что мне от них не  уйти.
Они были вооружены. Тонкие такие стволы... Кажется - парализаторы.
   "Мерзавцы, - подумал Кир-Кор. - Использовали ту же  маскировку,  что  и
Мокрец с компанией. Обвели вокруг пальца парней из МАКОДа!.."
   - Успокойся, - сказал он. - Ты в безопасности. Они - там, ты  -  здесь.
Никто тебя больше не тронет, я с тобой.
   - Почему я голая? Где мой купальник?
   - Купальник остался в бассейне. Он не прошел.
   - Тут есть что-нибудь... ну хотя бы халат? -  Она  провела  ладонью  по
глазам - точно пыталась избавиться от наваждения.
   -  Там  есть  все  что  угодно.  -   Он   кивнул   в   сторону   шкафа,
предупредительно отвернулся.
   Марсана  облачилась  в  пушистый  халат  с  широкими  рукавами,   зябко
поежилась, как от озноба. Спросила:
   - Мне это снится?
   Кир-Кор тоже надел пушистый халат. Ему стало жарко, как  в  Африке.  Он
обнял Марсану:
   - Если это наш сон - пусть продолжается.
   Она прижалась к нему, закрыла глаза.
   - Значит, Камчатка?..
   - Да. Но ты не волнуйся. Чуть севернее Финшел... и только.
   - И гораздо восточное.
   - География, видишь ли...
   - Понимаю... Но как?
   - Переход через топологически видоизмененный участок пространства.  Все
это как-то связано с уплотнением времени... Как именно, я не знаю.
   - Гиперпространство? Как через пампагнер на тораде или фазерете?
   - Не совсем. Другого типа... Ты ощутила момент перехода?
   - Еще бы! Странное  ощущение...  Я  бросилась  в  воду  с  трамплина  в
отвратительном  настроении,  потому  что  мне  предстояло  вынырнуть   под
прицелами парализаторов. В воде я сразу открыла глаза и  вместо  привычных
бело-зеленых узоров на дне бассейна увидела... сама не знаю что. Это  было
похоже на подводный фейерверк - пучки длинных блестящих  искр.  Потом  все
вокруг вскипело светящейся голубой плазмой, а прямо  перед  моими  глазами
вздулось нечто вроде зеркального пузыря, и на его  поверхности  я  увидела
отражение. Нет, не мое... Я узнала тебя - твои руки, лицо... ты летел  мне
навстречу. И... мимо меня словно бы пронеслась  какая-то  жуткая  тяжесть.
Мне показалось, будто сердце мое совершенно остановилось. Перед смертью  я
успела подумать:  "Где  ты,  Кирилл?!"  -  меня  опрокинуло  синим  вязким
взрывом, швырнуло  куда-то...  Как  теперь  выяснилось  -  прямо  тебе  на
голову... на изголовье твоего ложа.
   - Это замечательно! - вырвалось у Кир-Кора. - Просто чудесно!
   - Чему ты радуешься?
   - Говоришь, мимо пронеслась какая-то тяжесть? Хороший признак... Теперь
я за тебя спокоен.
   - В другой раз может и не мимо? - спросила она.
   - Я не знаю, что и как будет в другой раз. Но  оставим  это  на  время.
Главное - ты здесь. У меня чудесный праздник!
   - У тебя? Понимаю... Томление плоти и... все такое. -  Она  помрачнела,
слегка отстранилась. - Особых усилий для тебя не требуется, верно? Пожелал
- и женщина падает к тебе в постель, в готовом виде - раздевать не надо. А
то, что эта несчастная женщина двое суток ждала хотя бы двух слов  привета
с Камчатки, тебя не трогает.
   - Трогает, - ответил он. - И даже очень. Но с  какой  стати  несчастная
женщина вообразила, будто я способен по своему капризу  обеспечивать  себе
желаемое немедленной доставкой на дом?
   - Догадки на этот счет у меня появились,  когда  я  узнала,  что  тигр,
который был на пляже нашей любви, не  имел  отношения  к  Театральному.  С
помощью каких-то новастринских штучек ты извлек его из столичного зоопарка
так же, как теперь выловил и меня.
   - Так же, да не так... - уклончиво возразил Кир-Кор. - Однако  не  могу
не  сделать  тебе  комплимент,  любовь  моя,  ты  обладаешь   изумительной
интуицией.
   - На этот раз, друг мой ясноглазый, тебе приходится  иметь  дело  не  с
интеллектом певицы, а с понимательно-мыслительными способностями  молодого
ученого.
   - Ух ты-ы!.. - Кир-Кор подхватил молодого ученого на руки, покачал  как
ребенка. - Я и твой отец - мы оба будем гордиться тобой.
   - Ты знаешь моего отца?..
   - Думаю - да. Если  мои  предположения  верны,  твой  отец  Пан-Гай  из
Эпидавра. Скоро ты с ним познакомишься. Очень скоро, если захочешь.  Он  -
член коллегии новастринской Академии Естества Живого, тоже молодой ученый.
   - Молодой? Мой отец молод?
   - Конечно. Молодой академик. Если окажется вдруг, что это не он, найдем
настоящего. Без отца я тебя не оставлю. Мы оба будем носить тебя на руках!
   Бережно прижимая Марсану к груди, Кир-Кор сделал круг в тесной спальне,
устремился в гостиную.
   - Что с тобой, милый?
   - Учусь носить тебя на руках.
   - Уж лучше учись общаться со мной  без  излишнего  высокомерия.  А  для
начала дай мне просто прийти в себя...
   - Понимаю.
   Он посадил ее на стол - возле вазы с цветами.
   - Розы... Мой цветок. - Улыбка преобразила ее лицо  -  с  него  исчезло
выражение настороженности. - Какой красивый букет... Мне?
   - Тебе, - подтвердил он,  ощущая,  как  прилив  ошеломительно  глубокой
нежности к этой золотоволосой прелестной длинноногой женщине заполняет все
его существо от пят до макушки. - Правда, я  не  слишком  надеялся  именно
сегодня положить букет к твоим ногам. Но запах роз напомнил мне твои губы.
На меня это сильно подействовало. Не веришь?
   - Верю.
   - Тогда прими мое присутствие в своей жизни.
   - Поцелуй меня, - сказала она.
   Первый поцелуй  благоухал  розами  и  был  неожиданно  целомудрен,  как
поцелуй звезд.
   Потом он целовал ее, изнемогая от страсти, в счастливом головокружении.
Целовал губы, лицо, руки, шею, голые плечи,  целовал  упругую,  твердеющую
под поцелуями грудь.
   - Кирилл!.. - простонала Марсана.
   - Что, милая?
   - Люблю тебя. Люблю больше собственной жизни...
   - Молчи. Не говори ничего.
   Внезапно он ощутил какое-то странное беспокойство  и,  еще  не  осознав
этого в полной мере, приспустил с ее плеч мешающий ему  пушистый  халатик.
Одним движением сбросил свой халат и, опьяненный, склонился над ней. Вдруг
заметил, что Марсана, загадочно присмирев,  смотрит  поверх  его  плеча  в
сторону лоджии... Он  пришел  в  себя,  обернулся.  И  невольно  шагнул  к
приоткрытому для сквозного ветра проему.
   Над сопками Белобережья висел в  ночном  небе,  слабо  мерцая,  золотой
призрак перевернутой кверху дном Чаши Времени.
   Призрак был испещрен ровными  рядами  квадратных  углублений...  Одного
взгляда на это небесное чудо Кир-Кору было достаточно, чтобы  понять,  что
имел в виду Агафон, когда признался: "Ряды углублений почему-то  напомнили
мне эколат".
   Золотой призрак медленно опускался. Как исполинская люстра...
   Подошла, кутаясь в халатик, Марсана, прижалась к плечу.  Он  машинально
обнял ее левой рукой. Несколько минут они стояли под ударами ветра, плотно
прижавшись друг к другу, - наблюдали эволюцию дивного миража.
   - Какая-нибудь новая флаинг-машина? - спросила Марсана неуверенно.
   - Слишком крупная штука  для  флаинг-машины,  -  отозвался  Кир-Кор.  -
Скорее это мираж... Омен, как сказал бы фундатор-провидец и экзарх здешних
мест Агафон Ледогоров.
   Где-то кричали. Возбужденные крики  доносились  снизу  -  со  смотровой
площадки на крыше вестибюля гостиницы - и из соседних лоджий.
   Опускаясь  над  Белобережьем,  золотой  призрак  заметно  уменьшался  в
размерах. "Становится четче по контуру, ярче... материальное,  что  ли,  -
отметил Кир-Кор. - Ну и дела!.."
   - Не мираж, - сказала Марсана. - При спуске оно уменьшается и, на глаз,
соответственно уплотняется. Миражи так себя не ведут. Спуск равномерный...
Эта штука собирается сделать посадку строго по вертикали, Кирилл!..
   - Похоже, - согласился Кир-Кор. - И я, кажется, знаю где.
   В надежде, что на территории экзархата уже спохватились и  оттуда  идет
прямая  трансляция  неординарного  события,  он   приказал   бытавтоматике
включить  олифектор,  но  так,  чтобы  остался   только   верхний   ракурс
изображения.
   На миг погрузившись в молочную  белизну,  гостиная  снова  вынырнула  в
прежнем  своем  объеме.  Правда  -  без  потолка.   Надежда   оправдалась:
изображение небесного феномена над экзархатом транслировали попеременно  с
двух позиций - вблизи зеркального здания  АИЛАМ  и  с  крыши  "Каравеллы".
Теперь им с Марсаной  феномен  превосходно  был  виден  и  со  стороны,  и
непосредственно с места предстоящей посадки.
   В том, что эта штука собиралась сесть прямо на купол ретрита,  сомнений
почти уже не было. Как, впрочем, и в том, что пылающий  золотистым  светом
феномен, снижаясь и уменьшаясь в размерах, приобретал статус материального
тела.
   Золотое,  опоясанное  ровными  рядами  квадратной  перфорации  и  полое
внутри, как  пустая  чаша,  сооружение  уменьшилось  наконец  до  размеров
верхнего сегмента Академии. Ниже, ниже... Зависло над зеркальным  зданием,
точно чашевидная плюска над желудем... "Будем надеяться, что  экзарх  ушел
из ретрита", - думал Кир-Кор, стараясь заглушить тревогу.
   Мгновенная ослепительно голубая  вспышка.  Как  при  аннигиляции...  За
неуловимое это мгновение светящийся небесный пришелец успел плотно слиться
с ретритным сегментом  -  зеркальное  здание  обзавелось  изумительным  по
красоте  дырчато-золотым  куполом.  От  купола  отделилось  полупрозрачное
кольцо искристо-оранжевого сияния  и,  расширяясь,  стремительно  унеслось
куда-то в лунное небо; наступила странная тишина... "Кричать перестали,  -
машинально отметил Кир-Кор. - Значит - финал?.."
   - Невероятно!.. - прошептала Марсана. - Что это было?  Ты  мог  бы  мне
объяснить, что здесь, собственно, произошло?
   Нет, это был  еще  не  финал.  Из  новоприобретенного  купола  Академии
веерными  фонтанами  исторгались,   закручиваясь,   спиралевидные   крылья
импульсного  разноцветного   свечения   -   над   Белобережьем   кружилась
светоносная метель радужных бликов.
   -  Вернулась  Чаша  Времени,  -  объяснил  Кир-Кор.  -  Проявилась   на
территории экзархата в каком-то ином своем качестве.
   Взглянув на него снизу вверх, Марсана сказала:
   - Это не объяснение, милый.
   - Согласен, любимая, - сказал Кир-Кор. - Строго говоря, этого не сможет
объяснить никто...
   И подумал: "Странно и жутко. Только два существа на этой планете  могут
хотя бы догадываться, что сейчас происходит. Один - на том берегу,  другой
- на этом".
   - Я могу лишь поделиться догадкой, - добавил он. - И то с  чужих  слов.
Чаша Времени - это начало прямого контакта между нашими Будущим, Прошлым и
Настоящим. Шанс на спасение цивилизации...
   - Время Ампары? Кирилл, ты веришь, что это возможно?  Думаешь,  это  не
просто философская абстракция?.. Да оросит нас всех свет великой Ампары!..
   - Раньше не верил.
   - А теперь?
   Кир-Кор молча кивнул в сторону Белобережья, развел руками. Подумал:
   "Да оросит тебя свет великой Ампары, Земля!"



ВМЕСТО ЭПИЛОГА


1. КУМУЛЯТИВНЫЙ УТИЛЬ

   - Я с вами прощаюсь, - прогремел в экипировочной  голос  диспетчера.  -
Доброго  пути  вам,  стартман.  К  ангару  вас  проводит   офицер   Службы
безопасности майор Диомид Кержавин. Ваш  ангар  под  номером  восемьдесят.
Конец связи.
   Кир-Кор взглянул на Диомид а Кержавина.  Диомид  Кержавин  взглянул  на
грагала. В светло-карих с малозаметным ироническим прищуром глазах офицера
невозможно было прочесть ничего, кроме спокойного ожидания.
   Грагал стянул рубаху через голову. С треском.
   - Если экстендерман - последний, кого здесь всерьез волнует мой путь  к
ангару, я буду ужасно разочарован.
   Офицер не ответил. Даже позу не изменил. Его осанистая фигура с  хорошо
сидящим  на  ней   коричнево-золотым   мундиром   "скучала"   у   дверного
прямоугольника; из-под локтя, как металлический нетопырь,  свисал  стволом
вниз темно-серый миттхайзер.
   Кир-Кор разделся совсем, сбросил одежду и обувь в утилизатор.  Кутаться
перед стартом в халат не хотелось, он поднял слегка разведенные в  стороны
руки и, не  обращая  внимания  на  майора,  вызвал  в  себе  специфическое
ощущение тяжести вдоль позвоночника. Через минуту вокруг бедер образовался
зеркально-блещущий слой в форме сублитакулума, а на ногах  -  нечто  вроде
сандалий и сверкающих поножей. После секундного колебания Кир-Кор  украсил
руки дюжиной блестящих, как  ртуть,  браслетов,  соединенных  между  собой
продольными полосами. Отпуск был прерван, экономить биоэнергию  теперь  не
имело смысла.
   Майор оценил метаморфозу с "переодеванием":
   -  Здорово  смахиваешь  на  древнеримского  легионера.   Тебе,   Кирилл
Всеволодович, еще бы кассис на голову, а в руки - скутум и гладиус.
   Он так и сказал: "кассис, скутум, гладиус". Кир-Кор посмотрел на него с
любопытством.
   - А ты, Диомид Афанасьевич,  смахиваешь  больше  на  историка,  чем  на
офицера эсбеэсэс. Образование получил в престижном гимнасии  какого-нибудь
кондового экзархата?
   - В одной из захолустных общин Смоленской губернии, - был ответ.
   - Ладно, не прибедняйся, некоторое представление о "захолустьях" у меня
уже есть. Ну что ж, майор... к парадному выходу подшефный  тебе  стартман,
как видишь, готов.
   - Это уж точно. - Правая рука  офицера  взлетела  к  пилотке.  В  левой
пискнул миниатюрный спукшайнер. Дверь  открылась.  Покидая  экипировочную,
Кир-Кор  мимоходом  взглянул  на  капитанский  погон  подтянутого  майора,
подумал: "Диомид взбирается по служебной лестнице до того быстро,  что  не
успевает менять на мундире знаки отличия".
   Два года назад Кержавин был в звании поручика. Пройти служебный путь от
поручика до майора за такой  короткий  срок  мудрено.  Во  всяком  случае,
табель о рангах явно здесь ни при  чем.  Здесь  "явно  при  чем"  какие-то
особые  заслуги.  Может  быть,  боевые...  "А  собственно,  что  тебе   до
внутренних дел Службы безопасности?" - упрекнул хозяина внутренний  голос.
"Решительно ничего", - отмахнулся Кир-Кор.
   Ему не хотелось думать о близком старте.
   От старта, однако, не отмахнешься. Старт был неотвратим, как  солнечное
затмение. За дверью  уже  стояли  два  швебкарта  -  двухместные  экипажи,
забавно напоминающие стеклянные башмаки на очень толстых красных подошвах.
   Сели. Поехали. Точнее - воспарили над металлическим полом (сила тяжести
здесь  составляла  едва  половину  земной).  Впереди,  строго   выдерживая
дистанцию, летел  вдоль  розового  и  бугристого,  как  пищевод,  коридора
швебкарт, несущий на себе двух  стрелков  в  мундирах  эсбеэсэс.  Опасливо
ощетиненный стволами кернхайзеров авангард стартману не нравился.
   - Я успел свыкнуться с мыслью, что  ты  охраняешь  меня,  -  сказал  он
бывшему капитану. - А кого охраняют эти двое бывших сержантов?
   - Бывает, - ответил майор невпопад,  и  собеседник  понял,  что  голова
офицера  занята  чем-то  другим.  Светло-карие  глаза  Диомида   Кержавина
буравили коридорную перспективу.  У  него  был  монетарно-четкий  профиль,
напоминающий известный профиль Птолемея Филадельфийского.
   Расспросы  Кир-Кор  прекратил.  Строгий  профиль  и  вид   миттхайзера,
приподнятого на сгибе офицерского локтя, не располагали  к  непринужденной
беседе. Вооруженная прогулка  на  швебкартах  вызвала  странные  ощущения.
Слишком странные... Такие ощущения были бы уместны за бруствером окопа, но
никак не в экстендерах терминала с высокопарным названием "Млечный Путь".
   Длинный, как ствол лифтовой шахты, коридор  экстендера  был  достаточно
широк для красноподошвенных экипажей, но при сравнительно быстром движении
вдоль его оси возникала иллюзия смещений осевой линии то влево, то  вправо
вследствие того, что попеременно то слева, то  справа  прокатывались  мимо
вертикально ориентированные розовые валы - так виделись на  лету  гладкие,
вдавленные в коридорное пространство бока огромных цилиндрических ангаров,
навешанных на секции экстендера снаружи. Одна  иллюзия  порождала  другую:
казалось, будто швебкарты летели вперед по синусоиде, рыская из стороны  в
сторону. Кроме этой красноподошвенной кавалькады,  в  коридоре  никого  не
было. "Сегодня я здесь единственный стартман", - сделал вывод Кир-Кор.
   Как призраки, налетали и проносились над головой бледно-желтые  арки  -
муфты  аварийно-герметического  диафрагмирования   в   местах   соединений
экстендерных секций. Арки и бока ангаров были пронумерованы  и  расцвечены
комбинациями светосигналов.
   Под аркой номер тридцать семь швебкарты снизили  скорость,  с  шипением
плюхнулись на металлический пол  возле  розовой  выпуклости  ангара  номер
восемьдесят. Оба сержанта и офицер, выпрыгнув  за  борт,  как  по  команде
сняли  пилотки.  Стартман  уставился   на   стены   секции,   беспорядочно
исчерченные коричневыми рубцевидными ожогами. Без всякого комментария было
понятно: здесь имела место стрельба из кернхайзеров. А  судя  по  зловещей
вмятине на выпуклой стене ангара, - имел место и взрыв ручного  фугаса.  И
еще кое-что имело тут место...
   Диомид Кержавин надел пилотку:
   - Одиннадцать часов назад мы потеряли здесь трех своих товарищей.
   Этого  он  мог   бы   и   не   говорить.   На   полу   белели   контуры
оперативно-следственной обрисовки положения трех тел и  выпавшего  из  рук
бойцов оружия. Майор добавил:
   - Нам  удалось  предотвратить  замысловатую  диверсионную  акцию.  Двое
зомбированных стрелков охранного взвода пытались проникнуть в ангар  номер
восемьдесят.
   Кир-Кор не  стал  выяснять  зачем.  За  примятой  стеной  ангара  номер
восемьдесят был его фазерет.
   - Лювер не стоит человеческой жизни, Диомид Афанасьевич.  Тем  более  -
трех.
   - Лювер не стоит,  -  согласился  Кержавин.  -  Другое  дело  -  Кодекс
Безопасности Приземелья, коему мы присягнули.
   Вдруг из кармашка на рукаве офицера выпер оранжевый аудиобабл -  пузырь
величиной с апельсин. Аудиобабл заорал:
   - Тревога,  майор!  Срочно  покинуть  секцию!  Гермозащита  один!  Всем
быстрее назад!!!
   Недавним пассажирам обоих швебкартов потребовалась секунда, чтобы снова
вспрыгнуть на свои сиденья, и не успел еще отзвучать императив  "Быстрее!"
- красноподошвенные экипажи, развернувшись на месте,  устремились  обратно
вдоль коридора, обрастая на лету прозрачными  пластинами  первого  контура
гермозащиты. В  тылу,  отделяя  одну  секцию  от  другой,  охлопывались  с
грохотом пушечных выстрелов аварийно-герметические диафрагмы. Выла сирена,
продолжал орать аудиобабл:
   - Этеншн, мэйджер! Гег бэк, прэссинг! Шнель  цурюк!  [приказ  отступить
(англ. и нем.)]
   На швебкарты внезапно обрушился потолок.  Удар  сильный,  безжалостный:
мчащиеся экипажи столкнулись друг с другом, бухнулись  о  пол,  отскочили,
как тяжеловесные мячи, снова врезались в потолок и были отброшены  вниз  -
точно от спружинившего полотна батута. Кувыркаясь  внутри  остекленной  со
всех сторон кабинки, Кир-Кор  одной  рукой  прикрывал  голову  от  ударов,
другой отводил от себя ствол кержавинского миттхайзера. Сейчас он опасался
случайных выстрелов больше, чем шишек и синяков, - видел, как  в  соседнем
швебкарте люди переворачивались  и  падали  друг  на  друга  в  обнимку  с
изготовленным к бою оружием.
   Грохнула  очередная  диафрагма,  но  синусоидальная   волна   улеглась,
перестала терзать обремененную ангарами коридорную кишку экстендера. Чудом
уцелевший на рукаве офицера аудиобабл успел  дать  "отбой"  -  лишь  после
этого  крикливое  средство  экстренной  связи  испустило  оранжевый   дух,
съежилось и исчезло в кармане.
   Когда остекление кабины  самоустранилось,  сошло,  как  тающая  ледяная
чешуя, Кир-Кор по примеру майора  спрыгнул  на  пол.  Растирая  ушибленный
локоть, подумал: "Тебя здорово  встретили,  дальнодей,  но  еще  эффектнее
провожают".
   Летучие экипажи застыли бок о бок гротескной  башмачной  парой.  Секция
номер тридцать один... В наступившей  тишине  было  слышно,  как  сержанты
перевели   лучевые   затворы   кернхайзеров   с    боевой    позиции    на
предохранительные защелки.
   Майор подчиненным:
   - С вами все в порядке? Ист аллес орднунг?
   Помятые сержанты торопливо н