т эварх, возглавляющий комент  девидеры  Камчатского  экзархата,
курировал вопросы основных общинных проблем  в  тот  период,  когда  среди
обитателей Белобережья метался в  любовной  горячке  Сибур.  Должно  быть,
авторитет комита оказал какое-то  влияние  на  ход  инициированных  Амуром
событий. Авторитет старейшин означает здесь многое.
   - Очень рад видеть тебя, Кирилл, -  сказал  Полуянов,  -  но  удивления
своего скрывать не стану.
   - Удивления чем? - осведомился Кир-Кор.
   - Тем, что вижу тебя одного  вдали  от  "Ампариума".  Если  не  считать
желторотого выводка айкидоков.
   - Дело случая. Любознательность  подтолкнула  меня  заглянуть  в  пятый
цирхауз. Небольшая экскурсия. Кстати, фундатор в курсе.
   - Кто еще в курсе этой экскурсии? - Эварх с  беспокойством  косился  по
сторонам.
   - Полуяновы, - ответил Кир-Кор. - Старший и младший.  Больше  -  никто,
клянусь. Если опять-таки не считать айкидоков.
   - Жаль, я не смогу быть твоим гидом - веду группу на Молодежный Двор...
   - Понимаю, Не огорчайся, подземный этаж я сам как-нибудь  осмотрю.  Мне
не нужен Вергилий внизу, мне он нужен в высших сферах  томлений  обуянного
Эросом духа...
   Комит был догадлив:
   - Сибур?..
   - Если не можешь или не хочешь - не говори.
   - Понятно. - Иван Николаевич  стал  рыться  в  карманах  комбинезона  в
поисках чего-то нужного. - Ты отец и... В общем, все это очень понятно.
   - Мое беспокойство возрастает, эварх...
   - А собственно... что тебе про это известно?
   - Немного, но достаточно для мучительных опасений. Знаю, что прелестная
девчушка возраста Джульетты питает к  Сибуру  нежные  чувства,  однако  он
влюблен не в нее.  Видимо,  здесь  сложился  какой-то  опасно  безвыходный
треугольник с чрезмерно острым  углом.  Может  быть,  я  представляю  себе
ситуацию в излишне драматических тонах?
   - И да... и, к сожалению, нет. Потому  что  Сибур  совершенно  серьезно
влюбился в маму этой девчушки.
   Отец Сибура остолбенел.
   Эварх наконец нашел и вынул из нагрудного  кармана  то,  что  искал,  -
пластиковый прямоугольничек карманного календаря:
   - Я не слишком тебя удивил?
   -  Да  как  сказать...  -  пробормотал  Кир-Кор.  -  Мне  следовало  бы
догадаться. И что же Марина Викторовна?.. Этот  роман  всколыхнул,  должно
быть, всю девидеру!
   -  Роман  в  стихах  и  портретах.  В  том  числе  -  и   в   портретах
светопластических и стереокинематических. Комментировать я это не  буду  -
здесь комментарии неуместны. Тем более что поведение Сибура было  рыцарски
безупречным. Не встретив понимания, он не разлюбил обожаемую Даму  Сердца,
но и не был чрезмерно навязчив. И в этом смысле  тебе  как  отцу  не  надо
терзаться. Вот... возьми на память.
   Кир-Кор повертел в  пальцах  прямоугольничек  календаря  и  вызвал  над
освещенной обложкой голосолнечный эффект  -  в  воздухе  затрепетало,  как
пламя, красочное изображение: женская головка в  древнеегипетской  царской
тиаре. С первого взгляда было совершенно ясно, чья именно.
   - Нефрет, - сказал он упрямо. - Нефрет, которая в мире искусства больше
известна под именем Нефертити.
   - Нефрет, которая в девидере нашего экзархата всем известна под  именем
Марины Секириновой, - отклонил комит его версию. -  После  отъезда  Сибура
этот  шедевр   светопластики   использовали   для   украшения   календарей
принтдельцы Петропавловска.
   - Без последствий, надеюсь?
   - Без негативных, - уточнил Полуянов.  -  К  новогодним  праздникам  на
Марину обрушился небывалый шквал поздравлений - от знакомых и малознакомых
людей. Как же -  человек  года!  Женщина  года!..  Затем  -  второй  этап:
многочисленные и весьма настойчивые приглашения  участвовать  в  конкурсах
красоты.
   - Участвовала?
   - Нет.
   - Мне кажется, если она позволит себе улыбнуться, ей обеспечен успех.
   - Верно  подметил.  Когда  ее  пригласили  принять  участие  в  заочном
конкурсе красоты среди замужних  на  титул  "Сударыня  Ключевская  Сопка",
Марина весело рассмеялась, и десятисекундная видеофиксация этого  рядового
события принесла ей победу  и  приз  -  большую  роскошную  яхту-катамаран
класса "золотой лев". Королевское судно.
   - Спасибо за сувенир. - Кир-Кор опустил календарик в  карман.  -  Приз,
значит, ей приглянулся?
   - Не  знаю.  Вряд  ли  ей  довелось  хотя  бы  раз  подняться  на  борт
"Новастры"...
   - Такое название она дала своей яхте?
   - Это был единственный  акт  проявления  ее  судовладельческой  воли...
Виноват,  был  и  второй:  акт  дарственной   передачи   яхты   "Новастра"
объединенному клубу юнг Белобережья и Петропавловска.
   Комит оглянулся на галдящую у заправочной станции молодежь,  и  Кир-Кор
понял, что интервью пора закруглять.
   - Большое спасибо, Иван Николаевич.
   - За что?
   - За скорую помощь. Все теперь ясно...
   - По глазам вижу - не все, -  твердо  сказал  Полуянов.  -  Выкладывай.
Главное, чтобы на Большой Экседре ты был спокоен.
   - Как я могу быть спокоен, если Сибур... пусть сам того не желая, нанес
семье Секириновых моральный ущерб.
   - Марина и ее муж - умные люди, и этим сказано все.
   Помолчали. Эварх досадливо сморщил нос:
   - Опять-таки вижу - не все. Значит -  подробности?..  Ладно.  Мой  брат
Леонид, опасаясь того же, побывал в семье Секириновых  и  доложил  коменту
девидеры, что инцидент исчерпан и никакой проблемы здесь нет. Кому-кому, а
Леониду можешь поверить - он лукавить не станет, ты его знаешь. Муж Марины
- специалист по диагностике  церебральной  патологии  -  при  мне  однажды
сказал: "Борьба с избытком любви на Земле способствует  процентному  росту
олигофрении".
   - Специалистам виднее, - заметил Кир-Кор. - Скажи мне, эварх,  со  всей
откровенностью... сам ты обо всем этом что  думаешь?  Чем  все  это  может
кончиться?
   - Я не Юрмед Вертоградов, в психонавтике слаб, - поскромничал Полуянов.
- Предполагаю: в следующий раз Сибур внезапно обнаружит, что  Ирина  стала
очень похожа на свою мать, и... могут возникнуть совсем иные проблемы. Мое
предположение с твоим случайно не совпадает?
   - Нет. Извини... То есть я допускаю, конечно,  вероятие  смены  вектора
влюбленности у Сибура, но это, к сожалению, произойдет не в следующий раз.
И если вообще произойдет, то не раньше, чем Ирина  полностью  повзрослеет.
Такова природа Корнеевых... А где гарантия, что через  пять,  скажем,  лет
Ирина по-прежнему будет видеть в Сибуре своего Ромео?
   - Да... такой гарантии нет, - согласился эварх  и  посмотрел  себе  под
ноги. - Природу Секириновых мы оба знаем все-таки хуже, чем ты  -  природу
Корнеевых.
   Визуально комит нисколько не изменился,  и  все  же  Кир-Кор  явственно
ощутил перемену его настроения. Перемену в  сторону  сожаления  и  печали.
Сожаления, умноженного на печаль... Редко бывало, когда  грагал  испытывал
чувство растерянности перед землянином, но бывало. Непонимание, умноженное
на некую разновидность неловкости...  Можно  даже  назвать  это  робостью.
Ощущение, что землянин в данный момент  превосходит  в  чем-то  гражданина
Галактики, было острым, материально весомым и загадочным, странным. Потому
странным, что подобное превосходство объяснению не поддавалось.
   - Однажды, Иван Николаевич, на туристском привале ты нас всех позабавил
шуточной песенкой ложкарей:

   Санька Маньку полюбил,
   Дров ей санный воз купил, -
   Жги и грейся без конца,
   Ломца-дрица-оп - ца-ца!
   А дрова-то все - осина,
   Не горят без керосина...

   - Припоминаю. Сюжет этой песенки воспринимаешь как поучительный?
   - Фатальный, - уточнил Кир-Кор. - Для нас, грагалов, фатальный. Поэтому
я буду настоятельно советовать Сибуру избрать  другой  экзархат  приписки.
Очень настоятельно, по-отцовски.
   - Властной, значит, рукой...
   Комит вздохнул. Кир-Кор еще острее  почувствовал:  трещина  непонимания
расширилась, а ощущение необъяснимого превосходства Полуянова усугубилось.
   - Странно, - признался  он,  -  сейчас  я  чувствую  себя  перед  тобой
слепцом, сильно удивившим чем-то своего поводыря...
   Иван Николаевич промолчал.
   - Мне трудно  предположить,  что  в  моей  отцовской  позиции  сплошные
изъяны, - продолжил Кир-Кор. - Но я готов воспользоваться добрым  советом.
В самом деле, как поступить?..
   - Прежде всего - не делать резких движений, - посоветовал  Полуянов.  -
За годы у Сибура  сложились  со  многими  членами  девидеры  доверительные
отношения, так неужели тебе не гнусно будет заботиться, чтобы их оборвать?
   - Гнусно - нехорошее слово. Но точное. Я принимаю  его.  Точнее  здесь,
пожалуй, не скажешь... Начинаю думать, эварх, тебе удалось уберечь меня от
ошибки.
   - Скажем иначе, Кирилл: ты  и  я  пытаемся  оградить  Сибура  от  наших
ошибок. На земную жизнь он смотрит, конечно, глазами грагала, во многом  -
предвзято. Ну так пусть хотя бы  его  отношения  с  девидерой  развиваются
естественным и совестливым путем. Это - лучший путь, который  мы  с  тобой
знаем. - Комит, улыбнувшись, мягко добавил: - И лучшие помощники  на  этом
пути - женщины.
   "Девидера взяла Сибура под свое  покровительство!  -  прозрел  внезапно
Кир-Кор.  -  И  наверняка  -  по  инициативе  жены  Полуянова,  неутомимой
защитницы страждущих и влюбленных". Спросил почтительно:
   - Как поживает Мариула Яковлевна?
   - Спасибо, неплохо. До сих пор помнишь ее по имени и отчеству... А ведь
четыре годика миновало, однажды ты оказался гостем дома Полуяновых.
   - Квартала Полуяновых, - снова уточнил Кир-Кор.  -  Как  поживают  ваши
внучки Злата, Дашенька и Татьяна?
   Иван Николаевич развел руками:
   - Поверит ли Мариула, если я расскажу, что в памяти твоей мы все...
   - Придется поверить. Память моя хранит имена и ваших правнучек:  Алина,
Вера, Надежда, Любовь...
   Полуянов пристально всмотрелся  в  собеседника.  На  тонких  его  губах
возник и тут же растаял намек на улыбку.
   "А ведь он меня раскусил", - догадался Кир-Кор.
   "Ничего хитрого, - отозвался внутренний голос. - На физиономии  у  тебя
обычно написано все. Твое ребячье желание  проявить  хоть  в  чем-то  свое
превосходство он запросто уловил  и,  должно  быть,  подумал:  "Тюфяк  ты,
парень!" И поделом тебе. Не тягайся с эвархами".
   - Феноменальная память, - сказал Полуянов. - Привыкнуть никак не  могу.
Практически абсолютная... До встречи?
   - Ближайшая - на Большой Экседре. Приходи обязательно,  будет  занятно.
Даю публичный сеанс ретропиктургии.
   - Планар?
   - Планар.
   - Интротом из меня... В общем, прости старика, на сеанс  не  приду.  Не
буду  увеличивать  собой  пси-балласт.  Позже  приду  поддержать  тебя  на
голосовании. Пока!.. Будь здоров и будь осторожен.
   - Буду. Привет от меня и добрые пожелания твоим детям, братьям,  внукам
и правнукам, обаятельной твоей жене и ее сестрам Людмиле и Анне.
   - Нет, ты уж как-нибудь лично... В квартале Полуяновых.
   Эварх сделал шаг, собираясь уйти,  и  Кир-Кор  решился  наконец  задать
вопрос, который не давал ему покоя:
   - Не знаешь случайно... звено "финистов" все еще на экваторе?
   Полуянов вернулся в исходное положение.
   - А ты как считаешь? - спросил с интересом.
   - Думаю, все еще там. Надеюсь.
   - Хороший ответ. - Иван Николаевич доброжелательно покивал. - Во-первых
- думаешь. Во-вторых - думаешь правильно.  А  главное  -  встревожен...  -
Словно бы поймав себя  на  том,  что  разговаривает  сам  с  собой,  эварх
встрепенулся и  сообщил:  -  По  просьбе  фундатора  сегодня  ночью  МАКОД
откомандировал  на   экватор   дополнительное   звено   поддержки.   Звено
аэромашин-дефендеров типа "альконост" стартовало  на  Финшелы  с  охранной
базы Тамбовского экзархата.
   - Добрая весть. - Кир-Кор мысленно пожелал функционерам МАКОДа  успеха,
покивал Полуянову. - Добрая... Встречи с  тобой  всегда  подпитывали  меня
хорошей дозой оптимизма, огромное тебе спасибо.
   Взойдя на площадку редана, Кир-Кор  посмотрел  с  ее  высоты.  Эварх  и
комит, давний член Камчатского экзархата, декан, крупный авторитет комента
экзархатовской девидеры, глава  многочисленного  славного  рода  и  просто
хороший, умный, совестливый человек  Иван  Николаевич  Полуянов  стоял  на
элезаправочной станции в окружении подростков, что-то им говорил,  и  было
видно, как молодая толпа набухала энтузиазмом.
   Палестра,  в  полном  согласии   с   утверждением   Полуянова-младшего,
выглядела необитаемой. Безлюдный вестибюль, залитые солнцем безлюдные залы
разного спортивного назначения, безлюдные эскалаторы...  Заглянув  в  зал,
где толстобрюхие автоматы-уборщики неторопливо оглаживали татами,  Кир-Кор
вдруг вспомнил, что так и не удосужился узнать код запора.
   "Феноменальная память, маракас! Практически абсолютная".



6. ЭКСЕДРА ЧЕРНОГО ПОПУГАЯ

   В коридорах подземного этажа было светло. Створки двери цирхауза  номер
пять раздвинулись от обычного нажатия кнопки  -  код  не  понадобился.  За
дверью - порог из нержавеющей стали  и  четыре  ведущие  вниз  ступени  из
гранита. Ступени вели в просторное удлиненное  помещение  с  двумя  рядами
квадратных  в  сечении  колонн,  облицованных  сочно-розовым  родонитом  и
светоносными люминелями. Кир-Кор спустился с  порога  на  цветную  мозаику
пола - дверные створки за его спиной задвинулись, и что-то  там  мелодично
щелкнуло.  Автоматика  запоров  работала  здесь  почему-то  наоборот.   Он
огляделся. Мозаика пола изображала  ковер  с  красно-желтым  орнаментом  и
черными фигурами грифонов. Будто воронья стая на фоне заката. Между рядами
колонн в центре этого зала не было ничего, кроме света и воздуха.
   А в промежутках между стенами  и  колоннами  слева  и  справа  лоснился
полированным металлом чудовищный арсенал.  Копья,  мечи,  щиты,  алебарды,
кольчуги, боевые топоры, булавы, арбалеты, ножи и кинжалы... Цирхауз номер
пять представлял собой обширную музейную  экспозицию  холодного  оружия  и
средств защиты от него.
   Уже догадываясь, что прозвищем Спартак  махариши  обязан  скорее  всего
лезвию какого-нибудь прозаического древнеримского гладиса, Кир-Кор  побрел
вперед с чувством легкого разочарования. "А чего,  собственно,  ожидал  ты
увидеть? - думал он.  -  Фотофиксацию  махариши  в  майке  форварда  самой
знаменитой в России  футбольной  команды?"  Кир-Кор  даже  сквозь  плотную
пси-защитную "шубу" ощутил, что  в  зале  он  не  один.  Замедлил  шаги  и
вопросил тишину:
   - Тут есть кто-нибудь?
   От стенда с алебардами донеслось:
   - Не кто-нибудь, а лорд Олуэн из рода Гвенуйферов! Если я нужен кому-то
- подойдите сюда.
   "Кажется, ватагара наполовину можно  поздравить",  -  подумал  Кир-Кор.
Обогнув  колонну,  а  заодно  и  фигуру  манекена,  блистающую  испанскими
доспехами времен открытия обеих Америк, он столкнулся с  магистром  ордена
артуридов нос к носу. Сказал:
   - Имею честь снова приветствовать вас, Олуэн.
   Артурид  склонил  голову  в  знак  приветствия  и   молча   отсалютовал
закованной в латы рукой. На атлетическом  торсе  этого  живого  воплощения
одного из  героев  давно  отшумевших  рыцарских  войн  неплохо  смотрелась
темно-синяя бархатная безрукавка с плечевыми напусками, схваченная в талии
поясом из серебряных блях весьма недурной ювелирной работы. Левую  сторону
безрукавки украшал герб славного короля Артура - шлем, щит и  три  золотые
короны на лазоревом фоне.  Ситуация  была  глупейшей.  По  выражению  глаз
магистра Кир-Кор понял, что тот его совершенно не ожидал. В светло-серых с
темными крапинками глазах не было ничего угрожающего.  Был  только  вопрос
пополам с досадой и кроткой печалью, что характерно, когда человеку мешают
побыть одному. Это явно противоречило предостережениям ватагара.
   - Извините, Олуэн, - добавил Кир-Кор, собираясь уйти, - сдается мне,  я
нарушил ваш тет-а-тет с древним железом.
   - Древним, говорите? - Брови магистра поползли кверху.
   - Во всяком случае - старым. Если это, конечно, не современные копии...
   - А знаете ли, Кирилл, где мы с вами находимся? - осведомился магистр.
   - Если доверять глазам - в театре холодного боевого оружия.
   -  Здесь  есть  и  спортивное,  но  я  не   о   том.   Перед   нами   -
уникальная-коллекция собственноручных  изделий  Григория  Квашнина  и  его
учеников. Вам говорит о чем-нибудь это имя?
   - Еще бы! - оживился Кир-Кор, разглядывая алебарды, нагаты и бердыши. -
Известный оружейных дел мастер прошлого века. Разве он камчадал?
   - Да. Здешний Гефест... В своих изделиях  он  старался  использовать  и
даже объединить достоинства лучших образцов холодного оружия  Западного  и
Восточного полушарий. Секрет закалки его знаменитой бело-голубой оружейной
стали - до сих пор тайна  за  семью  печатями  для  современных  мастеров,
которые не камчадалы.
   - Относительно закалки судить  не  берусь,  но  то,  что  изготовленная
Квашниным рапира очень удобна в руке, могу засвидетельствовать лично.
   - Фехтуете?
   - Немного.
   - Попробуем? - Металлическая рука магистра дернулась  кверху,  привычно
согнулась в локте, в глазах заиграли отблески знаменитой стали. - Тут  все
для этого есть.
   - Простите, Олуэн, я совершенно не в настроении.  Как-нибудь  в  другой
раз.
   Стальной блеск в глазах артурида угас:
   - Жаль... Я теперь тоже редко фехтую. Во всяком случае, реже,  чем  это
подобает потомку славного рода Гвенуйферов. А  ведь  в  недалеком  прошлом
лорд Олуэн, говоря между нами, был чемпионом Европы  по  фехтованию...  Вы
позволите мне задать вам нескромный вопрос?
   - Ну... коли есть такая потребность... - Кир-Кор сделал  неопределенный
жест.
   - Особой потребности нет - заурядное любопытство.
   Экс-чемпион  ловко  высвободил  алебарду  из-под  стендовых   пружинных
держателей, взвесил ее в бронированной руке, пробормотал: "В самый раз!" -
и, склонив голову набок (не то к  чему-то  прислушиваясь,  не  то  любуясь
страшной секирой), ощупал  пальцами  левой  руки  острый  край  лезвия.  В
цирхаузе номер пять стояла гнетущая  тишина.  Тишину  вдруг  нарушил  смех
артурида.
   - Прошу прощения, -  извинился  этот  странный  человек.  -  Я  обратил
внимание, Кирилл... вы подчеркнуто избегаете предварять мое имя обращением
"милорд". Мне любопытно выяснить - почему?
   - Я не являюсь вашим вассалом. Мой лен, знаете  ли,  находится  в  иной
звездной ассоциации.
   Магистр бросил на собеседника странный взгляд  и,  рассеянно  оглаживая
ладонью   удлиненную   "бородку"   лезвия,   пробормотал:   "Западное    и
Восточное..."   Одновременно   он   словно   бы   продолжал   к    чему-то
прислушиваться. Было видно, как напряжены мускулы его шеи. "Одно  неверное
слово с моей стороны - и артурид развалит мне череп  на  два  полушария  -
западное и восточное", - подумал Кир-Кор. Ему уже начинало  казаться,  что
Олуэн слегка не в себе.
   Чтобы не затягивать молчание,  Кир-Кор  сказал  первое,  что  пришло  в
голову:
   - Великолепное изделие. Работа Григория Квашнина?
   - Судя по специальному клейму на "бородке",  это  работа  его  наиболее
талантливого ученика - Виталия Шаркуна, -  определил  артурид.  -  Видите,
соболь держит в лапе стрелу? А вот еще!.. - Водрузив  алебарду  на  место,
знаток острозаточенных раритетов взялся за древко соседнего бердыша.
   "Пора уходить, - сделал вывод Кир-Кор.  -  Не  могу  позволить  себе  в
завершение отпуска выслушивать лекции о боевых топорах".
   - Случайно не знаете, Олуэн, связано ли как-то  общеизвестное  прозвище
махариши Спартак с театром оружия?
   Сверкающая рука артурида оставила бердыш в покое.
   -  Если  вы  так  спросили,  Кирилл,  значит,  вы  не  видели   главной
достопримечательности цирхауза! Буду рад первым показать вам ее, а  заодно
удовлетворю и свое тщеславие гида. Скорее  следуйте,  будьте  любезны,  за
мной!
   Излучая оживленную  заинтересованность,  магистр  увлек  жертву  своего
тщеславия к стенду с мечами.
   Это был, пожалуй, самый протяженный стенд. Подходы к  нему  со  стороны
колоннады охраняли фигуры бронированных во