Кристофер Прист.
   Машина пространства.

   Научно-фантастический роман.
   Перевод с английского К. СЕНИНА
   Москва, Издательство "МИР", 1979

   Герберту Дж. Уэллсу посвящаю

   Глава I
   Женщина-коммивояжер

   1
   В апреле 1893 года в одной из деловых поездок случилось мне  остановиться
в гостинице "Девоншир армз" в йоркширском городке Скиптон.  Мне  было  тогда
двадцать два  года,  и  я  выполнял,  признаюсь,  не  без  успеха,  скромные
обязанности разъездного представителя фирмы  "Джошиа  Вестермен  и  сыновья.
Кожаная галантерея и модные  товары".  Не  стану  долго  распространяться  о
характере моих занятий, поскольку они никогда не представлялись мне особенно
интересными; тем не менее  при  всей  своей  непритязательности  именно  моя
деятельность коммивояжера дала толчок удивительной цепи событий,  которая  и
составляет главное содержание этого повествования.
   "Девоншир  армз"  -  типичная  провинциальная  гостиница,  низкое   серое
кирпичное  здание  с  вечными  сквозняками,  плохо  освещенными  коридорами,
отслаивающейся штукатуркой и неопрятными  пятнами  на  стенах.  Единственное
уютное место во всей гостинице называется комнатой отдыха; хотя она  мала  и
загромождена мебелью, а  кресла  стоят  так  тесно,  что  между  ними  почти
невозможно пройти, здесь по крайней мере тепло зимой и по вечерам горит газ,
в то время как спальни освещены лишь тусклыми чадящими керосиновыми лампами.
   Чем же заняться  вечером  постояльцу-коммивояжеру,  если  не  укрыться  в
четырех стенах этой комнаты и не повести  ленивую  беседу  с  собратьями  по
профессии?  Для  меня  лично  послеобеденный  час  от   восьми   до   девяти
превращался, как правило, и самый  мучительный  час  в  сутках  -  по  давно
заведенному неписаному правилу курить  раньше  девяти  не  дозволялось,  это
время отводилось только на разговоры. Пробьет девять  -  появятся  трубки  и
сигары, воздух мало-помалу станет удушливо сизым, головы откинутся на спинки
кресел, глаза сомкнутся. Тогда, быть может, мне удастся почитать, не  обижая
других, или написать письма.
   В тот вечер, который я вспоминаю особенно часто, я после  обеда  совершил
небольшую прогулку и вернулся в гостиницу незадолго до девяти.  Заглянув  на
минутку в свою комнату, я надел домашнюю куртку, потом спустился  па  первый
этаж и направился в комнату отдыха.
   Там уже сидели трое, и хотя до срока еще недоставало целых семи минут,  я
заметил, что Хьюз, представитель инструментальной фабрики из Бирмингема, уже
раскуривает свою трубку. Я кивнул  остальным  и  прошел  к  креслу  в  самом
дальнем углу комнаты.
   В четверть десятого на пороге появился Дайкс.  Это  был  молодой  человек
примерно моих лет; признаюсь, я не испытывал к нему особой симпатии,  однако
он все равно взял в привычку общаться со мной  в  подчеркнуто  доверительной
манере. Не дожидаясь приглашении, он проследовал прямо в мой угол  и  уселся
напротив меня. И поспешно прикрыл блокнот, заслоняя от Дайкса текст  письма,
который перед тем прикидывал.
   - Курить будете, Тернбулл? - осведомился он, протягивая портсигар.
   - Нет, благодарю вас.
   Я было начинал курить трубку, но вот уже с  год  как  отказался  от  этой
привычки.
   Он достал сигарету для себя и продемонстрировал мне изощренный ритуал  ее
зажигания. Дайкс был коммивояжером, как и я; ему нравилось  попрекать  меня,
что я чересчур консервативен в своих обычаях. Меня, напротив, забавляли  его
напыщенные замашки - мы ведь  нередко  находим  удовольствие  в  промахах  и
недостатках окружающих.
   - Сегодня в гостинице остановилась  женщина-коммивояжер,  -  произнес  он
обыденным тоном, но при этом  слегка  наклонился  ко  мне,  наверное,  чтобы
придать выразительность своим словам. - Как вам это понравится, Тернбулл?
   - Потрясающая новость, - согласился я. - Вы не ошибаетесь?
   - Я вернулся довольно поздно. - Дайкс понизил голос. - Случайно  заглянул
в регистрационную книгу. Мисс А. Фицгиббон из Суррея. Любопытно,  не  правда
ли?
   Как теперь понимаю, я старался держаться подальше от  каждодневных  забот
других коммивояжеров, и тем не менее сообщение Дайкса  меня  заинтересовало.
Любой из нас волей-неволей впитывает в себя сведения, касающиеся собственной
профессии, и до меня давно доходили слухи, что иные фирмы начали нанимать не
представителей, а представительниц. Я сам, правда, пока таких  не  встречал,
но разве не логично допустить, что с продажей определенных товаров - скажем,
туалетных или постельных принадлежностей - лучше справится женщина? В  своих
поездках мне, конечно, не раз  доводилось  вести  переговоры  с  работающими
женщинами; какие же аргументы можно сыскать  против  того,  чтобы  они  сами
попробовали свои силы в торговых сделках?
   Я поневоле бросил взгляд через плечо, хотя и понимал, что ни одна дама не
сумела бы войти в комнату незамеченной.
   - Что до меня, то я ее не видел, - отозвался я.
   - Никто не видел и вряд ли увидит. Уж не  надеетесь  ли  вы,  что  миссис
Энсон позволит юной леди из хорошего дома переступить порог комнаты отдыха?
   - Так, значит, вы ее все-таки видели?
   Дайкс покачал головой.
   - Она обедала вдвоем с миссис  Энсон  в  малой  столовой.  Я  видел  лишь
прибор, который туда пронесли.
   Однако мой интерес к проблеме еще не был исчерпан:
   - А как вы думаете, то, что говорят о женщинах-коммивояжерах,  имеет  под
собой основания?
   - Несомненно! - ответил Дайкс не задумываясь.  -  Это  не  профессия  для
уважающей себя женщины.
   - Но вы же сами только что сказали, что эта мисс Фицгиббон из хорошего...
   - Эвфемизм, дорогой мой, не более чем эвфемизм!..
   Он откинулся в кресле и с нарочитым удовольствием затянулся сигаретой.
   Общество Дайкса бывало подчас довольно занимательным, а его пренебрежение
к условностям  доходило  до  готовности  попотчевать  собеседника  пикантным
анекдотом. Мне оставалось выслушивать эти анекдоты в  завистливом  молчании,
поскольку я по большей части  проводил  вечера  в  вынужденном  одиночестве.
Многие коммивояжеры были холостяками, возможно, по натуре, а скорее  потому,
что постоянные переезды из города в город  не  способствовали  возникновению
прочных  привязанностей.  Не  удивительно,  что  как  только  в  нашу  среду
просочились слухи о начинании фирм, решивших привлечь  к  разъездной  работе
женщин,  курительные  и  комнаты  отдыха  в  гостиницах   по   всей   стране
переполнились домыслами вполне определенного толка. Дайкс первый без  устали
снабжал нас информацией на этот счет, но с течением времени стало ясно,  что
перемен в нашем образе жизни пока что не предвидится. По правде  говоря,  до
этого  случая  я  ни  разу  даже  не   слышал,   чтобы   женщина-коммивояжер
остановилась со мной в одной гостинице.
   - А знаете, Тернбулл, мне пришло в голову познакомиться с мисс  Фицгиббон
прямо сегодня вечером.
   - Но что вы ей скажете? Должен же кто-то представить вас...
   - Ну, это несложно. Вот сейчас встану, подойду к дверям  гостиной  миссис
Энсон, постучусь и приглашу мисс Фицгиббон прогуляться со мной немного перед
сном...
   - Я, право...
   Фраза осталась недоконченной:  я  внезапно  понял,  что  Дайкс  не  может
замышлять ничего подобного всерьез. Он знал хозяйку нашей гостиницы не  хуже
моего, и нам обоим не составляло труда догадаться, как она воспримет  эдакую
дерзость. Пусть мисс  Фицгиббон  окажется  трижды  эмансипированной  особой,
миссис Энсон будет по-прежнему неколебимо придерживаться  правил,  внушенных
ей прабабушками.
   - Впрочем, зачем я расписываю вам свою тактику? - произнес  Дайкс.  -  Мы
оба пробудем здесь до конца недели.  Вот  тогда  я  и  сообщу  вам  о  своих
успехах.
   - А если, - предложил я, - каким-то образом выяснить, что  за  фирму  она
представляет? Тогда у вас появятся шансы подкараулить ее в дневное время.
   Он заговорщически улыбнулся.
   - Кажется, Тернбулл, мы о вами рассуждаем  одинаково.  Про  фирму  я  уже
выяснил. Не хотите ли заключить небольшое пари?  Победителем  будет  признан
тот из нас, кто первым заговорит с названной дамой.
   Я почувствовал, что краснею.
   - Держать пари не в моих правилах, Дайкс. Да и глупо было бы  вступать  с
вами в спор, раз уж вы добились явного преимущества.
   - Могу поделиться с вами тем, что узнал. Никакой она  не  коммивояжер,  а
личный секретарь  и  работает  не  на  какую-то  определенную  фирму,  а  по
поручениям своего патрона-изобретателя. По крайней мере так меня уверяли.
   - Личный секретарь изобретателя?  -  переспросил  я  недоверчиво.  -  Вы,
верно, шутите!
   - Так мне  рассказывали,  -  повторил  Дайкс,  -  Зовут  его  сэр  Уильям
Рейнольдс, и он очень известен. Никаких подробностей я, правда, не знаю,  да
они мне и не к чему: мои личные интересы ограничиваются его секретаршей...
   Я сидел, совсем забыв про блокнот с начатым письмом, лежащий на  коленях;
неожиданный поворот событий  совершенно  поразил  меня.  Нескромные  замыслы
Дайкса  меня,  в  сущности,  нисколько  не  волновали,  сам  я   при   любых
обстоятельствах старался не терять  достоинства,  однако  имя  сэра  Уильяма
Рейнольдса говорило мне очень многое.  Задумавшись,  я  смотрел,  как  Дайкс
докуривает свою сигарету, потом поднялся и сказал:
   - К сожалению, мне пора идти.
   - Но еще рано!  Давайте  выпьем  по  стаканчику  вина,  я  угощаю.  -  Он
потянулся к кнопке электрического  звонка.  -  Мне  так  хочется,  чтобы  вы
приняли предложенное пари.
   - Нет, благодарю вас. С вашего разрешения, мне надо кончить  это  письмо.
Быть может, завтра?..
   Кивнув ему на прощанье, я направился к двери. Когда я выходил из  комнаты
отдыха в коридор, мне встретилась миссис Энсон.
   - Добрый вечер, мистер Тернбулл.
   - Спокойной ночи, миссис Энсон.
   На лестничной площадке я замешкался  и  обратил  внимание,  что  дверь  в
гостиную распахнута настежь: но никакой юной леди в гостиной  не  было  и  в
помине.
   Вернувшись к себе в комнату, я зажег лампу  и  присел  на  край  кровати.
Мысли мои разбегались, и я тщетно старался привести их в порядок.
   2
   Имя сэра Уильяма произвело на меня глубочайшее впечатление,  поскольку  в
то время он считался одним из самых знаменитых ученых Англии. Более того,  я
лично был крайне заинтересован в одном  деле,  косвенно  связанном  с  сэром
Уильямом, и сведения, которыми Дайкс поделился между прочим, могли сослужить
мне большую пользу.
   1880 - 1890-е годы ознаменовались внезапной лавиной научных открытий; для
тех, кто  испытывал  склонность  к  нововведениям,  время  было  чрезвычайно
увлекательное. Мы стояли на пороге Двадцатого Столетия,  мы  рисовали  себе,
как вступаем в золотой век  в  окружении  чудес  науки,  и  эта  перспектива
вдохновляла  лучшие  умы  человечества.  Казалось,  чуть  не  каждую  неделю
появляются новые чудодейственные механизмы,  которые  сулят  изменить  самые
основы нашего существования: электрические омнибусы,  экипажи  без  лошадей,
синематограф, американские говорящие  машины...  Не  думать  об  этом  было,
по-моему, просто нельзя.
   Но решительнее всего завладели моим воображением экипажи без лошадей.  За
год  до  описываемых  событий  мне  как-то  довелось  прокатиться  на  таком
самодвижущемся  устройстве,  и  я  совершенно  уверился,  что,  невзирая  на
сопровождающий  движение  шум  и  неудобства,  за  такими  машинами  великое
будущее.
   Собственно, именно благодаря той единственной  поездке  я  и  оказался  -
пусть косвенно - заинтересован в развитии  зарождающегося  вида  транспорта.
Прочитав в газете статью об американских  мотористах,  я  попытался  убедить
владельца фирмы мистера  Вестермена  включить  в  круг  выпускаемых  товаров
необычное изделие. Наименование для этого  изделия  я  предложил  простое  -
"маска для защиты зрения". Делалась маска из кожи и стекла;  на  голове  она
удерживалась специальными ремешками и  защищала  глаза  от  летящего  из-под
колес песка, насекомых и тому подобного.
   Надо признать, что мистер Вестермен отнюдь не разделял моих  восторгов  и
не был убежден ни в достоинствах  такой  маски,  ни  в  целесообразности  ее
производства. Он согласился выпустить всего-навсего три опытных образчика  и
уполномочил меня предложить их нашим постоянным покупателям, дав понять, что
всерьез займется маской лишь после того, как  я  представлю  гарантированные
заказы. Впрочем, это не мешало мне считать идею маски чрезвычайно  ценной  и
очень гордиться своей инициативой, хотя, по чести сказать, за полгода, что я
возил опытные образчики в своем саквояже, не нашлось ни единого  покупателя,
который проявил бы к ним хоть малейший  интерес.  Судя  по  всему,  люди  не
разделяли моей уверенности в блестящем будущем экипажей без лошадей.
   Иное дело сэр Уильям Рейнольдс. Он  уже  был  одним  из  самых  известных
мотористов в стране. Установленный  им  рекорд  скорости  -  немногим  более
семнадцати миль в час, - показанный на дистанции между Ричмондом и  площадью
Гайд-Парк-Корнер, до сих пор оставался непревзойд„нным.
   Если бы только он поверил в мою маску, то и  другие  мотористы  неизбежно
последовали бы его примеру!
   Вот почему для меня знакомство с мисс Фицгиббон становилось настоятельной
необходимостью. Однако в ту ночь, ворочаясь на гостиничной кровати,  я  даже
смутно не догадывался, как глубоко изменит эта "маска для защиты зрения" мою
собственную жизнь.
   3
   Весь следующий день я был занят по преимуществу тем, что  гадал,  как  бы
мне подступиться к мисс Фицгиббон. Хоть я и не отказался от обхода окрестных
контор и магазинов, но никак не мог сосредоточиться на делах  и  вернулся  в
"Девоншир армз" раньше обычного.
   Как  справедливо  отметил  Дайкс  накануне  вечером,  ухитриться  в  этой
гостинице найти повод для встречи с представительницей  прекрасного  пола  -
задача не из легких. Ни на одну из возможностей,  предусмотренных  этикетом,
надеяться не приходилось, так что нужно было  обращаться  к  мисс  Фицгиббон
непосредственно. Разумеется, я мог бы  попросить  миссис  Энсон  представить
меня, но, признаться, подозревал, что присутствие означенной дамы при  нашей
беседе сразу же все погубит.
   Отвлекало  меня  от  исполнения  служебных   обязанностей   и   невольное
любопытство в отношении самой мисс Фицгиббон. Если  миссис  Энсон  взяла  на
себя роль опекунши, значит, та, кого она охраняет, еще  совсем  молода;  тот
факт, что гостья не замужем, также свидетельствует об этом. Но раз так,  моя
задача затрудняется еще более, ибо любой шаг с моей стороны будет несомненно
и ошибочно принят за доказательство намерений сродни намерениям Дайкса.
   Внизу в приемной никого не оказалось, и я воспользовался  случаем  тайком
заглянуть в регистрационную книгу для постояльцев. Дайкс  информировал  меня
точно - последняя строчка в книге была заполнена аккуратным четким почерком:
"Мисс А. Фицгиббон, дом Рейнольдса, Ричмонд-Хилл, Суррей".
   Прежде чем подняться к себе, я заглянул в комнату отдыха и увидел Дайкса,
который стоял перед камином,  погруженный  в  чтение  "Таймс".  Я  предложил
своему  вчерашнему  собеседнику  пообедать  вместе,  а  потом  наведаться  в
какую-нибудь пивную.
   - Превосходная мысль! - воскликнул он. - Вы что, празднуете удачу?
   - Да нет. Скорее уж думаю о будущем.
   - Правильная стратегия, Тернбулл. Обедаем в шесть?
   Так мы и поступили, а после обеда устроились в уютном баре заведения  под
названием "Королевская  голова".  И  только  когда  мы  управились  с  двумя
стаканами портера и Дайкс закурил сигару, я поднял вопрос,  который  занимал
меня более всего.
   - Вы по-прежнему жалеете, что я не заключил вчера с вами пари? -  спросил
я.
   - Что вы имеете в виду?
   - Неужели вы не понимаете?
   - А, - сообразил он. - Женщина-коммивояжер!
   - Она самая. Если бы я принял предложенное вами пари, то,  чего  доброго,
уже проиграл бы вам пять шиллингов?
   - Не так скоро, друг мой.  Таинственная  незнакомка  провела  в  обществе
миссис Энсон весь вечер, пока я не отправился  ко  сну,  а  поутру  ее  было
вообще не  видно,  не  слышно.  Воистину  бриллиант,  который  наша  хозяйка
стережет пуще глаза.
   - - Вы думаете, они давно знакомы?
   - - Вряд ли. Ведь приезжая зарегистрировалась в книге.
   - Ваша правда, - заметил я.
   - Со вчерашнего дня вы совершенно переменили  тон.  Вчера  я  решил,  что
незнакомка вас не интересует.
   И поспешил исправить свою оплошность:
   - Право, я спросил без всякой задней мысли. Ни так твердо рассчитывали  с
ней познакомиться, вот и осведомился, как ваши успехи.
   - Как бы это выразиться, Тернбулл... Принимая во внимание обстоятельства,
я пришел к выводу, что лучше мне приберечь свои таланты для Лондона. Не вижу
никакой возможности познакомиться с юной леди, не вовлекая в это дело миссис
Энсон. Другими словами, мой дорогой, я предпочел отказаться от пустой  траты
сил...
   И Дайкс пустился  в  россказни  о  своих  недавних  победах.  Я  мысленно
улыбнулся: пусть я не узнал о мисс Фицгиббон ничего нового, зато по  крайней
мере выяснил, что не рискую  попасть  в  нелепое  и  унизительное  положение
конкурента.
   Слушал я Дайкса  вполуха  до  без  четверти  девять,  и  потом  предложил
вернуться в гостиницу, пояснив, что  мне  опять  надо  написать  письмо.  Мы
расстались в прихожей - Дайкс прошествовал в комнату отдыха, а я  отправился
к себе. Дверь в гостиную была плотно затворена,  но  из-за  двери  доносился
голос миссис Энсон.
   Глава II
   Ночной разговор
   1
   Прислуга в гостинице взяла в привычку  -  наверное,  по  указанию  миссис
Энсон - сбрызгивать абажуры керосиновых ламп одеколоном. В  результате  весь
первый этаж был пропитан липким запахом, таким неотвязным, что даже  сейчас,
едва на меня повеет одеколоном, я тут же вспоминаю "Девоншир армз".
   Однако в тот вечер, когда я поднимался по лестнице, мне почудилось, что я
улавливаю еще какой-то аромат - гораздо более сухой, настоянный  па  травах,
менее приторный, чем тот, который навязывала нам миссис Энсон... Но ощущение
тут же исчезло, я вошел к себе в комнату и притворил дверь.
   Засветив обе керосиновые лампы, я задержался перед зеркалом и привел себя
в порядок. Чтобы от меня не разило  пивом,  я  почистил  зубы  и  в  придачу
пососал мятную лепешку. Потом побрился, расчесал волосы и усы и надел чистую
рубашку, а покончив с этим, поставил кресло поближе к двери и  пододвинул  к
нему стол. Одну из ламп я поставил на стол, другую задул. Тут  меня  осенила
новая мысль, и я, взяв одно из махровых полотенец миссис Энсон, положил  его
на ручку кресла. Теперь я был готов. Оставалось только усесться в  кресло  и
раскрыть роман.
   Прошло больше часа; я просидел все это время с книжкой на колене,  но  не
прочел ни слова. Я различал, и то еле-еле, приглушенный гул голосов внизу, а
в остальном тишина была полной.
   Наконец на лестнице послышались легкие шаги, и я приготовился  к  выходу.
Отложил книжку, перекинул махровое полотенце через руку. Подождал, пока шаги
не  прошуршали  мимо  двери,  и  распахнул  ее.  Я  увидел  женскую  фигуру,
удаляющуюся  по  тускло  освещенному   коридору;   заслышав   шум,   женщина
обернулась. Это была всего-навсего горничная - она несла  кому-то  грелку  в
темно-красном чехле.
   - Добрый вечер, сэр, - произнесла  она,  нехотя  сделала  книксен  в  мою
сторону и пошла дальше своей дорогой.
   Я пересек коридор, закрыл за собой дверь  ванной,  медленно  сосчитал  до
ста, а потом вернулся в свою комнату.
   Теперь ожидание давалось мне с трудом - я был возбужден гораздо  сильнее,
чем раньше. Спустя несколько минут я опять услышал шаги на лестнице, на  сей
раз, пожалуй, чуть потяжелее. Я опять выждал, пока они  не  простучали  мимо
моей двери, и тогда высунулся в коридор. Это оказался Хьюз, возвращающийся к
себе в номер. Мы обменялись кивком, и я снова прошествовал в ванную.
   Когда я вновь вернулся к себе, то почувствовал,  что  начинаю