они
двинулись дальше.
     Шагая вслед за Водир, Смит прошел через большую железную дверь в
коридор, закончившийся у подножия серебряной лестницы. Здесь сердце в его
груди сжалось, когда он подумал, что едва державшаяся на ногах Водир должна
будет преодолеть этот бесконечный подъем. Но Водир, сделав первые
неуверенные шаги по уходящим вверх спиралью бесконечным ступеням, стиснула
зубы и продолжала решительно и настойчиво, хотя и очень медленно,
подниматься все выше и выше.
     До него снова долетели обрывки неотчетливых фраз:
     - Подождите! О, подождите хоть немного! Дайте мне дойти до конца...
дайте мне возможность исправить хоть часть причиненного мной зла... И
тогда... Нет, нет, о, великий Шаор, все, что угодно, только не эта черная
бездонная грязь!
     Она остановилась, повернув к Смиту осунувшееся лицо, на котором
неуловимо чередовались оттенки обреченности и надежды.
     - Слушай, человек Земли, ты должен обещать мне... ты не позволишь мне
умереть просто так! Ты должен убить меня, когда мы дойдем до конца, омыть
мою душу и тело огнем... прежде чем меня навеки охватит этот мрак, из
которого я пытаюсь спасти тебя. О, ты должен обещать мне это!
     - Я обещаю тебе, - спокойно ответил Смит. - По крайней мере, это я
могу обещать.
     И они продолжили смертный путь. Ступени лестницы поднимались
бесконечной спиралью, и в ногах Смита уже отдавался болью каждый очередной
шаг, сердце, казалось, хотело вырваться из груди. Но Водир словно не
ощущала усталости. Она поднималась с тем же выражением непреклонности на
лице, с которым она перед этим прошла по бесконечным коридорам.
     Казалось, целая вечность осталась позади, прежде чем они достигли
конца лестницы.
     И здесь Водир рухнула как подкошенная. Она упала так внезапно, словно
на вершине серебряной лестницы ее настигла смерть, и Смит на мгновение
ужаснулся, что не выполнил обещания. Но через несколько секунд она
пошевелилась и стала медленно подниматься.
     - Нет, я должна продолжить, я буду продолжать свой путь, - бормотала
она сквозь зубы. - Я добралась сюда, и я должна теперь выдержать до
конца...
     И она, шатаясь, двинулась дальше по коридору, розовое освещение
которого подчеркивало удивительную красоту перламутровых стенных панелей.
     Было очевидно, что ее силы давно иссякли, и можно было только
восхищаться упорством, с которым она цеплялась за жизнь, вытекавшую из нее
с каждым вздохом под неудержимым натиском злобных сил мрака. Словно
одержимая, она брела по коридору мимо дверей, покрытых резьбой по
перламутру, под розовыми светильниками, придававшими ее изможденному лицу
оттенок цветущего здоровья. Так они добрались до серебряной двери в конце
коридора. Дверь оказалась открытой, поперечный брус был убран.
     Водир толчком открыла дверь и шагнула через порог. Кошмарный путь
продолжался. Смит подумал, что снаружи, наверное, уже начинает светать.
Коридоры были пустынны, хотя в неподвижном воздухе время от времени
ощущались странные колебания, похожие на чье-то мощное дыхание.
     Водир тут же ответила на невысказанный вопрос, словно она, как
Алендар, обладала способностью читать чужие мысли:
     - Это стражи Минги... они всегда бродят ночными коридорами... когда
их выпускают на свободу... Приготовь свой пистолет, человек Земли...
     После этих слов он продолжал идти с удвоенным вниманием, непрерывно
держа под наблюдением, насколько хватало глаз, коридор и перед ними, и
позади них. В один из моментов он услышал отчетливо прозвучавший шум,
производимый огромным ползущим по каменным плитам телом. Несколько раз
он почувствовал приступ тошноты от волны соленого воздуха, напомнившего
ему о тяжело волнующемся под обрывом море мрака... Но все оставалось
спокойным, опасность явно не угрожала им.
     Шаг за шагом уходили назад коридоры, казавшиеся удивительно
однообразными, хотя иногда ему и казалось, что он узнает отдельные
приметные места.
     Наконец они достигли, как ему показалось, после многих часов отчаянных
усилий, залитой голубым светом галереи, в конце которой должна была
находиться дверь наружу. Водир уже передвигалась отдельными рывками, то и
дело останавливаясь, чтобы передохнуть, вцепившись руками в резную решетку
на очередных дверях и кусая губы, словно она пыталась таким образом
удержать последние капли покидающих тело жизненных сил. Каждый ее шаг
теперь был больше похож на падение, и только выставленная вперед нога не
позволяла упасть. Смит со страхом ожидал, что вот-вот она рухнет навзничь и
не встанет, провалившись в подстерегающую черную бездну...
     Дойдя до бронзовых дверей, Водир, собрав последние силы, легко
отшвырнула в сторону тяжелый стальной брус и распахнула ее. Смит успел
увидеть расположенный в толще стены вестибюль, словно освещенный яркой
вспышкой света, и какую-то бесформенную массу на полу, когда понял, что
Водир падает вперед, покорившись наконец смыкающейся над ней черной
пустоте. Она умирала, продолжая падать, и прежде чем осознать происходящее,
он почувствовал отдачу от выстрела, и голубая молния пронзила навылет
падающее тело. Он мог бы поклясться, что на неуловимый миг ее глаза
вспыхнули радостным светом, что перед ним мелькнула та отважная девушка,
которую он увидел совсем недавно в ночном порту. Да, огонь отмыл ее от
грязи, очистил за мгновение до того, как смерть стиснула в своих ледяных
объятьях.
     Она упала у его ног, и он почувствовал, что под его веками вскипают
слезы. Но неожиданно на ослепительную красоту хлынула тень зловещей тьмы, и
с невероятной скоростью ее тело охватило жуткое разложение, превратившее
его в несколько мгновений - быстрее, чем это можно сказать, - в лужу черной
грязи, из которой высовывались края зеленого бархатного платья.
     Нортвест Смит зажмурился и попытался извлечь из упрямо
сопротивляющейся памяти давно забытые слова молитвы, выученной им еще в
другой жизни лет двадцать назад. Потом открыл глаза и решительно шагнул
через черную лужу.
     Теперь он более отчетливо разглядел валявшуюся на полу бесформенную
груду, замеченную, когда Водир отворила дверь в вестибюль. Кара настигла
евнуха. Да, это было то, что осталось от его тела, судя по лохмотьям
красного бархата. Но ничего человеческого невозможно было различить в
жуткой кровавой мешанине на полу. Воздух бы насыщен тяжелым запахом соли, и
полоса грязи протянулась от останков евнуха к стене, упираясь в нее, хотя
там не было не только дверей, но даже небольшой щели...
     Смит взялся за запор и откинул его. Пригнувшись, прошел под свисающими
со стены вьющимися растениями, затем выпрямился и полной грудью вдохнул
чистый свежий воздух, свободный от дурманящих и тревожных ароматов. Розовая
заря разгоралась над Эднесом.

     Перевод И.НАЙДЕНКОВА

__________
(c) "Техника - молодежи", N 3 - 4 за 1995 год.




Александр Плонский

  Твоя колдунья.

  Он углубился в зеркало долгим испытующим взглядом. Продолговатое
асимметричное лицо,- безусловно, его лицо; широко посаженные глаза - его
глаза... И все же из толщи стекла смотрел неизвестный. Человек без имени,
биографии, прошлого. Таковы все в пансионе. Встречаясь, они говорят о чем
угодно, только не о себе. Остров забвения? Почему же не забыты
математические теоремы, формулы химических соединений, партитуры опер? И
стихи...
  "Кто я? - спрашивал себя Безымянный.- Мыслящая машина, в которую вложили
все, что можно запомнить, кроме главного, касающегося ее самой? Или все же
человек - странный, безликий, не знающий родства?"
  Еще вчера он был как бы элементарной ячейкой, воспроизводящей в миниатюре
симметрию единого целого, именуемого человечеством. Но сегодня...
  Надевая единственный на его памяти, совсем новый еще костюм, он нашел за
подкладкой клочок бумаги - записку:
  "Родной мой! Я люблю тебя. Мне очень хорошо с тобой. Твоя колдунья".
  Щемящей нежностью и теплотой поражали эти слова. Безымянный ни на миг не
усомнился, что записка адресована ему. Значит, в исчезнувшем из памяти
прошлом его любила женщина. Он представлял, что такое любовь, но теперь это
понятие перестало быть абстракцией, приобрело смысл, несовместимый с
нынешним существованием.
  Безымянный начал медленно перебирать известных ему людей. Множество их
жило в памяти, но не оказалось ни одного, о ком он мог бы сказать: мы с ним
дружили, или были знакомы, или хотя бы мимолетно встречались. И конечно же,
среди них он не нашел Колдуньи,
  Зато явственно возникли запруженные толпами улицы - кинокадры улиц,-
лавины машин, и его впервые повлекло в скрывающийся за оградой пансиона
мир. Никто не поинтересовался, куда и зачем он идет...
  Два малиновых солнца-близнеца привычно пылали в зените, пепельные облака
дымились на изжелта-сером небе. Но что за странные, напоминающие колючую
проволоку растения? Почему так мертво кругом?
  Безымянный быстро утомился и с трудом передвигал шестипалые ступни.
Сиреневые волосы от пота стали лиловыми, широко посаженные оранжевые глаза
слезились. На поцарапанной коже проступили изумрудные капли крови.
  Наконец он достиг города. Город был пустынен. Пандусы и тротуары проросли
теми же колючками. Коричневой слизью покрылись остовы зданий. Насквозь
проржавели и по дверцы погрузились в асфальт кузова машин.
  И снова заработала память. Вот похожий на пастора человек с безгрешным
лицом говорит о "гуманном оружии", которое ничего не разрушает, а только
отнимает жизнь... Потом едва прошелестел женский голос; "Родной мой, я
любила тебя, мне было очень хорошо с тобой..."

  - Наша миссия закончена,- подвел черту Ванин.
  - Думаешь, они справятся? - спросил Сервус. - Узнав, что их цивилизация
погибла...
  - Она воскрешена!
  - Ты оптимист... Из нескольких миллиардов мы буквально по атому
воссоздали десяток мужчин и женщин...
  - И возвратили им жизнь, знания, память!
  - Увы, можно восстановить и привести в действие механизм памяти, однако
то индивидуальное, что было в нем до разрушении, утрачено навсегда.
Среднестатистический человек - еще не личность!
  Ванин задраил люк.
  - Все, что мы могли... остальное зависит только от них. Как видишь, один
уже преодолел шок. Уверен, они справятся...
  - Жаль, что так случилось. Нам же удалось этого избежать!
  - Нам удалось...- задумчиво проговорил Ванин, садясь в стартовое кресло.-
Боже мой, как я соскучился по Земле!

(c) Техника молодежи N 1 1986 г.



Сергей Криворотов

    Последний бюрокретин

  Блистало солнце на латах. Вызывающе колыхались белые плюмажи над шеломами
соперников, на копьях оруженосцев заносчиво реяли треугольные штандарты с
господскими гербами. Настороженно щупали противника глаза сквозь узкие
прорези забрал, торопливо выискивали подходяшее место для рокового удара...
  Они сошлись теперь уже пешими, ибо копья были преломлены, и лошади в
попонах с теми же вычурными гербами, оставшиеся без седоков, мирно щипали
траву поодаль. Они сошлись под синим безжалостным небом Земли, ничего не
зная о возможности иной жизни среди звезд, кроме жизни загробной. Сверкнули
молниями длинные мечи над головами и свирепо обрушились на подставленные
шиты с облезлыми геральдинескими знаками. Грохот ударов, лязганье доспехов,
звон встретившихся искрометных клинков слились воедино, заглушая хриплое
дыхание воинов. Поединок продолжался к удовольствию сидяших на трибуне. Все
затаили дыхание, предвкушая близость развязки...
  - Вот так они развлекались, - подытожил шарообразный робот-Гид,
телепатируя пояснения инопланетным туристам на зависшей поодаль платформе,
стилизованной под мифические летающие тарелки Средних Веков.
  Одному из рыцарей удалось срезать острием меча перья со шлема противника.
Словно огромный одуванчик, теряя пушинки, покатился под порывом ветра в
сторону отозвавшейся восторгом трибуны. И тут второй изловчился и провел в
ответ искусный удар, от которого не могло быть защиты. Пораженный им высоко
вскрикнул, зашатался, уронил меч и щит, из глубокой раны под рассеченными
доспехами хлестнула алая кровь. Рыцарь с грохотом опрокинулся на песок
арены, быстро потемневший под ним от впитываемой крови, тело задергалось в
конвульсиях...
  -  Но...-  попробовал  возмутиться  один  из  гуманоидов.
  - Конечно же, это роботы, всего лишь имитаторы исторических моделей. Как
видите, мы нисколько не приукрашиваем действительность нашего прошлого.
  ...Над вершиной пирамиды показался ослепительный край солнца, и тут же
хор мрачных бритоголовых жрецов в белых одеяниях затянул торжественный
гимн. Они славили на давно отзвучавшем языке бога-Солнца, дарующего жизнь
всему сущему, славили его новую победу над силами мрака, выражали
непоколебимую веру в неизменное будущее, в раз и навсегда заведенный
порядок Фараонова Царства, в несокрушимость его непобедимых воинов, готовых
выступить на чужеземного врага... Робот-Гид телепатически комментировал
происходящее. Летающая тарелка взмыла высоко вверх и поплыла над долиной
Голубо Нила, прочь от пирамид, прочь от зелени полей. Едва успев
развернуться внизу унылая простыня великой песчаной пустыни, как тут же
уступила место новым видениям.
  Чего здесь только не было! Чего только не показали притихшим туристам на
этой маленькой уютной планетке под желтым карликом на краю галактики. Да и
называли ее хозяева таким необычным трудновоспроизводимым фонетизмом:
3е-м-м-м-л-я! Маленький трнкпсоарианин так и лучился от восторга своим
эмоциональным винтообразным корпусом. Дело в том, что обитатели планеты
Трнкпсоариан, впервые отправившиеся в столь дальний туристический экскурс,
представляли собой организмы-симбионты двух тел - носителей чистого разума
и рафинированных эмоций, тесно связанных меж собой.
  Их волновые эквиваленты после завершенной телепортации остались в
гостиничном энергохранилище, а путешествие смогли продолжить мобильные
модули, наиболее приспособленные и условиям данной планеты. Принятая ими
форма имела довольно экзотический вид, но не нарушала основных постулатов
трнкпсоарианской этики и одновременно отвечала требованиям эстетического
восприятия людей. Ведь появись они в своем первозданном виде, немало землян
рисковало подвергнуться ксенофобическому шоку. Впрочем, и в теперешнем
своем состоянии на общем фоне гуманоидной тургруппы четверо представителей
дружественного Трнкпсоариана выглядели весьма и весьма колоритно. В
приближенном описании каждый являл собой небольшой неправильный
параллелепипед с тремя рядами разветвленных отростков-щупалец на пяти
тонкочленистых ножках. Сквозь его полупрозрачную оболочку просвечивало
переливающееся разными цветами спектра, в зависимости от испытываемых
эмоций, закрученное веретеном амебообразное тело, увенчанное конусом
реснитчатой головки - вместилищем разума и зрительных анализаторов.
  Земной Гид был сама любезность. На бесконечной выставке чудес,
по-видимому, не осталось ни единого уголка, куда бы не залетала тарелка с
инопланетянами. Кроме трнкпсоариан, группа включала дюжину различных
гуманоидов, гостей от иных миров и цивилизаций, остальные представляли
частицы расселившегося по Галактике человечества. Шарообразный Гид
изъяснялся на языке людей, телепатируя одновременно столь полные
комментарии, что раздельно воспринимавшие фонемы и телепатемы
трнкпсоарианские носители разума и эмоциональные веретеноподобные собратья
их согласно светились теплыми цветами удовлетворения.
  Когда пресыщенные увиденным туристы всерьез решили, что осмотр подошел к
концу, их внимание привлек шит с красной стереоскопической надписью:
  ВНИМАНИЕ! БЮРОКРЕТИНЫ!
  Едва анализаторы трнкпсоариан считали и перевели информацию, кан
эмоциональный составляющий старшего из них, а за ним и остальные воспылали
вопросительным желтым цветом.
  - Это, это! Что? - закричали тут же вразнобой нетерпеливые гуманоиды из
системы 61 Лебедя, посланцы родственной человечеству цивилизации, указывая
свободными конечностями на скопление зданий в виде бетонных коробок.
  - Hеужели мы не посмотрим на них? - удрученно осведомился дальний потомок
земных поселенцев с планеты альфы Центавра.
  Желтые до сих пор трнипсоарианские тела начали принимать зеленоватый
оттенок беспокойства.
  - У нас нет никаких секретов! - Гид внезапно принял облик лохматого парня
в брюках с металлическими клепками, в странном плоском головном уборе с
надвинутым на глаза козырьком. В руках появилась старинная семиструнная
гитара, и он что-то хрипло и непонятно запел о вышках, часовых и далеком
доме. "Из фольклора Средних Веков",- одновременно протелепатировал он
заволновавшимся инопланетянам.
  Тем временем летающая тарелка пошла на снижение и мягко приземлилась.
Сопровождающий допел припев и вновь принял вид универсального
самодвижущегося Гида.
  - Текст обнаружен и переложен на музыку синхроисторическим анализатором,-
пояснил он.- Антураж эпохи. На стене ближайшей бетонной коробки висела
табличка с надписью: ВХОД. Гид не торопился ввести гостей внутрь.
  - Итак,- телепатировал он далее, предваряя неизбежные расспросы,- перед
вами уникальный комплекс - заповедник бюрокретинизма.
  Даже знакомым с историей Земли этот термин вряд ли говорит многое,
поэтому для понимания дальнейшего вам необходимо получить предварительную
информацию. Бюрокретинизм - своеобразное явление или, если угодно, действо
наших предков, которому нет аналогий ни в последующей земной, ни в
инопланетной истории. Наши исследователи лишь совсем недавно раскрыли суть
этого ритуала. Хронологически он прослеживается на протяжении Средневековья
в различных общественных формациях. Огромные группы людей принимали участие
в этом движении. Более или менее разумного объяснения тому, насколько
естественно оно вытекало из хода исторического развития и способствовало ли
прогрессу, к сожалению, так и не подобрано. Трудно представить, какая от
него вообще могла быть польза, хотя, вполне вероятно, что-то и ускользнуло
от нашего внимания. Тем не менее, желая объяснить видимую бесполезность
бюрокретинизма, некоторые исследователи, Тайвор и Чипс, например, выдвинули
гипотезу о религиозно-мистическом значении ритуала. Следует учитывать в
историческом контексте, что примерно во времена наивысшего подьема этого
движения на смену христианству и прочим религиозно-философским доктринам
начали появляться массовые мифомании наподобие веры в летающие тарелки
пришельцев, Бермудский треугольник, оживших доисторических животных,
парапсихологические трюки и прочее. Как бы то ни было, точка зрения на
бюрокретинизм как на религию остается весьма распространенной. Другой
весомой гипотезой о природе феномена следует считать взгляд на него как на
инфекционную болезнь, передавшуюся посредством так называемых "деловых
бумаг". Предложение о наследственном характере заболевания не получило
никаких подтверждений. В то же время несомненным представляется влияние
экологинеского кризиса той эпохи на рост бюрокретинизма, хотя не
исключена и обратная зависимость.
  Бюрокретинизм, собственно, представлял собой определенную стереотипную
деятельность, вернее, псевдодеятельность, в результате которой ничего
конкретного не производилось, за исключением гор так называемой
"документации", именуемой также "отчетами", "справками", "выписками",
"докладами" и так далее. Следует отметить, что в значительном уменьшении
лесопарка Земли определенно повинен бюрокретинизм, пожиравший массу
древесного сырья, перерабатываемого в недолговечную бумагу из целлюлозы. В
то же время, хотя его можно было бы связать с низким уровнем роботизации и
компьютеризации, развитие этих направлений не всегда вело к уменьшению
бюрокретинизма, принимавшего лишь видоизмененные формы, но по сути
остававшегося тем же.
  Интересно отметить, что бюрокретина можно было определить только по его
действиям, внешний вид мало что значил, хотя, как установлено, бюрокретины
избегали одеваться пестро или ярко, чтобы не выделяться среди себе
подобных. В то же время у них выработался определенный специфический
лексикон для обихода. В те далекие времена бюрокр