:
   - Мой сын не будет там! - И ткнул рукой в полотно тента.  Другой  рукой
он с непонятным  ожесточением  указал  на  воду:  -  Мы  сделаем  из  него
малаколога!
   Супруги Тромбетти спрыгнули с палубы  на  мелководье  и  направились  к
тримарану.
   - Я не хотел их обидеть, - сказал Кир-Кор, глядя,  как  они  бредут  по
колено в воде - оба в белых, вздувшихся колоколом одеждах - и муж  бережно
поддерживает жену под  руку.  Они  дошли  до  своего  судна,  ни  разу  не
обернувшись.
   - Ничего, пусть уходят, - процедила Марсана.  И  добавила  на  каком-то
латинизированном языке несколько слов, смысл которых  Кир-Кор  уловил,  но
фразе в целом не нашел адекватного выражения  на  геялогосе.  По-видимому,
это была совершенно непереводимая идиома.
   - Я не понял, что Этторе хотел сказать напоследок.
   - Малаколог, - объяснил Матис, как будто одно это слово все объясняло.
   - Оба они малакологи, - сказала Марсана.  -  А  Пио  терпеть  не  может
моллюсков. Пейте тоник.
   Кир-Кор хлебнул кисло-горького напитка, и в  этот  момент  палуба  едва
ощутимо качнулась. Начинался прилив.
   Матис выволок из каюты какие-то свертки; на шее у него уже болтался  на
шнурке судовой корректор управления - спикард.
   - Слушай мою команду, - сказал он. - Надеть яхт-жилеты!
   Из лагуны они вышли на  электромоторах.  "Адмирал"  тащился  в  хвосте.
Узкие проливы между лагуной и  океаном  были  забиты  хлынувшей  навстречу
пеной.
   Рыская на мелководье,  "Алмаз"  отважно  приблизился  к  ревущей  белой
полосе бурунов, затем,  подхваченный  гребнем  длинного  океанского  вала,
мягко скользнул над рифами боком и через  мгновение  погрузил  поплавки  в
кобальт воды  мореходных  глубин.  Здесь  было  ветрено.  Бирюзовое  небо,
золотисто-розовая  марь,  лиловый  горизонт,  синие  с   лилово-глянцевыми
бликами волны. Капитан  Карайосифоглу  поднес  спикард  к  губам  и  тихим
голосом дал указание автоматике судна  повернуть  крыло  паруса  ребром  к
ветру и подрабатывать электромоторами против течения, - не мог уйти,  пока
"Адмирал"  не  перевалит  через  барьер.  Кир-Кор  с  тоской  смотрел   на
изумрудные острова. Засветло добраться до фестивального центра  архипелага
на таком маломощном суденышке и при таком низком солнце - дело немыслимое.
Эту его уверенность усугубила нерешительность капитана Тромбетти.
   -  Эй,  вы,  тюлени!   -   теряя   терпение,   закричала   Марсана.   -
Пошевеливайтесь! Птица нас ждать не будет!
   Шальная волна перебросила тримаран на глубокую воду - "тюлени" отметили
это событие взрывом радостных  воплей,  и  было  ясно,  что  они  довольны
мастерством капитана. Ярко-оранжевые яхт-жилеты, надетые поверх  бурнусов,
пылали на палубе "Адмирала" тремя кострами.
   Матис негромко отдал команду: "Фордевинд!" - и судно,  подставив  ветру
корму и парус, рванулось вперед. Поплавки с  характерным  шипением  резали
воду. Солнце светило в затылок.
   "Адмирал",  который   скромно   довольствовался   кильватерной   струей
"Алмаза", вдруг пошел на обгон, и Матис, как ни старался, уже  не  мог  от
него оторваться.
   - Обгонит - спикард отберу, - пригрозила Марсана.
   - Обгонит, - признал Матис и отдал спикард. - У них крыло паруса  шире,
мотор посерьезнее.
   "Адмирал" медленно, но верно выходил на левый траверз. Марсана  была  в
отчаянии - она выкрикивала команды громко, часто. Ветер трепал ее торчащие
в разные стороны волосы, каскетка перекатывалась  на  палубе  под  ногами;
альбатрос, любознательно паривший над  катамараном,  отвернул  в  сторону.
Кир-Кор видел все ее ошибки -  будто  следил  за  действиями  малоопытного
стажера. Гонка по  всхолмленному  пологими  валами  океану  напомнила  ему
курило-сахалинскую регату из прошлого отпуска. Он посоветовал:
   - Когда вал проходит  под  нами,  эвгина,  и  катамаран  на  подъеме  -
нажимайте кнопку форсирования моторов.
   - Отдать вам спикард?
   - С кнопкой справятся даже ваши изящные руки.
   - О, первый комплимент! Берите спикард. Нет? Как хотите.
   Ему не нужен был спикард. Ему нужно было, чтобы она молчала. И Марсана,
занятая манипуляциями с кнопкой, действительно замолчала. Матис  неотрывно
смотрел на судно соперников. "Раздосадован наш капитан", - отметил Кир-Кор
и,   позволив   зрению   углубиться    в    радиоспектр,    стал    видеть
быстрорасширяющиеся,   непрестанно   взаимодействующие   друг   с   другом
электромагнитные   кружева   многослойных   пространственных   "занавесей"
выпуклосферического кроя. Каждое нажатие  кнопки  рукой  Марсаны  оживляло
мировой фон ураганным  потоком  интенсивно  вспухающих  "пузырей".  Поток,
пронизывая сетчатку глаз, привычно ориентировал внимание -  не  составляло
труда перебросить мнемодинамический  мост  (мнемодим)  от  силовых  очагов
сознания до штыря антенны, упрятанного под белым радиопрозрачным  колпаком
на крыше рубки. Импульсный код управления судном был прост. Кир-Кор послал
автоматам  мысленную  команду  освободить  заблокированный  Марсаной  люфт
поворотной оси паруса (чувствовал: фиксировать парус  имеет  смысл  только
при сильном устойчивом ветре). Ось "задышала", катамаран чуточку  прибавил
скорости, а обходивший его тримаран зарылся в волну и снова сполз на линию
траверза.
   - Ноздря в ноздрю! - ликовала Марсана.
   - Не забывайте про  кнопку,  -  напомнил  Кир-Кор  и,  ощущая  какое-то
странное  беспокойство,  побудил  роботронику  судна  прекратить  подпитку
маховичков инерционных систем, чтобы обеспечить пиковый энергомаксимум  на
форсаже.
   Роботроника, запрограммированная на оптимальный режим, попыталась  было
блокировать вмешательство анонимного капитана. Кир-Кор без  особых  усилий
удержал мнемодинамический мост и, за неимением ничего лучшего,  перестроил
программу с "оптимума" на "пик".
   Об этом можно было теперь не думать. И Марсана могла теперь  кнопку  не
нажимать.  Он  выкинул  из  головы  заботы  о  мнемодиме,  но   непонятное
беспокойство не покидало его. Он обернулся, чтобы взглянуть  за  корму.  В
полукилометре  от  катамарана  в  сопровождении  армии  чаек  резали  воду
двадцать два перископа. За перископами тянулись  прямые  длинные  пенистые
следы. "Приготовиться к торпедной атаке! - вспомнилась фраза из  какого-то
фильма. - Аппараты!.. Пли!"
   Яростный выкрик Марсаны "Это  нечестно!"  заставил  его  посмотреть  на
судно соперников. Он рассмеялся.  Этторе  выиграл  гонку:  над  тримараном
победно реял полосатый шар парусного аэростата - "Адмирал"  уходил  вперед
на буксире.
   В  пределах  обозначенной  перископами  акватории   поднялся   и,   как
всплывающий айсберг, стал расти над поверхностью моря  белесый  от  толчеи
пенистых водоворотов платформообразный массив - вода скатывалась с него со
всех сторон и шумными потоками падала в волны, зажигая над ними полукружья
радуг. Кир-Кор с интересом смотрел на это крупное, величиной с  футбольное
поле, сооружение, о котором пока можно было сказать  только  то,  что  оно
походило на внезапно вынырнувший из пучины великаний  стол.  Шум  пенистых
водопадов сливался с гомоном взбудораженных птиц.
   - "Синяя птица"! - фальцетом взвился голос Марсаны.  -  Скорее,  Матис,
поправку на курс!
   "Птица, которая ждать  не  будет",  -  сообразил  Кир-Кор,  разглядывая
голубое днище поднявшейся  на  высоту  своих  поплавковых  опор  платформы
круизного судна-ныряльщика  типа  "Тропикана-Пацифика".  Матис  не  мешкая
связался с рейс-диспетчером "Синей птицы" и быстро о  чем-то  договорился.
Кир-Кор не понял о чем, местный морской жаргон был ему незнаком; платформа
"Пацифики", подобно туче, заслонила солнце. Крыло паруса, оседая секциями,
еще складывалось по вертикали, когда стеклянный откос края платформы навис
над  катамараном.   "Алмаз"   втянулся   в   пространство   между   широко
расставленными опорами - словно между быками  моста.  Марсана  взвизгнула:
откуда-то сверху на палубу обрушился дождь крупных соленых капель.
   - Держитесь, Кирилл! - предупредила она.
   Дуга рессорного паравана, гулко шаркнув о поплавок "Алмаза",  отбросила
суденышко на транзитную полку задней опоры. Солнце, вынырнув из-под  днища
платформы с другой стороны,  плеснуло  светом  в  глаза.  Лязгнул  захват,
простонали подъемные механизмы, транзитная полка превратилась в перрон.  В
снастях приподнятого над водой катамарана засвистел ветер - "Синяя  птица"
набирала скорость. Слева по борту в отдалении маячил среди волн победитель
увлекательной гонки; "незаконный" парус был уже убран, фигурки в  бурнусах
отчаянно размахивали руками. В азарте семья из Турина допустила просчет.
   Матис сказал:
   - Этторе увел тримаран с маршрутной трассы ныряльщика.
   "Солнце скроется через час", - прикинул Кир-Кор. Спросил:
   - Как же они тут ночью... в открытом море?
   Матис понял вопрос по-своему:
   -  В  любом  случае  Тромбетти  не  пропустят   самое   интересное   из
фестивальной программы.
   - Мы - тоже? - полюбопытствовал Кир-Кор.
   - Что "тоже"? - не понял Матис.
   - Не пропустим?
   - Вы ждете от этого фестиваля чего-нибудь особенного?
   Кир-Кор промолчал.
   Там, где  перрон  сложным  изгибом  полированного  металла  сливался  с
опорой, что-то чмокнуло - открылась щель прохода в лифтовый тамбур.  Матис
потер шею, сказал вожделенно:
   - Смоем соль и сменим одежду.  -  Перелез  через  палубное  ограждение,
взглянул на собеседника: - Марсана, веди гостя к  лифту.  Не  надо  стоять
здесь на крейсерской скорости.
   Палуба катамарана содрогалась от шума рассекаемой колоннами опор  воды,
летели брызги, ветер пузырил одежду. Кир-Кор подал Марсане руку.
   - Мерси! -  поблагодарила  она,  улыбаясь  глазами  (ему  показалось  -
насмешливо). - Кирилл, вы бывали когда-нибудь на островных фестивалях?
   - Нет.
   - Я так и думала!
   - Почему?
   - Только неискушенные новички стремятся попасть в  центр  фестивального
действа! - Она  выкрикивала  слова,  полагая,  видимо,  что  иначе  он  не
услышит.
   - А вы не хотите туда сегодня попасть? - насторожился он.
   - На Театральный? Не хотим! И вам не советуем!
   - Шмах-тревер!.. Маракас меня Побери!
   - Не слышу. - Она показала на уши. - Вода ревет!
   - Дьявол побрал бы мою наивность! - громко сказал Кир-Кор.
   Марсана кивнула и прокричала ему снизу вверх:
   -  Там,  понимаете  ли,  очень  людно!  На  Театральном!  Проникнуть  в
центральный амфитеатр немыслимо! Чувство локтя в  толпе  вам  знакомо?  Вы
любите ощущать чужие локти на своих ребрах? Знатоки  островных  фестивалей
предпочитают морской вариант! Вы как?..
   Он помог ей одолеть палубное ограждение, размышляя, как поступить, если
вдруг выяснится, что Театральный лежит  в  стороне  от  маршрутной  трассы
круизного судна. Ведь пассажирами "Синей птицы"  вполне  могли  быть  одни
знатоки.
   Марсана  вспрыгнула  на  высокий  порог  овального  входа,   неожиданно
обернулась, посмотрела на океан, крикнула треплющему ее волосы ветру:
   - Тромбетти сами себя наказали! - И рассмеялась.
   Кир-Кор стоял возле нее  слишком  близко  -  лицом  к  лицу  -  и  ясно
чувствовал,  что  смеется  она  с  большим  удовольствием.   В   диковинно
запутанном клубке поведенческих побуждений землян более всего удивляло его
это странное, темное, как дебри  дремучего  леса,  пугающе  перенасыщенное
эмоциями состояние - мстительность. Чтобы Марсана не прочла его мысль,  он
сделал попытку спрятать глаза - перевел  взгляд  на  ее  подбородок,  шею,
ключицу. И как-то так вышло... нет, он совсем не хотел этого (а сегодня  -
в особенности), но как-то так само собой вышло, что взгляд его углубился и
нашел на первом ребре след недавнего,  видимо,  перелома  -  продолговатый
костный нарост. Неосознанная реакция ясночувствия опередила запретительный
приказ ума, и реактивная вспышка за миллионную долю  секунды  высветила  в
чужом мозгу спиральку болевого образа, мгновенно ее развернула  -  Кир-Кор
увидел  в  дымчатой  глубине  двуглавую  голубоватую  гору,  узнав  в  ней
заснеженный Эльбрус, и, прежде чем спиралоимпульс  угас,  успел  взрыхлить
головой снег на склоне Старого кругозора. Пронизывающая боль в груди...
   Марсана за рукав втащила его в удушливо-узкий сырой коридор:
   - Не пугайте меня! У вас такой взгляд, Кирилл,  будто  вместо  меня  вы
видите... Что вы там видите?
   - Я видел вас на склоне Старого кругозора.
   - Не может быть. - Она внимательно смотрела на него.  Покачав  головой,
повторила: - Не может быть.
   - Вам не доводилось... в Приэльбрусье?..
   - Доводилось. Чегет, Донгуз, Юсенга. Ну и,  конечно,  Старый  кругозор,
недоброй памяти... Но вы нигде там не попадались мне на глаза. Я глазастая
и не заметить вас никак не могла!
   "Ренатурация полная", - сделал вывод Кир-Кор. Пробормотал:
   - Извините.
   Марсана смотрела на него с любопытством. С потолка срывалась капель.
   - Лифт ждет, - деликатно напомнил из тамбура Матис.



3. МОРСКОЙ ВАРИАНТ

   Возможность ополоснуться пресной водой обрадовала Кир-Кора.  Он  быстро
разделся и рассовал  одежду  по  секциям  освежителя  согласно  рисованным
указателям.
   - Тип обработки? - осведомился  проглотивший  брюки  лючок.  -  Алетон?
Контраст? Прима? Фистель?
   - Пусть будет прима, - осторожно выбрал Кир-Кор.
   Лючок, проглотивший рубаху, стал сыпать скороговоркой:
   - Олеастрон? Бунтуз? Коррект? Лиазон? Луминарт?
   - О... луминарт, маракас меня побери! - Кир-Кор шагнул в душевую. Всего
за два  года  сленг  бытовых  автоматов  Земли  изменился  настолько,  что
требовался специальный перевод.
   - Руки вверх, - скомандовала душевая. Это было понятно без перевода. Он
поднял руки, оглядел  сферическую  кабинку.  -  Выше!  -  строго  добавила
душевая. - Плотнее закройте глаза. Еще плотнее! Берегите зрение!!!
   Со всех сторон ударил  яркий  свет,  хлынули  потоки  ультрафиолета,  и
Кир-Кор  инстинктивно  возбудил  подкожную   защиту.   И   вспомнил,   что
кратковременное  облучение  ультрафиолетом   на   Земле   -   традиционная
бактерицидная полумера.
   Опустив руки, он приказал автоматике дать воду.
   Вода слишком  сильно  пахла  календулой  -  приторно-горький  запах,  и
купание не доставляло удовольствия. На просьбу дать  обыкновенную  воду  -
обыкновенную  пресную  неароматизированную  воду   любой   температуры   -
автомат-гидрораспределитель   ответил,   что   в   подведомственной    ему
гидросистеме заказанным параметрам  соответствует  лишь  кипяток.  Кир-Кор
поморщился. Напряг до шума  в  ушах  противотемпературный  нерв  в  районе
затылка, закрыл глаза, произнес:
   - Ладно, давай.
   Без вреда для себя он мог выстоять под струями кипятка секунд  тридцать
- сорок. Выстоял сорок пять. Для тренировки.
   - Достаточно! - процедил он сквозь зубы, вышел вон и, освободившись  от
сильного напряжения заушно-затылочных  мышц,  потребовал  одежду  обратно.
Пока одевался, из душевой валил пар.
   Обработка брюк методом  "прима"  имела,  видимо,  целью  резко  снизить
коэффициент трения. Зачем - неизвестно. Брюки скользили, как намыленные, и
это  казалось  чреватым  всякими  неожиданностями.  Рубаха,   к   счастью,
сохранила девственную  белизну,  освященную  целомудрием  сервиса  Лунного
экзархата. Правда, слегка угасла яркость ее шелковистого блеска, но с этим
можно было мириться. С  потолка  падали  крупные  капли  сконденсированной
влаги. Кир-Кор поспешил покинуть отсек.
   Он поднялся на второй ярус и, как было условлено с Матисом,  направился
в носовой кафе-салон. По пути завернул в  кабинку  информатория.  Опасение
оправдалось: маршрутная  программа  ныряльщика  не  во  всем  совпадала  с
маршрутными устремлениями случайного пассажира...
   Вдоль широченной плоскости стеклянной лобовой брони кафе-салона  -  три
десятка фигурных столиков в два ряда, и половина заняты. Здесь, как  и  на
борту  стратосферного  корабля,  обращал  на  себя   внимание   контингент
путешествующих:  старики   в   основном.   "Демографическая   симптоматика
планеты", - подумал Кир-Кор, занимая столик  в  переднем  ряду.  Глядя  на
багряно-лиловую поверхность вечернего океана, он старался представить себе
ту заведомо захватывающую картину,  которую  наблюдают  туристы  во  время
подводного плавания. Представилось бездонье сгущающейся синевы... А  между
тем багрянец таял, лиловые отсветы  на  воде  там,  дальше,  у  горизонта,
сливались  с  фиолетовым  обрамлением  прозрачного   неба;   пирамидальные
некрупные островки (явно верхушки затопленных океаном гор)  уже  искрились
цветными острыми огоньками. Он ощущал на себе взгляды туристов.  Это  было
мучительно. Потом ощутил появление своего нового друга Матея Карайосифоглу
и, не оборачиваясь, взмахом руки показал ему, где сидит.
   - Должен  вас  огорчить,  Кирилл,  -  сказал  Матис,  насыщая  застолье
ароматом календулы. - К Театральному "Синяя птица" сегодня не подойдет.
   - К моему сожалению.
   - Подойдет завтра в полдень.
   - Для меня, увы, поздновато.
   - Сегодня она  ляжет  в  дрейф  в  проливе  между  двумя  ближайшими  к
Театральному островами.
   - Туристы будут наблюдать открытие фестиваля с верхней палубы... знаю.
   - Тогда выбирайте: палуба "Синей птицы" или палуба нашего катамарана.
   В кафе включился нижний пояс светильников - почти на уровне пола.
   - Выбрать последнее -  злоупотребить  вашим  гостеприимством.  Спасибо,
Матис, придумаю что-нибудь сам.
   - В принципе нам ничто не мешает высадить  вас  на  Театральном.  Сразу
после вечерней программы.
   - Заманчиво... Вы искуситель, дорогой.
   - Вовсе нет. Просто иначе вам до завтра отсюда не выбраться.
   Матис приподнял подлокотник,  потыкал  в  желоб  коричневым  от  загара
пальцем. После утробного "пу-уувх..." столик выдавил  из  себя  зеркальный
цилиндр. Крышка подпрыгнула на пружинном штыре  -  из  сосуда  выдвинулись
лотки, обросшие заиндевелыми колючками.
   - Угощайтесь, - предложил  Матис,  выдернул  и  сунул  в  рот  одну  из
колючек. На ее конце было что-то  вроде  красного  пузырька.  Может  быть,
ягода.
   Кир-Кор соблазнился  попробовать.  Пунцовая  ягода,  лопнув  на  языке,
обожгла рот  ледяной  кислотой  -  от  неожиданности  свело  скулы.  Потом
сделалось вдруг ароматно и сладко. Собеседник остановил на нем взгляд:
   - Хотите совет? Никогда не давайте согласия на луминарт.
   Чуя неладное, Кир-Кор скосил глаза на рубаху. И обмер.  Рубаха  пылала,
как  витрина  палеонтологического  парка.  Хвощи,  стегозавры,  диплодоки,
рамфоринхи. Мезозой, одним словом. Где-то на рубеже верхней юры и  нижнего
мела.
   Голос Марсаны:
   - Все в сборе? Суши якоря!
   Кир-Кор обернулся и чуть не проглотил колючку. Н-ну-у!..  Да-а-а!..  Он
поднялся навстречу нимфе предфестивального архипелага.
   - Вы хорошо воспитаны, эвандр, - проворковала она  и  протянула  увитую
блескучей нитью руку. Для поцелуя. Он ошалело ткнулся  губами  в  пахнущие
календулой  тонкие  пальцы,  не  понимая,  как  за  такое  короткое  время
зеленоголовое пугало в мужской каскетке смогло превратиться в  превосходно
изваянное  и  весьма  экономно   обернутое   темной   драгоценной   тканью
златоволосое существо.
   - Дора, - сказала она,  мимоходом  употребив  ледяную  колючку.  Словно
втянула розовыми губами каплю крови. - Вы с нами, Кирилл?
   - Если позволите.
   Посторонившись,  чтобы  дать  ей  пройти  вперед,  он   благовоспитанно
улыбнулся. В ответной улыбке блеснули два ряда жемчужин. Он  подумал,  что
это ему, наверное, показалось - мог бы  поклясться:  каких-нибудь  полчаса
назад у Марсаны были  обыкновенные  зубы.  Но  когда  на  пути  к  стоянке
катамарана их троица сошлась у лифта с компанией броско  одетых  в  белое,
одинаково пернатоголовых (как белые цапли) девиц и одна из  пернатоголовых
стала вызывающе улыбаться ему,  он  убедился,  что  дентожемчужный  эффект
существует на самом деле. В искусно уложенных "перышко к перышку"  волосах
алмазно вспыхивали крохотные  искры.  Девиц  было  пятеро.  При  некотором
различии  в  одежде  и