губы оказались совсем близко от
его губ...
     Смит прищурившись посмотрел на нее. Он достаточно хорошо знал
обитателей Венеры, чтобы разгадать ожесточенную схватку различных мотивов,
которыми руководствуется в своих поступках каждый из них. К тому же он
успел заметить разыгравшуюся в ней борьбу, прежде чем она опустила веки.
     Она подняла на него недоуменный взгляд, не веря, что еще не оказалась
в его объятьях.
     - К'а ло-валл? - пробормотала она. - Неужели ты так холоден, человек
Земли? Или я столь мало желанна для мужчины?
     Продолжая молчать, он взглянул ей в лицо, и кровь забурлила в его
жилах помимо желания. Слишком много столетий в девушках Минги воспитывалось
искусство очаровывать мужчин, чтобы Нортвест Смит не почувствовал желания
откликнуться на приглашение ее глаз. От ее медных волос на него пахнуло
нежным ароматом, облегающее бархатное платье соблазнительно подчеркивало
прелести ее тела, о белизне которого можно было догадаться по
ослепительному блеску выглядывавшего бедра. Но Смит ухмыльнулся и
отодвинулся.
     - Нет, - сказал он, - вы великолепно владеете своим искусством, но
меня не устраивает эта ситуация.
     - Что вы хотите сказать?
     - Я должен знать гораздо больше, чем сейчас, прежде чем решить, стоит
ли мне идти дальше.
     - Глупец! - воскликнула она с раздражением. - Вы и так уже влезли в
эту историю по уши. Вы находитесь в центре событий - с того момента, как
пересекли порог двери в наружной стене. И все пути отступления для вас
отрезаны.
     - Но это получилось так легко, - пробормотал Смит. - Пожалуй, даже
слишком легко.
     Она придвинулась ближе и, прищурившись, пристально взглянула на него,
мгновенно отбросив всякие попытки соблазна.
     - Вы тоже обратили внимание?.. - спросила она почти шепотом. - Вам
тоже показалось, что это было слишком просто? Великий Шаор, если бы я могла
быть уверена! - И ее прекрасное лицо исказила гримаса ужаса.
     - Может быть, мы все-таки присядем, и вы все расскажете, - предложил
Смит, никогда не забывавший о таком замечательном качестве, как
практичность.
     Она коснулась своей рукой, белой, как молоко, и нежной, как шелк, его
смуглой руки и увлекла за собой на один из низких диванов, расставленных
вдоль стен комнаты. В жесте сквозило неосознанное кокетство, веками и
поколениями прививавшееся ее расе, тем не менее Смит заметил, что рука
Водир слегка дрожала.
     - Скажите же наконец, чего вы так боитесь? - спросил он с
любопытством, когда они расположились на зеленом бархате. - Вы же знаете,
что смерть приходит только однажды.
     Она презрительно тряхнула своей медной гривой.
     - Речь не о том. По крайней мере... Нет, я сама хотела бы знать, что
пугает меня, - а неведение хуже всего. Но я хотела бы... Я предпочла бы,
чтобы это не оказалось таким простым делом - привести вас сюда.
     - Везде было совершенно безлюдно, - задумчиво заметил Смит. - Мы не
встретили ни души. Нигде ни одного стража. Только один раз нам попалось
живое существо - рабыня. Мы столкнулись с ней в коридоре перед вашей
комнатой.
     - И что она сделала? - замирающим голосом спросила Водир.
     - Она упала... Вообще по тому, как она вела себя, можно было подумать,
что ей повстречался по меньшей мере сам дьявол.
     - Тогда все в порядке, - с облегчением сказала она. - Рабыня приняла
вас за... Алендара. - Ее голос слегка дрогнул, прежде чем произнести это
имя, как будто в нем было нечто ужасное. - Он обычно тоже бывает одет в
плащ. Но появляется здесь крайне редко.
     - Я никогда не встречал его, - промолвил Смит. - Неужели он настолько
ужасен? Рабыня едва не потеряла сознание, увидев меня.
     - О, тише, бога ради, тише! - взмолилась Водир, и голос ее был полон
страха. - Нельзя говорить о нем подобное. Он... Именно так и нужно вести
себя при встрече с ним - пасть ниц и спрятать лицо. Если бы только я...
     Смит резко повернулся к ней, вгляделся в черные глаза. И отчетливо
увидел там, в самой глубине, прячущийся неописуемый ужас.
     - О чем вы говорите? - спросил он.
     Она съежилась, сотрясаемая дрожью, и ее испуганный взгляд обежал стены
комнаты.
     - Разве вы не чувствуете? - шепотом спросила она, и этот шепот
прозвучал, помимо ее желания, как ласка.
     Он улыбнулся про себя, подумав, насколько сильна была в ней
куртизанка, инстинктивно старающаяся быть привлекательной и сохраняющая
интонации соблазна в голосе, даже умирая от страха.
     - ...И так всегда, всегда! - рыдала она. - Немая, тайная угроза,
постоянно бродящая вокруг тебя! Она здесь повсюду, в любом помещении
дворца, в любом коридоре. Разве вы не почувствовали это, когда оказались
внутри?
     - Да, пожалуй, - медленно произнес Смит. - Да, у меня было ощущение
чего-то, подкарауливающего за темными дверными проемами, какого-то
витающего в воздухе неясного напряжения...
     - Смертельная, страшная опасность, невыразимый ужас... О, я чувствую
его везде, куда бы ни пошла, где бы ни находилась... Он проник в меня,
пропитал все мое существо, стал частью моего тела и моей души...
     Смит понял, что с ней вот-вот произойдет истерика, и быстро спросил:
     - Зачем вы искали меня в порту?
     - Я не могу сказать, что сделала это намеренно. - Она с явным усилием
справилась с собой, после чего продолжала уже более спокойным тоном: - Я
действительно искала кого-нибудь из завсегдатаев порта, как уже говорила,
но он был нужен мне совсем для другого. Для чего, теперь уже не имеет
значения. Но, когда я осветила вас лучом фонаря и узнала... Видите ли, я
слышала о вас в связи... с делом Лаккманда.
     - Но о чем все-таки идет речь? И как я могу помочь?
     - Это длинная история, - ответила она, - и настолько необычная, что
вам трудно будет поверить, что не выдумана. К тому же все в ней слишком
туманно, неопределенно, чтобы вы восприняли ее всерьез. Тем не менее я
знаю, что... Кстати, вы знакомы с историей Минги?
     - Немного. Я слышал, что ее начало теряется в глубине веков.
     - Уходит к началу мира - и даже еще дальше. Я не уверена, что вы
поймете меня. Дело в том, что здесь, на Венере, мы находимся гораздо ближе
к истокам жизни, чем вы на Земле. Жизнь развивалась гораздо быстрее и шла
иными путями, чем представляют себе ваши ученые. На Земле цивилизация
формировалась достаточно медленно, чтобы... чтобы элементали - эти
зародыши, предтечи жизни - успели уйти во мрак небытия и забвения. Но на
Венере... О, как ужасно, когда человек развивается слишком быстро! Жизнь -
порождение мрака и тайны, в ее рождении участвуют существа слишком странные
и слишком жуткие. Земная цивилизация созревала сравнительно медленно, и к
тому времени, когда люди стали настолько культурными, чтобы
заинтересоваться своим прошлым, они оказались достаточно далеко от истоков,
чтобы иметь счастье ничего не узнать о них. Но мы на Венере слишком ясно,
слишком отчетливо видим эти мрачные истоки... Великий Шаор, спаси меня! О,
что мне пришлось пережить!
     Ее руки взметнулись к лицу, словно пытаясь остановить внезапно
хлынувший из глаз ужас, и волна медных волос окутала душистым облаком
грудь. Даже сейчас она оставалась соблазнительным, желанным созданием - это
было для нее столь же естественно, как дыхание.
     В наступившей тишине Смит невольно посмотрел по сторонам. В комнате
царило угрожающее спокойствие.
     Чтобы удержать дрожь, Водир обхватила свое обтянутое бархатом колено,
после чего продолжала:
     - Цитадель Минга - сооружение настолько древнее, что никто не знает,
когда она была основана. Фар-Турса, вышедший из морских туманов со своим
войском и основавший город у подножия гор, строил первые дома под стенами
крепости, уже находившейся здесь. И Алендар стал продавать девушек Минги
морякам, и люди начали селиться тут, и возник большой город. Такова
легенда, но выходит, что Минга была всегда.
     Алендар, владевший крепостью, растил девушек с медными волосами и
обучал их искусству очаровывать мужчин, охраняя их с помощью странного
оружия. Продавая девушек принцам соседних королевств, он выручал бешеные
деньги. Алендар тоже был здесь всегда. Однажды я встретила его...
     Лучше было бы сразу опуститься на колени и спрятать лицо... Но когда я
встретила его... Это высокий человек, такой же высокий, как вы, мужчины
Земли, но его глаза похожи, наверное, на межзвездную бездну. Я заглянула в
них из любопытства - в то время я не боялась ни людей, ни демонов - прежде
чем почтительно склониться перед ним... и с той поры не могу избавиться от
страха. Я заглянула в саму сущность зла, заглянула словно в зловонное
болото. Мрак, пустота, первичное зло... Бесстрастное, обезличенное...
Элементарное зло, древний ужас, из которого возникла жизнь. И теперь я
уверена, что Алендар родился не от смертной женщины. Жизнь была и до
человека... Она появилась невероятно давно, и ей пришлось преодолеть
бесчисленные препятствия, прежде чем она стала такой, какой мы ее знаем. У
Алендара глаза не похожи на человеческие - я видела их, и теперь проклята
навсегда!
     Ее голос постепенно становился все тише - так слабеет затухающий
огонь. Наконец она замолчала; лишь взгляд продолжал потерянно блуждать
среди кошмарных образов, пробужденных ее словами.
     - С той поры я проклята, осуждена на ад, более страшный, чем все, чем
грозят грешникам жрецы Шаора, - продолжила она после паузы. - Нет, не
думайте, я не брежу. Я еще не рассказала вам самое жуткое. О, великий Шаор,
как бы я хотела, чтобы это было не так!
     Наше происхождение теряется в легендарном прошлом. Но почему с самого
начала самый первый Алендар уже жил среди приморских туманов и растил своих
девушек с волосами цвета меди? Ведь в то время он еще не продавал их.
Откуда он узнал секрет повторения одного и того же женского типа? И замок,
согласно легенде, находился здесь за много веков до того, как его обнаружил
Фар-Турса. Девушки всегда были сказочно красивы, что говорит о многих более
ранних поколениях, ушедших в небытие. Кто и когда построил цитадель? И
зачем? Какие могут быть мотивы, заставляющие жить здесь, оставаясь
неизвестным для всего мира и воспитывая девушек - чудо красоты и изящества,
когда полудикое человечество еще бродит в звериных шкурах? Иногда мне
кажется, что я все же догадываюсь о причинах этого...
     Ее голос затих в звенящей тишине, и некоторое время она молча сидела,
уставившись невидящим взором в обтянутую тканью стену напротив. Возобновив
разговор, резко сменила тему.
     - Как вы считаете, я красива?
     - Вы прекраснее всех девушек, которых мне когда-либо приходилось
видеть, - искренне ответил Смит.
     Ее рот искривился в горькой усмешке.
     - В этом замке есть девушки настолько совершеннее меня, что даже
стыдно за ваши слова. Ни один смертный никогда не видел их, если не считать
Алендара, а его вряд ли можно относить к смертным. И не увидит. Они не
предназначены для продажи. В конце концов, они просто исчезнут, исчезнут
навсегда.
     Можно подумать, что женская красота способна достигнуть предела в
своем развитии. Но это не так. Она может быть доведена до... Нет, мне не
хватает слов, чтобы выразить мысли. Я думаю, что ее развитие неограничено,
особенно, когда оно - дело рук Алендара. Что же касается красавиц, о
которых мы иногда слышим от прислуживающих им рабынь... ходят слухи - есть
такие изумительные, что мужчина даже не в состоянии смотреть на них. А
другие, настоящие чудеса красоты, скрываемые Алендаром в потайных
помещениях Минги?
     Мир никогда ничего не узнает о них. Ни один монарх трех планет не
обладает богатством, достаточным для того, чтобы приобрести хотя бы одну из
этих сказочных красавиц, спрятанных в недрах цитадели. На протяжении
бесчисленного количества поколений властители Минги создают все более и
более законченную красоту. И вот она должна внезапно исчезнуть. Дуновение -
и ее уже нет. Почему? Где? Как? Никто не знает.
     Именно это больше всего пугает меня. Я не обладаю даже крупицей той
красоты, о которой только что говорила, и все же мне достанется та же
судьба! Я смотрела в глаза Алендару... и знаю теперь, что ждет меня. Я
уверена, что мне придется еще раз взглянуть в его черные бездонные глаза,
но это произойдет гораздо более ужасным образом, будет концом всего... И я
схожу с ума от ужаса при одной мысли о том, что мне вскоре предстоит
узнать.
     Меня ожидает нечто невероятно жестокое, и оно с каждой минутой все
ближе и ближе. Завтра, может быть, послезавтра или немного позже я исчезну,
и мои подруги сначала удивятся, посудачат немного шепотом, а потом замолчат
и забудут. Подобное уже случалось, и не однажды. Великий Шаор, что мне
делать?
     Последняя фраза Водир прозвучала мелодичным стоном отчаяния. Немного
помолчав, она продолжала совсем другим тоном, и в ее голосе теперь
слышались нотки сожаления.
     - И я еще увлекла с собой вас! Я нарушила все законы и традиции Минги,
когда привела вас сюда, и это получилось без малейшей помехи. Все оказалось
просто, слишком просто. Думаю, что обрекла вас на смерть. Когда вы
появились здесь, я решила очаровать вас, с помощью соблазна завлечь
настолько далеко, чтобы вы, стараясь вернуть себе свободу, сделали все, что
потребую. Но теперь понимаю, что, только пригласив вас сюда, я уже зашла
гораздо дальше, чем собиралась. Я поняла это, хотя и не знаю, каким
образом, - очевидно, это буквально носится в воздухе. Чувствую, что меня
осаждают со всех сторон призывы, против которых бессильна. Моя вызванная
страхом поспешность в стремлении заручиться чьей-либо поддержкой навлекла
проклятье на нас обоих. Это постоянно твердит мой внутренний голос с того
момента, когда вы беспрепятственно оказались здесь... Боюсь, что вам не
удастся выйти отсюда живым. Я знаю, что пропала и что вы пропали вместе со
мной. О, Шаор, что я наделала!
     - Но чего же вы, в конце концов, хотите от меня? - Смит нетерпеливо
хлопнул себя ладонью по колену. - Какая опасность грозит нам? Стража? Яд?
Ловушки? Гипноз? Дайте же мне хотя бы общее представление о том, что может
ожидать.
     Он наклонился вперед, чтобы лучше видеть ее лицо. Она нахмурилась,
силясь подобрать наиболее точные слова, и с ее губ уже готова была
сорваться первая фраза...
     - Стражи! - воскликнула она внезапно. - Стражи!
     И на ее лице появилось выражение такого всепоглощающего ужаса, что
Смит непроизвольно стиснул колени руками, и волосы на его затылке
зашевелились. Это был не хорошо знакомый ему страх перед чем-то осязаемым;
нет, это был пронизывающий нематериальный ужас, жуткая уверенность в том,
что вот-вот случится непоправимое, невероятное. Он взглянул на Водир. Ее
глаза потухли, она явно ничего не видела вокруг себя. Черты ее
восхитительного лица застыли без выражения, и за этими пустыми глазами, за
этой прекрасной неподвижной маской он как-то смутно почувствовал, как в ее
душе все настойчивей и настойчивей звучит призыв мрака.
     Водир медленно встала с дивана. Смит уже был на ногах, держа перед
собой дулом кверху термопистолет, и по его коже бегали ледяные мурашки, так
как он уловил странные колебания воздуха в комнате, будто вызванные
взмахами огромных крыльев. Трижды эти невидимые крылья сотрясли воздух,
после чего Водир сдвинулась с места и направилась к двери - механически,
словно автомат, с маской ужаса на лице, порабощенная невидимым кошмаром.
Смит протянул было руку, пытаясь задержать ее. Но вместо нежной живой плоти
ощутил нечто холодное, безжизненное, и какой-то болезненный удар пронзил
все его тело. И опять он почувствовал взмахи гигантских крыльев. Водир
словно не заметила его прикосновения; тогда он отпустил ее руку.
     Он больше не пытался пробудить ее. Он шел, пригнувшись, опустив плечи,
и в его громадной фигуре проглядывало что-то от большой кошки, крадущейся
за добычей. Он был готов ко всему, и его палец привычно ощущал курок
термопистолета.
     Они двигались по совершенно пустому коридору, и за выходящими в него
дверьми ни разу не мелькнул лучик света, ни разу звуки голоса не нарушили
звенящую от напряжения тишину. Но странные приглушенные вибрации то и дело
пронизывали воздух, и сердце Смита билось так, словно было готово выскочить
из груди.
     Водир, окоченевшая в своем жутком кошмаре, двигалась как механическая
кукла. Серебряная решетчатая дверь на их пути оказалась распахнута, и они
без малейшей помехи устремились дальше. Тем не менее он успел заметить, что
вторая дверь, находившаяся рядом, была заперта на огромный замок и
перегорожена прочными брусьями. Это вызвало у него неясное чувство тревоги.
Похоже, они не имели возможности сами выбирать дорогу.
     Развилки попадались то и дело, но каждый раз все двери, кроме одной,
были закрыты. Коридор плавно опускался и наконец привел их к винтовой
лестнице, уходившей куда-то вниз. Водир уверенно вступила на серебряные
ступени и пошла, не касаясь перил. Это была бесконечная спираль, и чем ниже
они оказывались, тем слабее становилось освещение; вокруг них постепенно
сгущалась темнота. В насыщенном причудливыми ароматами воздухе все
отчетливей угадывались запахи влаги и морской соли. На каждом повороте
лестницы, на небольшой площадке, находились коридоры очередного этажа, но
двери были на запоре. Так они миновали множество этажей, продолжая
неуклонно спускаться. Смит подумал, что как бы высоко ни находился зеленый
будуар Водир, теперь они наверняка спустились глубоко в недра крепости. И
лестница продолжала вести их вниз, и однообразные витки ее спирали мелькали
и мелькали перед ними. Видневшиеся за решетчатыми дверьми коридоры
становились все менее роскошными, все более темными. А через некоторое
время они пропали - теперь серебряные витки лестницы спускались в
вырубленном в сплошной скале колодце. Освещение стало совсем тусклым, и
свет от далеко расставленных друг от друга светильников едва позволял
различать стены из полированного камня. На их поверхности появились капли
воды, стали преобладать запахи подземелий и мрачных болотистых лагун.
     Смит уже начал думать, что им суждено спускаться таким образом до
самого сердца Венеры, как вдруг лестница закончилась. Они оказались на дне
колодца. Выход в виде арки, за которой шла сумеречная галерея, обрамлял
красивый узор. Водир без колебаний пересекла порог. Настороженный взгляд
Смита пристально обшаривал все окружающее, и, хотя он не замечал никаких
признаков жизни, в нем крепла уверенность, что кто-то продолжает украдкой
следить за ними.
     За низкой галереей обнаружилась открытая дверь из кованого железа,
петли которой были прочно закреплены в толще скалы. Водир, не
останавливаясь, шагнула в проем, и Смит последовал за ней, пытаясь
разглядеть в темноте подкарауливающие их опасности. Он был удивительно
похож на дикого зверя, настороженно пробирающегося через незнакомые
джунгли.
     Короткий коридор за железной дверью заканчивался, упираясь в
перегораживающий от пола до потолка черный занавес. Смит почувствовал, что
они достигли цели. Пока они шли сюда, у него не было ни единой возможности
свернуть с дороги - он был вынужден следовать за Водир. Все боковые двери
были заперты - для него не существовало других путей. Зато с ним был его
верный пистолет.
     Сверкнули молочной белизной руки Водир, распахнувшей плащ, чтобы
отвести в сторону складки занавеса. На мгновение она мелькнула в
вырвавшемся из помещения свете - зеленое, медное и белое на черном фоне.
Затем складки тяжелой материи снова сомкнулись, и она исчезла, словно
сверкнувшая на черном бархате молния.
     После секундного колебания Смит тоже раздвинул складки черной завесы и
бросил взгляд в помещение.
     Он увидел комнату, обтянутую черным бархатом, казалось, жадно
впитывавшим скудный свет, лившийся из-под потолка, где одна-единственная
лампа висела как раз над небольшим круглым столом из эбенового дерева. За
столом сидел мужчина очень высокого роста.
     В полумраке помещения он казался мрачной глыбой. Наклонив вперед
голову, он пр