что  в  нас
внедрили оружие гнева.
   - Нет! - протестующе поднял руку экзарх. - Извини, Кирилл, я с тобой не
согласен. Я понимаю это иначе.
   - Тогда поделись пониманием, Агафон. Совершенно ясно, что мой разум  не
подготовлен к взаимодействию с великим разумом Ампары.
   - Вот с этого нам с тобой и надо начинать. - Экзарх  успокоился.  -  Ну
сам подумай, разве большой разум может позволить  себе  дать  во  владение
малому Оружие Гнева?! Ты дал бы оленю гранатомет для брачного поединка?
   - Оленю для брачного поединка я дал бы что-нибудь другое, не уводи нашу
тему с фронта на фланги. Я не тянул тебя за язык - инициацию ты сам назвал
оружием и со свойственной тебе меткостью попал в точку.  Но  если  это  не
оружие гнева, то сделай милость, назови его  по-своему.  Я  буду  ждать  с
нетерпением, настолько мне любопытно.
   - Охотно отвечу, - сказал Ледогоров. - Только что  на  Большой  Экседре
философы назвали его Оружием Возмущения Духа. Я  разделяю  мнение  двухсот
своих коллег.
   - В массе своей коллеги твои разбежались, едва учуяв мое приближение, -
заметил Кир-Кор.
   - Не осуждай  их  за  это  -  к  условиям  новой  ситуации  людям  надо
привыкнуть. И все-таки они поняли главное: скрытая в тебе неизвестная  нам
звездная сила была приведена в действие не гневом, но возмущением духа.
   - Иносказание иноимени. - Кир-Кор сунул руки в карманы.
   -  О  нет,  разница  тут  есть!  И  довольно  существенная...  Исполни,
пожалуйста, две мои просьбы.
   - Охотно. Первая?
   - Поскольку наша беседа  приобрела  философский  оттенок,  мы  с  тобой
обязаны руки держать на виду.
   - О, моветон, конечно, ты уж меня извини!..
   Кир-Кор вынул руки из карманов. (И обнаружил вскоре,  что  найти  рукам
применение  в  условиях  аскезы  этой  философской   цитадели   решительно
невозможно.)
   - Спасибо. - Ледогоров благодарно кивнул. (Лично у него никаких проблем
с карманами не было - латиклавия не имела их вообще.) - И вторая  просьба:
по старой дружбе выслушай без обиды одно мое критическое замечание.
   - Ну... если только одно.
   - Я уже давно заметил, Кирилл... тебе  свойственно  путать  близкие  по
эмоциональной окраске, но разные по смыслу  понятия.  Ты  почему-то  легко
уравниваешь между собой гнев и возмущение духа, хотя знака равенства между
ними нет.
   Гнев отрицателен - он выжигает дыры  на  теле  цивилизации.  Возмущение
духа созидательно, ибо восстанавливает попранную справедливость. Усиливать
чем-нибудь гнев - преступно. Усиливать возмущение духа - значит  усиливать
созидание. По-моему, усвоить это нетрудно.
   Кир-Кор развел свободными от карманов руками:
   - Как тут у вас говорят - из уст фундатора!..
   - Удовлетворен?
   - Нет, погоди. Вот сказано тобой: "Усиливать возмущение духа  -  значит
усиливать созидание". А  что  значит  -  усиливать  созидание?  По-твоему,
кентаврированный возмущением моего  духа  Студент-Академик,  остеклененные
громилы Мокрец  и  Гурман  и  эруптированный  на  соседнее  небесное  тело
пейсмейкер - все это мой скромный вклад в благое дело всеобщего созидания?
   - Несомненно, Кирилл. Потому что лечение больной  цивилизации  можно  и
нужно считать созиданием. Уже завтра каждый мерзавец на этой планете будет
знать, что Возмездие найдет его  еще  при  жизни.  И  ни  одному  крупному
негодяю уже не поможет паутина  ханжеских  заверений,  что  действовал  он
будто  бы  в  интересах  ближних  своих  или  даже   в   интересах   всего
человечества.
   "Да что же это за феномен такой - человечество?! - подумал  Кир-Кор.  -
Оно что, совсем не видит своих интересов? В  конце  концов,  ведь  не  все
здесь слепцы!.."
   - Зрячих много, - печально проговорил Ледогоров.  -  Но  толпы  слепцов
выбирают себе в поводыри не тех, кто зовет на прием к  окулистам,  а  тех,
кто сладкими голосами приглашает в сторону пропасти. Мы сто с  лишним  лет
делали все возможное, чтобы усилить  энергию  зрячих  и  ослабить  энергию
сладкоголосых   лжецов,   весело   увлекающих   цивилизацию   к    суициду
[самоубийство]. Силы были неравны, ты сам это видел. Понятно, чем  бы  все
кончилось, если бы не спасительный акт доброй воли Ампары...
   - То бишь - Оружие Возмущения Духа.
   - Да. Ты первый  получил  его,  поскольку  первый  достиг  зоны  локона
возвратного времени. То есть - зоны соприкосновения  нашего  Настоящего  с
миром нашего Будущего - миром Ампары.
   - Первым был Олу Фад, - дал Кир-Кор приоритетную справку.
   - Похоже, твой погибший товарищ нашел только  зародыш...  или  один  из
зародышей зоны Локона, - возразил Ледогоров. - Приоритет  открытия  локона
Ампары принадлежит тебе.  Хотя,  как  ты  знаешь,  моих  коллег  одолевали
кое-какие сомнения относительно твоей инициации и ее природы.  Лишь  после
того, как все увидели Аксиор, пробивший  крест-накрест  кавасу  в  колонне
цирхауза, факт благоволения Ампары стал очевидным.
   - Аксиор?
   - Зеленый меч, которым ты бескровно победил зомбированного магистра.
   - Зеленый меч оказался у меня в руке чисто случайно  -  я  выдернул  из
ячеи кассетника первое, что попалось под руку.
   - Странный меч, правда? Цветом сталь напоминает малахит, но остра,  как
легендарный орихалк атлантов. Никто не знает, откуда в коллекции  Григория
Квашнина появился уникальный клинок. Каких времен, каких племен?..  О  нем
ничего не известно, кроме собственного имени. Аксиор  значит  "Достойный".
Кто и когда дал мечу это имя - тоже никому не известно.  Из  тысяч  единиц
оружия для рукопашного боя под руку тебе попался именно Аксиор. Или  лучше
сказать - твой омен,  знак  того,  что  Оружие  Возмущения  Духа  дано  во
владение Достойному.
   "В цирхаузе под руку мне попадался  не  только  мой  омен",  -  подумал
Кир-Кор тайком от экзарха.
   "Но победа все же застала тебя с Аксиором в  руке,  -  резонно  заметил
внутренний голос. - Приглуши свой сарказм,  ибо  слишком  уж  часто  поток
происходящих с тобой событий впадает  в  русло  ожиданий  философов  школы
Ампары".
   Фундатор добавил:
   - Меч - оружие витязей. Оружие  Возмущения  Духа  должно  быть  оружием
мудрецов.
   Последняя фраза Ледогорова показалась Кир-Кору проблеском  надежды.  Он
ухватился за мысль фундатора:
   - Очень логично! По-видимому, мне  случилось  стать  лишь  передаточным
звеном в деле довооружения мудрецов!
   - Алчешь свободы...
   - Ты ободрил меня, Агафон, обнадежил. Если верна твоя мысль  -  я  свою
миссию выполнил! Посредством инициации я передал вам, мудрецам,  серьезное
оружие из рук в руки. С искренним сочувствием  вашему  делу  желаю  вам  и
вашей мудрости на вашей планете серьезных успехов.
   Грустная усмешка тронула губы экзарха...
   - Я понимаю твою внезапную эйфорию, - проговорил он, - однако...
   - Однако?..
   - Пожалуй, она преждевременна.
   - Неужели?
   - Думаю, да.
   - Это меня огорчает, - признал Кир-Кор. -  А  почему  ты  так  думаешь?
Разве я не свободен в своем выборе?
   - Ты не свободен от собственной мудрости.
   - Моя мудрость!.. Это внове для меня.
   Ледогоров остановил взгляд на переносице собеседника:
   - Тогда ответь мне - что для тебя мудрость?
   -  "Что  он  Гекубе,  что  ему  Гекуба?.."  [В.Шекспир,   "Гамлет"]   -
пробормотал Кир-Кор, скрывая  легкое  замешательство.  -  Мудрость  -  это
прежде всего богатство жизненного опыта.
   - Любой мерзавец вполне может иметь богатый жизненный опыт,  -  заметил
фундатор.
   - Пардон, я забыл добавить  сюда  многознание!  Атрибутика  мудрости  -
ученость в сочетании с богатым жизненным опытом.
   - Мудрым может быть и малограмотный  старик  пастух,  -  не  согласился
фундатор. - Мудрым может быть даже отрок.
   "Ну почему я раньше так мало размышлял над простыми вещами!" - сам себе
удивился Кир-Кор.
   - Всех обладателей мудрости объединяет общая черта натуры, -  подсказал
Ледогоров. Однако этой "общей черты" не назвал.
   - Совесть! - понял Кир-Кор.
   - Конечно, - подтвердил экзарх с глубоким спокойствием в голосе,  будто
речь шла о чем-то совершенно очевидном. - Мудрость - это  ум,  воспитанный
Совестью. И ничто другое.
   Кир-Кор ощутил неловкость перед философом. Неловкость,  переходящую  во
что-то очень похожее на облегчение.
   - Извини меня, Агафон, наговорил  я  здесь  несуразностей  про  миссию,
передаточное звено, свободу... Теперь я вижу,  что  ломился  в  незапертую
дверь. Мне совестно, что... "перед нею я совершенный  был  дурак  со  всей
премудростью моею" [А.Пушкин, "Руслан и Людмила"].
   - Не огорчайся. Это лишний раз напомнит тебе, Кирилл: ни одна  дверь  в
нашем экзархате перед тобой не заперта.
   - Спасибо, фундатор.
   "Бим-бам,  пи-пью-фьюить",  -  прозвучали  сигналы.  Звук  исходил   от
столешницы инкрустированного перламутром стола.
   - У кого-то ко мне неотложное дело, - предположил экзарх. -  Извини,  я
ненадолго...
   Ледогоров  пересек  ретрит  по  радиусу,  опустился  в   ближайшее   из
двенадцати синих кресел и, приподняв подлокотник,  исчез  под  вращающимся
радужным пузырем - коконом видеома.
   Гость деликатно отвернулся. От нечего делать стал разглядывать  далекие
и близкие огни сквозь керамлитовый купол. Словно сквозь блистер просторной
пилотской рубки. Прямо по курсу - пространство Авачинской бухты,  накрытое
колоссальным бликом от ночесветного орбитального зеркала.  Бухта  казалась
погруженной в светящуюся разреженную дымку,  голубовато-призрачное  марево
которой пронизывали огни кораблей и каскады иллюминации межсопочных ярусов
Петропавловска. Ближе -  в  окрестностях  Академии  -  мягко  переливались
розовато-золотистые узоры изящного люминастрия экзархаторского гидропарка.
Цветные полосы светопластики тянулись вдоль берегов центрального канала...
Отсюда было хорошо видно, что  канал  соединяется  с  морским  заливчиком,
стиснутым   двумя   сторожевыми   островками.   Посреди   бухты   медленно
разворачивалось  в  сторону  океана  крупное  судно  с  хорошо  освещенной
овальной палубой. Это снимался с рейдовой стоянки туристический декамаран.
Кир-Кор невесело усмехнулся.
   Декамаран напомнил ему прерванный рейс на "Цунами". Он всегда  чуть  ли
не со стыдом вспоминал, как бездарно потратил часть  драгоценного  времени
своего отпуска в недрах этого любимого детища  местной  индустрии  отдыха.
Трех суток хода "Цунами" на юг было достаточно, чтобы он  успел  влюбиться
по уши в Элиазеллу, длинноволосую брюнетку с  темными,  золотисто-жгучими,
как обсидиан, глазами. На четвертые сутки она уже казалась  ему  королевой
экватора и обоих тропиков сразу. Увы... любовный  роман  с  Злиазеллой  не
получился. По причине, с какой он никогда раньше не  сталкивался.  Он  был
разочарован и озадачен, когда обсидиановоглазая красотка отвергла все  его
попытки сближения одну за  другой.  Наконец  она  просто  призналась,  что
путешествует с группой  сексуального  меньшинства  и  всецело  принадлежит
только ей, этой группе. Что  и  говорить  -  эмоциональная  встряска  была
основательной,  пришлось  срочно  выдергивать  стрелы   Амура   из   обоих
бесполезно пробитых сердец. Кое-как опомнясь после  мучительной  операции,
он вдруг обнаружил, что сам стал объектом назойливого интереса двух других
групп сексуальных меньшинств. Совершенно естественно, он встал  на  защиту
самого себя, и на борту "Цунами" вспыхнула настоящая  партизанская  война.
Помогало то, что обе группы почему-то не ладили между собой, но  с  другой
стороны, фанатичная агрессивность обеих  групп  грозила  вывести  ситуацию
из-под контроля. Дюжина вывихнутых рук, десяток свернутых набок челюстей и
носов, множество  синих  рубцов  на  мускулистых  шеях  так  и  не  смогли
поспособствовать охлаждению кипящих страстей; похоже,  за  двое  суток  он
приобрел больше  опасных  врагов,  чем  за  время  всех  предыдущих  своих
отпусков. Наверное, это и была "кошара враскид", обещанная  приятелем  еще
на причале. Потом, когда в ход  пошли  ножи,  кастеты  и  лучеметы,  стало
действительно  "весело  до  синего   хипежа".   Ждать,   когда   это   все
"устаканится", не было никакого желания, дальнейшее продвижение к  югу  по
водам теряло культурно-географический познавательно-эротический смысл.  Он
отправился в административный сектор декамарана, разыскал эмиссара  МАКОДа
по дигейским делам, показал ему два лучевых ожога на левом боку  и  сделал
официальное  заявление,  что  с  этой  минуты  не  может  брать  на   себя
ответственность за жизнь своих  неутомимых  преследователей.  Эмиссар  был
слегка пьян, однако ожоги от лучемета и следы от кастета на  теле  грагала
отрезвили его моментально. Обрюзгший от постоянного  отвращения  ко  всему
окружающему рот эмиссара почти без  запинки  отчеканил  в  афтер  минифона
устный приказ: "Срочно  включить  в  список  для  эвакуации  на  континент
утренним мариплейном очередную дигейскую  жертву  сексуальных  маньяков...
чтоб они все передохли, сексопаты проклятые, гвоздь им  в  глотку...  жить
спокойно здесь никому не дают!" Погода была чудесная,  утренний  мариплейн
без труда причалил к декамарану, и  "дигейскую  жертву"  в  числе  двухсот
других разочарованных пассажиров  без  происшествий  доставили  в  Фучжоу.
Потом прошла информация,  что  на  обратном  пути  "Цунами"  из  Австралии
эмиссар покончил с собой при загадочных  обстоятельствах.  Имела  место  и
версия о замаскированном убийстве...
   Ледогоров дал отбой  абонентам  до  следующего  сеанса  связи,  погасил
видеококон. Заметив готовый к отплытию декамаран, рассеянно произнес:
   - Вспоминаешь свой неудачный круиз?..
   - Нет худа без добра - теперь я довольно уверенно  отличаю  сексуальные
меньшинства от большинства. Знания добывал в  трудной  борьбе.  В  битвах,
можно сказать, не греша против истины.
   - Н-да, отдыхают там очень... гм... целенаправленно.
   - Знаешь, о чем я думал сейчас, Агафон?..
   - Догадаться нетрудно. Думал о том, как могла бы сложиться ситуация  на
"Цунами", обладай ты тогда Оружием Возмущения Духа.
   - Верно. В самом деле - как?
   - Об этом - чуть позже, - ответил экзарх. - Но в следующий раз  выбирай
туристский маршрут перпендикулярного или  даже  противоположного  маршруту
"Цунами"  направления.  Жаль  эмиссара...  Он   был   достаточно   честным
человеком, полезным делу МАКОДа. В  таких  круизах  гибнут,  как  правило,
честные люди. Мерзавцы - практически никогда... Теперь, однако,  положение
начнет меняться. Хвала Ампаре, дожили мы до этого дня!
   "Дожили мы  до  желанного  чуда,  вынул  епископ  добро  из-под  спуда"
[В.Жуковский], - подумал Кир-Кор памятными с детства строками.  Повернулся
лицом к собеседнику. В настроении Ледогорова он улавливал  какую-то  очень
тонкую перемену, но пока не мог ее себе объяснить.  Перемена  обозначилась
после общения Агафона с пузырем видеома.
   - Говоришь ты уверенно, фундатор, с несокрушимой убежденностью,  однако
вид у тебя не слишком радостный.
   - Не до веселья, - проговорил экзарх. - Наступает  новое  время  -  нас
ожидают новые сложности. Нам теперь понадобятся сила  воли,  сила  духа  и
строжайшая самодисциплина, ибо с завтрашнего  дня  физическое  и  душевное
напряжение усилится...
   "А для кого-то, - подумал Кир-Кор, - усилилось уже сегодня".
   Он проникся сочувствием к Агафону.  И  подумал,  что  несгибаемый  этот
экзарх-ампарид просто создан для нелегкой доли фундатора, призван  владеть
авторитетом фундатора. Ясно теперь,  почему  голубоглазый  сообразительный
юноша с нежным именем  Лирий  и  мирной  фамилией  Голубь  толком  не  мог
объяснить, что же такое "фундатор". Потому что "фундатор" - это  бессонная
ночь, полная  тревог  за  воспитанника  и  гостя-грагала,  осмотр  вагона,
наполненного тошнотворными "ароматами" газа, рвоты  и  крови,  организация
следствия, полупобеда-полупоражение на  философской  экседре,  осторожная,
невидимая для других борьба с интригами мрачного ордена, укрощение паники,
осмысление нового поворота времен. Поспать удается  только  под  действием
обезболивающего бинарка, с прибитыми к длинному брусу руками... и снова  -
в бой за консенсус весьма  недоверчивых,  насквозь  пропитанных  скепсисом
коллег-мудрецов.
   - Напряжение и без того доведено  до  предела,  -  заметил  Кир-Кор.  -
Дальше вроде бы некуда.
   - Напряжение усилится, - повторил Агафон.  -  Через  видеом  я  получил
контрольный пакет новостей. Из  госпиталя  Лунного  экзархата  только  что
сообщили: кроме глубокой амнезии у гроссмейстера обнаружена ненормальность
в работе органов  пищеварения.  Искусственного  питания  его  организм  не
принимает, зато начинает потихоньку переваривать сам  себя.  Медленно,  но
верно идут процессы самопереваривания и самопожирания... Уж очень,  знаешь
ли, символическое возмездие!..
   "То же грозит, очевидно, и статс-комиссарам", - подумалось  оцепенелому
Кир-Кору.
   - Это все просто ужасно!.. - признал он.
   Экзарх покивал:
   - Конечно, ужасно, что уж тут  говорить...  Однако  с  Другой  стороны,
когда жестокость, коварство,  насилие,  подлость  начинают  пожирать  сами
себя, ужасов на Земле поубавится. Разве не так?  Оружием  Возмущения  Духа
настигает мерзавцев Возмездие!
   - Наверное, так, - согласился Кир-Кор без особого энтузиазма.
   "Но ведь именно я  нажимаю  этот  ужасный  курок!  -  думал  он.  -  Не
кто-нибудь - я! Остальные  только  подбадривают:  инициация,  инициация!..
Блеф. Вся логика их представлений о Возмездии висит на  курке,  который  я
время от времени нажимаю".
   - Среди первостепенных новостей пакета есть еще одна, -  в  замедленном
темпе, словно осмысливая полученную новость заново, проговорил  Ледогоров.
Рука его теребила бородку. - Кстати...  с  эвархом  Тамбовского  экзархата
Сергеем Гладышевым ты знаком?
   - Немного знаком. Как-то нам с ним случилось  беседовать  на  одном  из
ведических праздников под Черниговом. А что?
   - Он присутствовал сегодня на сеансе ретропиктургии.
   - Я заметил. И что же?..
   - Эта новость будет для тебя интересной. Хочешь, я передам тебе  ее  во
всех подробностях?
   - Изволь...
   Фундатор оставил бородку в покое.
   - Итак, - заговорил он, - Сергей Гладышев  покинул  академию  одним  из
первых и направил реалет в сторону госпиталя - намерен  был  заступить  на
ночное дежурство  у  койки  своего  земляка,  тяжело  раненного  в  момент
известной тебе катастрофы люфтшниппера. Госпитальная стоянка  была  забита
флаинг-машинами - Гладышев с трудом нашел место для реалета.  Приземлился,
погасил фары, блистер поднял, но вышел не сразу. Очевидно, задумался.  Уж,
наверное,  было  о   чем   подумать   эварху   после   ретропиктургических
потрясений... А тем временем по аллее со  стороны  госпиталя  подходила  к
стоянке медицинская сестра - наш будущий врач, весьма симпатичная  девица,
одна из самых, можно сказать, эффектных обитательниц Белобережья...
   - Раиса Позываева? - предположил Кир-Кор.
   - О! Ты с ней знаком?
   - Сегодня имел удовольствие быть ей представленным, когда она прилетела
менять повязку Михаилу Полуянову.
   Ледогоров показал кружки биопластыря на своих ладонях:
   - Результат ее милосердной заботы.
   -  Расторопная  девушка.  Надеюсь,  с  ней  не  случилось  какой-нибудь
неприятности?..
   -  Слушай  дальше.  Сопровождал  ее  к  стоянке  флаинг-машин  дежурный
охранник этого участка ефрейтор эсбеэсэс - некто  Аракелян  с  инициалами,
если я верно запомнил, Эль Ха. Гладышев проводил взглядом молодую пару  до
реалета, который  оказался  по  соседству,  и  стал  невольным  свидетелем
финальной сцены. Раиса поблагодарила услужливого спутника и, отклонив  его
навязчивые ухаживания, села в кабину. Аракелян, однако, не унимался.  Пока
эварх  раздумывал,  не  подойти  ли  к  ним,  чтоб  устыдить  прилипчивого
волокиту, этот Эль Ха внезапно нырнул в кабину вслед за Раисой и захлопнул
блистер. Ефрейтор, по всему видно, был опытен  в  такого  рода  делах,  но
девушка успела закричать, и Гладышев, естественно,  опрометью  кинулся  на
помощь. Сейча