его,
если хотите, масштаб,- с улыбкою уговаривал Либиар,- в этой аудитории
оценило лишь два-три человека. А я давно и плотно занимаюсь данной
проблемой. Правда, вы вирусолог, я же действую с другого конца. Если бы вы
заехали ко мне по пути домой хоть на тридцать минут... Уверен, что
увиденное вас крайне заинтересует. К тому же это рядом, в городке Академии
наук.
     Похожий на блоху электромобиль Либиара просел чуть не до асфальта под
рослым и крепким Сфирком. Через пять минут Либиар уже вводил Сфирка в
кабинет, начиненный электроникой и медицинским оборудованием.
     - По ходу пьесы я буду объяснять, что к чему,- сказал психиатр,
усаживая гостя рядом с собой за пульт управления.
     Он придавил пальчиком клавишу переговорного устройства:
     - Либиар говорит, из седьмого. Пациент у вас?
     - Ну,- прохрипел динамик.
     - Не "ну", а "так точно". Давайте его сюда. И бумагу на него.
     - Есть...
     Вспыхнул экран. Сфирк увидел длинный коридор и в его конце - три
фигуры.
     Либиар пояснил:
     - Понаблюдать надо, как он идет. Для моей методики это архиважно.
     Сфирк насторожился. Болезнь, которую он открыл, тоже начиналась с
лекого расстройства координации движений. Зараженный начинал задевать
встречных на улице или в подземных переходах - его прямо-таки притягивало к
случайному прохожему как магнитом. Там, где могли спокойно разъехаться два
танка, он ухитрялся толкнуть другого человека или наступить ему на ногу.
Или, дождавшись приближения электромобиля, внезапно попытаться перебежать
дорогу перед его носом.
     Два молодца в камуфляжной форме ввели в кабинет парня в наручниках и
усадили в кресло перед Либиаром и Сфирком. Кресло обращало на себя внимание
странным приспособлением - блестящей полусферой, слегка похожей на колпак
для сушки волос, только массивный и с множеством коротких антенн. Охранники
следили за каждым движением парня в наручниках, и концы элекьтрошоковых
дубинок вздрагивали в их руках.
     - Снять наручники,- приказал Либиар. А Сфирку шепнул: - С пациентом
нужен контакт.
     Всем существом выражая неудовольствие, старший из охранников отщелкнул
наручники.
     Парень был бледен, худ, обыкновенен. Обыкновенность усиливалась серой
тюремной униформой.
     "Серая личность",- подумал Сфирк.
     Либиар с привычной беглостью сказал:
     - Обязан предупредить: ваши ответы на поставленные вопросы будут
определять результаты экспертизы. Проще говоря, вашу дальнейшую судьбу.
Если это ясно, побеседуем. Только не врать. Аппаратуру наше не обмануть. А
меня - тем более. Итак?
     Заключенный кивнул головой. Охранник надвинул ему полусферу почти до
бровей и в таком положении закрепил.
     - Вопрос: здоровываетесь ли вы по утрам с соседями по дому?             - Нет.
     - Когда спешите на работу, лезете в автобус или сначала даете людям
выйти из него?
     - Лезу.
     - Но логика подсказыват, что, если людям не мешать выйти, то время,
затраченное на остановку автобуса, сократится. Следовательно, у вас
увеличиваются шансы не опоздать.
     - Так то логика, а мне спешить надо,- буркнул заключенный.
     - Так. Скажите, ваша мать была хорошим человеком?
     - Сволочью она была,- угрюмо пробасил заключенный,- доставала меня
каждый день.
     - Поэтому вы ее удавили шнуром от утюга?
     - А что было делать? Заколебала она меня совсем. Жизни не давала.
     - А сейчас, в тюрьме, лучше, чем с матерью? Да или нет?
     - Нет ваще.
     - Но вы же понимали, что рано или поздно труп найдут. Хотя вы и
распилили его на части и упрятали в картонные коробки. Действуя таким
образом, плохое, допустим, общество матери вы заменили куда более
отвратительным тюремным обществом. Да еще квартиру потеряете. Вам этого
хотелось?
     - Нет. Я думал - обойдется.
     Тем временем принтер со змеиным шипением выталкивал широкую ленту с
цветными картинками, напоминающими репродукции полотен Филонова.
     - Томограммы,- пояснил Либиар,- тут отсняты во всех ракурсах отделы
головного мозга. Особое внимание советую обратить на гипотоламус.
     А заключенному скомандовал:
     - Встаньте и подойдите к той стеклянной стойке. Расскажите, что лежит
на среднем стеллаже.
     Испуганный встал и, шаркая по-стариковски, побрел к стойке. Охранники
не отпускали его ни на шаг.
     - Тест на "ямоустойчивость",- прошептал Либиар Сфирку на ухо,-
смотрите внимательнее. Вот он наклонился, разглядывает, называет
предметы... - А в полный голос сказал: - Все, идите на место! Вы видели? -
повернулся он опять к Сфирку.- Человек, уже затронутый болезнью,
обязательно сделает шаг назад, не глядя. Он не понимает, что сзади может
появиться препятствие, помеха, и не в состоянии предвидеть последствия шага
вслепую. Наш пациент, так сказать, обязательно свалился бы в яму. Процесс
психического расстройства уже пошел. Однако, суду мы в таких случаях даем
однозначный ответ: вменяем.
     Он сделал отметку в бумагах заключенного и разрешил его увести.
     Сфирк уткнулся в томограммы.
     - Явные следы работы моего вируса. Целые группы нервных клеток
поражены: заменены обычной мышечной или соединительной тканью. Особенно
пострадали участки продолговатого мозга и мозжечка. А здесь
сконцентрированы функции управления...
     Перебивая, Либиар с восторгом воскликнул:
     - Вот что значит работать на стыке наук! Откровенно говоря, я и до
вашего доклада на конгрессе подозревал, что социальное поведение многих
людей определяется заболеванием вирусной природы. Ну, чем можно объяснить:
человек делает опасную и тяжелую работу без оплаты, довольствуясь лишь
обещаниями. Или взять то, что мы называем "экранной зависимостью". Жертва
этого распространенного психоза верит на слово всему, что говорит
хорошенькая дикторша, стоит сутками в очередях, чтобы отдать деньги любому
названному ею прохвосту. Голосует за того, кто уже не раз обманул и
заведомо обманет еще раз...
     - Простите,- перебил Сфирк,- я в политику не лезу, но все же: вы
оппозиционер?
     - Да, а что такоего? Энэрия - свободная страна, где политические права
личности святы. Но я не излагаю сейчас свои взгляды, а рисую портрет
типичного пациента нашей клиники. Кстати, о вирусах. До вашего открытия я
полагал, что имею дело с результатами работы вируса Крейцфельда-Якоба.
     Давайте порассуждаем. Начало: легкое нарушение походки и речи, ни на
чем не основанная веселость. Середина болезни характерна общей апатией,
перемежаемой взрывами буйства и вспышками агрессивности. При этом острие
вспышек направлено не на истинных виновников житейских бед, а на друзей или
близких,- подчас и на случайные объекты: электролампочки, заборы, почтовые
ящики или лифты. Оказавшись на войне, такой больной становится мародером, в
бою тычется без толку туда и сюда, и вечно попадает в засаду, в окружение и
в плен. Он никогда не рассчитывает заранее, где может прятаться снайпер, и
становится его жертвой. Ну, а финал... В финале больной погибает. Не от
вируса, как такового. Вирус СПИДа тоже не убивает. Но при СПИДе причиной
смерти становится любая простуда, а в данном случае любое бытовое или
общественное зло. Ведь речь идет о нарушении управляющих функций мозга. При
болезни Крейцфельда-Якоба человека губит наркотик или пуля, несчастный
случай на улице, в цехе - где угодно. В Энэрии от этих причин, включая
алкоголизм, люди мрут как мухи. Много самоубийц.
     Сфирк поднял руку, прося слова. Он показал на пеструю ленту томограмм:
     - Извините, но вы не правы. Мой вирус, вирус Сфирка, воздействует на
волевые центры...
     Резкий властный голос по громкоговорящей связи прервал его тираду:
     - Либиар, вы почему уехали с заседания?
     - У меня была назначена психиатрическая экспертиза одного обвиняемого.
Компетентные органы торопили.
     - А вот мне звонят из тех же органов, что на утреннем заседании был
инцидент, в котором вы принимали участие.
     Либиар побледнел. Стараясь сохранить достоинство, он менее пискляво,
чем обычно, возразил:
     - Да ерунда это. Один чудак, на самом деле, грозил пандемией, кричал
об озоновых дырах, под которыми в Энэрии рождаются красные дети. Его
стащили с трибуны, и все.
     - Нет, не все. Он распространял листовку с самыми грязными
антиправительственными домыслами. И вы, Либиар, принимали в этом участие.
     - Боже упаси. Что вы, шеф. Если я состою в оппозиции, это еще не
значит...
     - Не клянитесь. На одной из листовок, изъятой после инцидента,
обнаружены отпечатки ваших пальцев. Короче, сейчас подъедут агенты. Они
хотят с вами побеседовать. Не отлучайтесь.
     В глазках Либиара полыхнул ужас. Он отключил микрофон и повернулся к
Сфирку:
     - Вас тоже могут начать трясти. В конце коридора грузовой лифт. Идите
в угол сада по тропинке - там два прута в решетке отогнуты. У главного
входа вас могут перехватить, туда лучше не соваться.
     Либиар, трясясь, достал из нагрудного кармана пластиковый пакетик,
похожий на заварку чая быстрого приготовления.
     - Меня обыщут. И десь все вверх дном перевернут. Прошу сохранить.
Потом я у вас заберу. Это микродискета, а что на ней, я и сам толком не
представляю.
     В этот момент на экране показались две шкафообразные фигуры. Агенты
двинулись по пустынному коридору, вертя головами. Читали таблички на
дверях.
     - Поздно! - стукнул кулаком Либиар.- Они вас засекут.
     - Куда выходит эта дверь?
     - А, верно. Здесь выход на балкон. Под нами комната отдыха и
бильярдная. Там в это время никого не бывает.
     Сфирк вырвал из какого-то аппарата прочный кабель и выскочил на
балкон. Привязал кабель двойным десантным узлом: пригодилась армейская
выучка.
     - Кабель - сразу на место,- бросил он Либиару и соскользнул вниз;
дверь в бильярдную была закрыта изнутри, хотя на улице стояла теплая
майская погода.
     Сфирк обмотал руку платком и выдавил угол стекла. Просунул руку,
олтодвинул щеколду. В бильярдной было безлюдно, и он перевел дыхание.
Подождав, вышел в коридор.
     До дома он добрался без приключений. Рогнеда, едва открыв дверь,
повисла у него на шее.
     - Поздравляю! Я видела твое выступление по телевизору - молодец!
Только почему этот противный мужик в перерыве давал странную оценку твоего
открытия - мол, вирус Сфирка - один из многих штаммов, простых
разновидностпей уже открытого вируса.
     - Такой всклокоченный, с бородкой и в очках?
     - Он самый. Репортер его представил: профессор Роальд. Еще он сказал,
что вирусов известно полторы тысячи, что в каждом стакане воды их
миллиарды. Ну, стало одним больше, ничего особенного.
     Сфирк прошел на кухню. - Изобрази-ка чайку. Смертельно хочется пить. А
Роальд... что, в сущности, Роальд? Завидует. Он ведь не может не понимать,
что болезнь Крейцфельда-Якоба - это обычная латентная инфеккция, в
результате которой мозг понемногу превращается, грубо говоря, в губку. А
мой вирус непредсказуем. Он может дремать в организме десятилетиями, а
может по еще не до конца ясным причинам взорваться и уничтожить мозг своего
носителя за сутки, а иногда и за часы. Он губит клетки мозга, которые
заведуют волей. Подопытные мыши, будучи внешне здоровыми, теряют
способность бороться за выживание и добывать пищу. Люди то же самое: им все
на свете трын-трава, они легко поддаются влиянию алкоголя, наркотиков,
любой телевизионной агитации и рекламы. За мзду или под давлением охотно
идут на преступление. Склоны к холуйству, предательству. Но при вскрытии
обнаруживается: губчатости мозга нет. Погибшие нервные клетки обычно
замещаются длинными мышечными волокнами типа тех, что имеются в седалищных
буграх.
     В квартиру позвонили. "Они? - со смертной тоской подумал Сфирк.-
Неужели Либиар раскололся?"
     Оказалось, что нет. На площадке стоял невысокий сильно загоревший
господин в корректном черном костюме и отличной белой рубашке. Очки, узкие
глаза, подчеркнутая опрятность, едва уловимый приятный запах. По всему -
иностранец.
     - Я приехал поздравить вас с блестящим открытием,- с акцентом, но
грамотно заговорил он по-энэрийски,- кроме того, я хотел бы обсудить один
деловой вопрос, представляющий взаимный интерес.
     В столовой иностранец, прежде чем сесть в предложенное кресло, сделал
комплимент Рогнеде и Сфирку одновременно:
     - У вас исключительно красивая жена. Я был в вашем чудесном музее. Там
есть большая картина "Фрина на празднике Посейдона". Это вылитая она!
     Действительно, Рогнеда в свои тридцать пять выглядела на девятнадцать.
Рослая, гибкая и стройная, с маленькой грудью и озорными черными глазами,
короткоостриженная, она напоминала большого мальчика.
     - Но давайте перейдем к делу. Меня зовут Уну, можно просто У. Я -
вирусолог и до чрезвычайности интересуюсь вашими научными работами. Заведую
лабораторией Супийской Академии наук. Вот моя визитная карточка.
     Действительно, Уну четко и коротко изложил основное содержание статей
Сфирка. Его интересовали пути распространения вируса, способы его выявления
и многое другое. Сложными даже в произношении словами "рибонуклеиновая
кислота" и "персистенция" он жонглировал легко, как фокусник шариками.
     В заключение Уну заявил:
     - Почему бы вам не съездить на денек в мою лабораторию в Супию? Ваши
консультации мы хорошо оплатим.
     Он назвал сумму в долларах Страны Заходящего Солнца, такую, что у
Рогнеды мгновенно порозовели уши. Эта сумма позволяла сразу решить многие
житейские проблемы. Например, сменить старенькую, купленную еще в первые
годы совместной со Сфирком жизни, мебель на приличную современную. Да и
Сигги растет не по дням, на ней все горит.
     - Надо подумать,- сказал Сфирк,- как еще начальство посмотрит.
     - Начальство хорошо смотрит.
     Уну показал Сфирку официальное, на хрустком бланке письмо из Супии на
имя директора института. В верхнем углу знакомым почерком была начертана
резолюция: "На усмотрение Сфирка при условии покрытия всех расходов
приглашающей стороной". Дата стояла сегодняшняя.
     - Виз в Супию не надо,- соблазнял Уну, - а билеты у меня в кармане.
Полет на сверхзвуке длится не более двух с половиной часов. За двадцать
минут доедем до электролетной площадки... Со всеми делами пройдет не более
четырех часов, как мы окажемся в Бэйпинском аэропорту. А завтра вечерним
рейсом вы вернетесь к очаровательной Рогнеде. С собой брать не надо, кроме
паспорта. В Супии, как в Герции, есть решительно все. Вас ждет восточное
гостеприимство.
     Сфирк вопросительно взглянул на Рогнеду, хотя все и так уже было ясно.
     Уну решительно достал бумажник.
     - Вот маленький аванс. Здесь шестьсот. Электромобиль у подъезда. - Уну
загадочно улыбнулся и вышел из квартиры...
     Полет начался превосходно. Набор высоты и переход звукового барьера
прошли безболезненно, после чего прехорошенькие стюардессы вплотную
занялись пассажирами. Сувениры от авиакомпании, шампанское от командира
корабля, закуски, прохладительные напитки - все весело пошло по рукам.
Смакуя шампанское, Сфирк решил, что пора более коротко познакомиться с Уну.
     - Как вам показалась Энэрия?
     - Очень, очень хорошо. Грязновато, правда, бандитов многовато, зато
девушки красивые. - Уну с восхищением посмотрел на одну из стюардесс,
которая в очередной раз протанцевала по салону, и повернул плоское лицо к
Сфирку:
     - Вы не обиделись за откровенность? Я ведь учился в Энэрии. Давно,
тридцать лет назад. Тогда Энерия называлась по-другому, державой была.
Шесть лет провел в Городе Великого Вождя. Сейчас он называется иначе.- Уну
вздохнул.- Счастливые люди. Уничтожая прошлое, вы шагаете в будущее
налегке. Супия тоже меняется с каждым годом, но мы не разрушаем старое. За
пять тысячелетий в восточных цивилизациях накопился гигантский пласт
истории, обычаев, нравов - словом, культуры в целом. И этот пласт тяжек,
как пирамида Хеопса.
     Уну замолчал, прислушался к тихому звону турбин сверхзвукового лайнера
и резко переменил разговор.
     - Скажите, а вы не задумывались над тем, как точнее назвать ваш вирус?
В одной из статей мы именовали его "вирус обидиенс". Насколько я понимаю,
это связано с деградацией личности?
     - Я тогда экспериментировал на мышах. "Обидиенс" примерно означает
покорность. Что касается человека, то этот вирус, как я считаю,
распространен широко. Носителями инфекции являются вши, комары, грызуны,
сами люди, наконец,- вирус передается половым путем, при переливании крови,
через плохо обработанные хирургические инструменты.
     - Но ведь эпидемий, тем более, пандемий не было?! - возбужденно сказал
такой тихий на вид Уну.
     - Вот здесь тайна велика есть.
     Словно забыв о собеседнике, Сфирк задумался. Открытый им вирус имел
странную способность порождать вирусы-мутанты. Они отличались