м аппаратом-усилителем-дело обстояло сложнее.
  Если передатчик должен был до конца находиться при нем, то усилитель
следовало отправить в космос на расстояние не менее трехсот тысяч
километров.
  Оба прибора он собрал давно. Усилитель вышел компактным - чуть побольше
булавочной головки. Однако что делать дальше? Вывести его на орбиту с
помощью малой ракеты? Вроде бы неплохо, и такая возможность у него имелась.
Но запуск необычной, пусть даже и малогабаритной ракеты, обязательно
заметят, а это может вызвать самые нежелательные последствия.
  Долго размышлял он, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, даже
бессонницу нажил. Бродил по городу, здоровался с многочисленными знакомыми,
заглядывал то в стереотеатр, то в речной порт, то на аэродром - своего
космодрома у Тристауна не было.
  Слетать к океану, где расположен ближний космодром, и, наметив подходящий
рейс, пристроить в корабле усилитель? Опасно: прибор могут случайно
повредить или, того хуже, обнаружить и взять для исследования... Это риск,
а риск следовало если не устранить, то хотя бы свести к минимуму.
  Его задание состояло из двух этапов. Первый - проверить эффективность
воздействия мыслепередатчика на землян. Второй-если прибор произведет
ожидаемый эффект, сообщить на материнскую планету. Для этой цели необходимо
вывести усилитель подальше в космос.
  Между тем время, отведенное для выполнения операции, истекало. Он ощущал
это по внутреннему своему биоритму, без всяких часов, хотя в последние годы
мастерил их с большим увлечением.
  Он был уже близок к отчаянию, когда делу помог случай. Однажды он возился
у токарного станка, вытачивая детали клепсидры - прибора для измерения
времени, которым пользовались древние греки. Он вычитал его описание в
каком-то пыльном фолианте. Звякнул колокольчик.
  В лавку вошел широкоплечий молодой человек в новенькой, с иголочки, форме
слушателя Звездной академии.
  - Чем могу служить? - привычно обратился к нему старый часовщик.
  - Увидел витрину и залюбовался вашими часами... Нигде не встречал таких.
  - Что ж, смотрите,- широким жестом обвел помещение хозяин.- Может быть,
какие-нибудь вам и подойдут.
  Молодой человек медленно прошелся вдоль прилавка.
  - Очень любопытная работа...- пробормотал он.- Эти... Эти... И вот эти!
  Часовщик вежливо улыбнулся. Но улыбка была какой-то странной, вроде
приклеенной. Впрочем, курсант, занятый хитроумными механизмами, не обратил
на нее внимания.
  Часы и впрямь были удивительные! Разных форм, размеров, основанные на
различных физических принципах, все они шли, и все показывали абсолютно
одинаковое время, что являлось лучшим доказательством их высокого качества.
  - Откуда такое великолепие, разрешите поинтересоваться? - спросил
посетитель после продолжительной паузы.- Кто ваши поставщики? Может быть,
венериане?
  - Самый частый вопрос,- заметил часовщик, погладив седую окладистую
бороду.- Нет у меня поставщиков. Все эти часы собрал я сам, вот этими
руками.
  - Удивительно! - воскликнул курсант.- Я в свободное время сам увлекаюсь
точной механикой, электроникой, кой-чего мастерю. Но такое!.. Это просто
чудо.
  - Не чудо - многолетняя практика,- скромно поправил старик и вдруг круто
изменил тему разговора: - Бьюсь об заклад, вы не местный житель.
  - Как вы угадали?
  - Немножко наблюдательности. Выговор у вас не тристаунский.
  - Верно. Решил вот немного попутешествовать. Завтра улетаю.
  - Далеко?
  - На Луну.
  У часовщика перехватило дыхание. Продолжая ничего не значащий разговор,
он лихорадочно размышлял. Ведь Луна удалена от Земли на расстояние почти
четыреста тысяч километров - идеальный вариант!
  - И долго намерены пробыть там?
  - Дней пять.
  "Отлично. Больше мне и не нужно",- подумал старик.
  - Я не спрашиваю, какие могут быть на Луне дела у молодого человека,- как
бы между прочим произнес он.- Но с большой долей вероятия можно
предположить - ваш полет связан с красивой девушкой.
  - На сей раз промашка! - рассмеялся курсант.- Девушки, увы, пока нет.
  - Ну, сегодня нет - завтра появится. Дело, как говорится, молодое,-
утешил часовщик, у которого уже созрел план.- Послушайте меня, пожилого
человека: женщины - народ весьма загадочный и капризный. Знаю по
собственному опыту. Ведь до того, как осесть в Тристауне, я колесил по белу
свету, хлебнул, как говорится, всякого.
  - На Земле?
  - Не только. Побывал и на других, освоенных вами планетах... Они мало чем
отличаются друг от друга.
  Что-то неприятно царапнуло слух молодого человека, ко что именно - он не
мог уловить. А голос часовщика продолжал монотонно журчать. На какое-то
время посетитель отключился, затем до его слуха донеслось:
  - Между прочим вы, люди, я имею в виду, молодые люди, склонны
недооценивать роль психологического момента, воздействия посторонних
влияний на психику, сознание... Да и вообще, не кажется ли вам, что
человеческая цивилизация получила явный крен в сторону техницизма,
бездушия, что ли?..
  - Я не философ,- пожал плечами курсант, стараясь преодолеть смутное
ощущение беспокойства.- Но мне известны люди, согласные с вами.
  - Вот как! Кто же это?
  - Например, одна моя знакомая, медик по специальности.
  - Отлично. Я рад, что у меня есть единомышленники. Знаете, в психической
жизни мыслящего существа таится масса непознанного. Но это я так, к
слову... Сердце красавицы склонно к измене,- неожиданно пропел он довольно
приятным, хотя и слегка дребезжащим дискантом, и курсант мимоходом
подивился абсолютности его слуха - словно бы прозвучала механическая запись
профессионального певца, который, правда, не в голосе.- Знаете, молодой
человек, вы очень нравитесь мне. Подарю-ка вам образчик своего товара.
Самый лучший!
  - Зачем? Я не могу...
  - Нет, нет,- перебил старик, замахав руками.- Я просто хочу, чтобы вы
меня не забыли, когда "несетесь эа десятки парсеков от своей планеты, а
меня уже не будет в живых. Я, увы, довольно стар. Износился, как
говорится...
  - Современная медицина...
  Старик покачал головой.
  - Думаю, даже клиника Женевьевы Лагранж не в силах продлить мои дни.
  - Вы знакомы с Лагранж?
  - Откуда мне знать ее? - удивился старик.- Я человек простой. Только
читал о ее клинике, где делают чудеса. И о ней самой, восходящем светиле
медицины и биокибернетики... Но кто на Земле не читал или не слышал о
Женевьеве Лагранж?
  - Когда я говорил об одной моей знакомой, то имел в виду именно ее. Вот,
поглядите! - Курсант вынул из кармана кителя фотографию и протянул старику.
  - О, красавица! Про таких можно слагать стихи... Курсанта охватила
странная апатия. Ему давно пора бы подняться и уйти. На сегодня намечена
уйма дел, нужно приобрести маску для студенческого маскарада, который
должен состояться на Луне, потом еще к океану он собирался слетать. Однако
подняться и выйти из лавки не было сил.
  - Мне кажется, основной ваш недостаток состоит в том, что вы чрезмерно
застенчивы,- словно издалека донесся до курсанта голос часовщика.- Нет, я
не сомневаюсь в вашей личной храбрости, свидетельство чему - форма, которую
вы носите. Я о другом - об отношениях с женщинами. Ну, угадал? Можете не
отвечать-по лицу вижу. И тут я могу помочь. Удивлены? Сейчас поясню, о чем
идет речь. Предположим, вы знакомитесь с интересной женщиной. Она вам
нравится, но мучает вопрос: пользуетесь ли у нее взаимностью. Реальная
ситуация?
  - Пожалуй.
  - Идем дальше. Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно знать, каково ее
настроение. Если превосходное - значит, больше шансов на взаимность. Если
же нет - значит, вы ей безразличны. Логично?
  - Логично,- кивнул молодой человек,- но как узнать настроение?
  - Вот мы и подошли к главному,- решительным тоном произнес мастер.- Вам
необходим иннастр, индикатор настроения. Вещь это редчайшая. Но для вас я
постараюсь.
  - Никогда не слышал о таком приборе.
  - Немудрено.
  Часовщик подошел к двери, звякнул щеколдой.
  - Я сделаю для вас иннастр в форме наручных часов. Это удобно - вы
никогда не расстанетесь с ними, и циферблат в любой момент даст ответ на
волнующий вас вопрос.
  Курсант поднялся со стула и сделал несколько шагов по комнате, разминая
затекшие от долгого сидения ноги.
  - А как, собственно, им пользоваться?
  - Я все объясню завтра, когда придете за подарком.
  А теперь извините старика за нескромный вопрос: вам нравится Женевьева
Лагранж? Вы любите ее? Спрашиваю отнюдь не из праздного любопытства. Итак?
  - Люблю ли я Женевьеву? Пожалуй, нет,- покачал головой курсант.- Скорее,
просто испытываю симпатию к ней.
  - Превосходно. А она?
  - Может быть.
  - Отменно! - щелкнул пальцами часовой мастер.- В таком случае, прошу
оставить до завтра ее фотографию.
  - Но я думал, профессия колдуна исчезла еще в средние века.
  - Нет, мой молодой друг,- рассмеялся часовщик.- Все гораздо проще. Я хочу
выгравировать ее портрет на внутренней крышке часов. Поверьте, это будет
одна из самых превосходных гравюр на свете, которой не устыдился бы и сам
Альбрехт Дюрер...
  Курсант протянул часовщику фотокарточку Женевьевы - пышноволосой молодой
женщины с сосредоточенным выражением лица.
  - Вы добрый человек. Не знаю, как и благодарить вас. - А знаете, я делаю
вам подарок не совсем бескорыстно. Если часы вам понравятся, вы расскажете
о них другим, даже на Луне. Реклама - двигатель торговли.
  Курсант наконец вышел из лавки и направился к гостинице, расположенной в
центре Тристауна. Шагал рядом с ручейком бегущей ленты, поглядывая на
разнокалиберные дома, выстроившиеся вдоль улицы. Близ перекрестка на
лужайке мальчишки гоняли мяч, используя в качестве ворот два небрежно
брошенных на землю школьных ранца.
  - Давай пас. Сережка!-донесся пронзительный голос, это кричал кто-то из
нападающих.
  "Вот уж не думал, что в эдаком дальнем углу тезку повстречаю",- подумал
курсант.
  Впечатления от встречи с часовым мастером никак не желали выстроиться в
линию. Что-то продолжало беспокоить. В памяти всплыло: "На других,
освоенных вами планетах" - так, кажется, сказал старик. Кем это,
собственно, "вами"?.,
  "Заговаривается дед,- подумал Сергей.- Но вообщето милый,
доброжелательный человек. Философствует довольно любопытно. Большой мастер
своего дела. Такие часы изготовил- глаз не оторвать! Что на витрине, что в
лавке. Какая выдумка!"
  Потом мысли его приняли другой оборот. Как это можно сконструировать
прибор, который бы показывал настроение собеседника? Впрочем, эмоции
человека связаны с определенными биотоками в головном мозгу. Ток вызывает
электромагнитное поле. Пусть слабое - это непринципиально...
  Он размышлял, глядя на играющих мальчишек, пока пестрый мяч не подкатился
к ногам. Поддел его носком и ударил с такой силой, что мяч свечой взмыл в
темнеющее тристаунское небо под восторженные крики игроков. Помахав им на
прощанье рукой, Сергей Торопец двинулся дальше.

  * * *

  Пословица гласит: человек предполагает, а космос располагает. Мог ли
Сергей подумать, что заурядный рейс Земля - Луна окажется так богат
событиями?
  Как узнал он о первой тревожной радиограмме, носившей неофициальный
характер?
  Еще сидя в пассажирском кресле, Торопец почуял: на борту происходит
что-то неладное. Он обладал, как и положено учлету Звездной, обостренной
интуицией на возможные нештатные ситуации. Однако никак не мог определить,
в чем, собственно, дело. То ли стюардессы начали двигаться по проходу
чуточку быстрее обычного, то ли в их негромких голосах, предлагающих
пассажирам карамельки да прохладительные напитки, прорезались неощутимые
для других нотки нервозности.
  А ведь полет, казалось, проходил нормально. После активного участка
пассажиры, приведя противоперегрузочные кресла в удобное для себя
положение, лениво перелистывали журналы, дремали, что-то набрасывали в
путевых блокнотах.
  Две дамы впереди Сергея оживленно беседовали о том, каким спектаклем
откроет лунный театр свой новый сезон. Сергей понял, что обе они - коренные
жительницы Луны. Одна другой наперебой жаловалась, прерывая захватывающую
театральную тему, как тяжело пришлось на Земле, где вес каждой из них
увеличился ровно в шесть раз.
  Слева от Сергея сидела девушка. Лицо ее показалось знакомым, однако он
никак не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах ее видел. Не
обращая на соседа внимания, она со скучающим видом съела апельсин, затем
надела наушники, и взгляд ее стал отрешенным. Торопцу оставалось только
гадать, что она слушает и видит: бродит одна по необитаемому острову? А
может, просто наслаждается хорошей стереомузыкой?
  Тогда-то, собственно, все и началось... Стюардессы, как всегда,
курсировали по проходу - среди сотен пассажироь всегда находился кто-то,
требующий повышенного внимания. Одна окликнула другую, и в голосе ее Сергей
уловил тревогу. Правда, он не придал этому значения. И зря, как выяснилось
немного позже.
  Девушка, сидевшая рядом, Сергею определенно нравилась. Когда она усталым
жестом сняла старомодные наушники и положила их на колени, он решился
заговорить с ней.
  - Вы лунянка?
  - Будем считать так.- Она выразительно покосилась на иллюминатор, за
которым не было, да и не могло быть ничего, кроме черного неба.
  - А я землянин,- произнес Сергей, но его слова повисли в воздухе.
  "Почему ее лицо так знакомо?" - мучил Торопца вопрос, но ответа он не
находил. Девушка потянулась, чтобы опустить на иллюминатор жалюзи, и
наушники соскользнули с ее колен на пол. Сергей нагнулся, она тоже, они
столкнулись лбами. Он, покраснев от смущения, протянул ей упавший предмет.
  - Благодарю,- впервые улыбнулась девушка.- Знаете, у вас хорошая реакция.
  - И у вас не хуже.
  - Мне положено.
  - Почему?
  - Я спортсменка.
  - Боже мой, Рита Рен! - осенило его.- Как я мог не узнать вас!
  Девушка пожала плечами.
  Рита Рен была знаменитой гимнасткой, он неоднократно видел ее на экране
видео, и надо же - так опростоволосился!
  Торопец представился, и через несколько минут они уже болтали как старые
знакомые. О спорте, поэзии, будущем человечества...
  По широкому проходу в сторону пилотской кабины бежала взволнованная
стюардесса. Торопец обратился к ней:
  - Что случилось?
  - Ничего-не случилось, пассажир,- ответила она.- Вы же по табло видите -
все в порядке.
  - Может, кому-то плохо? - предположила Рита Рен. Сергей поднялся и,
игнорируя внезапно вспыхнувшую надпись на табло "Ходить по салону,
категорически воспрещается!", направился в капитанский отсек.
  Корабль, как и положено на давным-давно освоенной трассе, вел киберпилот.
Капитан сидел, глядя на пульт неподвижным взглядом. Был он отчего-то хмур
и, похоже, не очень удивился, увидев перед собой звездного курсанта.
  - Что, коллега, не сидится? Заходи, заходи. Погляди на мое корыто. Из
ранних серий кораблик, устарел безнадежно. Воюю с начальством, чтоб эту
посудину модернизировать. Хотя в работе она все еще ничего, как сам видишь.
Не опасайся, учлет, надежный фрегат,- хлопнул он ладонью по пульту.-
Дотащит нас до Луны, и точно в срок.
  Торопцу показалось, что капитан многословием старается скрытв
растерятюсть. Глаза его суетливо бегали, чаще всего задерживаясь с какой-то
опаской на стоящем перед ним приемном аппарате.
  - Если что на борту не в порядке, можете располагать мной, капитан,-
неожиданно для себя произнес Торопец.- Этот класс кораблей я хорошо знаю.
  - Ишь ты, какой прыткий,- усмехнулся капитан.- За предложение спасибо,
только едва ли ты...- не договорив, он резко переменил тему.- Сам-то
откуда?
  - Землянин.
  - Где был-то на Земле в последний раз?
  - В Тристауне.
  - Что?!
  Торопец решил, что капитан недослышал.
  - Городишко такой есть, в Юго-Восточном регионе. Слыхали?
  Вместо ответа капитан быстро придвинул руку к кобуре лучемета, висевшей
на боку. Торопец сделал вид, что не заметил угрожающего жеста.
  - В чем, собственно, проблема, капитан?
  Тот окинул Сергея подозрительным взглядом и, видимо, успокоенный,
пробурчал:
  - Послушай, курсант, возвращайся-ка лучше на свое место. У меня-то все в
порядке, а у тебя как? Голова не болит?
  - Нет,- машинально ответил Торопец, удивленный неожиданным вопросом.
  В этот момент заработал приемник. Из щели дешифратора поползла лента.
Капитан, продолжая коситься на незваного гостя, жадно просмотрел довольно
длинный текст радиограммы, затем ладонью стер пот с лица и тяжело вздохнул.
  - Послушайте, капитан,- сказал Торопец.- Я выпускник Звездной, осталась
преддипломная практика. И, по положению, находясь в любом космическом
корабле, имею право...
  - Спокойнее, парень,- перебил его капитан.- Я знаю законы не хуже тебя.
  В отсек заглянула запыхавшаяся стюардесса. Она переминалась с ноги на
ногу, явно желая что-то сказать, но не решаясь при пассажире. Наконец,
скользнув глазами по его новенькой форме, спросила:
  - Есть еще радиограммы?
  - Есть.
  - И что?
  - Плохо. Зона безумия вокруг города расширяется. Но пассажирам не
сообщать. Обе радиограммы носят неподтвержденный характер. Они, так
сказать, приватного свойства.
  Торопец, ничего не понимая, переводил взгляд с капитана на стюардессу.
Когда девушка ушла, он в сердцах махнул рукой и также повернулся к выходу.
  - Погоди, курсант,- остановил его капитан.- Дело есть.
  Торопец присел, ожидая, что скажет капитан. Происшедшее явно нуждалось в
пояснениях.
  - Случилось, браток, страшное. И кто знает, не останется ли эта старая
калоша одним из немногих обиталищ людей, которые не поражены безумием.
  Капитан протянул первую радиограмму, а когда Торопец внимательно прочел
ее, продолжил:
  - Теперь понимаешь, почему я насторожился, узнав, что ты только что из
Тристауна. А вдруг, думаю, он тоже поражен этим безумием и оно заразно?..
Тогда всем на борту крышка, из корабля не выпрыгнешь... Четверть века вожу
эту посудину по одному и тому же курсу. Начал на ней работать, когда тебя
небось еще и на свете не было. Так что прости уж, я с тобой на "ты".
  - Пустяки.
  - И четверть века дружу с приятелем, который послал радиограмму.
  - А где он работает?
  - В центральной диспетчерской Южнополярного космопорта. У нас в традицию
вошло - когда я в полете, разговариваем с ним, обмениваемся информацией. Мне
ведь скучно тут сутками болтаться, все отработано, вообще этот маршрут
давно на полную автоматику переводить пора...
  - Свяжитесь с ним по прямой, переговорите.
  - Пытался,- вздохнул капитан,- не получается. Можно только предположить,
что у них там сейчас творится!
  Торопец попросил вторую радиограмму. Она оказалась еще тревожней. В
Тристауне и его окрестностях происходит нечто невообразимое. Район поразила
вспышка безумия. Люди бегут из города, при этом вступают в смертельные
схватки друг с другом, пытаются покончить с собой.
  - Когда ты ходил по Тристауну... Замечал какие-нибудь признаки?
  - Нет. Тристаун - тихий, зеленый городок.
  - Но люди там какие?
  - Обычные. Доброжелательные, спокойные,- ответил Торопец, припомнив
старого часовщика.
  - А что ты там делал, если не секрет? - поинтересовался капитан.
  - Решил посмотреть те края.
  Мелодично ударил гонг.
  - Скоро Луна, сказал капитан. - Ступай на место, пристегнись, как
положено. Сейчас будем маневрировать перед посадкой.

  * * *

  Старый часовщик был единственным, кто сохранял спокойствие в волнах
ужаса, захлестнувших Тристаун. Мыслеизлучатель действовал исправно, как он
и предполагал. Проба проходила удовлетворительно.
  Остается послать сигнал, вызывающий десант. Судя по индикатору, который
улавливал импульсы, излучаемые часами, курсант не обманул и приближался
сейчас к естественному спутнику Земли.
  "Спасти этот странный род, населяющий богатую планету, теперь может
только чудо",- усмехнулся пожилой мастер.
  На ежегодный Лунный праздник студентов Торопец мечтал попасть давно, но
все не получалось: на эти дни всегда находилось какое-нибудь дело, более
важное. Теперь наконец он оказался на Луне в канун торжеств.
  ...Стереоцветомузыка оглушала и слепила, раздражал