не буду слишком удивлен, эварх,  если  окажется,  что  гроссмейстер
объявился где-то уже за пределами экзархата.
   - Эк-ка!.. - употребил Михаил незнакомое собеседнику междометие.  -  За
пределами экзархата...
   Уяснив, что попадания в цель не случилось, Кир-Кор ввел поправку:
   - В принципе он мог объявиться где-нибудь и подальше.
   - О, это уже интереснее, - оживился эварх. - Где, например?
   - Ну... скажем, на Лавонгае. При условии, разумеется, что ему  доступно
загадочное искусство автоприации.
   - Тебе доступно? - быстро спросил Михаил.
   - Мне? С чего ты взял!.. Нет конечно.
   - Ему - тем более. Да и  существует  ли  оно  вообще,  это  пресловутое
искусство находчивого барона...  Я  имею  в  виду  самого  знаменитого  из
баронов.
   - Я понял, эварх.
   - По крайней мере, он - единственный из тех,  кому  действительно  было
доступно умение переносить себя за волосы с места на место. У  Мюнхгаузена
было много последователей, но никто из них, как мне  помнится,  так  и  не
добился желанного результата.
   -  Сегодня  я  наблюдал  автоприацию  махариши,  -  возразил   Кир-Кор,
(Возразил, впрочем, не слишком уверенно.)
   - Ну, это еще неизвестно, что именно  видели  твои  глаза...  Ладно,  -
решил Михаил, - вопрос дискуссионный, оставим его.  Не  вызывает  сомнений
одно: в любом случае Каганберья не  мог  бы  самостоятельно  допрыгнуть  с
Камчатки до Лавонгая. А уж тем более - выпрыгнуть без  посторонней  помощи
за пределы родимой планеты.
   Кир-Кор вперил взгляд в лицо Полуянова.
   - Я не ослышался, эварх?
   - Не знаю. Но могу еще раз проверить твой  слух.  Каганберья  находится
сейчас намного дальше, чем  позволила  бы  ему  это  сделать  наша  убогая
география. Теперь что скажешь?
   - Скажу, что  это  неум...  неуместная  шутка,  -  ответил  Кир-Кор  не
задумываясь.
   - Неумная, ты хотел сказать?
   - Я хотел сказать то, что сказал.
   - Да, слух и реакция у тебя в норме.  Все  в  норме,  кроме  склонности
приписывать мне шутовское амплуа. Среди грагалов у  меня  такая  нелестная
репутация?
   - Завидная,  эварх.  Репутация  веселого,  оптимистически  настроенного
человека.
   - И главное - правдолюбивого,  -  присовокупил  Михаил.  -  Спасибо.  А
поскольку я редко упускаю возможность донести до сознания собеседника свой
главный  жизненный  принцип,  то  воспользуюсь,   с   твоего   разрешения,
видеотектором... Кстати, почему он у тебя включен?
   - Видимо, из-за моей небрежности. Я торопился уйти.
   Чтобы  унять  наконец  зуд  в  районе  локтевого  сгиба,  Кир-Кор  стал
закрывать заскорузлый от высохшей крови рукав.
   - Ты разговаривал  отсюда  с  кем-нибудь  о  своем  намерении  посетить
палестру "Южная"? - наседал Полуянов.
   - Нет. Но получал из информатория экзархата справку о цирхаузе.
   - А до этого видеотектором пользовался?
   - Увы, да. Аудиовизуальный тет-а-тет мне навязал верховный пейсмейкер.
   - Шантаж? Угрозы? Лживые обещания?
   - Было всего понемногу.
   - И ты, расслабившись, позволил себе прогуляться к  палестре...  Санкта
симплицитас [святая простота (лат.)].
   Михаил затребовал связь с информаторием экзархата. Распорядился дать на
видеом апартаментов недавний запрос по системе "орбисат-молния".
   Свисающий  с  потолка  хрустально-прозрачный,  как  ледяная   сосулька,
сталактит олифектора просыпал в кабинет синие искры,  и  куцее  кабинетное
пространство внезапно распахнулось вширь. Будто широченное окно с видом на
озеро. Дважды прозвучал торжественным  аккордом  позывной  "Селенарха",  и
дважды раскатистый  бас  торжественно  произнес  это  название  внеземного
информационного агентства.  Из  глубин  левой  половины  фантомного  озера
проявился озаренный солнцем пейзаж внешнего уровня Лунного  экзархата:  на
фоне   черного   неба   -   зеленовато-белая   четырехлучевая   звезда   и
фиолетово-синий ступенчатый купол с блестящими кольцами, окруженный с тыла
целой рощей кактусовидных мачт, усеянных  разноцветными  многоугольниками,
чашами,  дисками.  Кир-Кор  машинально  оглаживал  оголенный  локоть,  уже
предчувствуя, что в экстравагантной шутке  эварха  содержится  некая  доля
правды, которая, может  статься,  прольет  свет  на  загадку  исчезновения
гроссмейстера.
   Правая половина мерцающей голубизны фантомного озера под  аккомпанемент
мелодичных  писков  стала  стремительно  покрываться  строками   адресного
формуляра:
   ЛУНА-"СЕЛЕНАРХ" - ОРБИСАТ-РЕТРАНСЛЯТОРАМ МЕТРОПОЛИИ, МОЛНИЯ!  ВОСТОЧНОЕ
ПОЛУШАРИЕ, МАТЕРИК АЗИЯ, ПОБЕРЕЖЬЕ  ТИХОГО  ОКЕАНА,  ПОЛУОСТРОВ  КАМЧАТКА,
ЭКЗАРХАТ, ЦЕНТР, ФУНДАТОРУ, МОЛНИЯ!
   Три секунды задержки - и бесстрастный ответ роботронного координатора:
   -   Орбитальный   сателлит-ретранслятор   "Боллар-10"   принял   молнию
"Селенарха".
   Короткая  музыкальная  трель.  Относительная  тишина  с   неистребимыми
шорохами - "шепотом звезд". И вдруг - негромкий  мужской  голос  приятного
тембра:
   -  Дежурный  распорядитель  по  центру  связи   Камчатского   экзархата
Велизарий Терпищенко молнию принял. Минуточку, идет поиск  видеотекторного
контакта с заявленным абонентом.
   Было слышно, как Велизарий торопливо бубнил:
   - Палестра "Южная"? Да  Велизарий  это,  Велизарий.  Приземелье  просит
срочную связь с Агафоном Виталиановичем!.. Вижу тебя,  Фелиция,  и  слышу.
Да, я  понимаю...  Ну  хорошо,  если  фундатор  слишком  занят,  пригласи,
пожалуйста,  к  видеотектору  комита...  или   кого-нибудь   из   эвархов.
Пожалуйста, Фелиция, подсуетись! Заранее спасибо.
   Фелиция  подсуетилась:  на  правой  половине  голубого  "окна"  видеома
исчезли строки адресного  формуляра  и  возникло  изображение  человека  с
озабоченным, хмурым лицом. Человек был очень похож  на  Ивана  Николаевича
Полуянова-старшего, только моложе. Кир-Кор узнал Леонида.
   - Велизарий, что приключилось? - строго спросил Леонид Полуянов.
   - Молния из Приземелья, эварх.
   - Извини, Леонид Николаевич, - вклинился в разговор спокойный  вежливый
голос, - и прими мое присутствие в твоей жизни. Очень прошу  тебя  уделить
нам минуту внимания!
   Голос показался Кир-Кору знакомым. Пейзаж с  черным  небом,  куполом  и
"технокактусами" на заднем плане уступил место изображению излучины канала
у прохода между крутыми скалами. В  объятиях  излучины  -  выдолбленная  в
скалах  уютная  площадка,  обсаженная   по   береговой   линии   метелками
колонновидного  можжевельника  и  оборудованная  (для  экседр,   вероятно)
полукруглым рядом каменных скамей. Спинок на скамьях не было,  но  зато  у
каждой  скамьи  -  по  два  видеомонитора.  Крутые  скалы  и  можжевельник
показались Кир-Кору тоже знакомыми. Это место расположено где-то  недалеко
от входа в гидропарк Лунного экзархата на первом подуровне. Должно быть  -
где-то со стороны экзархатовской консистории.
   Хозяин вежливого голоса  настолько  порывисто  вступил  в  поле  зрения
объективов видеосвязи, что на какое-то время его скуластое, красноватое от
загара лицо полностью  заслонило  можжевелово-скальный  пейзаж  -  Кир-Кор
узнал претора консистории Льва Степановича Шерипанова.
   - Кто это? - не сразу понял Леонид.
   - Благодарный твой ученик.
   - Ах, Левушка! - Эварх смягчился, но от разговора, видимо, решил  уйти:
- Извини, дорогой, у нас тут несколько неприятных внезапностей...
   - Прости и меня, учитель, но все мы здесь просим тебя уделить Луне хотя
бы минуту! - Претор  оказался  напористым  абонентом.  -  Камчатка  просто
обязана помочь нам разобраться в происшествии с верховным пейсмейкером!
   Эварх открыл и беззвучно захлопнул узкогубый рот, снова открыл. Наконец
овладел мимикой, произнес:
   - Та-ак... и Луна уже знает?! Не успеваешь чихнуть  на  Камчатке,  а  с
Луны тебе уже - "будьте здоровы"!
   - Ничего себе  чих!  -  Шерипанов  качнул  головой.  -  Умом  тронуться
можно!..
   Чуя, должно быть, неладное, Леонид Полуянов прицельно осведомился:
   - А собственно, что известно вам про гроссмейстера? С чего бы это у вас
такая... э-э... навязчивая активность?
   На  скуластом  лице   Льва   Степановича   отобразилось   нечто   вроде
возмущенного изумления. Он отпрянул от  видеообъективов,  и  теперь  можно
было разглядеть его одежду  -  нарядный  серебристый  гумераль  с  круглым
"византийским" воротником. Голову покрывала темно-синяя,  очень  скромная,
как и положено претору, круглая шапочка. Шерипанов шапочку зачем-то снял и
тут же снова надел.
   - Прошу прощения, учитель! Но, когда  верховный  пейсмейкер,  будто  бы
занятый в диспутах на Камчатке,  вдруг  объявляется  на  Луне  и  начинает
выделывать  здесь  нечто  совершенно  особенное,  мы  вправе  ожидать   от
Коллегиального Собора каких-нибудь объяснений. И для вас, полагаю, было бы
важно соблюсти известные приличия.
   Михаил выгнул бровь со значением. Кир-Кор ощутил неприятную  тяжесть  в
ногах.
   - Лев Степанович, не забывайся, - мрачно предупредил далекого  абонента
Леонид Полуянов. - Бред ведь несешь!.. Ты болен?
   Вместо ответа Лев Степанович жестом подал кому-то  условный  знак  -  и
между изображениями абонентов вклинился голубой овал с бегущей  по  кромке
огненной надписью агентства "Селенарх":
   ЛУНА, МОРЕ ДОЖДЕЙ, ЗАЛИВ РАДУГ, СТАНЦИЯ "СИНУС ИРИДИУМ", ИНТЕРЬЕР 3-8.
   Надпись  исчезла,  и  внутри  овала   возникло   изображение   типового
медицинского изолятора: на медицинском столе  -  если  верить  собственным
глазам, "Селенарху" и претензиям Шерипанова -  лежал  гроссмейстер  ордена
пейсмейкеров Джугаш-Улья  Каганберья.  Возле  стола  хлопотали,  готовя  к
работе диагностическую аппаратуру, двое в светло-зеленых костюмах -  шатен
и жгучий брюнет.
   Не прав был претор в одном: ничего особенного верховный  пейсмейкер  не
выделывал. Дергал слегка головой, плямкал губами и неуверенно водил руками
- будто все время пытался сбросить с себя светло-зеленое  покрывало.  Один
раз это ему удалось, и Кир-Кор  увидел  на  голой  груди  татуировку:  две
обвившие друг друга змеи. Оба глаза на  асимметричном  лице  гроссмейстера
были открыты, но смотрели странно, ни на  ком  не  задерживаясь.  Смотрели
бессмысленно...
   Претор - медикам:
   -  Парни,  представьтесь,  пожалуйста,  абоненту   метрополии,   будьте
любезны.
   Шатен, не прекращая работы:
   - Врач-терапевт и травматолог станции "Синус Иридиум" Олег Лазерчук.
   Брюнет, огладив иссиня-черную, как вороново крыло, бородку:
   - Андрей Коробейников. Психоаналитик.
   Было очень заметно, как ошарашенный фактами Леонид  Полуянов  с  трудом
приходит в  себя,  изо  всех  сил  стараясь  при  этом  сохранить  лицо  и
достоинство.
   - Немедленно пригласите сюда фундатора, - вполголоса, не  оборачиваясь,
отдал распоряжение он кому-то из тех, кто стоял у него  за  спиной.  Затем
уже громче - претору: - Лев, ты уверен, что  это  действительно  верховный
пейсмейкер? Где вы нашли его в таком состоянии?
   Претор - брюнету:
   - Андрей, где его обнаружили?
   Брюнет, размышляя над чем-то у  приборной  панели,  отделался  пожатием
плеч.
   - Есаула  спросите,  -  сказал  шатен,  предупреждая  новый  вопрос.  -
Гроссмейстера укладывал на стол медизолятора Айравата - и  теперь,  как  я
понимаю, только ему принадлежит честь дать метрополии первое интервью.
   В поле зрения видеобъектива медизолятора вошел  коренастый  русоволосый
крепыш  в  коричневой  форме  офицера  эсбеэсэс  с   золотыми   нашивками.
Золотистый пояс, золотистый ремень  портупеи,  золотистый  миттхайзер  под
правой рукой - на бедре стволом вниз.
   - Есаул охранного подразделения Службы безопасности Айравата Кудрявцев,
- представился офицер. - Интересующее вас чепе произошло  в  динаклазерном
зале. В тот момент я готовился заступить на сменное  дежурство,  временный
пост  которого  был  оборудован  в  зале  после  диверсионного  залпа   по
метрополии.
   Претор - офицеру:
   - Ты  был  единственным  свидетелем...  гм...  того,  как  гроссмейстер
появился в зале?
   - Нет, - сказал есаул. - Я принимал дежурство у сменного офицера. Сдать
пост готовился поручик Аполлоний Бушаков -  он  и  заметил  мерцающую  под
потолком зеленоватую дугу... нечто вроде светло-изумрудного  протуберанца.
Воздух   в    зале    покачнула    волна...    бледно-радужная    такая...
перламутрово-прозрачная... и на пол упал,  спиной  вниз,  абсолютно  голый
человек. Словно бы выпал из-под этой волны... Падая, он  резко  вскрикнул.
На его плечах и  вокруг  шеи  неистово  извивалась  ярко  окрашенная,  как
черно-желто-красное  ожерелье,  змея.  Таких  змей  я  раньше  никогда  не
видел... Самостоятельно подняться голый человек не смог, и мы с Бушаковым,
опомнившись, поспешили  на  помощь.  Змея  вела  себя  агрессивно,  дважды
укусила голого в грудь - здесь и здесь, в области сердца. Поручик крикнул:
"Берегись, это коралловый аспид - укус смертелен!" Мне пришлось отстрелить
змее голову.
   - Убил любимицу верховного пейсмейкера Цэкалту! - ужаснулся претор.
   - Иного выхода не было, - сказал есаул. - Верховный пейсмейкер нуждался
в срочной медицинской помощи.
   Леонид Полуянов - врачам:
   - В каком состоянии Каганберья?
   - В крайне тяжелом, - ответил шатен. - Разве не видно?
   - Суть вопроса - есть ли непосредственная угроза жизни?
   - Нет, до естественной смерти ему еще далеко - лет пятьдесят.  Хотя,  с
другой стороны, это, наверное, дела особенно и не меняет.
   - Позвольте себе выразиться отчетливее, - не сумел скрыть досаду эварх.
   - Извините нас, - вмешался брюнет, - но для конкретного  разговора  нет
проверенных данных. На первый взгляд у нашего пациента  -  какой-то  очень
странный случай амнезии. Вероятна глубокая потеря  памяти.  Насколько  это
действительно глубоко, мы узнаем через семь-восемь  минут,  когда  получим
достаточно полную диагностическую карту.
   - Извините и нас, - прозвучал голос фундатора. - Всем вам спасибо.
   Произошла смена абонентного лидера. Кир-Кор бросил взгляд вправо.  Лицо
Ледогорова его поразило. Оно было серьезным,  но  спокойным  и  совершенно
обыденным  -  ни  испуга  в   нем,   ни   хмурого   изумления,   ни   даже
настороженности.  Это  было  лицо  человека,   для   которого   непонятное
происшествие с гроссмейстером не слишком далеко выходило за рамки обычного
порядка вещей.
   Ледогоров - претору:
   - Лев Степанович, прими мое присутствие в твоей жизни. А  заодно  уж  и
просьбу мою прими.
   - Исполнить твою просьбу, фундатор, честь для меня.
   - Спасибо. Значит, могу  надеяться,  что  сразу  после  предварительной
диагностики  ты   озаботишься   переводом   и   соответственно   перелетом
гроссмейстера  в  госпиталь  Лунного  экзархата.  Благо  ваш  экзархат   -
конгрегация, где срок пребывания военизированных подразделений  МАКОДа  не
ограничен.
   - Я понял, фундатор, охрану призовем. Мы будем предельно внимательны.
   - Уповаю на то. Связь каждые полтора часа - лично и через кураторов, по
обстоятельствам. Итак, Лев Степанович, до связи?
   - До связи, Агафон Виталианович, - Претор взглянул на часы.
   Видеозапись  кончилась,  стереозональный  эффект  исчез  -   кабинетное
пространство приобрело свой естественный вид.
   - Что скажешь, Кирилл? - полюбопытствовал Михаил Полуянов.
   - Не знаю, что и сказать... А что скажешь ты?
   - Для нашего брата дело рогато, - весьма туманно определил  эварх  свое
отношение  к  происшествию.  -  Все  же  я  советую   тебе   хоть   как-то
прокомментировать лунный тур верховного  пейсмейкера.  -  Эварх  движением
бровей дал понять, что кабинетные системы видеофиксации продолжают работу.
- Безусловно, любой негодяй из  состава  напавшей  на  тебя  банды  вполне
достоин того, чтобы его послали очень далеко и эффектно... Но  катапультаж
на расстояние в сто тысяч лье - это уже, согласись, полиглобальный рекорд.
   "Полиглобальный скандал", - мысленно сделал поправку Кир-Кор.
   "Полиастральный", - безжалостно уточнил внутренний голос.
   - Комментария  не  будет,  эварх,  извини.  Мне  надо  все  это  как-то
переварить.
   Криво улыбнувшись, Михаил  развел  руками,  пробежался  пальцами  вдоль
лицевой панели  терминала  -  отключил  осветительные  и  видеофиксирующие
системы. Дал распоряжение информаторию  подготовить  копию  видеодокумента
под кодовым названием "Катапульта" для объединенной следственной комиссии.
   - Если, конечно, Кирилл Всеволодович не возражает, - добавил он.  -  Не
возражаешь, грагал?
   - Не возражаю, Михаил Николаевич.
   - Какие будут пожелания?
   - Спасибо, никаких.
   - Тогда я, с твоего позволения, на этом с тобой раскланиваюсь. Извини -
дела. Фундатор наверняка уже собирает актив... Затягивать процесс прощания
не буду - все равно не хватит  времени  израсходовать  колоссальный  запас
теплых слов, который рвется из моей груди наружу.
   - Плодотворно только чрезмерное, эварх. Умеренное - никогда.
   - Придется этому верить - полиглобальный эффект  пси-катапульты  хорошо
доказывает истинность  твоей  сентенции.  Ну,  будь  здоров,  мой  молодой
философ.  И  постарайся   больше   не   соблазняться   никакими   дерзкими
устремлениями... хотя бы до прихода сюда комита или фундатора.
   - Постараюсь. Без стопроцентной, правда, гарантии.
   - Стопроцентной гарантии не дают нам даже наши мирные домашние вулканы.
При том, что их эруптивная деятельность гораздо слабее твоей. Салют!
   "Прозвище Катапульта на этой планете мне обеспечено, - подумал Кир-Кор.
- Или - Эруптер. Теперь я не внушаю доверия даже эвархам".
   Проводив гостя, он перво-наперво  привел  себя  в  порядок.  С  помощью
зеркал в гардеробной осмотрел рану на левом плече. Рана была неглубокой  и
успела уже затянуться темно-розовой  пленкой  нового  эпителия.  Считай  -
повезло. Мораль: при  встречах  с  этническими  родственниками  возбуждать
подкожную  защиту  следует  заблаговременно...  Он  взглянул  на   ладонь.
Арбалетная стрела,  как  ни  странно,  не  нанесла  большого  вреда,  хотя
игрушечным этот выстрел не  назовешь.  Вспорот  лишь  верхний  слой  кожи,
сквозь царапину синел круглый кровоподтек - место удара. Значит, в  момент
серьезной опасности подкожная защита на ладони  образовалась  без  участия
сознания  -  просто  под  воздействием  нервного  импульса.   Это   что-то
новенькое... А может, и нет, трудно сказать. Не так уж и часто  приходится
защищать лицо ладонями от выстрелов из арбалета в упор.
   "А  еще  реже  -  катапультировать  вдаль  рыцарей  Изумления   Смерти,
опоясанных змеями", - подвел итог внутренний голос.
   - Неужели я сумел  это  сделать,  трижды  маракас?!  -  вслух  удивился
Кир-Кор и пристально посмотрел в глаза своему отражению в зеркале. -  Если
да, то каким образом? Усилием собственной воли? Чужой?..
   Он вполне отдавал себе отчет в том, что выброс гроссмейстера за пределы
планеты в любом случае не мог бы состояться без солидного  энергетического
обеспечения. Однако никакой особой  избыточности  собственных  сил  он  не
ощущал, глаза смотрели обычно  -  ничего  демонического  в  них  не  было.
Пожалуй, в них сейчас не было вообще ничего,  кроме  грустного  изумления.
Рыцарь Изумления Жизни, опоясанный Недоумением... "Значит, прав  Ледогоров
-  в  опасные  моменты  мне  помогают  со  стороны?  -  Мысль   напряженно
пульсировала в поисках ответа: - С какой  стороны?  Кто?  Ради  чего?..  И
почему именно мне?.. Но, может быть, вовсе не во  мне  дело?  Может  быть,
действительно идет какой-то  совершенно  независимый  от  меня,  от  моего
бренного существования процесс  возмездия,  а  я  втянут  в  этот  процесс
попутно или просто случайно?.."
   Вопросов много, ответов нет. Ни на один вопрос нет ответа.
   Что ж, сударь, не дается в руки Смысл - и не надо. Не надо отчаиваться,
настаивать. Невредно иногда отойти прочь  и  взглянуть  на  фигуру  Смысла
издалека, не теряя при этом четкости логического зрения.
   Однажды, в смутное время вселенской тревоги людей и  богов,  авторитету
Зевса понадобилось подкрепление, и люди придумали Атласа,  могучего  телом
ти