бывает.  Если  внешние  случайности  отпадают,
остается одно: Редлих не лгал и убийца вы, Аркадий.
     Замойский развел руками. Он все же не сдержал дрожи в голосе:
     - Логично. Но  тогда  объясните:  как  я  мог  убить  Фреда,  если  я
находился здесь, а он - в двух километрах от меня?
     - То есть одна загадка разъясняется путем создания второй загадки, не
менее таинственной. - Сидоров раздраженно пожал плечами. - Между собой  мы
обсуждали и эту гипотезу: Аркадий - убийца.  Он  сам  попросил,  чтобы  мы
проанализировали ее.
     - К какому же выводу вы пришли?
     - К такому же, к какому вскоре придете и вы: чепуха! Между прочим, за
месяц до гибели Фред спас Аркадия. Спасителей не убивают.
     - Все же я ставлю гипотезу на обсуждение, - сказал  Рой.  -  И  прошу
отнестись  к  ней  не  как  к  оскорблению,  а  как  к  исходному  пункту,
вероятность которого надо оценить. Подойдем к проблеме смерти Редлиха  как
к научной, а не криминалистической загадке.
     Шарлюс опять зевнул и с тоской посмотрел на стену. Беседа происходила
в салоне с обзорным экраном, заставленном приборами.
     - Через час мой выход на планету, прошу первым допросить меня...
     - Допросов больше не будет. Будем совместно рассуждать.  И  начнем  с
того, что в каждом  преступлении  необходимо  различать  мотивы  и  способ
осуществления.  Убийство  в  какой-то  мере   обоснованно,   если   убийца
недолюбливал убитого - убивают все-таки врагов, а не друзей.
     - Убивали, - быстро поправила Анна. - Этот  древний  способ  сведения
счетов...
     - Мы  расследуем  возможность  рецидива  древнего  явления  и   будем
описывать его в древних терминах. Итак, вы враждовали с Фредом, Аркадий?
     - Я не испытывал к нему приязни... Во всяком случае, пока он,  рискуя
собой, не выручил меня из беды.
     - Вы с ним ссорились?
     - Вообще - нет.
     - Что значит "вообще"? А в частности?
     - В частности - один раз поссорились.
     - Расскажите подробней.
     - Мне бы не хотелось вдаваться в подробности.
     - Для анализа происшествия это важно.
     - Это сугубо личное дело. И оно касается уже третьего человека...
     - Третий человек - я! - вмешалась в допрос Анна.  -  И  что  неудобно
говорить Аркадию, я могу рассказать спокойно. Фреду вздумалось поухаживать
за мной. Я предупредила, что допущу лишь товарищеские отношения.  Но  Фред
был настойчив, чтобы не сказать сильнее...
     - Нахален?
     - Да. Как-то вечером он особенно бесцеремонно... мы были с ним одни в
этом салоне...
     - Вам трудно рассказывать?
     - Нет, почему же? Я расскажу. Я позвала на  помощь  Аркадия.  Аркадий
вбежал и накричал на Фреда. Аркадий в гневе часто говорит лишнее... А Фред
слушал и усмехался. Меня всегда бесила его усмешка  -  он  усмехался  так,
словно давал пощечину... Потом Фред сказал:  "Рыцарь  приходит  на  помощь
своей  возлюбленной.  Это  естественно.  Но  у  рыцаря  должны  быть   два
качества..." Впрочем, неважно, что он сказал дальше. Я  объясняла  -  Фред
порой бывал бесцеремонен.
     - Анна не хочет меня обижать, -  сказал  Аркадий.  Он  побледнел,  но
говорил спокойно. - "Два качества эти,  -  сказал  Фред,  -  бесстрашие  и
физическая сила". После этого он вытолкнул меня из салона  и  предупредил,
что, если я войду, измочалит меня. Он так и выразился: "измочалю"...  Надо
вам сказать, Фред был очень силен, а в гневе  -  необуздан.  Я  постоял  у
салона,  Анна  больше  не  звала...  А  вскоре  вышел   Фред   и   бросил:
"Подслушиваешь? Вполне рыцарское занятие!"
     - Больше у вас с Фредом недоразумений  не  было?  -  после  короткого
молчания спросил Рой у Анны.
     - Встречались мы ежедневно. Он  держался  так,  словно  ничего  и  не
произошло.
     Рой обернулся к Аркадию:
     - Что вы делали после ссоры?
     - Возвратился к себе на энергостанцию, где шла проверка генераторов.
     - Вы стали работать?
     - Я не мог работать. Я задал генераторам программу малой  мощности  и
размышлял о Фреде. На другой день внешне было все как обычно. На людях  мы
разговаривали, даже шутили.
     - Больше ссор не было?
     - Нет.
     - Он не извинился перед вами за грубость?
     - Нет, конечно.
     - И вы не просили прощения за резкие слова в салоне?
     - Разумеется, нет.
     - Расскажите, как Фред выручил вас?
     - Мы вышли вместе наружу. Я свалился в глубокую расщелину,  а  сверху
на меня обрушилась глыба. Фред сбежал вниз и  среди  скал,  которые  могли
свалиться на него, схватил меня и потащил  наверх.  Когда  я  очнулся,  он
лежал рядом и еле дышал от усталости. Один из больших камней ударил его по
плечу, потом он недели две ходил с повязкой.
     Рой закончил расспросы. Сидоров предложил гостям осмотреть планету  и
знакомство с ней начать с общего обзора на  экране.  Шарлюс  удалился,  за
Шарлюсом ушли Анна и Аркадий. В салоне  погас  свет  и  озарился  обзорный
экран.



                                    4


     Сперва были  одни  звезды,  среди  них  далекое  Солнце  -  крохотная
звездочка,  едва  воспринимаемая  взглядом.  Вега  закатилась.  В  темноте
неясным  пятном  обрисовывалась  Альтона,  безжизненный  каменный  шар   в
космосе...  Экран  постепенно  светлел,  Альтона  расширялась  за  пределы
экрана.  Сидоров  сказал,  что  стереоизображения  планеты   получены   со
спутников, запущенных над ней.
     - Большинство из них - двигающиеся.  Но  над  некоторыми  местами  мы
повесили неподвижные датчики. Цель -  зафиксировать  изменения,  если  они
появятся в объекте. Сейчас я покажу ближайший из городов планеты. Все они,
в общем-то, одинаковы.
     Груды мрачных камней, появившиеся на  экране,  сохранили  лишь  некое
подобие формы -  полустертые  параллелепипеды,  полуразрушенные  пирамиды,
что-то отдаленно напоминающее шары...
     Атмосферы  на  планете  не  было,  предметы  сохраняли   первозданную
угловатость, вечную свежесть изломов. Обширное  нагромождение  руин  могло
свидетельствовать о  совершившейся  некогда  неведомой  катастрофе  или  о
непонятных коррозионных  процессах.  Рой  поинтересовался,  не  потому  ли
Сидоров считает городами эти глыбы, что угадывает  их  прежнюю  правильную
геометрическую форму? Начальник экспедиции возразил, что  всякий  город  -
обиталище живых существ, а внутри странных камней  имеются  пустоты  столь
совершенных пропорций, что иначе чем жилыми комнатами их не назвать.
     - Вы нашли там мебель или предметы обихода?
     - Я сказал - пустоты! - ответил Сидоров, нахмурясь. -  Это  означает,
что, кроме пустоты, мы там  ничего  не  обнаружили.  Ни  следа  каких-либо
изделий. Что до атмосферы, то если она на  Альтоне  когда-то  и  была,  то
полностью растеряна в космосе миллионы лет назад.
     - И после этого вы утверждаете, что Альтону населяли живые  и  притом
разумные существа?
     - Да, утверждаю. И  в  этом  суть  моих  расхождений  с  Карпентером.
Карпентер - величайший из звездопроходцев, его  призвание  -  наносить  на
карту планеты. Колумб звездных миров - вот что это за  человек.  Но  такие
мелкие объекты, как живые существа,  его  уже  не  интересовали.  Если  он
сталкивался с жизнью на планетах, он добросовестно отмечал ее,  и  только.
Можете мне  поверить,  я  десять  лет  работал  главным  помощником  этого
великого астронавта. Мыслителем он, к сожалению, не был.
     - Я все-таки не усматриваю доказательства...
     - Подождите. Я не закончил о Карпентере. Он признавал жизнью лишь  те
ее  формы,  которые  распространены  в  звездных  окрестностях  Солнца   -
мышление,  только  схожее  с  нашим.  Я  же  допускаю  жизнь,  отнюдь   не
аналогичную нашей, и разум, отличный от человеческого.
     - Вы не отвечаете на мой...
     Когда начальник экспедиции раздражался, его  глаза  уже  нельзя  было
считать бесцветными. А он раздражался при малейшем несогласии с ним.
     - Я сказал: подождите! То, что я назвал городами, носит  явные  черты
искусственности. Даже эта размытость очертаний... Ведь  все  остальное  на
планете выпирает острыми гранями и углами! Города  необычны  для  местного
пейзажа, а жизнь, между прочим,  везде  творец  необычайности.  Посмотрите
сами на эти сооружения,  и  если  вы  не  признаете  в  них  искусственные
механизмы, то я объявлю вас слепыми.
     На  экране  теперь  громоздились  сооружения,  похожие  на  старинные
машины, наполнявшие земные музеи. И их  было  много:  гигантское  кладбище
машин, расставленных в  каком-то  своем  порядке,  -  покинутый  творцами,
омертвевший завод...
     - Металлический сплав, - ответил Сидоров на вопрос Роя о  том,  каков
материал агрегатов. -  Никель  и  еще  восемнадцать  элементов.  Вот  вам,
кстати,  новое  доказательство  искусственности.  Альтона  -  каменная,  а
механизмы на ней - металлические. И компоненты сплава нигде не варьируются
даже на миллионную долю процента. Земной металлургии такая точность плавки
и поныне не снилась.
     - По-моему, я вижу приемные антенны, - сказал Генрих, всматриваясь  в
экран. - А неподалеку - отражатель радиоволн...
     Начальник экспедиции усмехнулся:
     - А когда пошатаетесь среди этих механизмов,  то  обнаружите  колеса,
рычаги, емкости, сопротивления, токопроводы и  еще  тысячи  известных  вам
элементов машин, а заодно и десятки тысяч неизвестных. И назначение их нам
непонятно, и  мертвые  машины  не  могут  продемонстрировать  работу.  Нам
остается добросовестно все фотографировать и описывать и отсылать на Землю
для размышления. Пусть они там строят гипотезы.
     Генрих задумчиво сказал:
     - Гипотезы строить можно. Допустим,  механизмы  созданы  исчезнувшими
разумными существами. Но для чего они могли служить на  планете,  лишенной
воздуха и воды?
     - Возможно, как-то обеспечивали жизнедеятельность альтонцев.
     Сидоров погасил экран. Рой  спросил,  каковы  взаимоотношения  внутри
экспедиции. Сидоров считал их нормальными. Когда  пять  человек  ежедневно
видятся, они порядком приедаются друг другу. Но ссора Фреда и Аркадия была
единственной  за  годы  изучения  Альтоны.  К  тому  же  каждый  сотрудник
представляет собой особую отрасль  науки  -  соперничество  исключено.  И,
естественно, в своей области любой талантлив: людей,  лишенных  дарования,
не послали бы в такую экспедицию.



                                    5


     Генрих, просматривавший альбом снимков Редлиха, сказал, что, будь  он
женщиной, он бы влюбился в такого мужчину. Редлих был красив  своеобразно:
на худощавом,  энергичном,  почти  суровом  лице  смеялись  добрые  глаза.
Мужественность сочеталась в Редлихе с детскостью.
     Рой диктовал в прибор сводку фактов и серию предположений. Перед этим
братья посетили  и  города  и  завод.  Городов  было  много,  завод  один.
Непонятные машины казались новенькими, хотя они, несомненно, были  созданы
миллионы лет назад. Города, наоборот, выглядели  полуразрушенными  -  если
только это и вправду были города.
     - Скажи что-нибудь, - попросил Рой, окончив  диктовку.  -  Сейчас  на
Альтоне самая большая загадка - ты. В  салоне  ты  всю  беседу  промолчал.
Ослепи новой идеей. Я истосковался по несуразностям.
     - Несуразность - в твоей сводке событий, - отозвался Генрих.  -  И  в
ней - разгадка тайны.
     - А яснее?
     - Аркадий мог желать беды Фреду сразу после ссоры -  гнев,  туманящий
голову, ощущение своего унижения... Но в это время он  не  причинил  Фреду
никакого зла. Потом тот  спас  ему  жизнь  -  враждебные  действия  против
спасителя немыслимы, тут я согласен с Сидоровым. А погибает Редлих  именно
во время улучшения их отношений. Здесь парадокс, и я ломаю над ним голову.
     - А если Аркадий такой человек,  у  которого  обида  лишь  усилилась,
когда соперник, спасая его, продемонстрировал превосходство?
     - Ерунда, Рой. Посмотри на Аркадия - это  же  очаровательный  парень:
мнительный, вспыльчивый, самолюбивый и душевный. И права Анна -  он  живет
не в древние времена, когда люди сводили счеты при помощи личной мести.
     - У тебя есть свой вариант гибели Редлиха?
     - Нет. И потому занимаюсь  твоим  -  беру  за  исходный  пункт  самое
невероятное. Ты сказал: надо различать в  преступлении  мотивы  и  способ.
Способ - загадка. Но если Аркадий и вправду убийца, то не меньшая  загадка
- мотивы. Почему он убил Фреда тогда, когда испытывал к нему благодарность
и дружба их вновь стала налаживаться? Фред ежедневно выходил  на  планету,
то, что совершилось  через  три  месяца  после  ссоры,  могло  совершиться
раньше. Если бы убийство произошло до спасения  Аркадия,  мотивы  были  бы
естественней.
     - Очевидно,  имеются  причины,  почему  смерть   Редлиха   не   могла
совершиться раньше.
     - Именно.  Иначе  говоря,  появляется  новая  загадка:  слишком,  так
сказать, поздней расправы с Редлихом.
     - И получается по Сидорову: одна загадка разъясняется путем  создания
другой загадки.
     - Даже двух других загадок, - хладнокровно заметил Генрих. - Я имею в
виду, что убийцей был Аркадий, а это физически невозможно. И что  он  свел
счеты с Фредом в тот миг, когда уже не мог желать ему вреда, ибо  был  ему
обязан собственным спасением.
     В дверь постучали. В комнату вошла Анна. Рой,  поднявшись,  предложил
ей сесть. Она села, положив  руки  на  колени.  Бледное  лицо  и  неровное
дыхание показывали, что она волнуется. В салоне во время общего обсуждения
она держалась гораздо спокойней. Она смотрела на одного  Роя.  Рой  учтиво
ждал.
     - Я не помешала? Вы, вероятно...
     Она говорила с таким смущением, что Рой пришел ей на помощь:
     - Вы хотите сказать нам что-то важное, друг Анна?
     Она справилась с голосом, но говорила медленней, чем в салоне:
     - Не знаю, важное ли. Для меня это, конечно, важно. Я не сказала  вам
о моем отношении к  Фреду...  Я  не  хотела  при  всех  говорить  о  своих
чувствах.
     Она  опять  замолчала,  нервно  сжав  руки.  Рой,  немного  подождав,
заговорил сам:
     - Мы с братом, кажется, догадываемся. Вы были влюблены в Редлиха?
     Анна только молча кивнула.
     - А Аркадий влюблен в вас? И он ревновал вас к Фреду?
     - Он жалел меня, - сказала она глухо.
     Рой переглянулся с Генрихом. Генрих, не вмешиваясь в разговор брата с
Анной, наблюдал за ней. Рой стал задавать Анне вопросы. Он  не  собирается
вторгаться в душу, его служебная обязанность - исследовать действия, а  не
чувства, но в непостижимом  происшествии  на  Альтоне  чувства,  вероятно,
диктовали действия...
     - Я не хочу ничего скрывать, - прервала Анна. - Для того я  и  пришла
сюда. Дело  в  том,  что  я  -  невеста  Аркадия.  И  уже  давно,  еще  до
командировки на Альтону.
     Теперь она говорила свободней. Был какой-то барьер,  препятствовавший
признанию, и она его преодолела. Она  рассказывала,  как  познакомилась  с
Аркадием за месяц до отлета на Альтону, как он понравился ей, а  она  ему,
как они колебались, объявить ли о своем решении пожениться и отказаться от
интереснейшей командировки, так как на дальние планеты супружеские пары не
берут, или воздержаться от близости на три года, до возвращения с Альтоны.
Аркадий упрашивал ее остаться на Земле, решение  лететь  принадлежало  ей.
Они дали друг другу слово не переступать на  Альтоне  границ  дружбы.  Они
держались этого слова. Никто бы не мог  упрекнуть  их,  что  они  нарушают
законы, установленные для дальних экспедиций.
     А  на  второй  год  на  Альтоне  появился  Фред  Редлих,   заменивший
заболевшего пятого члена экспедиции...
     Голос Анны снова стал глухим, она опять нервно сжимала  руки.  У  нее
попеременно вспыхивало и  бледнело  лицо.  Фред  Редлих  был  человеком  с
трудным   характером.   Репутация   блестящего   исследователя   внеземных
цивилизаций,  вдумчивого  и  смелого  ученого,  к  тому  же  -   красивый,
сильный... На Земле его избаловали, надо прямо сказать. Легкие победы  над
женщинами он  рассматривал  как  что-то  естественное.  И,  появившись  на
Альтоне, он дал понять, что далеко не со всеми  экспедиционными  запретами
будет считаться. Просто дружеские отношения с  Анной  его  не  устраивали.
Трудно даже назвать ухаживанием его поведение, правильней другое  слово  -
наступление.  Она  как-то  пригрозила,  что  пожалуется   Сидорову.   Фред
язвительно расхохотался: "Как вы думаете, это меня остановит,  Анна?"  Она
ничего не ответила и вышла. Он догнал ее в коридоре, с  силой  схватил  за
руку и прошептал: "Идите  к  Сидорову,  прошу  вас.  Надо  же  вам  знать,
насколько вы для меня важней всех Сидоровых на Альтоне и в  мире!"  В  эту
ночь Анна не спала. Она поняла что события идут к беде. Рой мягко сказал:
     - Значит, он по-серьезному влюбился в вас, Анна, если так повел себя?
     Она покачала головой:
     - Он не влюбился,  он  увлекся.  Фред  был  неспособен  на  серьезные
чувства,  он  мог  увлекаться.  По-настоящему  он  был  влюблен  только  в
археологию. Каменным богиням, найденным на Зее-2, он отдал больше  страсти
и времени, чем всем своим возлюбленным, вместе взятым. Открытые им изделия
древних цивилизаций навсегда сохранились в его памяти,  он  мог  часами  с
восторгом говорить о них. Женщины же в его жизни появлялись и исчезали, он
часто не мог правильно назвать имени той, в которую был когда-то  влюблен,
он  смотрел  на  фотографии  своих  подруг  и  путал  их  имена.   Любовь,
накатывавшая на него временами, была стремительна, бурна,  настойчива,  но
оскорбительна. Она мучила, ей было трудно противиться - радости в  ней  не
было.
     - Все это было до вас, - вдруг сказал  Генрих.  -  Вы  не  допускаете
мысли, что Фред переменился, встретив вас? Что чувство к вам -  впервые  в
его жизни - было серьезным?
     Анна повернулась к Генриху, долго всматривалась  в  него,  словно  не
понимая вопроса. Она колебалась, это было явно. Генрих  знал  ответ  и  не
сомневался, что она его тоже  знает.  Он  хотел  определить,  какова  мера
искренности в ее словах, исчерпывающа ли ее честность перед собой. И когда
она заговорила, Генрих, удовлетворенный, взглядом показал Рою, что  больше
вмешиваться в беседу брата с Анной не будет. Она сказала то, чего он ждал.
     - Посмотрите на меня, - попросила она с горечью. - Разве я похожа  на
тех красавиц, которым он дурил голову? В сравнении с ними  я  дурнушка.  У
него  был  альбом   -   друзья,   сотрудники   по   прежним   экспедициям,
возлюбленные... Он с охотой показывал его нам,  я  могла  определить  свое
место в их  ряду.  Да  и  не  в  одной  внешности  дело.  Духовно  я  тоже
проигрывала... Он вращался среди блестящих людей, мужчин и женщин. Я сразу
поняла, что лет через пять, показав на мою  фотографию,  если  она  займет
место в его альбоме, он скажет: "А вот эта - Таня... Нет, кажется, Мэри...
Не помню точно. Мы с ней провели отличные два года на Альтоне.  Просто  не
могу понять, почему я так скоро охладел к ней!"
     Она замолчала и перевела дух, стараясь усмирить поднявшееся волнение.
     - Возвращаюсь  к  тому  вечеру...  Ну,  когда  Фред  сказал,  что  он
подождет... Аркадий вбежал в салон. Я рыдала, положив голову на  стол,  он
стал на колени, успокаивал меня. Я была вне себя,  не  могла  совладать  с
собой. И я наговорила лишнего. Я призналась Аркадию, что  люблю  Фреда,  и
что любовь Фреда ко мне ужасает и оскорбляет меня, и что у  меня  нет  сил
защищаться, и что, если он не оставит своих настояний, я не смогу устоять.
"Недолго ждать ему, недолго!" - прокричала я со слезами.  До  сих  пор  не
могу простить себе, что впала в истерику... В моей жизни не было человека,
столь же великодушного и нежного, как Аркадий. Он мог бы мне простить  все
проступки и словом не упрекнуть, но разве это оправдывает, что я  его  так
мучила? И я все говорила, все говорила, пока вдруг не взглянула на него  и
не испугалась того, что  делаю.  У  него  было  ужасное  лицо...  нет,  не
ужасное, это не то слово, а какое-то отчаянно-отрешенное. Мне вдруг  ст