ельный вид.
   - Мы и сами одеты не лучше,  -  ответила  она,  нимало  не  уклоняясь  от
истины.
   - Вы тоже из самой гущи боя?
   - В некотором смысле, - ответил я. - Сэр, надеюсь, что вы  присоединитесь
к нам. У нас лодка, и мы держим  путь  в  Ричмонд,  где  рассчитываем  найти
убежище.
   - Благодарю вас, - ответил незнакомец,  -  но  у  меня  свой  маршрут.  Я
пытаюсь пробраться в Лезерхэд, поскольку именно там оставил свою жену.
   Я  постарался  мысленно  представить  себе  карту   местности.   Лезерхэд
находился на много миль южнее.
   - Видите ли, - продолжал наш собеседник, - сам-то я  живу  в  Уокинге,  а
жену отвез к родственникам в Лезерхэд, пока марсиане  еще  не  выбрались  из
ямы. Потом  я  был  вынужден  вернуться  в  Уокинг  и  с  той  поры  пытаюсь
воссоединиться с женой. Однако мне пришлось  на  собственном  горьком  опыте
убедиться, что эти твари перекрыли все дороги.
   - Но, коль скоро ваша  жена  в  безопасности,  -  сказала  Амелия,  -  не
благоразумнее ли примкнуть к нам, покуда армия не справится с нашествием?
   Незнакомцу ее предложение пришлось явно по душе - ведь мы  находились  не
слишком далеко от Ричмонда. Несколько секунд он  колебался,  потом  согласно
кивнул.
   - Раз вы идете на веслах, лишний гребец вам не помешает, -  решил  он.  -
Буду счастлив услужить. Но сперва, учитывая мой  неопрятный  вид,  позвольте
умыться.
   Он спустился к воде и смыл с себя уродовавшие лицо грязь и копоть.  Потом
пригладил волосы, протянул руку и помог Амелии забраться в лодку.
   Глава XX
   На веслах по реке
   1
   Наш новый друг был человеком  благовоспитанным,  что  подтвердилось,  как
только мы сели в лодку. Он и слышать не хотел о том, чтобы я взялся за весла
прежде, чем он сам исполнит обязанности гребца, и  по  его  настоянию  мы  с
Амелией разместились на корме.
   - Нельзя терять бдительность, - сказал он, - чего  доброго,  эти  дьяволы
вернутся. Будем грести поочередно и смотреть во все глаза.
   Я уже давно  опасался,  что  бездействие  марсиан  носит  лишь  временный
характер, и утешительно  было  узнать,  что  мою  тревогу  разделяет  кто-то
другой. Может статься, затишью в военной компании марсиан суждено  оказаться
непродолжительным,  а  коли  так,  мы  должны  извлечь  из  этой   передышки
максимальную пользу.
   Как мы и договорились, я внимательнейшим образом следил, не  появятся  ли
на горизонте треножники (хоть ныне, казалось, кругом  царил  покой),  однако
Амелия  то  и  дело  отвлекалась.  Вместо  того  чтобы  заниматься  осмотром
местности, она принялась разглядывать нашего нового друга в упор, прямо-таки
неподобающим образом, и наконец спросила:
   - Позвольте осведомиться, не  приходилось  ли  вам  бывать  в  доме  сэра
Уильяма Рейнольдса в Ричмонде?
   Наш спутник смерил ее удивленным взглядом, но тотчас ответил:
   - Приходилось, хотя и давным-давно.
   - Значит, вы знакомы с сэром Уильямом?
   - Закадычными друзьями мы никогда не были, да, боюсь, у  него  вообще  не
было близких друзей, но мы состояли в одном и том же клубе  "Сент-Джеймс"  и
время от времени делились наблюдениями и впечатлениями.
   Амелия сосредоточенно наморщила лоб.
   - Мне кажется, мы с вами однажды встречались.
   Наш друг замер, чуть приподняв весла над водой.
   - Клянусь Юпитером! - вскричал он. - Уж не вы ли были  личным  секретарем
сэра Уильяма?
   - Да, я. По-моему, сэр, вас зовут мистер Уэллс.
   - Совершенно верно, - степенно отозвался он. - А вы, если память  мне  не
изменяет, мисс Фицгиббон...
   Амелия подтвердила, что он не ошибается, и воскликнула:
   - Какая примечательная встреча!
   Мистер Уэллс учтиво осведомился,  как  моя  фамилия,  и  я  назвал  себя.
Перегнувшись через весла, он протянул мне руку, которую я и пожал.
   - Рад с вами познакомиться, Тернбулл, - сказал он.
   В тот же миг солнечные лучи высветили его лицо, озарили чудесные  голубые
глаза, усталые,  озабоченные,  но  не  утратившие  живости,  и  я  мгновенно
проникся к нему симпатией.
   Амелия, потрясенная встречей, все не могла успокоиться.
   - Мы ведь именно туда и направляемся, в дом Рейнольдса, -  сообщила  она.
Нам кажется, сэр Уильям - один из немногих, кто сумеет осмыслить эту  угрозу
и одолеть ее.
   Нахмурясь, мистер Уэллс возобновил греблю, а немного погодя спросил:
   - Надо полагать, вы давно не виделись с сэром Уильямом?
   Амелия быстро взглянула на меня,  и  я  понял,  что  она  затрудняется  с
ответом.
   - С мая 1893 года, сэр, - вмешался я.
   - С тех же пор его не видела ни одна живая душа. Но если  вы  состояли  у
него на службе, вам это наверняка должно быть известно.
   - Тогда, в мае, я бросила службу, - пояснила Амелия. - Надо  ли  понимать
вас так, что за это время сэр Уильям скончался?
   Я сразу почувствовал всю  нелепость  этой  догадки,  и  мистер  Уэллс  не
замедлил подтвердить мою правоту.
   - Полагаю, что сэр Уильям жив, -  сказал  он.  -  Жив,  но  отправился  в
будущее на своей чудовищной машине времени. Один  раз  все  закончилось  для
него благополучно, но из второго своего путешествия он не вернулся.
   - Точны ли ваши сведения? - с волнением спросила Амелия.
   - На мою долю выпала честь записать его воспоминания,  -  ответил  мистер
Уэллс, - он продиктовал их мне лично.
   2
   Не переставая грести, мистер Уэллс рассказывал нам о том, что известно об
участи сэра Уильяма. Небезынтересно  было  убедиться  в  том,  что  иные  из
прежних наших догадок не столь уж неверны.
   Оказывается, машина времени,  высадив  нас  неожиданно  и  коварно  средь
красных зарослей Марса, благополучно вернулась в Ричмонд. Разумеется, мистер
Уэллс не мог и предположить, какие злоключения выпали на нашу долю,  но  его
рассказ о последующих опытах сэра Уильяма не содержал и намека  на  то,  что
машина исчезала из лаборатории хотя бы на самый короткий срок.
   По словам мистера Уэллса выходило, что сэр Уильям проявил себя еще  более
отчаянным авантюристом, нежели мы  с  Амелией,  и  направил  свою  машину  в
отдаленное будущее. Там сэр Уильям насмотрелся всяких диковин (мистер  Уэллс
пообещал нам экземпляр своего сочинения, поскольку пересказывать его целиком
было бы слишком  долго),  затем  вернулся,  чтобы  поведать  о  виденном,  а
впоследствии отправился в будущее вторично.  С  тех  пор  ученого  никто  не
встречал.
   Вообразив, будто и сэра Уильяма постигла такая же неудача, как нас двоих,
я осведомился:
   - Машина времени вернулась пустой?
   - Никто не видел больше ни машины, ни сэра Уильяма.
   - Следовательно, связаться с ним невозможно?
   - Без второй машины времени невозможно, - отрезал мистер Уэллс.
   Теперь мы плыли мимо Уолтона-на-Темзе. Здесь жизнь била ключом. По дороге
вдоль берега в сторону Уэйбриджа прогромыхали  несколько  пожарных  повозок;
из-под лошадиных копыт взлетали белые облачка  пыли.  Велась  упорядоченная,
хоть и поспешная, эвакуация; сотни людей шли и ехали по  дороге,  ведущей  в
Лондон. Да и на воде наблюдалось оживленное движение - от  берега  к  берегу
сновали  лодки,  перевозя  пассажиров  в  Санбери,  и  мы   были   вынуждены
лавировать, чтобы нечаянно не столкнуться с какой-нибудь из них. На северном
берегу наблюдались  признаки  сосредоточения  войск:  повзводно  маршировали
солдаты, а на лугах восточнее Хэллифорда развертывалась артиллерия.
   Все это положило конец нашей беседе, и миновав Уолтон, мы  погрузились  в
молчание. Мне пришло в голову, что мистер Уэллс устал грести, и я  предложил
ему поменяться местами.
   Размеренно двигая веслами, я поймал себя на том, что мои мысли  понемногу
вновь  обретают  ту  упорядоченность  и  последовательность,  в  какой   они
пребывали до встречи с мистером Уэллсом и викарием. Вплоть до этой секунды я
как-то не отдавал себе отчета в том, чего ради мы столь упорно  стремимся  к
дому сэра Уильяма. Однако стоило мистеру Уэллсу упомянуть о машине  времени,
чтобы словно  обнажилась  истинная  подоплека  наших  поступков:  видимо,  я
инстинктивно понимал, что машину времени можно обратить  против  марсиан.  В
конце концов, и на Марс то мы попали именно благодаря этому  изобретению,  и
все технические чудеса, какими располагают марсиане, не в силах  тягаться  с
его непостижимым движением сквозь четвертое измерение "пространство-время".
   Но коль скоро машина времени стала для нас  недосягаемой,  подобные  идеи
придется отринуть. Тем не менее мы упорно держали курс на  Ричмонд,  к  дому
сэра Уильяма, - этот дом, расположенный уединенно, чуть пониже гребня холма,
представлялся нам достаточно надежным убежищем.
   Я сидел лицом к Амелии  и  потому  не  мог  не  заметить,  что  она  тоже
погрузилась в раздумье; уж не пришла ли и она к такому же  выводу?  Наконец,
чтобы мистеру Уэллсу не почудилось, будто им  пренебрегают,  я  обратился  к
нему:
   - Сэр, не знаете ли вы, какие меры принимает армия?
   - Только те, что мы сегодня видели. Армия застигнута врасплох.  С  самого
начала вторжения никто из государственных  деятелей  не  принял  сложившуюся
ситуацию всерьез.
   - Вы говорите таким тоном, словно критикуете их.
   - Вот именно, - ответил мистер Уэллс. - О том, что  марсиане  выслали  на
Землю  целый  флот,  было  известно  еще  несколько  недель  назад.  Я   уже
рассказывал вам,  что  запуск  снарядов  наблюдали  в  свои  приборы  многие
астрономы.  Публиковались  всевозможные  предостережения   как   в   научных
изданиях, так и в общедоступной печати, но даже  после  приземления  первого
цилиндра правительство раскачивалось недопустимо медленно.
   - По-вашему, никто не принял этих  предостережений  всерьез?  -  спросила
Амелия.
   - От них отмахивались, как  от  дешевых  газетных  сенсаций,  даже  после
гибели нескольких человек. Первый цилиндр упал  в  какой-то  миле  от  моего
дома. Это случилось примерно в полночь девятнадцатого  числа.  Утром  я  сам
отправился взглянуть на него вместе с толпой зевак, и, хоть с самого  начала
было ясно, что там внутри кто-то есть, печать уделила этому событию не более
десятка  строк.  Могу  заверить  со  всей  ответственностью,   ибо,   помимо
литературной деятельности, время от времени публикую научные статьи:  газеты
относятся к новостям науки  с  крайней  недоверчивостью.  Еще  вчера  печать
легкомысленно отказывалась верить в нашествие. Что  касается  армии,  войска
были двинуты лишь спустя сутки после  приземления  снаряда,  а  к  той  поре
чудовища выбрались наружу и приспособились к земным условиям.
   - В защиту армии, - произнес я, все еще не в силах отказаться  от  мысли,
что предупредить правительство надлежало именно мне и никому другому, - могу
сказать, что подобное вторжение беспрецедентно.
   - Пусть так, - согласился мистер Уэллс, - но и второй цилиндр приземлился
прежде, чем с нашей стороны раздался хоть один  выстрел.  Сколько  же  нужно
приземлений, чтобы власти осознали угрозу?
   - Мне кажется, они уже вникли в обстановку, - ответил я, кивнув в сторону
еще одной батареи полевых орудий, выбравшей позицию на берегу.
   Какой-то артиллерист окликнул нас, но  я  продолжал  грести  не  отвечая.
Солнце давно перевалило за  полуденную  черту,  до  заката  оставалось  часа
четыре.
   - Вот вы говорите, что побывали возле  самой  ямы,  -  вновь  вступила  в
беседу Амелия. - Ну, а противника вы видели?
   - Что было, то было, - ответил мистер Уэллс, и я обратил внимание, что  у
него внезапно задрожали руки. - Омерзительные чудовища!
   Тут мне померещилось, что  моя  спутница  вот-вот  проболтается  о  наших
марсианских приключениях, и я, нахмурясь, подал ей знак помолчать. По  моему
мнению, еще не пришла пора сознаваться  в  том,  какую  роль  мы  с  Амелией
сыграли во вторжении  марсиан.  Оберегая  тайну,  я  посочувствовал  мистеру
Уэллсу:
   - Сразу видно, как потрясло вас пережитое.
   - Я смотрел смерти в лицо. Дважды  оказывался  на  волоске  от  гибели  и
спасся лишь благодаря величайшей удаче. - Он сокрушенно покачал  головой.  -
Марсиане  будут  продолжать  свое  вторжение  и  завоюют   весь   мир.   Они
несокрушимы.
   - Они смертны, сэр, - возразил  я.  -  Их  можно  истребить  с  такой  же
легкостью, как, например, крыс.
   - До сих пор этого почему-то  не  произошло.  На  чем  основывается  ваша
уверенность?
   Я словно заново услышал вопли чудовища, умирающего в  тесноте  платформы,
словно заново ощутил  извергаемые  им  миазмы.  Но,  припомнив,  как  совсем
недавно подавал Амелии знак к молчанию, ограничился ответом:
   - Одного из них убили в Уэйбридже.
   - Артиллеристам случайно повезло. Нельзя же рассчитывать на  случайность,
когда решается судьба всего человечества!
   3
   Поравнявшись с Хэмптон-Кортом, я почувствовал, что  выдыхаюсь,  и  мистер
Уэллс опять  сел  на  весла.  Нас  отделяло  от  Ричмонда  совсем  небольшое
расстояние, но здесь река описывает петлю -  сворачивает  на  юг,  а  потом,
после новой излучины, вновь на север, - и предстояло еще плыть и  плыть.  Мы
даже обсуждали, не лучше  ли  бросить  лодку  и  проделать  оставшийся  путь
пешком, но все дороги были запружены  беженцами,  устремившимися  в  Лондон,
тогда как по реке мы могли двигаться почти  беспрепятственно.  День  выдался
теплый и безмятежный, небо сияло яркой голубизной.
   У дворца  Хэмптон-Корт  мы  столкнулись  с  любопытной  картиной.  Прямая
опасность нам теперь не угрожала, разрушений, причиненных марсианами, мы уже
не видели, но тем не  менее  оставались  в  зоне,  подлежащей  эвакуации.  В
результате на берегу сталкивались противоречивые интересы. Местные жители из
Темз-Диттона, Моулси и Сэрбитона покидали свои дома и, подчиняясь  указаниям
задерганных полицейских и  пожарников,  направлялись  в  Лондон.  Между  тем
территория дворца всегда была излюбленным местом отдыха лондонцев, и в  этот
дивный летний день прибрежные тропы усыпали люди, приехавшие сюда  погреться
на солнце. Они, конечно, не могли не заметить шума и суматохи, но, казалось,
твердо  решили  не  допустить,  чтобы  какие-то  превходящие  обстоятельства
испортили им праздничное настроение.
   Железнодорожная станция в Темз-Диттоне, расположенная  как  раз  напротив
дворца на южном берегу реки, была забита толпами  народа,  на  привокзальной
площади выстраивались очереди - люди ждали возможности втиснуться в поезд. А
при этом каждый состав, прибывающий из Лондона, высаживал все новые и  новые
группы экскурсантов.
   Многим ли из этих молодых  людей  в  ярких  куртках  спортивного  покроя,
многим ли из этих дам о шелковыми зонтиками суждено вновь увидеть отчий  дом
и семейный очаг? Вероятно, в своем беспечном неведении они воспринимали  нас
троих как чудаков, если не полоумных: мы с Амелией по-прежнему были в рваном
белье, а мистер Уэллс - во одних брюках.  Однако  сохраняю  надежду,  что  в
столь необычный день наш облик остался  никем  не  замеченным  и  не  вызвал
нареканий.
   4
   Мы  уже  подходили  к  Кингстону-на-Темзе,  когда   услышали   отдаленную
артиллерийскую канонаду и мгновенно насторожились. Мистер Уэллс приналег  на
весла, мы же с Амелией повернулись лицом к западу,  откуда  могли  появиться
зловещие треножники.
   Пока что  марсиан  не  было  и  в  помине,  хотя  артиллерия  вдалеке  не
унималась. На холмах за Эшером я  заметил  мерцание  гелиографа,  да  где-то
впереди нас, оставив за собой дымный след, взвилась ярко-красная  сигнальная
ракета, - но в непосредственной близости к нам пушки молчали.
   В Кингстоне мы с мистером Уэллсом в очередной раз поменялись местами, и я
напряг всю свою волю, чтобы как можно быстрее преодолеть  последний  участок
пути до Ричмонда. У всех троих было неспокойно на душе,  всем  не  терпелось
поскорее закончить затянувшееся странствие. Мистер Уэллс, сидевший  на  носу
лодки, обратил наше внимание на беженцев, валом валивших через  Кингстонский
мост. Праздных гуляк в их толпе что-то не попадалось; надо полагать, грозная
опасность наконец-то дошла до сознания всех и каждого.
   Через несколько минут после того, как Кингстон остался за кормой,  Амелия
воскликнула, указывая вперед:
   - Ричмонд-парк, Эдуард! Мы почти у цели...
   Мельком бросив взгляд через плечо,  я  увидел  живописную  возвышенность.
Меня не удивило, что вершина холма Ричмонд-Хилл  на  фоне  неба  ощетинилась
черными стволами пушек.  Марсиан  поджидали;  на  сей  раз  они  получат  по
заслугам!
   Успокоенный, я возобновил греблю, стараясь не  думать  о  ноющей  боли  в
руках и спине.
   В  миле  за  Кингстоном  извилистое  русло  Темзы  круто  сворачивает  на
северо-запад, и  оттого  возвышенность  Ричмонд-парка  как  бы  отодвинулась
вправо. Теперь мы, пусть временно, вновь держали курс в сторону марсиан,  и,
словно  в  ознаменование  этого,  к  нам  издали   опять   донеслись   залпы
артиллерийских орудий. Чуть позже им  стали  вторить  пушки  из  Буши-парка,
затем раздались выстрелы и из Ричмонд-парка. Мы, не  сговариваясь,  вытянули
шеи, чтобы лучше видеть, однако марсиане  по-прежнему  не  показывались.  Не
доставляло радости понимать, что они где-то поблизости, хоть и незримы.
   Мы миновали Твикенхэм, но признаков бегства  здесь  не  заметили:  то  ли
городок уже покинут, то ли жители затаились в надежде, что марсиане  обойдут
его стороной. Потом река свернула к Ричмонду,  и  мы  снова  взяли  курс  на
восток. Тут Амелия крикнула, что видит дым. Обернувшись, мы приметили черный
столб, взметнувшийся к небу где-то в районе Моулси.
   Пушки палили без умолку,  но  марсиане,  стремительно  продвигающиеся  из
Суррея, были отнюдь не легкой добычей. Городки, к которым они  приближались,
оказывались перед ними совершенно беспомощными. Дым взвился над  Кингстоном,
и над Сэрбитоном, и  над  Эшером,  и,  наконец,  над  Твикенхэмом...  И  вот
показался один из марсианских  треножников.  Он  прокладывал  себе  путь  по
улицам Твикенхэма менее чем в миле от нас.  Тепловой  луч  разил  направо  и
налево без разбора, а вокруг хищной машины тщетно  хлопали  дымки  залпов  -
артиллеристы всякий раз промахивались на добрую сотню футов.
   Появился второй треножник - этот устремился на север, к Хоунслоу, а затем
и третий, который двинулся на юг, к пылающему Кингстону.
   - Эдуард, милый, торопись! Они почти настигли нас!
   - Я и так стараюсь изо всех сил! - крикнул  я  в  ответ,  прикидывая,  не
лучше ли пристать к берегу.
   Цепляясь за борт, мистер  Уэллс  перебрался  ко  мне  и,  опустившись  на
сиденье рядом, отнял у меня  правое  весло.  Вдвоем  мы  погнали  лодку  еще
быстрее.
   К нашему счастью,  марсиан  в  данный  момент  река  не  занимала  -  они
нацелились на города и артиллерийские батареи. Оглушенный  грохотом  близких
разрывов, я не сразу осознал, что гулкие раскаты более отдаленных  выстрелов
давно стихли, что дальние батареи подавлены.
   А затем раздался  звук  пострашнее  любых  орудийных  залпов.  Марсианин,
который управлял треножником в Кингстоне, подал голос. Этот  звук  поплыл  к
нам, искаженный ветром; его подхватил марсианин  в  Твикенхэме,  а  затем  с
разных сторон отозвались все остальные. Здесь, в земной атмосфере, звук стал
ниже и, пожалуй, протяжнее... Но ошибиться было нельзя:  этим  пронзительным
уханьем марсиане требовали еды.
   5
   Наконец-то нам открылся лесистый склон Ричмондского холма, а когда мы  из
последних  сил  налегли  на  весла,  огибая  излучину  за  пышными   лугами,
показалось белое деревянное строение лодочной станции. Мне вспомнился  день,
когда я приехал  сюда  по  приглашению  сэра  Уильяма,  вспомнилось,  как  я
прогуливался вдоль берега мимо этой  станции.  Но  тогда  здесь  фланировали
толпы народу. Теперь же мы, очевидно, были в одиночестве,  если  не  считать
беснующихся боевых машин да отвечающей им артиллерии.
   Я показал мистеру Уэллсу, куда  причалить,  и  мы  принялись  грести  еще
энергичнее. Прошло немного времени, и вот  настал  долгожданный  миг,  когда
деревянное днище царапнуло о камень. Без малейшего  промедления